АЛЕКСАНДР НЕВЗОРОВ: ЦЕРКОВЬ БЕЗ БУДУЩЕГО

24 апреля 2012,"Московский Комсомолец", 24.04.2012 

Гадаю: а что, собственно, хочет дать понять мне, да и всем, видящим его за этим занятием, Президент РФ Д.Медведев? (Я имею в виду теледемонстрацию президента, усердно молящегося на очередном церковном мероприятии.) 

Трудно предположить, что Дмитрий Анатольевич (как и другие наши чиновники, регулярно позирующие со свечками в храмах) не знает о фантастической способности любой религии разделять людей и натравливать друг на друга. Также трудно себе представить, что он никогда не слышал, сколь болезненны, сложны и трагичны вопросы, связанные с т.н. «свободой совести», с многообразием вер и неверий, с рожденным в огне церковных костров правом на свободомыслие, знание и сомнение. 

Конечно, как образованный человек он прекрасно обо всем этом осведомлен. Тогда что же и кому он предлагает усвоить, демонстрируя свою (первого лица) православность обществу как негласную, но категоричную норму? И вообще, стоит ли тем, кто не сопричастен православной идеологии, воспринимать сегодня Россию как свою Родину? 

Возможно, один я такой неправильный. Тогда проблемы не существует: следует лишь обсудить конструкцию клетки, в которую я как атеист должен быть помещен, а также примерный маршрут перемещения клетки по православной стране для всеобщей потехи и поучения. Но пикантность ситуации в том, что на данный момент в России существует некоторое количество (по оценкам ВЦИОМ, около 30–40%) граждан, для которых все, что бормочется и пишется бородатыми разносчиками духовности, является не более чем скучной и пафосной белибердой, не имеющей смысла и лишь маскирующей в лучшем случае тривиальные бизнес-устремления, а в худшем — деструктивное мракобесие, раздутое до общегосударственных масштабов. Также есть основания предполагать существование некоторого количества граждан, убежденных, что православие как идеология — главное несчастье России, которое 700 лет тормозило ее развитие, а в 1917 году доказало свою полную неспособность служить ни «стержнем нации», ни «цементом», скрепляющим государственность и народ. 

Мировоззренческие дебаты тут бессмысленны, а компромиссы нереальны. Возможна лишь одна тема для обсуждения — способ и стиль сосуществования в одной стране людей с полярно разными убеждениями. Это непростая задача с учетом завидной способности христиан «оскорбляться» по любому поводу. (Вообще, трудно найти что-либо важное в истории человечества, что в момент своего возникновения не оскорбило бы верующих в их религиозных чувствах.) Вот и ныне они шныряют повсюду, выискивая поводы для обиды. Но при этом очень плохо ориентируются в том, что для них действительно является опасным, а что — нет. 

Прекрасной иллюстрацией этому тезису служат события последнего времени, когда из «шкафа РПЦ» один за другим начали выпадать «скелеты». Пока — в виде часиков, дач, элитных квартир, троюродных сожительниц и прочей пикантной мелочи. «Скелеты» покрупнее еще только готовятся к десантированию из «священного» шифоньера, но уже слышно, как они в тесноте изнутри сотрясают створки. 

Подводить под этот обвал конспирологию глупо. Ведь в принципе ничего неожиданного-чрезвычайного не произошло: подобные секретики есть у любой бизнес-корпорации, и РПЦ не обязана быть исключением. Наличие «брегетов», дорогой недвижимости с мирянками, яхт, дворцов и миллионов — все это никак не компрометирует корпорацию, а лишь дает исчерпывающее представление о целях ее «служения». 

Удивительно другое. При стопроцентной, на мой взгляд, предсказуемости того, что финансовые и иные механизмы функционирования концерна рано или поздно раскроются, церковь оказалась не готова к «разоблачению»: когда случилось то, что случилось, именно она оказалась самой истерирующей стороной. 

