Священник Сергий Круглов

5 марта была еще одна дата, прошедшая  не особо замеченной  православным сообществом (что неудивительно: в дни Великого поста у нас и так забот хватает), но тем не менее не совсем маловажная.

В этот день в 1971 году, в дни, когда Северная Ирландия сотрясалась  беспорядками и военными действиями, в Белфасте  группой «Лед Зеппелин»  впервые была исполнена песня «Лестница в небо», песня, ставшая не только их визитной карточкой, но и гимном поколений  молодежи, песня,   которую  очень  любил Пейдж, считая, что в ней наиболее воплотился дух  группы,  а Плант, напротив,  воротил нос и называл «свадебной», песня, по аккордам которой учились играть на гитаре тысячи подростков по всему  миру (в США даже есть байка, что во многих американских гитарных  магазинах запрещено исполнять эту песню, пробуя гитару, ибо  абсолютно все начинают именно с неё,  это сильно раздражает продавцов, и в  таких  магазинах даже висят таблички : NO STAIRWAY), песня, которую ходящие по  рукам в православной церковной среде  брошюрки, перепечатанные в 90-е  годы со статьи какого-то канадского пастора-ригориста, обвиняли в  сатанизме, песня, которая была гимном свободы для многих людей в  удушливой идеологической атмосфере СССР.

Песня, о которой я сам вспомнил, перелистывая церковный календарь в  преддверии Недели четвертой Великого поста, когда чествуется память  преподобного Иоанна Лествичника, написавшего книгу «Лествица» — пособие по , скажем так, христианской антропологии и восхождению в Царство  Небесное. Классика рок-музыки – и классика святоотеческой аскетической  литературы, что, казалось бы, может быть  между ними общего?..

Конечно, музыкантов «Лед Зеппелин»  пропагандистами церковного  христианства никак не назовешь. Но их творчество  впитало   в себя   старинные кельтские мелодии, легенды и сказания (Ирландия и  Британия  – древняя христианская земля, земля св.Патрика. св. Брендана и св. Беды  Достопочтенного, земля короля Артура и Святой чаши Грааль. Местные  монахи были миссионерами по всей Европе и северной Руси-Гардарике. И местная Церковь, одна из просвещеннейших, имевшая Св.Писание в переводе  на местные языки,  не уничтожала старое язычество, объявляя его  бесовством, но пыталась просветить и воцерковить, делая иных  друидов –  епископами, реализуя Фаворский посыл о том, что все создание Божье –  добро зело, и его надо не уничтожать, а очистить именем и кровью Христа  от греха, исцелить и возвести в Царство Божие).

Их творчество, в лучших его образцах, очень бережно , несмотря на все рок-новаторство и неизбежную для шоу-деятельности эпатажную позу,  относящееся к голосу  традиции, было настоящим, тоскующим по небу, ищущим правды человеческой в ее исходе к истине.

Всё настоящее и подлинно прекрасное в мире, все живое и талантливое  в человеческом творчестве  – от Бога, как бы ни было оно искажено грехом и суетностью человеческой, и  это чувствовали и чувствуют поклонники группы.

Когда  Роберт Плант  услышал слухи о том, что якобы в «Лестнице» есть зашифрованные, записанные  сзаду наперед, сатанинские послания, что  музыканты продали душу дьяволу за эту песню (завистников, распространявших такие слухи, можно понять – песня мгновенно стала  популярной), он сказал  в интервью журналу «Musician»:

«Лестница на небеса» писалась с самыми добрыми чувствами. И это вообще не в моём стиле — добавлять скрытые послания и пускать плёнки задом-наперёд. Грустно всё это. В первый раз я об этому услышал рано утром, когда жил дома, об этом рассказывали в новостях. Я был опустошён на весь день. Ходил и не мог этому поверить. Да я бы просто не стал воспринимать это всерьёз. Есть множество людей, которые на этом делают деньги, и если это им нужно, пусть обходятся без моих текстов. Я слишком их люблю».

Как известно, текст песни был вдохновлён книгами по кельтской  истории, которые тогда читал Плант. В антикварном магазине он нашёл  «Волшебное искусство Кельтской Британии» Спенса, которое и послужило одним из источников образов песни. А другие  поклонники группы считают,  что «Лестница на небеса», как и некоторые другие песни,  навеяна книгами Толкиена.

И смысл песни вполне актуален и сегодня. Она – о том, что человек  извечно стремится вырваться из земного тлена  ввысь в небо. О девушке,  которая считала, что лестницу на небеса  можно просто купить за сходную цену. И о том, что обретение ступеней этой лестницы возможно, но его не  купишь ни за какое золото мира сего…

«Лествица» — сочинение преп. Иоанна Лествичника,  византийского богослова , философа, настоятеля Синайского монастыря.  Книга написана  им в конце VI века по просьбе Иоанна, игумена Раифского монастыря: «Преподай нам невежественным то, что ты видел в  боговидении, как древний Моисей, и на той же горе; и изложи это в книге, как на богописанных скрижалях, в назидание новых Израильтян». Образ «Лествицы» заимствован автором из Библии, где описано видение Лестницы Иакова, по которой восходят ангелы (Быт. 28:12).

В книге 30 глав, 30 ступеней – поднимаясь по ним к небу, христианин  учится познавать себя, бороться с глубоко укорененными в нашем падшем  естестве греховными страстями, разжигаемыми духами нечистыми, и взращивать противоположные страстям   добродетели.

«Лествица», единственная, пожалуй, после Евангелия книга, которая не  просто изображается на иконе, но сама служит основой иконописного  сюжета, до сих пор остается неоценимым источником   знаний по христианской аскетике  и психологии, недаром к ее опыту, как и к опыту  иных св.отцов – авторов «Добротолюбия», познавших эту премудрость не  понаслышке, а в процессе собственного аскетического труда, прибегают  современные психологи и антропологи.

