Беседы о духовности

– Об этом многократно пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). Но дело не только в нем, хотя, кажется, его авторитета в данном вопросе более чем достаточно. Если вы обратитесь к его творениям, то увидите у него постоянные ссылки на святых отцов. То есть это он говорит не просто от себя, не только от своего ума, не просто от своего опыта, но в данном случае он еще передает опыт и учение святых отцов – это разбросано всюду у святых отцов. Кто интересуется, может почитать хотя бы «О молитве Иисусовой» Игнатия (Брянчанинова), и вы там увидите многие важные подробности, относящиеся к этому вопросу, и ссылки на святых отцов.

– Алексей Ильич, некоторые пастыри пользуются фразой: «Можно досмиряться так, что и лукавому поклониться» – бывает ли неправильное смирение?

– Нет такой доброй вещи, которую нельзя извратить. В данном случае нужно понимать, что такое смирение. И если мы поймем, что оно есть, тогда мы сможем отсеять, как шелуху, все то, что именуется смиренничанием или ложным смирением, и т.д. Что такое смирение, о котором говорят святые отцы и которое является необходимым состоянием души каждого христианина? Святые отцы в данном случае постоянно обращают внимание на слова Христа: «Блаженны нищие духом…», то есть осознающие свою нищету в духовной жизни. Нищету в делании добра не в смысле какой-то благотворительности, а в делании молитвы, в борьбе с помыслами, в борьбе со своими желаниями, в отношениях с людьми. Вот это нищета духовная, которую человек приобретает только при условии, о котором пишет преподобный Симеон Новый Богослов. Он говорит о том, что тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи, этой нищете духовной, то есть понуждение себя к жизни по Евангелию открывает ему его нищету: оказывается, мы не можем не раздражаться, не можем не осуждать, не можем не празднословить. Каждый из нас только коснется немножко – и увидит, что ничего не может. А если что-то и сделает, кажется, доброе, то тут же приходит тщеславие, а то и всякие недобрые вещи, которые приходят в нашу душу. Смирение – это та нищета духовная, которая образуется у человека как состояние, когда он приступит, то есть начнет, решится жить по заповедям Христовым. Вот что такое смирение, вот что оно есть: «Я вижу неспособность быть тем христианином, которым должен быть». А смиренничание, как правило, это образ поведения уже, когда этим чисто внешним поведением я заменяю истинное состояние души. Вот здесь начинаются и лукавство, и лицемерие, и Бог знает что. Надо эти вещи просто различать. Я могу знаете каким быть внешне смиренным! А внутри сущим диаволом. Почитайте книгу Аввы Дорофея «Душеполезные поучения», он как раз об этом пишет, как один монах его просто поразил: Авва Дорофей однажды увидел, как этого монаха сильно обругали. Он, что называется, и не дрогнул ни одним мускулом, остался совершенно спокойным. Авва Дорофей крайне этому удивился – в такой молодости монах достиг такого бесстрастия – и подошел к нему: «Брат, скажи, как ты достиг такого состояния? Ты ничего им не ответил, даже не видно было, чтобы ты заволновался. Как ты достиг этого?» Монах ответил: «Да зачем я буду обращать внимание на то, что эти собаки брешут?». И Авва Дорофей был потрясен. Он-то думал, что здесь смирение, бесстрастие, а здесь гордыня, да еще в такой степени...

При правильном отношении к заповедям мы легко отличим в себе, где смирение, а где ложь.

– «Бог есть любовь. Но почему в Ветхом Завете мы часто встречаемся с наказаниями царей, народов – если сказать шире, мы встречаемся в Ветхом Завете с жестокостью как таковой? Как это объяснить?»

