В белом танце, неуклюже,

Мы вальсируем по лужам,

Меж подсолнухов и лжи,

Словно в дымке… миражи.

Тени, лампы, штукатурка,

Вдох один на два окурка,

Плачут ночью фонари,

Не всегда… лишь до зари.

Потолки, кровать и окна,

Ветра тонкие волокна,

Намотались на ладонь,

Разорвутся… только тронь.

Шаг за шагом, тихо в след,

Где гуляешь, мой рассвет?

Муравьи бегут по коже,

Жаль… им это не поможет.

Воздух, влага, ночь, дожди,

Звёзды шепчут – подожди,

Хлопает луна в ладоши,

Жизнь течёт… неси калоши.

Танцы, слёзы, лёд и стёкла,

Мы тонули, ты промокла,

Мы кружились, небо пело,

Я упал… а ты взлетела.

© William van Warg

Наблюдая закаты сквозь дым сигарет 

Вкус горячего кофе, следы на снегу, 

Помоги мне ответить я здесь или нет,

И заметит ли мир, если я убегу?

Если стану одним с этой бурной рекой, 

Утону среди света последним лучом, 

Я пойму хоть когда-нибудь кто я такой,

Если жизнь – океан и ей всё нипочём?

Если всё это сон, проникающий в мир,

Пеленой устилая заботливый взор,

Почему среди сотен забытых квартир,

Я по-прежнему слышу один разговор?

Почему этот шепот живёт среди стен?

Почему его словно запомнил бетон?

Синий лёд расползается сеткой из вен,

Моё эхо опять превращается в стон.

© William van Warg

Тебе більше у мене нема,

У твоєму волоссі коріння,

А нічні безтілесні створіння, 

Тихо плачуть бо скоро зима.

Вони привиди наших речей,

Дивні духи померлої мрії,

Що вплітають у сон мої вії,

Для багаття самотніх ночей.

Тебе більше у мене нема,

Я тебе загубив серед неба,

Ти моя безкінечна потреба,

Без якої реальність – тюрма.

Вітер листя докупи гребе,

І танцюючи, поки є зорі,

Мені всі тут здавалися хворі,

А забрали чомусь лиш тебе.

Тебе більше у мене нема,

Ти у квітах бузкової плоті,

У словах, що зів'яли у роті,

У печалі, що завжди німа.

Ти у кожному подиху дня,

Де я знову і знову сумую,

Де будую і знову руйную,

Що накаже всесвітня брехня.

Тебе більше у мене нема,

Навіває земля холоднечу,

За вікном хтось гукає малечу,

Сподіваюсь ти там не сама.

Я пишу тобі знов через біль,

Хочу вірити – ти там щаслива,

І кричить знов душа галаслива,

Чуєш, мила? То я звідусіль…

© Willaim van Warg

Отражение глаз, в отражении псов, в отражении лиц, 

Сохраню про запас, эти несколько слов, песен утренних птиц,

Строки падают вниз, исчезают внутри, скорпионовых ям,

Выходи на карниз, и вокруг посмотри, мир горит по краям.

Мир горит без тебя, бесконечной чертой обозленных границ,

Тлеет сердце любя, умоляет — постой, не ходи в реку лиц,

В моих венах зола, что когда-то была, нашей общей мечтой,

Я забыл все слова, когда угол стола, стал кормить пустотой.

В море жёлтых огней, вереница картин, что рисует их свет,

В танце серых теней, я танцую один, ведь тебя больше нет,

Мы живём только раз, но я словно чужак, что навечно пропал,

В отражение глаз, трехголовых собак, среди грязных зеркал.

© William van Warg

Никогда и нигде…

Ни за неба бескрайним покровом, 

Ни в прозрачной воде,

Ни за добрым и ласковым словом,

Ни в огнях под крылом,

Ни за пахнущим влагой туманом,

Не найти мне свой дом,

Скрытый жизнью за самообманом.

Не найти мне тебя,

Не увидеть и даже не вспомнить,

Твои искры огня,

Обещали мне сердце заполнить,

Мои чувства горят,

Тлеют вены в краснеющей коже,

Что-то тихо шипят,

Но теперь это вряд ли поможет.

Я воздвиг этот сад,

В нём годами высаживал вишни,

Тихий ласковый ад,

Та фантазия, где я был лишний,

На границе дождя,

Между капель, где прячутся тени,

Пламя нового дня,

Ставит все наши сны на колени.