И нечего и говорить, что для нас, христиан, «Лествица» — одна из  настольных книг. Образ лестницы в этой книге – очень важен для  православных: преп.Иоанн тем самым предупреждает нас о том, что  восхождение к духовным высотам сопряжено с трудностями и опасностями,  что оно должно быть постепенным. И сколько из нас, современных  российских церковных неофитов, убедилось в справедливости этого на своем горьком опыте!..

Глядишь, человек только обрел веру, только пришел в Церковь – и еще  не обрел образ человеческий, еще не был даже просто порядочным   язычником, а уже стремится  прямо сразу  стать  существом  равноангельским. Вот он сурово постится и целонощно молится, вот запоем  прочел все пять томов «Добротолюбия», вот добыл себе четки и выпросил у  батюшки благословение на умнОе делание ….

А первый пыл прошел -  и всё, надорвался, надоело, и совсем отошел от храма.  Напоминанием о необходимости рассуждения и приложения всех сил в стяжании спасения,  тонким исследованием страстей и их взаимосвязи, строгой христоцентричностью,  насыщенностью мудростью и  любовью – всем  этим нам дорога «Лествица» игумена горы Синайской.

… О том, что через протест рок-музыки против косного материализма,  через ее юродивую проповедь неотмирности, многие советские люди  выбирались из болота государственного атеизма к вере, написано и сказано в наши дни немало. И вот в этом контексте мне и вспоминаются слова  одного знакомого батюшки:

«В юности моей рокерской всего было намешано, и грязи самой гадкой, и чистоты самой свежей… Песня «Лестница в небо» была для меня отдушиной.  Благодаря этой песне я стал чаще поднимать глаза от обыденной суеты, от  одиночества и тоски, от самого себя грешного – ввысь… Пока не разглядел  там, в небе, крест на куполе православного храма».

«Лествица» преп. Иоанна, игумена горы Синайской

О ты,

Единственная из святоотеческих книг,

Удостоенная иконы!

Гляжу с содроганием: отчего Все больше и больше человечков Сыплется с тебя, лестница, вниз,

В отверстое ненасытное жерло?

Одни, ухмыляясь, говорят:

Ступеньки-то давно гнилы!

Другие пририсовывают внизу,

Над самым рядом акульих зубов,

Руку, собирающую упавших в горсть.

И те, и другие – никогда

Не решатся лезть.

 Книга-концентрат: сухая вода.

Не угрызть, но

Вполне ещё  можно развести, один к одному, и пить, -  просто

Добавь крови.

6.04.2008г.

 

Stairway to Heaven

(перевод текста – Ильи Кормильцева)

Женщина, уверенная в том, что все то золото, что блестит, Покупает лестницу в небо. Она знает, что если даже все магазины будут закрыты, При помощи волшебного слова она получит то, за чем явилась. О, она покупает лестницу в небо.

На стене висит вывеска, но ей хотелось бы знать наверняка, Потому что иногда у слов бывает два значенья. На дереве у ручья распевает певчая птица - Порой все наши мысли — сплошное заблужденье.

О, как все это странно! О, как все это странно!

Я испытываю особенное чувство, когда я смотрю на запад И дух мой стремится покинуть тело. В моих видениях я вижу клубы дыма, поднимающиеся над кронами деревьев, И слышу голоса взирающих на это.

О, как все это странно! О, как все это действительно странно!

И голос шепчет мне, что вскоре, как только мы пропоем заклинанье, Мы пойдем к истине вслед за человеком с дудочкой. И начнется новый день для тех, кому хватило терпенья, И леса отзовутся нам смехом.

И если ты слышишь шорох в кустах, не пугайся - Это весна пришла за Майской Королевой. Да, нам дано в этой жизни на выбор всего лишь две дороги, Но всегда есть возможность сменить их.

Но это так странно…

Гул в твоей голове, и ты ничего не сможешь с этим сделать, если не поймёшь, Что это человек с дудочкой зовёт тебя в путь. Дорогая, ты слышишь, как шумит ветер? Неужели ты не понимаешь, Что твоя лестница опирается на шёпот ветра?

И когда мы идём по дороге, Наши маленькие души отбрасывают длинные тени, А впереди идёт эта женщина, которую знает каждый из нас, И сияет белизной, чтобы мы уразумели, Как любую вещь можно всегда обратить в золото. Но если ты будешь долго прислушиваться, Рано или поздно тебе откроется заклинание: «Все в одном, один во всех, да, Стой скалой, не катись под откос».

Она покупает лестницу в небо.

 

 

Без помощи, только своими силами справиться непросто. Именно поэтому на полпути до конечной цели, Церковь выносит в центр своего богослужения Крест Господень. Этот символ веры и спасения не только «пища духовная», но и напоминание, что наша жизнь в основе своей имеет крест. Помните, как у апостола: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мной» (Мк. 8;34)

И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Словами Священного Писания мы провозглашаем, что Господь Иисус Христос есть Царь, Пророк и Первосвященник всей твари.

Господь научил нас, что в христианской Церкви и царстве царь – не тот, который силой подчиняет себе других, чтобы привести их в безусловное и рабское послушание, но тот, кто служит другим и отдает жизнь свою за других. И святой Иоанн Златоустый учит, что всякий может править народом, но только царь может положить свою жизнь за народ свой, потому что он так отождествляется со своим народом, что у него нет ни существования, ни жизни, ни цели, кроме как служить своему народу всей своей жизнью, а если нужно – и смертью.

И сегодня, поклоняясь Кресту Господню, мы с новой силой можем понять, с новой глубиной можем уловить, что означает царское достоинство и  служение Господа нашего Иисуса Христа: оно означает любовь такую всецелую, такую совершенную, что Христос может позабыть о Себе совсем,  неограниченно; позабыть о Себе до такой степени и отождествить Себя с  нами так, что Он соглашается, в Своем человечестве, утратить чувство Своего единства с Богом, с источником вечной жизни, – больше  того: с вечной жизнью в Себе Самом, и соединиться с нашей мертвостью, с  нашей смертностью.

