И потемнело небо, и задрожала земля, и снежные шапки сорвались с гор, устремившись вниз грохочущей лавиной. Стаи птиц взмыли вверх черной, нескончаемой лентой хлынув за горизонт. "Что ты сделал, что ты сделал, Человек?!" кричали птицы, проносясь мимо. "Что ты сделал?" взвыли волки из непроглядной чащи. "Что? Что ты сделал?" шипел ветер, вздымая столбы пыли. И небо стало багрово красным, и закат будто остановился, что бы поглядеть, чем все это закончится. 

Черная точка на горизонте, появившаяся всего пару мгновений назад, стала пульсировать и расти. Превратилась в пятно, чей низ устремился к земле, а верх в небо. Растянувшись вширь дрожащими краями, тьма приобрела форму, затем плотность и наконец, вес. Бородатый исполин, накрывший тенью своей всё, что было видно глазу, стоял над одинокой фигурой, держащей в руках липкий от крови камень. Голова великана была так высоко, что лицо скрылось в облаках, и только длинная, серая борода, давала понять, что над плечами еще что-то есть. Человек чувствовал его взгляд, не видел, не мог увидеть, но ощущал всю  тяжесть.

- Что ты сделал, Человек? - прогремело, откуда то сверху, сотней горнов.

- Это… - тихо начал тот. Так тихо что, казалось, великан никак не смог бы его услышать.

Огромная рука указала на место, где в луже крови лежала женская фигура. Еще совсем недавно она была жива и была прекрасна. Длинные светлые волосы. Мягкая, нежная кожа. Звонкий голос. Голос, который Человек теперь никогда не услышит. Он с грустью провел взглядом по телу и улыбнулся.

- Это… - камень выпал у него из рук, - ты не понимаешь. 

Сжав кулаки и набравшись храбрости Человек вскинул голову вверх устремив взгляд туда, где, по его мнению, должно было быть лицо великана.

- Вы все! - прокричал он, - вы все не поймете!

Рука бородача повторила жест.

- Что ты сделал, Человек? - спокойно и громогласно повторился вопрос.

- Я убил её! Разве ты не видишь? Она мертва! Все кончено!

- Что ты сделал, Человек?

- Ты издеваешься?! Может тебе плохо видно оттуда, так ты наклонись!

- Что ты сделал, Человек?

- Я сбросил оковы! Я, наконец-то стал свободным!

- Что ты сделал, Человек?

- Превзошел вас! Всех вас в вашу же игру! 

- Что ты сделал, Человек?

- Да ты издеваешься надо мной, вот же посмо… - и Человек осекся.

Не было больше тела у его ног. Крови. Нигде, даже на камне. Его глаза округлились, выступили слёзы. 

- Нет, - пробормотал он словно в бреду, - но как же так, я же… 

- Что ты сделал, Человек?

- Я сделал выбор! Я доказал, что он у меня есть!

- Что ты сделал, Человек?

- Да хватит уже! Хватит! Слышишь?!

- Что ты сделал, Человек?

- Прекрати!!!

Человек упал на колени, схватился за голову и зарыдал. Тяжело всхлипывая, он ронял большие, соленые капли в сухую пыль. Тучи над великаном стали гуще. Темнее. Несколько раз вспыхнула молния, озарив силуэт гигантской головы. Пошел дождь.

- Что ты сделал, Человек? 

- Ничего, - сказал Человек сев на мокрую землю, - я ничего не сделал, в этом ведь суть, да?

Великан становился меньше. С каждой секундой он уменьшался и становился немного моложе. Став почти нормального роста, длинная седая борода уступила место черной щетине. Он смотрел на сидящего Человека сверху вниз мудрыми, но грустными глазами бирюзового цвета. 

- Мы дали тебе жизнь, Человек. Дали небо над головой, солнце, что бы согреться, ночь, что бы отдохнуть, звезды, что бы ни заблудится во тьме. Мы дали тебе пищу и воду, Человек, дали зверей и птиц, и мы дали тебе Любовь. А ты пытался её убить… Зачем?

- Больно, мне было очень, очень больно. Я не хотел, что бы кто-то еще испытал эту боль.

- Благородно. Эгоистично, но благородно. Однако не Любовь виновата в твоих страданиях, а ты сам и та, которую ты любил. Любовь, Человек, умирает только для тех, кто пытается её убить. Когда на этой земле не будет ни тебя, ни твоей возлюбленной, ни даже меня, Любовь будет жить. Прощай. 

- И что теперь?

- Ничего. Ты же, по-твоему, ничего не сделал? Хотел стать свободным? Ну, так будь!

Внезапно бирюзовые глаза словно раскалились и вспыхнули, осыпав снопом янтарных искр. «Наслаждайся» - последнее, что услышал Человек, перед тем как оказаться в полном одиночестве. И внезапно ему стало холодно. Так холодно и пусто внутри, что он свернулся калачиком и задрожал. И был бы он сейчас рад, даже той боли, из-за которой взял в руки камень. Но не было внутри ничего. Больше никогда.

© William van Warg

Между нами чернеет пропасть, 

Крытых снегом ночных дворов,

Я – ненужная винту лопасть,

Ты – сырая вязанка дров.

Я ржавею один без движения,

Ты лежишь, и тебя не разжечь,

Наши лучшие достижения,

Те, которые бросят в печь.

Ты неделю болела простудой,

С осложнениями, не простой,

Я сидел в ожидании чуда,

И всю зиму болел тобой.

© William van Warg

В чужих окнах не видно ответов,

Среди робких, домашних теней,

Среди мягких, чужих силуэтов,

Никому не известных людей.

В чужих окнах такие же лампы,

И такой же искусственный свет,

И такая же тьма, 

Тянет черные лапы,

Хоть казалось, что там её нет.

© William van Warg 

Мне кажется, что я почти исчез,

Почти пропал, лишь стоит обернуться, 

Мечты уводят в непроглядный лес,

Откуда очень просто не вернуться.

Рычит нутро как раненый медведь,

Журчит поток, вновь становясь рекою,

Где нужно злата, у меня лишь медь,

Теперь хотя бы ясно сколько стою.

© William van Warg