– Все эти описания наказаний Божиих являются не чем иным, как описанием внешней стороны дела. По существу же происходит совсем другое, только описано это в Ветхом Завете тем внешним, поверхностным языком, который был наиболее доступен психологии этого народа. На самом же деле процессы здесь шли совсем другие. Как вы думаете, когда врач делает операцию, он явно наказывает человека, правда же? Все скажут: «Нет, да что вы? Он лечит его, а не наказывает». Отрезает руку-ногу – это он лечит? Вот что происходило и с царями, и с народами, и до сих пор это происходит, и будет происходить. Мы сами себя доводим до такого состояния, что уже нет никаких других средств, кроме принятия горьких лекарств – может быть, они хоть немножко образумят человека. Причем эти горькие меры являются не чем иным, как закономерным следствием. Это надо очень хорошо понять. Являются закономерным следствием той глубокой внутренней пораженности, которая имеет место в нашей душе. Кто пьяницу наказывает, когда у него цирроз печени? Кто наказывает наркомана? Кто наказывает преступника, когда он попадает за решетку? Это мы понимаем, что наказываем мы сами себя. Настолько у нас грубый взгляд, настолько поверхностный. Господь предупреждает, будучи любовью, что, оказывается, даже помысел осуждения уже ранит нашу душу, уже образуется (как кожу уколоть) покраснение. Если уколоть посильнее, то и заражение, которое может пойти и дальше. Что такое грех? Это рана, наносимая человеком самому себе, своей душе. И затем эта болезнь требует исцеления. Милостью Божией происходит этот процесс. Но человек, который не хочет образумиться от слабых лекарств, неминуемо приходит к потребности в лекарствах более сильных. Поэтому лучше поскорее грех в себе увидеть и, пока не поздно, покаяться.

– Алексей Ильич, даже верующие, православные люди редко читают Ветхий Завет и часто спрашивают: зачем вообще его читать? И в каком соотношении находятся Ветхий и Новый Заветы? Можно ли ссылаться на какие-то заповеди в Ветхом Завете, или он полностью заменен Новым?

– Ветхозаветное откровение было дано народу еврейскому. Не всему миру, а еврейскому народу, с учетом его психологии, его нравственных возможностей, духовных, даже культурных, социальных. То есть применительно к нему прежде всего был дан Ветхий Завет. И это видно на протяжении всего Ветхого Завета.  Поэтому в Ветхом Завете мы должны различать такие вещи: одни – касающиеся внешней стороны жизни народа еврейского, его ритуала, его религии, его даже самого культа; и там же, в Ветхом Завете, мы находим некоторые вещи, может быть, в меньшей степени, но уже предвосхищавшие Новый Завет. Например, пророка Исаию называют «ветхозаветный евангелист». У пророка мы находим такие обличения израильского народа, что становится страшно. Мы находим там очень мудрые вещи, такие, как премудрость Соломона, премудрость Иисуса, сына Сирахова, притчи Соломоновы, притчи Еклессиаста... Там есть много вещей такого уровня, которые полезно почитать.

Но если оценивать Ветхий Завет с точки зрения Нового Завета, то лучше всего могут быть слова Иоанна Златоуста, который великолепно знал Священное Писание и Ветхого, и Нового Завета: «Ветхозаветное отстоит от новозаветного как земля от неба»

– Среди пришедших вопросов есть и достаточно проблемный – люди знают Ваше отношение ко Крещению младенцев, что Вы против Крещения младенцев как неразумных существ. Но разве не стоит в православных семьях совершать Крещение младенцев от восьмого до сорокового дня? Ведь даже Господу нашему через семь дней сделали обрезание, а это было ветхозаветным крещением. Конечно, сам по себе ребенок, даже если крещен, не может стяжать Духа Святого, но для того и существуют родители, в том числе и крестные.

– Во-первых, большая ошибка называть обрезание ветхозаветным крещением. В Ветхом Завете не было таинств. Таинства дарованы были только с Пришествием Христа. Обрезание совсем не было таинством, нигде не говорится, что дается какая-то благодать Божия. Это был знак принадлжености к еврейскому народу с его верой, вот что это было, а совсем не таинство. Поэтому, беря такие установления, как восьмой и сороковой день, мы из Ветхого Завета берем в Новый Завет, то есть с неба снова возвращаемся на землю. Это первое. Второе. Нам нужно понять, что такое Крещение. Здесь нужно обратить внимание на следующее: нельзя смешивать две разные стороны в таинстве. Одна сторона – священнодействие, которое совершает священнослужитель, и другая – дар благодати, которую дает только Господь, и больше никто. Если мы коснемся священнодействия, то его мы можем совершать, конечно, над кем угодно, и над безбожником, и над буддистом, независимо от того, верит он или нет. Дар же благодати дает Господь, Который видит состояние души человека и в зависимости от этого дает ему этот дар благодати, в меньшей или большей степени. Что же является критерием в даровании благодати? Оказывается, степень веры человека. «Кто верует и крестится, спасен будет», – это сказал Сам Спаситель, а не кто-нибудь. Высший Авторитет, если можно так назвать, Сама Истина.