Такая любовь делает Господа Иисуса Христа нашим достойным Царем; перед такой царственностью преклоняется всякое колено (Флп. 2, 10)… И потому что Он таков, Он может быть и Первосвященником всей твари.

Первосвященники языческого мира, первосвященники в Израиле совершали  жертвоприношения, с которыми они отождествляли себя лишь в переносном  смысле, символически, ритуально. Господь же Иисус Христос принес в кровавую жертву Самого Себя, хотя в Нем не было ничего, что осуждало бы  Его на ту смерть, которую Он взял на Себя.

Не говорит ли Он в Своей Первосвященнической молитве, в присутствии и общении с учениками: Приближается князь мира, противник, и во Мне он не имеет ничего… Во Христе нет ничего, что принадлежало бы области смерти и греха. И Отцу Своему Он говорит: Я освящаю Себя за них, в священное  жертвоприношение за Мой народ…

Первосвященник, Сам принимающий заклание, освобождает все остальные  твари от ужаса кровавого жертвоприношения, но тем самым и ставит нас  перед бескрайностью, бездонной глубиной любви Божественной, которую  иначе мы не могли бы себе и помыслить: Жизнь, соглашающаяся быть  истощенной, Свет, соглашающийся быть угашенным, Вечность, соглашающаяся  умереть смертью падшего мира…

И поэтому Слово Божие может говорить нам как Пророк. Пророк – не тот, кто предвещает будущее; пророк – тот, кто говорит от Бога. Одна из книг Ветхого Завета говорит, что пророк – это тот, с кем Бог  делится Своими мыслями. Христос может не только говорить от Бога, но  воплощает в действии, воплощает в Своей жизни и в Своей смерти любовь Божию жертвенную, всецелую, совершенную, отдающуюся.

Вот почему почитание Креста – такое диво в опыте Церкви. Мы не будем  никогда способны опытно узнать, что значило для Христа умереть на  кресте, и даже наша собственная смерть не поможет нам понять, чем была смерть для Него: как Бессмертие может умереть? Но мы можем научиться,  смелым и беззаветным усилием приобщаясь все более глубоко, все более  совершенно, жизни, и учению, и путям Христовым, можем научиться любить  такой любовью, которая все больше и больше приближается к этой  любви Божественной, и через нее познать то свойство, которым смерть –  как забвение себя, всецелое и совершенное – соединяется с победой любви, воскресением и жизнью вечной. Аминь.

Митрополит Антоний Сурожский

25 марта 1984 г.

Лучшие из раввинов слепли над книгами, убелялись сединой и старились в изучении Закона, в ожидании Мессии. Наконец Обещанный явился, но не все молившиеся о Его скорейшем приходе признали в Нем Долгожданного. Вместо конечного облегчения совести возник соблазн, назойливый рой вопросов и  недоумение.

Действительно Христос пришел на «падение и на восстание многих в  Израиле и в предмет пререканий» (Лук. 2:34) Христос – драгоценный и  краеугольный камень, но «тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит» (Мф. 21:44)

Нужно было иметь очень смиренную душу и облагодатствованный ум, чтобы в вопросе признания Христа или непризнания Его не ошибиться.

Один из обладателей такого ума – Никодим. Этот начальник Иудейский  приходил к Мессии ночью и беседовал с Ним. Третья глава Иоаннового  Евангелия передает эту беседу. В ней Никодим признавал, что Христос от Бога пришел, и «мы», то есть фарисеи, «знаем» это. С ним говорил Христос о рождении свыше и о Царствии Божьем. В беседе с ним разговор коснулся и будущего распятия Сына Божия. О Своем страдании Христос сказал, помянув события, описанные в книге Чисел.

Слова Христовы звучат так: «Как Моисей вознес змею в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него  не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:14)

Исследователю Писания на этом месте необходимо посмотреть в сноску,  найти координаты упомянутых слов (Чис. 21:9), и прочесть сам цитируемый  текст. Так нужно поступать всегда, встречая в Новом Завете ссылки на Старый.

Итак, в данном месте книги Чисел говорится об очередном ропоте  Израиля во время путешествия по пустыне. Евреи роптали на то, что нет  здесь «ни хлеба, ни воды, и душе нашей — говорили они, — опротивела эта негодная пища» (Чис. 21:5).

«Негодной пищей», кстати, была названа манна, еда, о которой сказано  «хлеб ангельский дал им есть». Отвращение от манны – это то, что лучше  всего выражается словами «привычка к благодати». Болезнь эта особенно  угрожает священству и всему причту церковному, то есть тем, кто  буквально живет в храме Божием. Впрочем, и остальные христиане от угрозы этой болезни не избавлены.

В ответ на такое отношение народного сердца к Себе и Своим дарам  «послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ, и умерло  множество народа из сынов Израилевых» (Чис. 21:6).

Наказанные таким образом евреи стали просить Моисея о защите и  помощи, и в ответ на молитву Моисея Господь повелел сделать того самого  змея, о котором вспоминал Христос в беседе с Никодимом.

Этот змей был медным. О нем было повеление: «Выставь его на знамя, и  если ужалит змей какого-либо человека, ужаленный, взглянув на него,  останется жив» (Чис. 21:8).

***

Но что нам с вами до этого? И есть ли мостик, перекинутый из седой  древности в сегодняшний день, чтобы нам пройти по нему туда и обратно?

Есть такой мостик, и есть польза от подобных чтений. Апостол Павел говорит о странствовавших сынах Израиля и всех событиях странствования, что «все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков» (1 Кор. 10:11).

Ужаленный змеем человек –  это я и ты, брат и сестра во Христе. Нас  жалит не иной змей, но тот же, который обманул в Раю праматерь. После  обмана он получил некоторую власть над человеком и особенно злится на  тех, кто совершает путешествие в страну обещанного блаженства, в  Царствие Божие.

Сама история путешествия, начиная с Исхода и до самого вхождения в  землю, текущую молоком и медом, есть образное повествование о спасении  отдельной души и всей Церкви. Это рассказ о встречаемых на пути препятствиях, о наказаниях для неверных и об удивительной стойкости  отдельных избранников Божиих.