Нынешняя церковная истерика, впрочем, не отличается оригинальностью исполнения. Конечно, она подкрашена экзотической для XXI века средневековой злобой, но в целом ее компоненты и сценография стандартны: попытки демонстрации «единства» путем организации экзальтированных массовых шоу (стояний), потешные рыдания в СМИ, обзывание оппонентов да сочинение коллективных доносов. Все это очень трогательно и мило, но не очень логично, так как происшедшее — недоработочка самого концерна РПЦ. Добросовестные «пастухи» обязаны тщательнее скрывать мотивацию своих трудов хотя бы от «стада». 

Нашло свое подтверждение очевидное: с момента основания и по сей день РПЦ способна существовать только в тоталитарном варианте, когда ее «эксклюзивность» в общественном пространстве обеспечивается как минимум 14 статьями уголовных уложений, десятком законов и подзаконных актов, штыками, дубинками, нагайками, страхом каторги, ссылки и лишения всех прав состояния (напомню, именно эти факторы позволяли православию сохраниться в качестве главенствующей религии в т.н. «Святой Руси», т.е. в царской России). Никакой другой рецептуры удержания РПЦ на плаву не существует. Стремление современного человека быть свободным, развитие наук, распространение Интернета и пр. — в столь тяжких для религиозного мракобесия условиях для «торжества православия» потребуется, боюсь, уже не 14, а 114 уголовных статей, пятикратное увеличение репрессивного аппарата и изготовление примерно 25 миллионов нагаек. 

Клерикальная истерика позволила также спрогнозировать ближайшее будущее РПЦ. 

Попам, конечно, пока везет. Основными оппонентами их оскандалившейся корпорации выступают атеисты, не посягающие на самое святое, т.е. на бизнес церкви. И вроде бы попы могут спать спокойно: прибыль в 1500% от торговли свечками, недвижимость, сети торговли золотом, и прочее — в безопасности. 

Но так будет не всегда. Дырищи в репутации РПЦ, расширяющиеся с каждым днем благодаря свободе СМИ и Интернета, существенно расшатали ее конструкцию. Теперь какой-нибудь волосатый харизматик (лучше в сане, а еще лучше — с панагией), профессионально владеющий поповской терминологией и минимумом актерской техники, позволяющим изображать истовую веру в сложных условиях ТВ-шоу, легко сможет разыграть «внутрирелигиозный» конфликт с жадным, агрессивным и неумным генералитетом концерна, уже скомпрометированным в глазах верующих. Результатом такого конфликта будет очень чувствительный раскольчик и увод из изъязвленного скандалами «лона» изрядной части жрецов, а главное — паствы вкупе с ее финансами. Ведь большинству верующих, положа руку на сердце, безразлично, у кого именно покупать магические услуги — стояли бы нужные декорации. 

Рискну предположить, что такой харизматик внутри РПЦ уже «дозревает», так как церковный безналоговый бизнес — слишком уж лакомая добыча. А с такими «стражами престола», как Чаплин в рясе, мыслитель Легойда да антисанитарные хоругвеносцы, его можно рвать голыми руками. Легкая, чисто разведывательная операция «Брегет-1» выявила беспрецедентную слабость поповской обороны по всем линиям. Идеологи РПЦ не умеют держать и парировать даже слабые информационные удары. 

Возможно, будущий раскольчик внутри концерна обеспечит некто из недавно наштампованных епископов (там, по моим данным, есть парочка авантюрных и вполне себе неглупых прохиндеев). А возможно, этот «некто» еще таится в угрюмой среде семинаристов, где легко замаскироваться, лишь имитируя (до времени) беспричинную печаль и туповатость. Посмотрим. Но этого не может не произойти по одной причине: концерн РПЦ сам пожелал жить по законам бизнеса — ну, соответственно, и прочувствует всю прелесть этих законов. 

Точка невозврата пройдена, и результат предсказуем: дробление концерна на множество мелких фирм, сутяжничающих меж собой из-за собственности, льгот, антиквариата, эфирного времени и мигалок. Когда-нибудь та скептическая усталость, которую уже демонстрирует власть в отношении РПЦ, усугубится «до невозможности». Тем паче что обещанного перед парламентскими выборами беспрекословного повиновения «стада» как-то «не вышло», а государственной идеологии из православия никак не получается по причине отсутствия 114 статей УК, 25 миллионов нагаек и ввиду определенных трудностей при получении от Госпожнадзора разрешения на разведение специальных костров в публичных местах. 

