Любовь и диван. Ремонт и смерть.

Герундий… очень странное имя и вместе с тем… красивое. То, что его имя необычное, Герундий начал понимать еще в пятилетнем возрасте. Его окружали Виталики, Сережи и Коли, но еще одного Герундия он так и не встретил. Видимо его назвали Герундием потому, что с родителями - учительницей и зоотехником, ему повезло.  Интеллигентная семья.

Герундий лежал на диване!

Эта фраза требует некоторых пояснений. Дело в том, что для большинства людей, положение их в пространстве, является дополнительной характеристикой к каким либо действиям, например:

- он спал лежа,

- она обедала сидя,

- они ожидали стоя.

Но не в случае с Герундием! Вернее не тогда, когда он ЛЕЖАЛ НА ДИВАНЕ! Он в первую очередь ЛЕЖАЛ и чем-то занимался, это «чем-то» было всегда вторичным. Он ЛЕЖАЛ, он это ДЕЛАЛ и делал профессионально. В принципе, профессионально Герундий больше ничего и не делал. Если честно, то он редко вообще что-либо делал… Естественно лежанию на диване, сопутствовали какие либо действия. Например, лежа на диване Герундий мог еще и дрыхнуть. Или хавать семки и зырить телик. Чесать в паху и зырить телик. Колупаться в носу и зырить телик, да в общем то и все…

Несколько слов о самом диване. Диван был изрядно потрепан жизнью и самим Герундием. Ему он достался от его покойной бабушки, на нем она и скоротала свои последние дни на этом свете. Диван был насквозь пропитан воспоминаниями и какими то запахами, к которым со временем прибавились запахи самого Герундия. Левую заднюю ножку дивана отломали сразу, когда затаскивали его в комнату и теперь ножку заменяла стопка книг по кулинарии, которую его мама – интеллигентнейший человек, подарила супруге Герундия - Анастасии, на какую то  годовщину их свадьбы. У самого Герундия была иная версия потери диванной ноги: «Эххх… вчера со Стаськой дали копоти… вот он и не выдержал, на пятый мой заход… мля…». Сосед Вовчик, который иногда заходил к Герундию долбануть пиваса и слышал эту историю восьмой раз, понимающе кивал головой и заговорщицки подмигивал. Настоящий друг!

Итак, Герундий лежал на диване, зырил телик и разглядывал дырку, на правом носке. «Уже вторая, мля…» Первую он обнаружил на предыдущей неделе. «Шо за носки щас делают, два раза надел и в мусорку. Косорукие бараны, мля…»  Впрочем, ни бараны, ни дырки на носках, ни сами носки Герундия не волновали. Его можно смело отнести к той мизерной категории счастливых людей, которых ничего и никогда не волновало.

И вот когда Герундий, в который раз наслаждался блаженной гармонией с самим собой, в звуках, доносящихся из кухни, произошли некоторые изменения. К какофонии звона кастрюль и ляпанья пока еще не отвалившихся дверей кухонных тумбочек, прибавилось – ко-ко-ко-ко… Герундий догадывался, что за этим последует. То, что его мать была учительницей, не прошло для Герундия бесследно. Со школьной скамьи он усвоил, что в начале появляется картинка, а затем звук. Почему так происходит, он не знал, ему даже в голову не приходило, что этот факт можно чем-то объяснить. Тем не менее, своими знаниями он гордился и пользовался. Завидев самолет, он знал, что звук от него появиться позже. А во время грозы, в компании или без нее, после вспышки молнии Герундий произносил одну и ту же фразу: «Ох ща и долбанет… мля…» и никогда не ошибался.

Звук после картинки – это закон, но не для Стаськи! Всякий раз это ее ко-ко-ко-ко появлялось раньше изображения и этот раз, не был исключением.

Герундий был сконструирован таким образом, что практически все осмысленные и членораздельные звуки, произносимые Анастасией, до него долетали в виде этого самого ко-ко-ко-ко. Как правило, организм Герундия не задействовал сознание и реагировал на ко-ко-ко-ко автоматическими, короткими «угу» и «ага», если тональность ко-ко-ко-ко как-то менялась, организм выдавал «ого», либо в особых случаях – «Стаська, отвали мля… тебе надо, ты и делай мля…». Но в этот раз все пошло не так…

Как только организм Герундия приготовился к процедуре автоматической блокировки сознания, левый глаз зафиксировал движение какого то необычного и не свойственного Стаськиной внешности предмета. Это была строительная рулетка! Чертову рулетку, Герундий приобрел в хозяйственном магазине вместе с лампочкой для бра, с треснутым плафоном, висевшим в их прихожей. Собственно лампочка для бра – была единственной и неизменной целью походов Герундия в хозяйственный магазин. Лампочка перегорала регулярно, раз в три – четыре месяца, потому как фактически не выключалась. Замена лампочки – это мужская работа! Герундий был мужиком и просто делал свою работу. А как мужик, Герундий еще и знал, что патрон у этой лампочки был меньше обычного и назывался – миньон. Этим знанием он тоже гордился, хотя слово было странным и забавляло Герундия. Всякий раз, возвращаясь из магазина с лампочкой, он хлопал Стаську по заднице и произносил одну и ту же фразу: «Ну че… как там нащет миньена… мля…» на что Анастасия отвечала, так же не изменой фразой: «Отсоси себе сам, придурок!». Это была не пикировка, а скорее традиция, ИХ традиция, ИХ фишка.

Вот так, вместе с лампочкой появилась эта рулетка, зачем и почему Герундий ее купил, он не мог объяснить. Впрочем, он никогда и не утруждал ни себя, ни других, объяснениями своих поступков. Эта самая рулетка и была зафиксирована организмом в руках Анастасии. Расценив ситуацию, как не штатную, организм принял решение поставить в известность сознание Герундия. Не большими порциями, дозировано, организм начал добавлять в привычное ко-ко-ко-ко осмысленные слова, а затем и целые фразы. Выглядело это так:

«ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …скотина… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …на кухне… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …короче… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …старую рухлядь… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …новый угловой диван… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …я уже все померяла… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …передвинем стол… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …переклеим обои… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко …поменяем люстру… ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко ко-ко-ко-ко»

…и тут Герундий умер.