Кто из нас не чувствовал в себе разливающийся по жилам огонь греха?

Кто из нас не знает, что грех именно не бьет, но жалит человека, исподтишка и тайком, чтобы вернее убить его?

У кого не хватает разума понять, что ужаленному нужно действовать быстро и с умом, иначе он погибнет?

И вот мы путешествуем и чувствуем, что змей жалит нас болезненно и неожиданно. Где лекарство? Вот оно. «Как Моисей вознес змею в пустыне, так должно вознесену быть Сыну  Человеческому, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь  вечную» (Ин. 3:14). Евреи смотрели на изображение змея, мы же смотрим на изображение распятого за нас при Понтийском Пилате Иисуса  Христа. Распятого, погребенного и воскресшего в третий день, согласно с  Писаниями.

В дни Великого поста Крест  часто предлагается взору верующих именно потому, что укусы змея  становятся заметными и особенно болезненными. Взирай, христианин, на  распятого Господа своего и исцеляйся сердцем от того яда, который в  тебе.

Поэт так сказал об этом взирании и припадании ко Кресту:

Приникни с жаркими слезами Креста подножье обними Ты примиришься с небесами, С самим собою, и с людьми. (И. Никитин)

Эти стихи обращены к ребенку, который учится молиться, еще не зная  силы греха. «Молись, дитя» называется стихотворение. И взрослый человек  заранее предупреждает ребенка о том, что нужно будет делать, если грех обманет, обольстит со временем повзрослевшую душу. Но мы, давно  повзрослевшие и много раз обольщенные грехом, видим для самих себя в  этих словах урок и призыв.

Остается только понять, почему змей, существо перегруженное  отрицательным отношением и смыслом, связан здесь с Господом. Один из  отцов говорит по этому поводу, что как медный змей похож на  настоящего, но яда в себе не имеет, так Христос был во всем подобен  человеку обычному, но греха в Себе не имел.

Кроме того, Писанию свойственно одним и тем же именем, в зависимости  от контекста, пользоваться для обозначения понятий святых и грешных.

Так Петр апостол говорит о диаволе, что тот ходит, «как рыкающий лев, ища , кого поглотить» (1 Пет.5:8). А апостол Иоанн Богослов говорит о льве, связывая его образ с Господом: «вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее» (Откр.5:5). И там и там – лев, но в значениях  противоположных.

Поэтому, да не смущается сердце наше ни о чем, но, приходя в храм  Божий и видя перед собой изображение ко кресту пригвожденного  Искупителя, да смотрим на Него с верою. От этого взгляда мы, ужаленные,  останемся живы во Христе Иисусе. Для того Он и пришел, чтобы люди «имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10:10).

Христианство не есть религия внешних повелений и запретов. Христианство есть поклонение Богу в духе и истине. Вера наша должна в  первую очередь обновить внутреннего человека. Тогда исправленный и  очищенный внутренний мир неизбежно проявит себя вовне, исцеляя и правильно формируя мир внешний. Собственно, внешний мир претерпевает  благие изменения только тогда, когда действует в этом внешнем мире  обновленный изнутри человек.

Жизнь внутреннего человека, жизнь перед лицом Того, Который «видит тайное и воздает явно», есть вера наша.

С точки зрения внутреннего человека взглянем на главную христианскую молитву – «Отче наш». Но прежде услышим слово о сердце, сказанное Святителем Тихоном Задонским:

Сердце это — начало и корень всех деяний наших. Сердцем веруем или не веруем; сердцем любим или ненавидим; сердцем смиряемся или гордимся; сердцем терпим или ропщем; сердцем прощаем или злимся; сердцем примиряемся или враждуем; сердцем обращаемся к Богу или отвращаемся; сердцем приближаемся, приходим к Богу или отходим и удаляемся; сердцем благословляем или клянем.

Следовательно, чего на сердце нет, того и на самом деле нет. Вера не есть вера, любовь не есть любовь, когда на сердце не имеется, а есть лицемерие. Смирение не есть смирение, а притворство, если не в сердце; дружба не дружба, а хуже вражды, если внешне только проявляется, а в сердце не имеет места. Поэтому Бог требует от нас сердца нашего: «Сын мой, отдай сердце твое Мне» (Притч.23:26).

Теперь приступим к молитве Господней.

«Да святится имя Твое», — сказано в ней  сразу после призывания Отца. Мы можем и должны говорить о том, что  главной славой Бога является Его вселение в человека. Войти внутрь мира  нашего, все освятить Своим присутствием внутри сердца человеческого  хочет Господь. И не можем мы прославить Его как должно, пока не станем  Его храмом и Его обителью.

В Солнце и Луне прославиться, а в человеке нет – разве это подлинная  слава для Творца? Отнюдь. Связав именем Своим бездны, положив печать  имени Своего на весь созданный мир, Господь хочет, чтобы человек дал место славе Божией внутри себя самого. «Утверди сердце мое в страхе  имени Твоего» (Пс. 85:11) говорит пророк, и мы да просим того же.

«Да придет Царствие Твое», — говорим далее. Но куда должно прийти Царствие, если сперва не внутрь существа человеческого?

В Евангелии читаем: «Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие  Божие, (Иисус Христос) отвечал им: не придет Царствие Божие приметным  образом, и не скажут: вот, оно здесь, или вот, там. Ибо вот, «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лук. 17:21)

Если Царства этого внутри не будет, то никакое славное наружное  действие не будет до конца славным и полезным для человека. И царь не  славен, и силач слаб, и ученый глуп, если при наружных успехах страдают они от зависти, подозрений, похотей.

«Нет, пусть прежде придет Царство Божие внутрь меня, — да скажет  человек, — а потом уже пусть появится все остальное. А если иначе, то в  этом ни твердой победы, ни окончательного торжества».

Землей назван человек согрешивший. «Прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3:19).

