Если вы это читаете, значит ваше детство прошло. Ну как прошло, просто вы уже его не воспринимаете как прежде.
То место где я был счастлив исчезло навсегда, оно растворилось как оазис в пустыне миражей, рассеялось в моем восприятии оставив после себя слабый отблеск былого величия. Несмотря на всякие трудности я был там счастлив, и вот ведь странно, я был счастлив и несчастлив одновременно, и в этом динамическом взаимодействии я наверное пребываю до сих пор. Но это счастье из детства постепенно уступает место пустыне засыпающей мой оазис песком равнодушия. Вместо этого оазиса появляется другой оазис взрослого счастья, но, это уже не то, это другой оазис, не повторяющий прежний. Вспоминая это тягучее ощущение сопричастности к миру, который был полон тревоги, я чувствую сейчас жгучее оцепенение от превращения моей живой части в каменное изваяние, которое я видел в детстве часто около своего дома. Живое становится неживым и из неживого появляется живое, и все это время я чувствую это теплое покалывание в душе, закальцинированные островки тревоги покорили мои легкие и не дают мне дышать сейчас полной грудью, оставляя всегда немного воздуха из прошлого вдоха. Это мое сокровище, я не хочу его выдыхать, боясь потерять этот камень в душе в песках пустыни кальцинатов.
И вот смотря на маленьких детей, на их архаичный мир первосмыслов, на эту прямую репрезентацию всего скрытого во мне, я опять уплываю в свой мир первого оазиса, в этот теплый летний вечер, стоя возле этого каменного символа я вновь переживаю это счастье быть, просто быть. Искать и радоваться всему найденному, когда ты еще не знаешь что ты что-то ищешь, просто исследуя пространство и получая в свои руки символы, орудия будущих пыток, эти маленькие вещи ставшие потом большими смыслами. Рядом с ребёнком я сам ребенок, рядом с ним я живу теми первоощущениями наполненности мира, я просто хочу вобрать в себя это еще раз в надежде развеять пустыню поглотившую меня впоследствии. Как же тепло я переживаю эту встречу с бывшей жизнью, я так рад ей, я хочу вновь ощутить это тепло. 
Эта трогательная встреча сближает меня с собой. Мне легко быть собой прошлым в настоящем, это так интересно, когда тебе удается переместиться во времени и почувствовать это вновь. Да, я думаю что сейчас я потерял это чувство, как и потерял часть себя, я забыл себя таким, какой я был и знаю себя таким, какой я стал, это все еще я, но уже и не я. Я другой в другой жизни, в другом времени, и это еще страшнее чем тогда. Мне не хватает того детства сейчас, я жадно поглощаю его маленькими порциями, не жую, там нет твёрдых частей, это просто материнское молоко. Питаться им можно смотря на детей. 
Так хочется быть тем, кем был я тогда и дать себе все, что есть у меня сейчас. И это, пожалуй, возможно, или нет? Я сомневаюсь в себе теперешнем, принимая все больше себя в детстве, такого странно-интересного и бесконечно влюбленного в жизнь. Я нравлюсь себе все больше и больше и это захватывает меня, несет меня в ту летнюю ночь и наполняет ее новыми смыслами бытия, или просто любовью.

Если вы это читаете, значит ваше детство прошло. Ну как прошло, просто вы уже его не воспринимаете как прежде.
То место где я был счастлив исчезло навсегда, оно растворилось как оазис в пустыне миражей, рассеялось в моем восприятии оставив после себя слабый отблеск былого величия. Несмотря на всякие трудности я был там счастлив, и вот ведь странно, я был счастлив и несчастлив одновременно, и в этом динамическом взаимодействии я наверное пребываю до сих пор. Но это счастье из детства постепенно уступает место пустыне засыпающей мой оазис песком равнодушия. Вместо этого оазиса появляется другой оазис взрослого счастья, но, это уже не то, это другой оазис, не повторяющий прежний. Вспоминая это тягучее ощущение сопричастности к миру, который был полон тревоги, я чувствую сейчас жгучее оцепенение от превращения моей живой части в каменное изваяние, которое я видел в детстве часто около своего дома. Живое становится неживым и из неживого появляется живое, и все это время я чувствую это теплое покалывание в душе, закальцинированные островки тревоги покорили мои легкие и не дают мне дышать сейчас полной грудью, оставляя всегда немного воздуха из прошлого вдоха. Это мое сокровище, я не хочу его выдыхать, боясь потерять этот камень в душе в песках пустыни кальцинатов.
И вот смотря на маленьких детей, на их архаичный мир первосмыслов, на эту прямую репрезентацию всего скрытого во мне, я опять уплываю в свой мир первого оазиса, в этот теплый летний вечер, стоя возле этого каменного символа я вновь переживаю это счастье быть, просто быть. Искать и радоваться всему найденному, когда ты еще не знаешь что ты что-то ищешь, просто исследуя пространство и получая в свои руки символы, орудия будущих пыток, эти маленькие вещи ставшие потом большими смыслами. Рядом с ребёнком я сам ребенок, рядом с ним я живу теми первоощущениями наполненности мира, я просто хочу вобрать в себя это еще раз в надежде развеять пустыню поглотившую меня впоследствии. Как же тепло я переживаю эту встречу с бывшей жизнью, я так рад ей, я хочу вновь ощутить это тепло. 
Эта трогательная встреча сближает меня с собой. Мне легко быть собой прошлым в настоящем, это так интересно, когда тебе удается переместиться во времени и почувствовать это вновь. Да, я думаю что сейчас я потерял это чувство, как и потерял часть себя, я забыл себя таким, какой я был и знаю себя таким, какой я стал, это все еще я, но уже и не я. Я другой в другой жизни, в другом времени, и это еще страшнее чем тогда. Мне не хватает того детства сейчас, я жадно поглощаю его маленькими порциями, не жую, там нет твёрдых частей, это просто материнское молоко. Питаться им можно смотря на детей. 
Так хочется быть тем, кем был я тогда и дать себе все, что есть у меня сейчас. И это, пожалуй, возможно, или нет? Я сомневаюсь в себе теперешнем, принимая все больше себя в детстве, такого странно-интересного и бесконечно влюбленного в жизнь. Я нравлюсь себе все больше и больше и это захватывает меня, несет меня в ту летнюю ночь и наполняет ее новыми смыслами бытия, или просто любовью.