В отношении младенцев возникает такая ситуация. У младенца еще нет веры, и в таком возрасте даже быть не может; вера может прийти только постепенно, по мере правильного воспитания родителями. А степень веры обусловливает и степень причастности благодати. Если нет веры, то сами делайте вывод. Эту мысль можно найти у святых отцов, они постоянно это подчеркивали, причем серьезно обращали на это внимание. Поэтому в древней Церкви на оглашение отводили очень длительное время – год, два, три. Особенно много в этом деле потрудился святитель Кирилл Иерусалимский, и он писал удивительные вещи. Он говорил так: «Если лицемеришь, то люди крестят тебя (люди то есть совершат священнодействие. – А.И.), а Дух не будет». Как это может быть? Ведь совершено все священнодействие, весь обряд: его погрузили, трижды произнесли «Во имя Отца…», и вдруг святой пишет, что Дух крестить не будет. Или Марк подвижник пишет то же самое: «Уверился ли ты хотя ныне? Твердо верующим Дух Святой дается тотчас по крещении. Неверным же и зловерным и по Крещении не дается». То есть они подчеркивают, что сам факт священнодействия еще не означает получения благодати. Это нужно очень строго различать. И сам дар благодати дается в зависимости от того, в какой степени человек имеет веру. Об этом святые отцы пишут очень много.