Что есть прах, если не вещество земли, которую мы топчем ежедневно.  Если весь человек – земля, то и сердце в груди у него – кусочек земли.

«Да будет воля Твоя как на небе, так и на земле», — скажет человек, имея в виду землю своего сердца. На небе волю Божию  творят Ангельские лики. Так же точно, так же быстро и охотно да  исполняется воля Божия и сердцем человеческим, как и существом  ангельским!

Ангел хлеба не ест, но Богом питается. Человек же хлеб ест, но не  одним хлебом живет. Живет всяким глаголом, исходящим из уст Божиих и  исполнением воли Господней.

«Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его», —  говорит Христос (Ин. 4:34). Раз так говорит Новый Адам, так должны  мыслить и в Нем обновленные люди.

Хлеб наш, о котором просим «дай нам его сегодня» есть и хлеб привычный, и вместе с ним — воля Божия, слово Божие,  конечно же и Причастие Святое. Все это не одной плоти касается, но всего существа человеческого, и сердца – в особенности. Потому что сказано: «Хлеб укрепляет сердце человеческое» (Пс.103:15)

А приступая к прощению долгов взаимных, можем ли мы оставить сердце  без внимания? Можем ли прощать только языком, не муча себя самих и не  исторгая из сердец своих всякое злопамятство, всякое лукавство, всякое корыстное и хищническое к ближнему отношение? Если хотим быть Христовы  ученики, то не можем. Не должны мы мазать медом уста, а ядом – сердце.

И в притче о царе, захотевшем сосчитаться со своими рабами (Мф. 18:23-35), Господь говорит о человеке наказанном: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешения его»

Когда же просим не ввести нас во искушения, то просим так, потому что знаем – враг хитер, а сила наша немощна. Голос честного и немощного  человека — человека, смиренно мыслящего о себе, —  слышен в прошении «Не введи нас во искушение».

Дьявол заставить нас грешить не может, но может звать на грех, обманывая и обольщая. Иногда льстит он плотской сластью, иногда – призраками кажущегося добра, иногда – чудом. Есть у него в запасе еще много всякой мишуры для неравноценной покупки: «Ты мне душу, а я тебе – яркую пустышку».

И не покупался бы на все это человек, если грех не свил себе гнезда внутри сердца человеческого. А гнездо это свито, и оттуда, «из сердца человеческого исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15:19)

Имея яд внутри, как не отравляться ядом снаружи? Отсюда и просьба не допустить до поползновения на грех, до уклонения сердца от правых путей.

С любовью вспомнив об Отце и громко призвав Его в начале молитвы, в конце ее приходится говорить о сатане, спадшем с неба, как молния. У него война с нами. Не любит он нас и не полюбит никогда, но хочет сделать нас участниками и наследниками его собственной участи.

Участь же его – томление и страдание, ненасытная злоба и бессмысленное существование. Был он когда-то хорош, а теперь  плох и хорошим уже не станет. Зависть гложет его и видеть ему нестерпимо, что слабые люди занимают места блаженства, от которых отпал он и ему последовавшие духи. Поэтому у сатаны с людьми война.

Мы эту войну не начинали. Она развязана до нашего рождения. Но мы вступили в нее, как только приняли Крещение. Об этом сказано: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12)

Самое главное на войне – сердце храброе. Без храбрости не поможет ни оружие новое, ни стратегия хитрая. В этой же особой войне нужна еще постоянная помощь Божия и вера крепкая. Так написано: «Паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасит все раскаленные стрелы лукавого» (Еф. 6:16)

Вера же в сердце живет, как о том святитель Тихон говорит. Если в сердце веры нет, то ее и вовсе нет. Итак, «избавь нас от лукавого» есть просьба о том. Чтобы защитил Господь щитом веры наше сердце. И чтобы не пробила сердце наше острая и ядовитая стрела врага.

Вся молитва Господня касается внутреннего мира человеческого, а значит, и произноситься должна не устами только, но и нутром, утробой. Той утробой, о которой сказано «Дух прав обнови во утробе моей». Тем  нутром и глубиной души, о которой пишется: «Из глубины воззвах к Тебе,  Господи, Господи услыши глас мой».

Так, из глубины сердца молясь, часто призывая Отца, Который на  небесах, будем двигаться к тому, чтобы исполнились на нас слова Павловы. Апостол преклонял колена пред Отцом Господа нашего Иисуса Христа «да даст нам крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца наши» (См. Еф. 3:14-17).

Сегодня суббота Великого Поста - Поминовение усопших. Царство им Небесное... [flash=600,300,http://www.yapfiles.ru/files/361894/zazhgite_svechu.swf]

Молитва о всех усопших христианах

 

Боже духов и всякия плоти, смерть поправый и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый! Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих: святейших патриархов, преосвященных митрополитов, архиепископов и епископов, во священическом церковном и монашеском чине Тебе послуживших; создателей святаго храма сего, православных праотец, отец, братий и сестер, зде и повсюду лежащих; вождей и воинов за веру и отечество живот свой положивших, верных убиенных в междуусобной брани, утонувших, сгоревших, на мразе замерзших, растерзанных зверьми, без покаяния внезапно скончавшихся и не успевших примириться с Церковью и со своими враги; в изступлении ума самоубиенных, тех, о коих заповедали и просили ны молитися, о коих несть кому молитися и верных, погребения христианскаго лишенных (имя) в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание. Всякое согрешение, содеянное ими словом или делом или помышлением, яко благий Человеколюбец Бог прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо еси един кроме греха, правда Твоя — правда во веки, и слово Твое — истина. Яко Ты еси Воскресение, и Живот и Покой усопших раб Твоих (имя), Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем со безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

 

 

Протоієрей Андрій Ткачов
"Человек предполагает, а Бог располагает.". Люди творять щось за задумом прекрасне, але потім в страху відсахуються від того монстра, який вийшов з рук їх. Або, навпаки - хочуть розвалити все до основи, але в результаті лише розчищають будмайданчик для проекту майбутнього.