Александр Невзоров 

Кто ненавидит свет?

Я ненавижу свет

Однообразных звёзд.

Неба пустую грудь

Тонкой иглою рань.

Там – я любить не мог,

Здесь – я любить боюсь.

О. Мандельштам

" Я ненавижу свет

Однообразных звёзд"

Мой стихотворный бред –

В жизни – как в горле кость.

Зеркало неба врёт

В том, что душа крива.

Бог мой избрал народ,

Дал ему все права –

Чрево Земли терзать,

Тыкать в лицо небес.

Верой смежив глаза,

Ставить на жизни крест.

Меркнет небесный свет,

Смертная точит грусть.

Здесь мне надежды нет,

Нету и там, боюсь…

Власть демократии и демократия власти

Власть, 

которой выгодно плодить дегенератов,

Чтоб ненароком не пасть.

И. Тальков

КАНОНИЧЕСКАЯ ИЕРАРХИЯ И ДЕМОКРАТИЯ В ЗАКОНЕ

Власть демократии и демократия власти

Важное, ключевое понятие в той пёстрой куче понятий, через которые пытаются растолковать прелести демократии – это ВЛАСТЬ.

Если мы, как обычно, обратимся за разъяснением к протоколам современных «мудрецов» – Философскому энциклопедическому словарю, то он снова нас удивит очередным ментальным фокусом под названием «Мыльный пузырь». На 92-й странице указанной книги написано:

«Власть – способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства – авторитета, права, насилия».

Итак, власть в кратком определении – это способность осуществлять волю.

Спросим словарь о воле. Он отвечает:

«Воля – это способность к выбору цели деятельности и внутренним усилиям, необходимым для её осуществления» (там же, с.97).

Другими словами, воля – это способность выбирать цель и осуществлять её внутренними усилиями.

Теперь подставим это краткое определение воли в краткое определение власти.

Получаем:

ВЛАСТЬ – это способность осуществлять способность выбирать цель и осуществлять её внутренними усилиями.

Комментарии, как говорится, излишни.

Любое основное Жизненное понятие расшифровывается через ряд вспомогательных Родственных понятий, которые вместе с основным образуют Слаженную Систему. Именно эта Слаженная Система и должна получиться, если подставлять в определение основного понятия расшифровку вспомогательных понятий.

Если же мы имеем дело с ложным – искусственным понятием или ложно понимаемым природным понятием, то последовательно заменяя опорные объяснительные понятия на их раскрытия в основной формулировке, мы получаем всё более раздувающийся и переливающийся причудливыми красками пузырь, который в конце концов лопается, обнажая внутреннюю пустоту и отсутствие толковой сути под пустопорожней оболочкой научного словоблудия.

Это и есть эффект «Мыльного пузыря», наглядно показывающий, что смысл научной философии подобно оказавшемуся голым сказочному королю в действительности является дутым и бестолковым.

Товарищи учёные могут вполне резонно возразить, что демонстрируя приём «мыльного пузыря» на примере власти, автор был некорректен. Он оставил без внимания вторую часть определения, в которой может быть (чем чёрт не шутит) и содержится настоящая суть.

Что ж. Давайте вернёмся. Вопрос не только важный, но и принципиальный. Вспомним вторую часть определения:

«Власть – это способность и возможность... оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства – авторитета, права, насилия».

Сразу же возникают интересные вопросы.

Что такое способность? Это определённая изначальная данность в человеке. Кто даёт способности? В соответствии с Древним мировоззрением Триединой Жизни способности даёт Справедливая Природа, исходя из того Духовного опыта, который человек накопил в предыдущем земном воплощении. Врождённые способности – это ДАР БОЖИЙ. Здесь действуют Каноны ПРИРОДЫ, которые устанавливает Творец.