Моросит в декабре,

Без какой-то логичной причины,

Фонари во дворе,

Теплым светом рисуют морщины,

Вьётся дым сигарет,

Как стихов позабытые строчки,

Как же много планет,

И лишь здесь живут все одиночки.

© William van Warg

Реальность ждёт натянутой стрелой,

Когда её запустят в бесконечность,

И голоса святых поднимут вой,

Про вечную любовь и человечность.

Когда кровавый дождь через века,

Прольётся на страницы мемуаров,

Вновь закипит багровая река,

От пламени космических пожаров.

Взорвутся звёзды, полыхнут пути,

Реальность разлетится на осколки,

Увидят все, что было взаперти,

Как в этих шкурах веселятся волки.

Скользнёт надежда грубо по рукам,

Когтями миллионов диких кошек,

Мир тихо распадётся по кускам,

Сметая всё до самых мелких крошек.

И я свернусь, сожмусь внутри себя

В кромешной тьме завою и заплачу,

Холодной кожей душу теребя,

Я все желания ещё поглубже спрячу.

Блестят глаза, в них лёд или стекло,

Что отгоняют бледный луч рассвета,

Я вновь смотрю в немытое окно,

Но там лишь тени, соль и запах лета.

© William van Warg

Одинокий колодец посреди поля, высохшая трава и свинцовое небо. Интересная должна была получится фотография. Но стоило ли ради неё бросать машину на мокрой просёлочной дороге? Идти пешком, спотыкаясь о кочки ради чего-то, что увидел лишь мельком и, кажется, оно может исчезнуть, если его срочно не запечатлеть. Том не сразу заметил, что рядом кто-то стоит. Фигура незнакомца будто материализовалась за его спиной. 

- Полезай.

- Что?

- Лезь в колодец.

- Простите?

- Я говорю, лезь в колодец.

- Нет, это я понял, позвольте узнать с какой стати?

- Потому, что я тебе говорю.

- А вы, извиняюсь, кто?

- Тот, кто сказал тебе туда залезть.

- Это объясняет ровным счетом ничего!

- И не должно.

- Но зачем мне тогда в него лезть?!

- Потому, что я так сказал.

- Я… что? Блин! Вот, честно, у меня даже слов нет.

- Отлично, значит мы закончили с этой никому не нужной прелюдией, и ты наконец-то залезешь в колодец.

- Нет!

- Что значит – нет?

- То и значит! Если я буду лазать, куда не попадя по каждому желанию какого-то психа…

- Я не псих.

- Ох, простите, но…

- Не надо столько извиняться.

- Хорошо, тогда кто вы…

- Лучше на «ты».

- Ладно…

- Лучше бы ты так соглашался лезть в колодец.

- Да господи!

- Не совсем.

- В смысле?

- В прямом.

- Что?

- А что?

- Нет, подожди, к чему было это про бога?

- К тому, что надо лезть в колодец иначе он прогневается, такое объяснение пойдёт?

- Нет… конечно же нет, что это вообще за чушь? Чего ты пристал ко мне?! Я не хочу лезть ни в какой колодец!

- А зря. 

- Да почему, блядь?! 

- Потому что, когда шарф улетит, будет поздно.

- Поздно для чего?

- Ну, вообще для всего… и для того, чтобы залезть в колодец тоже. 

- О, Господи, слушай, я просто хотел сделать фото красивого места. 

- Знаю.

- Ты что все время тут торчишь донимая людей?

- Близко…

- Хуизко! Дай нормальный ответ!

- Слушай, успокойся, просто послушай меня, если шарф улетит, а ты так и не залезешь в колодец, всем будет хуже.

- Кому это всем?

- Ну… мне, тебе.

- Мы двое – это твои «все»?

- Ну, тут больше никого.

- Именно, но обычно это подразумевает большее количество людей.

- Поверь, тебе сейчас надо беспокоиться не о большем количестве людей.

- А о чем же? Дай угадаю, о долбаном колодце?

- Именно. И о том, что в него нужно вовремя залезть.

- Угу, пока шарф не улетел.

- Самом с собой. И…

- Ди на хуй. Серьёзно. Отвали от меня.

- Уф… это будет сложнее чем я думал. 

- Да что ты, встретить незнакомого человека посреди поля у какого-то древнего колодца чтобы заставить его туда залезь это же такой офигенный план, даже не представляю, что могло пойти не так.

- Слушай, я полностью понимаю и разделяю твой скепсис, но таковы правила.

- Правила? У этого пиздеца есть правила? Это какая-то игра? Телешоу? Очередное сраное реалити?

- Нет, нет и еще раз нет… Ты просто хороший человек, который всегда мне нравился!