Одним словом, людина ніколи не досягає того, чого хоче. Тим більше що вона  рідко знає, чого, власне, хоче.

Так виникають свята, маючі одну мету при виникненні і з часом віддаляються від цієї первісної мети в сторону протилежну. 8 Березня - одна з таких подій.

Де пам'ять про «марші домогосподарок»? Де боротьба за загальне виборче право? Де спроба перетворити жінку в товариша і жагуче бажання цього «товариша»,  щоб на нього не дивилися з іскрою бажання, але щоб лише міцно тиснули йому  руку і плескали по плечу?

Вся нісенітниця ся, як піна злізла, і залишилося бажання жінки бути жінкою,при згоді  чоловіка хоч зрідка визнавати за нею це смиренне і природне право.

***

Ні, гендерні проблеми подекуди продовжують хвилювати серця людські з тією ж силою, з якою в анекдоті смиренного жителя тундри хвилював Гондурас. Але у нас, в країні  де то переміг остаточно (але не повністю), то раптом  розвалився раптово й остаточно соціалізм, жінка хоче бути просто жінкою.

Не хоче ні верстата, ні лопати, ні польоту в космос, ні річного бухгалтерського звіту.

Подарунків хоче, компліментів хоче, хоче чути безневинну напівправду про те, як  вона красива, хоче прикрасити печеру пролісками і дочекатися свого  добувача ввечері тверезого і не з порожніми руками.

В цьому сенсі я - за 8 Березня! Я за те, щоб люди інколи  розгладжували зморщене турботами обличчя і розпливалися в добрих усмішках.

Але крім цього, у всякому життєвому факті є своя метафізика, є можливість вловити вищий сенс і винести серйозний урок. Говорячи про Міжнародний жіночий день, можна сміливо плюнути на  соціально-політичний пафос і заговорити про теплоту людських відносин, і про ... лицарство.

Так-так, про лицарство, якого у нас не було.

***

Лицарство це військова доблесть, врівноважена благородством, це вміння поважати  ворога, це відмова від бійки заради бійки, але вміле ведення бою там, де є вища мета.

Багато священних ідей і століттями виховуваних якостей сходяться в одну точку під ім'ям «лицарство». Є там місце і для особливого ставлення до жінки, як до істоти слабкої, але здатної прийняти велике освячення.

Лицар може служити конкретній  Дами, а може і не служити, знаючи тільки сеньйора або короля. Але лицар - християнин, і він неодмінно шанує Пресвяту Діву, вбачаючи в ній головну Матір в світі і першу серед Дів. Від
шанування Богоматері у лицарі неминуче повинне бути присутнім піднесене ставлення до жіночого єства, тим більше що часто лицар - чернець, і він не сміє дивитися на жінку з пожадливістю.

Це стрункий і високий середньовічний висновок, що веде думку верх, подібно  середньовічним шпилями, володів розумами людей на Заході довгі  століття. І коли померло власне лицарство як військово-релігійне служіння,
хоробрість у поєднанні з чесністю, строгість, пом'якшена милістю, і  чемність до слабкої статі в культурі залишилися. Ось цього і треба повчитися.

***

Можна з малого починати. Наприклад, потрібно навчитися стримувати мову і ніколи не виражатися брутально  в присутності жінок. Потрібно раз і назавжди припинити матірну лайку, тобто виховати в собі табу на будь-яке срамословіє зі згадуванням матері.

Потрібно зрозуміти, що хоча сучасна жінка і отруєна ідеєю рівності статей, самої рівності цієї  в природі немає. І кому, як не жіночому серцю, знати цю гірку істину?

А значить, жінка, зовні підробляючись під світ, всередині все так же хоче захисту, боїться ганьби і зради, мріє про сильне плече. Вона готова в 99-ти випадках зі ста сказати рівності та іншим демократичним  свободам «пропадіть ви пропадом», як тільки їй натомість пообіцяють  просте сімейне щастя. Ну так треба дати їй це щастя.

Потрібно дати їй і зароблену копійку, і щирий поцілунок, і слово підбадьорення. Кожній жінці потрібно отримати все зазначене від власного чоловіка. І, Боже мій, скільки радості і сили, скільки енергії й самовіддачі,  скільки ласки і турботи тоді у відповідь отримає чоловіча частина  людства! Право, шкода, що ми в більшості своїй - не лицарі.

***
У Заходу була своя історична школа виховання, а у нас - своя. Але тепер ми, не завдяки, а всупереч історичному моменту, можемо самі себе  виховувати, обираючи в історії кращі зразки для наслідування. І це є справжня школа, і справжній культурний подвиг.

Адже нинішній момент історичний полягає в ідеї зрівняльного розпаду і у прихованій війні проти всякого благородства. Дійсність формує людину за шаблоном істоти ситої і безглуздо живучої. Саме час протистояти цій липкої сірості ідеєю внутрішнього благородства, ідеєю служіння.

Лицарство, нагадаємо, є одночасно і служіння, і благородство.

    Слабкого не кривди.
    Над калікою не смійся.
    Впавшого підніми.
    Чужого не бери.
    Заробленим поділися.
    В гріху щастя не шукай.
    Нікого, крім Бога, не бійся.
    З жінкою веди себе, «як з немічними посудиною, надаючи їй честь, як співспадкоємиці благодаті життя» (1 Пет. 3:7).

При такому моральному кодексі всяке свято нам буде на користь і з усього мирського зможемо витягти щось духовне. При такому підході до життя жінки наші будуть нами пишатися і 9-го березня, і 10-го, і 11-го. Та
й ми, чоловіки, відмовимося бачити в жінках лише об'єкт похоті або  платника податків у спідниці, але побачимо в них ті риси, якими одвіку  надихалися найкращі сини Адамови.