Что такое возможность? Это предварительная готовность к проявлению чего-либо, которая может быть как внутренней, так и внешней. Внутренняя готовность – это фактически то же самое, что и способность. Значит речь идёт о внешней готовности, точнее, о предоставлении внешних возможностей (в данном случае) для власти. Что определяет эти возможности, внешние условия? Демократы скажут – законы о выборах (власть-то по их мнению должна быть выборной). А кто создаёт эти общественные законы – правовую систему? Человек.

Люди  выдумывают эти не Природные, а ИСКУССТВЕННЫЕ законы общественного устройства – так называемое Право. По сути это правила игры властвующих хитрецов с подвластными простецами – игры в подкидного дурака, в которой роль дурака всегда отводится вторым, а козырные карты обязательно находятся у первых.

Эти искусственные законы выдумывают власть имущие, а точнее обслуживающие их интеллектуалы в своих собственных шкурных интересах, прикрываемых демагогией о нуждах народа и заботе о нём (кстати, ДЕМО–КРАТИЯ происходит от ДЕМА–ГОГИИ, которая является главным средством манипуляции сознанием и поведением одемокраченных масс – электората).

Так называемые общественные законы готовятся на кухне «интеллектуальной элиты» яйцеголовыми учёными для того, чтобы пичкать этой несъедобной яичницей людей (электорат). Таким образом уже в самом начале определения Власти как «способности и возможности оказывать определяющее воздействие» на мозги и поведение людей интеллектуальные проститутки правящей доктрины показывают свою истинную суть, смешивая Божий дар с яичницей.

Вернёмся, однако, к последнему определению власти и, убрав пустопорожнее, наукообразное словоблудие, выделим его главные моменты. Тогда получится:

Власть – это воздействие на людей через авторитет, право, насилие.

Раскрытие сути любого явления неизбежно связано с обнажением механизма этого явления и его цели...

Из приведённой формулировки ясно, что МЕХАНИЗМ власти связан с воздействием на людей и есть три средства воздействия – Авторитет, Право (то есть законы) и Насилие (как всегда, главное – на последнем месте). 

Таким образом, для духовного и материального закабаления людей власть в последнюю 2000-летнюю эпоху ТОТАЛИТАРНОЙ ЛЖИ И ВСЕОБЩЕГО ЛИЦЕМЕРИЯ использует специально созданные и надутые ею авторитеты и т.н. правовую систему – законы, которые, как известно даже простецам, что дышло – куда она их повернёт, туда и вышло.

В.Д.Соловей Природа этноса

В.Д.Соловей «КРОВЬ» И «ПОЧВА» РУССКОЙ ИСТОРИИ Природа этноса

Раздел I. «Кровь» и «почва»

Душа всякого тела есть кровь его. 

(Лев.17:14)

Глава 1. Природа этноса/этничности

Все обилие существующих теорий и разнообразие подходов к изучению этничности принято сводить к двум основным позициям. Одну из них называют эссенциализмом или (чаще) примордиализмом. Вторую – модернизмом, номинализмом и конструктивизмом. Хотя каждая из этих позиций включает множество оттенков и конкурирующих теорий, между ними существует принципиальное различие в области оценки того, онтологична этничность или же нет, и каково ее происхождение. 

Для эссенциалистов, как следует из самого слова, этничность имеет онтологический статус, она субстанциальна. В представлении подавляющего большинства ученых, придерживающихся этого взгляда, этническая/национальная субстанция возникла исторически, однако ее происхождение уходит в такую седую древность, что разглядеть истоки практически невозможно, а поэтому этническое начало можно считать практически вечным. В современности оно обрело новую жизнь, преобразовавшись в нацию; нация – продолжение и развитие этноса. Если этническая субстанция преимущественно культурно-историческая, то у нации к этому добавляются экономические связи, политико-государственное  единство и общая территория. Но в любом случае этнос и нация – сущностно социальные явления. Приблизительно таков преобладающий взгляд в рамках эссенциализма.