В отношении крещения младенцев я могу вам зачитать некоторые тексты. Напрмер, святой Николай Кавасила пишет: «Если же сие (т.е. дар благодати, молитвы. – А.И.) чуждо многим из христиан и скрыто от них, не знают они, есть ли Дух Святой, то это от того, что они получили таинство Крещения в раннем возрасте и приняли дары Его бессознательно, и когда пришли в возраст, обратились к чему недолжно и ослепили око души» – приняли бессознательно, и потому придя в возраст, стали язычниками. Или пишет Григорий Нисский, брат святого Василия Великого, о младенцах, преждевременно похищаемых смертью: «Не искусившийся же во зле младенец, поскольку душевным очам его не препятствует никакая болезнь в причастии света, пребывает в естественном состоянии, не имея нужды в очищении к восстановлению здравия, потому что вначале не принял в душу болезни». Даже Григорий Нисский считал, что пока человек еще младенец, у него нет нужды, потому что он и так свят. Кстати, он обращает внимание на то евангельское место, где Христос говорит ученикам: «Не мешайте детям приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное». Каких таковых? Их никто не крестил. Но состояние их таково, что их есть Царство Небесное – Сам Господь о некрещеных говорит, что таковых есть Царство Небесное. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал удивительные слова, в частности: «Какая может быть польза от крещения, когда мы принимаем его в младенчестве, остаемся в полном неведении о том, что мы приняли?» Младенец может быть посвящен во что угодно, в любой ритуал, в буддийский, в иудейский, в мусульманский, какой угодно, они же не ведают. А дар благодати полностью обусловлен степенью веры этого человека, потому что вера раскрывает душу человека и делает ее доступной к воздействию  благодати Божией. Вот что пишет наш священномученик Фаддей (Успенский): «Правда, многих крещеных нельзя назвать воскресшими духовно, так как духовная жизнь их ничем не отличается от жизни некрещеных». Ой как точно! Можно креститься водой, не восприняв благодати Духа Животворящего, ибо эта благодать ни в кого не вселяется помимо желания его. Наш историк Древней Церкви Болотов констатирует просто, что в IV веке христианская Церковь состояла из лиц, принявших крещение в зрелом возрасте. Василий Великий крестился в тридцать лет, хотя его родители, бабка причислены к лику святых. Он не боялся, что может умереть, он вел христианскую жизнь. Крещение принял, когда действительно уверился, что Христос есть Истина, есть Спаситель, и что христианская жизнь есть спасительная жизнь. Вот тогда человек полной душой принимает Крещение. А вот мысль Симеона Нового Богослова: «Всякая душа тотчас, как окрестится человек, принимает в духе благодать Христову, поскольку тотчас воображается в ней Христос». Но крещенные младенцами не чувствуют освящения, получаемого в Крещении, потому что такое чувство есть умное дело, а младенец еще несовершенен умом, чтобы разуметь принятую благодать. Поэтому с продолжением времени эти дети мало-помалу изменяются и переходят на сторону худа, и благодать святого Крещения в иных погасает и совсем теряется. А в иных сохраняется малая ее искра, которая потом, великая сия милость, опять воспламеняется, если прибегнут к духовным отцам, покаются, примут оглашение, восстановят веру как следует и возуповают на Бога». Погибнут ли некрещеные младенцы, или как? Феофан Затворник пишет: «Некрещеных, а дети все ангелы Божии суть, как и всех вне веры сущих, надо предоставлять Божию милосердию. Они не пасынки и не падчерицы Богу». Или иеромонах Арсений Афонский: «Равно не следует отвергать и тех младенцев, которые родились мертвыми или не успели быть окрещены. Они не виноваты, что не получили святого Крещения, а у Отца Небесного обители многи суть». Как видите, святоотеческое учение здесь очень трезвое. Они смотрят на таинство Крещения не как на магический акт – окрестили, и никуда уже Дух Святой не денется. Нет, оказывается, можно Крещение принять, а благодати не получить. Поэтому в Древней Церкви Крещение принимали взрослые, а дети лишь тогда, когда крестилась, например, вся семья. Но было условие: когда родители имеют твердое намерение сами жить по-христиански, когда атмосфера в семье вся христианская, жизнь по заповедям Божиим, тогда ребенка они воспитывают в этой христианской жизни, тогда есть полная надежда на то, что крещеный, придя в возраст и приобретя уже сам веру, примет эти обеты Крещения и тогда благодать Божия воссияет в нем. Таково учение о таинстве. Это не магия, а действие Божие. И нельзя полагать, что совершение священнодействия уже все дает. Увы, нет. И мы это сейчас наблюдаем на каждом шагу. Младенца крестят, постоянно приносят его причащаться. А достиг он тринадцати лет, и где он? Множество крещеных и причащенных, но не в храме. Мы разбрасываем драгоценность, не зная куда. Это опасность, которая стоит перед людьми; таким образом попирается благодать Божия, которая должна бы быть в этих людях.

– Алексей Ильич, в продолжение темы таинства Крещения. К сожалению, в современных условиях часто крестят людей без оглашения, без подготовки. Как быть, когда у человека есть порыв, но нет соответствующих вероучительных знаний?

– Тогда, когда люди были поумнее, вот в IV веке, человека, пришедшего креститься, спрашивали: «А что это такое? А зачем? А ты веруешь во Христа? Как ты веруешь? Ты даешь обещание жить по-христиански? Ты обещаешь отречься от сатаны? Ты обещаешь, или за тебя это сделают чужой дядя или тетя?» Не сразу допускали к Крещению, а испытывали человека. Это и было оглашением, то есть постепенным научением человека, испытанием: «Понял ли ты теперь, уверился ли в истинности христианства?» И когда человека действительно искренне поверил и дал твердое обещание жить по-христиански, а не по-язычески, тогда принимающий Крещение принимал действительно полноту благодати. Эти люди пребывали в несказанной радости и день, и два, и три, на всю жизнь у них оставался этот опыт познания Бога: «И вкусили, и увидели, как благ Бог». Очень печально, что у нас превратили Крещение в форму, в какой-то пустой обряд. А это же рождение нового человека! Посмотрите, как мы по мирским меркам празднуем рождение человека, отмечаем. На Крещение принесли несколько человек, крик, писк, вопли, что-то батюшка читает, ходит. В какой обряд превратили торжество, рождение нового человека?! Ситуация у нас действительно в этом отношении печальная. Но сейчас, я думаю, начинает возрождаться нужное сознание. Очень многие священники обязательно требуют, чтобы люди приходили, чтобы познакомились с верой, прежде чем принимать Крещение или крестить. Этот положительный процесс сейчас у нас идет; по крайней мере, толчок сделан.