 

Православие. Не забудь правого слова, которое сказал ты Богу, возобновляя с Ним
завет, нарушенный с твоей стороны не добросовестно. Припомни, как и почему
нарушил и старайся избежать новой неверности. Не слово красное славно, - славна
верность. Не славно ли быть в завете с царем? Сколько же славнее быть в завете с
Царем царей! Но слава эта обратится в посрамление тебе, если не будешь верен
завету. От начала мира сколько прославлено великих людей! И все они прославлены
за верность, в которой устояли, несмотря на великие беды и скорби из-за такой
верности: испытали поругания и побои, а также узы и темницу. Были побиваемы
камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях
и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был
достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли . . . посему и
мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, с терпением будем проходить
предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса" .
Святитель Феофан Затворник “Мысли на каждый день года”.

 

 

«Когда ребенок говорит, что он больше не верит в маленьких фей, где-то на Земле умирает маленькая фея».

— О чем ты мечтаешь? — Ну не знаю, чтобы много карандашей было или все игрушки, которые есть у моих друзей в садике. — А помнишь, еще зимой ты мечтала, чтобы у тебя выросли крылья, и ты бы научилась летать? — Да, мамочка, мечтала. Но все же говорят, что этого не бывает. — Ну и что, что не бывает. Мечтать же можно. — Но этого никогда не будет. Никогда. И даже если вы с папой в магазине купите мне крылья, такие белые, как у ангела, я все равно никуда не полечу. — Но мы можем просто помечтать. Давай попробуем. Куда бы ты хотела полететь? Так мы с Машей, моей младшей дочерью пяти лет, вместе осваивали умение мечтать и летать. Мною это было уже давным-давно забыто и выброшено за ненадобностью. Сначала это стало казаться бесполезным, а затем даже вредным — забивать голову ерундой, которая никогда не сбудется, да и развивать в себе эту мечтательность казалось противоречием тому, что «правильно». Маша же словно вернулась в родную стихию. Она лежала в своей кровати, и мы вместе придумывали, какого цвета были бы крылья и как бы они меняли этот самый цвет в зависимости от погоды. Мы летали: сначала несмело к папе на работу, затем по любимым местам Киева, потом, набравшись силы, полетели к бабушке через полстраны, ну, а потом мы, уже не сдерживая себя в мечтах — летели и летели… не долетели мы только в страну Фей, поскольку было пора уже спать, а полет туда, по словам Маши, был долгим и полным опасностей. Когда погас свет и Маша стала засыпать, я долго еще сидела у ее кровати. Я смотрела на звезды и вспоминала… Вспомнились мои детские мечты — когда мечталось легко и просто, и это как-то помогало пережить все детские горести, которые совсем уж и нечепуховые. Вспомнилось, как и мне мечталось летать. Только я росла в то время, когда самой желанной и сказочной «феей» был космонавт. Фамилия Гагарин тогда была почти сакральной, картинки в атласах со снимками космоса были чудом, которое можно было рассматривать часами. Помню, как я гордилась тем, что моя тетя жила на улице, названной в честь Валентины Терешковой. И каждый раз, идя к ней в гости, я в душе загадывала про себя, что раз уже все так таинственно совпало, и я живу на улице Туполева (того самого, который был авиаконструктором), а тетя на улице Терешковой-то летать в космос или хоть куда-то — это буквально мой удел. Помню, как я не сдалась и не предала свою мечту, даже тогда когда мне твердо объяснили, что в космос и на Луну летать нереально, для этого нужно… да столько всего нужно, и вообще девочка-космонавт, как мне сказали, — это девочка, у которой не будет ни мужа, ни детей. Тогда я решила свою мечту немного приземлить и стала думать о том, как я всенепременно стану стюардессой — красивой, молодой, в синей юбке и белой рубашке, и буду разносить чай и соки всем путешественникам. Эта мечта была со мной долго, и когда я с ней рассталась — даже не вспомню сейчас. Но кажется, что мечтать с тех пор я перестала. Цели, желания, стремления — все это было, — порой правильное и нужное, порой нет. Но вот чтобы просто мечтать, я этого не помню. В эту ночь я летала во сне. Но не прямо парила над просторами, а несмело и робко взлетала, отрываясь от земли и поджимая ноги, боясь зацепиться за кусты и ветки деревьев. Во сне я кричала от страха и восторга. Когда проснулась, то первым делом пришла в голову мысль — ну вот, я расту, но в моем возрасте этого не бывает. Весь тот день я, к своему удивлению, думала о несбыточном, скорее всего, просто снова мечтала — робко и с опаской. Пришла в голову странная мысль, которой я была рада, как старой знакомой: «А что если доживу до того возраста, когда летать в ракетах на Луну станет также просто, как сейчас на самолете в Америку?». И каждый раз, когда хотелось подвергнуть эту мысль тщательному анализу, я просто себе запрещала. Уж очень хотелось бы хоть раз пройтись по Луне, как по июньской траве босиком. Есть такая притча, которая очевидно была реальностью. Когда четырехлетняя девочка, подойдя к своему новорожденному брату, попросила: «Расскажи мне о Боге. А то я так давно здесь живу, что стала о Нем забывать». Нас остерегают от мечтаний, возможно, потому, что, разучившись думать о Боге и о том, откуда мы пришли в этот мир, мы начинаем мечтать о материальном: дом побольше, мужчину покрасивее, денег миллионы, машину такую, чтобы от зависти лопнули все соседи. Наверное, эти мечты опасны, они уводят от главного, от того, что «не хлебом единым». Но возможно, есть такие мечты, которые, наоборот, приближают нас к главному, к тому, чтобы быть не просто потребителем и производителем, но верить в то, что в жизни много удивительного и прекрасного? Однажды знаменитый советский психолог А. Н. Леонтьев спросил у философа Мераба Мамардашвили: «C чего начинается человек?» — и тот, не задумываясь, ответил: «C плача по умершему». Сострадать от всей своей души, не думая о каких-то