Альтернативная точка зрения отвергает онтологический характер и органичность происхождения этнического/национального, а также  преемственность между этносом и нацией. В конструктивистской перспективе нации – исторически поздние (не раньше Нового времени) социальные конструкты, то есть они не «выросли» из этносов (никакой генетической связи здесь нет), а произведены, сотворены людьми под воздействием разного рода социально-исторических обстоятельств. Нации реальны, но не онтологичны: их реальность – реальность  специфического типа социальных отношений, определенного стиля воображения, а не субстанции. Не будет этих отношений, исчезнет и «воображенное сообщество» нации . 

Тем не менее, при всех принципиальных различиях эссенциализм и конструктивизм сходятся в одном ключевом пункте  - понимании этнического/национального как сущностно социального. Не важно, возникли этносы/нации  естественно и органично  или же сконструированы, - они представляют собой социальные группы людей. 

Лишь крошечная группа научных диссидентов уподобляет этнос/этничность биологической популяции (этнос - расширенная форма  кровнородственного отбора) и настаивает на сущностно биологическом характере этнических групп.  В этой интерпретации этничность и раса – изначальные и фундаментальные биологические данности. 

Рассмотренная в таком ракурсе научная ситуация преображается, ее смысловым стержнем становится не примордиалистско-конструктивистская дихотомия, а  дихотомия социологического и биологического подходов к этничности. В современном мире социологизаторские концепции доминируют и составляют важный элемент культурной и политической социализации, в то время как биологический подход предан остракизму. Причем аргументация против него носит не столько научный, сколько культурно-идеологический характер: понимать этничность как биологическую данность это де неполиткорректно и чревато расизмом. Очень странная аргументация, ведь истина никогда не определялась большинством голосов, а мораль, культура и идеология не могут быть арбитром  в научной дискуссии. Наука внеположна идеологии и морали. 

Самое же пикантное состоит в том, что социологизаторское понимание этничности не аргументировано, а его интеллектуальное превосходство представляет  фикцию и затянувшееся недоразумение, которое поддерживается по незнанию или умышленно. Социологические концепции полностью провалились в попытках «ухватить» этническую специфику и дать ей научное определение.  

Вне зависимости от парадигмальной принадлежности они описывают этническое через неэтнические признаки, но не могут объяснить, как и почему из неэтнических свойств возникло новое – этническое. Как уже показывалось во введении на примере анализа наиболее популярных определений русскости, язык, культура, религия, психический склад (национальный характер) и т.д. ни по отдельности, ни в любой комбинации не составляют этнического тождества и не способны его породить. 

Если понимать этнос/этничность в духе примордиализма (или его мягкого варианта – перенниализма) как изначальную, врожденную, «вечную» человеческую характеристику, то таковая просто не может быть результатом констелляции исторически сложившихся факторов. Исследования по этнической антропологии возводят этногенез к неолиту и даже к палеолиту, когда невозможно говорить о религии, культуре  и прочих «этнических» признаках в том смысле, в котором мы знаем их сегодня. 

В общем, признавая этническую субстанцию эссенциалистский подход не смог выделить специфическое этническое качество. В этом смысле конструктивизм стал закономерной интеллектуальной реакцией на фиаско поисков этнической субстанции социологизаторскими методами. Однако при внешнем интеллектуальном блеске он оказался в той же самой логико-методологической ловушке. 

Конструктивизм не в состоянии объяснить, почему в результате социального творчества людей в неэтнической среде возникает этничность; каким образом половая, демографическая, социальная или культурная группа вдруг превращается в этническую. Напомню, что это суть признаки, а не элементы, они  не составляют  системы и, следовательно, не обладают эмерджентным свойством. 

Этническое самосознание (или этническая идентичность) не может считаться атрибутирующим признаком  этничности, пока не установлен тот самый этнический признак, который осознается или хотя бы интуитивно ощущается. Если этнос/этничность существует, то он должен обладать качественной определенностью, собственными реальными признаками, которые и отражаются сознанием. «Не может реально существовать нечто, не имеющее качественной определенности, т.е. не имеющее собственных реальных признаков – такова аксиома, выработанная многовековой историей философской мысли» . Но этого признака конструктивизм не указал точно так же, как его не указал социологизаторский примордиализм. Позиция же врожденной  этничности сознания социологическими концепциями исключается как биологизаторская.