- О, Господи, эта дичь становится всё более странной.

- Он тут не при чём, я и так ставлю на кон свою пернатую жопу, но я действительно хочу тебе помочь, хотя бы в этот, один единственный раз.

- Пернатую… жопу?

- Серьезно? И это ты считаешь самым важным из того, что услышал?

- Друг, послушай, я не знаю ты просто ёбнутый или сейчас под чем-то…

- Лезь в колодец.

- Нет, стой, подожди.

- Некогда ждать, лезь в колодец, пожалуйста.

- Я не хочу никуда лезть.

- Ветер крепчает, разве ты не чувствуешь?

- Да при чём здесь ветер? Не сдует с меня этот долбаный шарф!

- Я прошу тебя лезь в колодец!

- Не повышай на меня голос!

- Мы потеряли слишком много времени! Пожалуйста!

- Никуда я не полезу!

- ЛЕЗЬ В ЁБАНЫЙ КОЛОДЕЦ!

- Не ори на меня! Никуда я не буду лезть, долбоёб ты конченый!

- Да, да, пусть буду долбоёб, только лезь!

- Отвали от меня, отвали от меня раз и навсегда, тебе повезло, что здесь не ловит сеть, иначе я бы уже давно кого-нибудь вызвал! Нет, ну поначалу это было забавно, типу, странное приключение вдали от дома, незнакомый чертила подкатывает с какими-то абсолютно шизоидными предложениями, несет всякий бред, но серьезно… Это не смешно. Это даже перестало быть стрёмным, ты просто бесишь меня, и я хочу, чтобы ты свалил!  Ну чего ты вылупился? Как я, по-твоему, должен на это всё реагировать?! Ты вообще себя слышишь? Чего молчишь?

- Шарф.

- Что шарф?!

- Шарф улетел, Том.

- Откуда… ты знаешь моё имя?

- Это уже не важно.

- Нет уж прости, я не понимаю.

- Да… и, наверное, это моя вина.

- В смысле?

- Я так долго наблюдаю за вами, а так и не научился нормально вести беседу. Наверное, потому, что наши не общаются друг с другом.

- Ваши? Наблюдают за нами? Эм… нет, я даже не хочу знать, я ухожу.  

- Иди. Это всё уже не имеет значения.

- Ага, да, у меня нож в кармане, если что.

- Я знаю. Но против него он тебе не поможет.

И лишь тогда Том увидел её. Черную ревущую трубу словно соединяющая небо с землёй. Наконец он почувствовал силу ветра, пробирающего до костей. И гул, будто давящий на уши изнутри.

- Что… это?

- Смерч. Категория EF.

- EF?

- Ага…  из тех что вырывают деревья, поднимают автомобили, разрушают дома. 

- Господи, надо бежать…

- Его скорость от 218 до 266 километров в час, ты не убежишь Том.

- Но… но… что же тогда делать?

- Тебе надо было залезть в колодец. 

- Да, да, точно, колодец, это хорошая идея! Он просто пройдет сверху и…

- Уже нет.

- Но почему?! Что… блядь происходит?!

- Игра. Игра шанса и случая в которую я решил вмешаться… Потому, что посчитал тебя, Томас Уэсли достойным большего, чем сгинуть на этом поле, посреди блещущего осенним великолепием нихуя.

- Я… я не понимаю. 

- Видишь ли, вся ваша жизнь – череда событий, связанных между собой шансом на определенный итог каждого из них. Ты подбрасываешь монетку вверх, думая, что у тебя всего два варианта. Ну, в лучшем случае – три: орёл, решка или мифическое падение на ребро. Хотя на самом деле ты можешь попасть себе в глаз, сбить пролетающего мимо голубя, потерять её в траве, она может укатится в ливневку, или у тебя вообще может не оказаться монет в нужный момент потому, что так получилось в итоге предыдущих событий.

- Что… я… там же смерч, о чем ты вообще говоришь? Я не понимаю… Как это…

- Связано? Видишь ли Томас, не заметь ты этот колодец проезжая мимо, не остановись, не возьми свою камеру, то давно был бы уже за зоной действия этого смерча. Ты мог бы сидеть завтра в пабе и смотреть репортаж о нём поражаясь как близко был от эпицентра событий. Но ты заметил… 

- И что теперь?

- Теперь ничего. Этот колодец был твоей единственной надеждой. На самом деле, это даже не колодец. Старый схрон контрабандистов, замаскированный под него. Глубокий. А на дне люк, для хранения товара, забравшись в который ты моб пережить всё это.  