границах, своем «я» и прочем важном и не совсем, могут дети. Кто-то выдумал сказку о безоблачном детстве, говоря: «Вот бы мне твои проблемы, малыш». Кто помнит детство, вряд ли так считает: в детстве все по-настоящему, в детстве все живо и ярко. У ребенка если слезы-то это самые горючие слезы, а если смех-то самый счастливый смех. В детстве все на сто процентов, все полно. Кто-то делает карьеру и деньги на том, чтобы вылечить детские обиды, кто-то советует махнуть и забыть. Каждому свое, безусловно, но все же как-то страшно забыть то единственное, что, несомненно, объединяет всех людей всех времен и народов — детство. История со школой сострадания связана с Машей. В тот день Маша забыла в садике любимую игрушку — ободранного тигренка, доставшегося ей в подарок от Деда Мороза новеньким и красивым. Пройдя несколько войн и прожив несколько жизней, тигренок имел вид потрепанный и неутешительный. У Маши есть много любимых игрушек, но этот Тигреныш, как она его зовет, — для нее талисман или просто друг, который познается, как известно, в беде. В 11 часов вечера из детской комнаты послышался плач. Маша сидела на кровати и горько плакала: «Я забыла в садике своего тигренка Тигреныша! Как он там будет без меня? Ему страшно и холодно. Он всю ночь не будет спать, будет смотреть в окно и плакать: где же его Маша!» В этих словах, полных слез и надрыва, меня удивило то, что плакала она не о себе и не о том, что ей не уснуть без игрушки. Это было так неожиданно и так искреннее — этот плач по другому, без тени мысли о себе, это искреннее переживание боли другого. Потом были разговоры о том, что он сильный и, безусловно, все сможет и любых врагов отразит и еще садик в придачу защитит, помогая ночному сторожу. Утром они встретились как старые друзья. Маша, обняв его, сначала целовала, а потом я услышала что-то очень знакомое: «Сколько раз тебе говорить… вот уж непослушный. Я вся изнервничалась ночью. А у тебя что, души, что ли, нет? Если бы ты знал, как я изнервничалась, почти всю ночь не спала, о тебе переживала». Трудно идти к намеченной цели. Трудно потому, что страх поражений и опыт ошибок не дают спокойно идти навстречу намеченному. И эта мнительность, эта неуверенность и сложность отказа от стереотипов и легенд, выдуманных однажды для самой себя… Вот бы по-новому смотреть на все, как учат нас, учитывая опыт, опираясь на него, но все же по-новому, давая возможность жизни удивить нас. Сплошная философия, одним словом. На Новый Год есть традиция писать письма Деду Морозу. В этом году впервые это оказалось неожиданно трудно. Если до этого нарисованные или написанные заказы были более или менее выполнимы или заменяемы, то в этот раз нам пришлось изрядно поломать голову. В конверте под елкой лежал следующий «заказ» Деду Морозу от нашей восьмилетней дочери Саши. «Деду Морозу, если он все-таки есть. Мне не нужны подарки, даже самые лучшие. Мне бы только стать художницей!» И все. Коротко и ясно. К слову сказать, у нее это наверняка получится, если она этого будет и дальше хотеть. Ее целеустремленности можно позавидовать, а умение быстро забывать обиды, вроде тех, с которыми столкнулся автор «Маленького Принца», рисуя слона и удава, восхищают. «Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетние» (1 Коринф. 14:20) В то утро мы поругались. Точнее, ругалась я: за то, что снова в кровати лежали «последнюю минутку», за то, что с вечера одежда не была готова, и за то, что, оказывается, именно сегодня учитель попросил не опаздывать, а прийти пораньше. Ругаться не хотелось, но накопленные за неделю проблемы и трудности, да еще эта незапланированная командировка, которая «съедала» намеченные выходные дома. Саше, старшей дочери, досталось больше всех; обычно я стараюсь не валить на нее все за ее первородство, но в то утро словно слетела с катушек. Уехала я вечером, так и не дождавшись их возвращения. Я скучала по детям и мужу, но время было так плотно, что не успевала порой даже поесть. Но все же присутствовало чувство вины, что сорвалась зря, что можно было и понять и смолчать или просто перевести в шутку… Когда я вернулась в понедельник утром, их уже не было дома: муж на работе, дети в садике, школе. На тумбочке у кровати лежал подарок от Сашеньки, очевидно, для меня. Почему очевидно? Это был двойной лист тетрадный с нарисованными цветами, веточками и листиками, и там было написано «Стихи для дорогой мамы». И два стиха. Мне. Стих первый (сохранена орфографию автора): Несли бложки сапожки Несли бложки сапожки По дорожке Маме подарок несли Вдруг бложки видят Сапожки Сами по дорожке пришли. Стих второй. Без названия… Где ты мамочка моя пропала Ты наверное устала Отдохни немножко И опять побежим по дорожке. Лишним будет говорить, что все сборники Ахматовой, Цветаевой, Евтушенко стали для меня словно тени на фоне этих двух написанных моей дочерью для меня и подписанных гордо и красиво нашей фамилией. Думаю, делать какие-то выводы и заключения будет напрасным. Христос сказал просто «будьте как дети» — не поясняя, не разъясняя. Можно писать сотни книг и учиться этому у взрослых, а можно просто — смотреть на ребенка, видеть его мир, и просто быть. Быть как дети. Напоследок пару вопросов от детей, которые заставили взглянуть на мир и свою «взрослость» иначе. Маша: — Мама, а когда Бог спит? Ну или отдыхает? — Понимаешь, Маша, он настолько силен и совершенен, что Ему не нужен отдых. Маша (не слушая мои объяснения): — Бедный Бог. Никто не думает о Нем и не дает Ему отдохнуть. Саша: — Мам, а почему в космосе темно, а у нас на планете светло? (Простой вопрос, о котором пришлось думать не один день. Задавая этот вопрос знакомым, я встречала взгляды, полные недоумения: «а правда — почему?») Прошу Машу почитать стишки, пока я отдыхаю. — Мама, если ты хочешь, чтобы тебе читали стишки, то поедешь со мной к моей бабушке, ляжешь у нее на кровати, она твоя мама — она тебе и почитает.

                                                                                                Анна Лелик