– Следующий вопрос: «Что делать матери, если на ранней стадии беременности обнаружена патология – умственная отсталость у ребенка? Финансовое положение в семье очень трудное, близкие родственники против рождения этого ребенка, муж уговаривает прекратить беременность. Что делать?»

– Ответить в такой общей форме довольно трудно. Но ясно одно: прекратить беременность можно только в исключительных случаях, когда не один врач, а два, три засвидетельствовали, что эти роды будут со смертельным исходом для матери, а тут еще несколько детей. В этом случае возможно. Это, кстати, описано в документе, принятом нашей Русской Церковью, который называется «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», там как раз говорится об этом. Если же обнаружена патология, то здесь со стороны Церкви нет никаких послаблений. Мать должна обязательно этого ребенка родить, должна воспринять это как крест, который есть у каждого и который она должна понести. Аборты противопоказаны решительно. Не могут они иметь место. Это смертный грех для матери. Единственное исключение делается, когда уже не один врач, а несколько сказали, что уже ясно, что тут смерть; в таком случае разрешается. В данном же случае аборт Церковью не принимается как должное действие. 

– Как объяснить юному православному христианину, которому шестнадцать лет, необходимость церковной иерархии?

– Юному человеку объяснить это можно, приведя в пример армию. Там начальники, командиры, которых надо слушаться. Там, где нет дисциплины жизни,  нет жизни – там хаос. Сейчас у нас появляется ювенальная юстиция. «Права детей, права детей!». А где написаны права родителей? Семьи уже не существует, есть не семья, а есть дети. Семья должна быть подчинена каким-то социальным службам, то есть чужим дядям и тетям. И эти совершенно чужие детям люди будут давать им надлежащее воспитание, а не родители. Причем еще могут отнимать детей, когда нет достаточных средств для поддержания нормальной жизни, нормального питания, одежды и прочих вещей, связанных с возрастом ребенка. Обратите внимание на тех, кого называют бомжами. Там надлежащие условия? Почему не говорится об этом? Почему вы идете в семьи, где есть любовь? Отнимаете у детей родителей? Это абсолютно точно идея сатанинская, о которой Христос, кстати, предупредил. Вот пророчество, которое исполняется: Христос сказал, что в конце времен «восстанут дети на родителей и убьют их». Малыш ничего не понимает, а ему вдруг права. «Папа, дай мне денег. Папа, не смей так ко мне относиться. Почему не даешь, почему выключаешь?» Детей миллион, и легко их в этом юном возрасте превратить в тиранов по отношению к родителям. Это предлагается настоящий сатанизм, когда права детей оказываются выше прав родителей. Представьте себе, что права солдата будут выше прав генерала: «Кто такой генерал?! Почему ты мне приказываешь идти в атаку? Там меня могут застрелить, иди сам». Во что тогда превратится армия? Во что превратится фирма, если там подчиненные начнут командовать хозяином? Во что превратится государство в подобном случае? Это акция, направленная на разрушение всей социальной жизни нашей страны, а этот удар похуже, чем бывшие ранее экономические и прочие – это разрушение изнутри, самой основы: здание может сохраняться, но если разрушить фундамент, то при одном прикосновении разрушится и здание.

Вот что надо сказать юноше о том, почему необходима дисциплина, и в Церкви тоже. Она необходима всюду. Там, где нет дисциплины, наступает хаос и полное разложение жизни. В этом смысле Церковь показывает пример надлежащего устройства семейной и общественной жизни, должно быть соподчинение.