- Но… я еще могу в него забраться.

- Нет. На самом деле не можешь. Пока я тут время обтекает меня из-за той частички вечности, что я несу с собой, когда материализуюсь в физическом мире. Это образует такое себе поле, где время течёт очень медленно… но не останавливается. Именно эти растянутые секунды я и пытался использовать для того, чтобы убедить тебя спуститься. Но когда ты двинешься с места я исчезну. И ты не успеешь спуститься достаточно глубоко, чтобы смерч тебя не достал.  Не успеешь добежать до машины. Не сможешь спрятаться. Это всё разные итоги твоих событий, как с монеткой, и я вижу их все. 

- Но почему…

- Я зразу не рассказал? Ха, а ты бы поверил? Это раз, а два – я мог дать тебе самый минимум информации, чтобы моё вмешательство не было так очевидно для вышестоящих сил. Иначе меня развоплотят. 

- Развоплотят?

- Да, изгонят со всех возможных планов бытия. Уничтожат, если так будет понятней. 

- Ты боишься исчезнуть, хотя живешь целую вечность?

- О да, Том, именно потому, что я живу уже целую вечность, я боюсь этого больше любого из вас. 

- Но почему сейчас…

- Потому, что ты сделал свой выбор и теперь, когда все остальные исходы предопределены уже не важно, что я тебе скажу. Ты со своими знаниями всё равно исчезнешь, а я свои вынесу обратно за физический план бытия.

- Тогда… зачем это всё?

- Я же сказал. Ты мне нравишься. Из всех, за кем я наблюдал, ты единственный кто хоть приблизительно видел этот мир таким, каким его изначально задумывали. Прекрасным и удивительным во всех его мелочах и странностях.

- Что… мне теперь делать?

- Когда я исчезну и смерч начнёт нестись сюда с прежней скоростью беги вон к тому дереву.

- Зачем?

- Порыв ветра, который будет там проходить подхватит тебя, перевернёт пару раз и потом вынесет на самый верх. Смерть будет болезненная, но быстрая. И поэтичная. Напоследок сможешь увидеть то, что не видел ни один человек. Будешь словно супергерой, который взмыл в небо перед битвой с титаном. Мгновенное, но незабываемое зрелище. 

- Спасибо… что попытался.

- Прости, что не получилось.

- Послушай, а…

Но слушать уже было некому. Том стоял один посреди поля, где не было ничего кроме его подброшенной моменты. Он подошёл к нужному дереву, снял крышку объектива и сжал камеру в побелевших пальцах. 

© William van Warg

Снежные бури в марте, пальцами на песке,

Я нарисую сидя, утром в одном носке,

Кофе даёт горчинку, лампочка даёт свет,

Падают вниз снежинки, не оставляя след.

Солнце когда-то тоже, скатится в никуда,

Всех заберёт на звёзды, ласковая вода,

Тихо пустеет кружка, сон отступает прочь,

Хоть за окном и утро, но за глазами – ночь.

© William van Warg

Ти кличеш мене за обрій,

Чужих та буремних мрій,

О пізній годині – добрій,

У ранній годині – злій,

У час коли тануть зорі,

Коли я палаю весь,

Де ніч мерехтить надворі,

Там серце блукає десь.

Ти завжди зі мною поряд,

Немов дивовижний сон,

Повіки сховають погляд,

А тишею стане фон,

Зіб’ються птахи докупи,

І геть полетять ключем,

Я мріяв усе здобути,

І став королем нікчем.

Тепер імператор злиднів,

Наказ віддає щурам,

Щоб мрії ось ці, огидні,

Тягли у порожній храм:

«Коліте їх там ножами!

Товчіть поки піде кров!

Паліть! І нехай між нами,

У пекло закинуть дров».

Нехай увесь світ палає,

Можливо ми хоч тоді,

Знайдемо хто забажає,

Ходити по цій воді,

Можливо нарешті буде,

Кому дотягнути хрест,

Голгофа чекає, люди…

Це буде епічний фест.

Я знаю, гнівити Бога,

Не краща з моїх ідей,

Моя по життю дорога,

Несе мене крізь людей,

Та чуєш мене, мій Боже?

Чи хто там тепер згори,

Я знаю, що жив негоже,

Кому що не говори.

Не треба мені прощення,

Спокути чи інших благ,

Я хочу згадати вчення,

І руку тобі простяг,

Це буде моя молитва,

Прохання у дивний збіг:

За мною залиш цю битву,

Щоб душу я хоч зберіг…

© William van Warg