Популярные постмодернистские концепции ситуативной этничности имеют своей базовой методологической посылкой бессознательную ошибку или сознательную фальсификацию. Взять, например, идею Фредерика Барта об определяемой культурными границами ситуативной этничности. Суть ее в том, что сам факт проведения границ в гомогенной среде конституирует группы, в том числе этнические. Но почему (само)разграничения создают этническую специфику там, где ее раньше не было и где присутствовало исключительно неэтническое содержание? Оппозиционалистское противопоставление «мы – они» свойственно осознанию индивидом своей принадлежности к любой группе с аналогичными свойствами. В той мере, в какой эти оппозиции формируются и осознаются, они основываются на присущих только им собственных признаках.  Иначе говоря, противопоставление мужчин и женщин, стариков и детей основывается на биологических признаках, социальных групп – на их месте в структуре данного общества и т.д. Стало быть, в основе этнической оппозиции должен лежать этнический признак, который, напомню, обнаружить не удалось. 

И уж совершенным абсурдом прозвучит допущение, что сам факт проведения границ  генерирует этничность из ничего - ex nihilo nihil. Допустить противоположное, значит занять креационистскую позицию, которую вряд ли стоит всерьез обсуждать в научном контексте.

Столь же «убедительна» концепция возникновения  этничности вследствие путешествия индивидуальной/коллективной идентичности по набору доступных в данных момент культурных конфигураций или систем . Здесь терминологический блеск прикрывает нищету интеллекта и отсутствие хотя бы элементарной логики. Если те или иные «культурные конфигурации или системы» приобретают этнический характер, значит ли это, что культура хотя бы в части своей имманентно этнична? Если же этническую окраску  «конфигурациям и системам» придает «дрейфующая идентичность», то в какой своей части этнична индивидуальная/коллективная идентичность? Если неэтничны ни культура, ни идентичность, то почему в результате их взаимодействия возникает совершенно новое, пусть даже ситуативное,  этническое качество? Любые формы взаимодействия культуры и идентичности «не тянут» на статус обладающей эмерджентным свойством (то есть способной порождать новую функцию, новое качество) системы. 

Интеллектуальный стиль и концептуальное «богатство» постмодернистской этнологии можно описать двумя хлесткими фразами: логика железная, да точка отправления  дурацкая (или откровенно сфальсифицированная); релятивизм – диалектика дураков. 

Вне зависимости от парадигмальной принадлежности социологические концепции этноса/этничности  оказалась перед общей неприятной дилеммой: оценить собственную теоретическую неспособность  «ухватить» этничность как результат отсутствия объекта исследования – этноса/этничности (как бы они при этом не понимались – субстанциально или как реальность отношений),  или же признать неадекватность теоретической концептуализации природы изучаемого явления. 

Первая возможность была доведена до логического завершения призывами «забыть о нации», устранив само это слово из «языка науки и политики», и организовать «реквием по этносу» . Однако обыденное и научное сознание оказывает непреодолимое сопротивление попытке доказать несуществование того, что не просто самоочевидно, но и капитально в своей самоочевидности. В этом смысле приведенная во введении мысль об этничности как явлении, проявляющемся повсюду, хотя его  невозможно методологически «уловить», отражает господствующее в  научной среде умонастроение. 

Бесспорный кризис понимания этничности вызван не отсутствием самого исследовательского объекта, а ошибочным подходом к самой природе этнического. Как в анекдоте, ученые ищут монету там, где светло, а не там, где она потеряна. Если все попытки обнаружить и доказать социальный характер этнического несостоятельны, то, возможно, его природа вовсе не социальная, а биологическая?  Эту мысль последовательно отстаивает один из наиболее глубоких (и  остроумных) критиков современной отечественной этнологии: «Человек… в своей этничности – если таковая вообще будет установлена наукой – может быть только сущностно биологичен; социологическая трактовка этноса исчерпала себя и не может считаться приемлемой». И еще: «Этнос, если он существует, есть по определению группа людей с некоторым общим биологическим признаком… только такой признак (условно говоря, этнический признак) и может передаваться от поколения к поколению генетически» . 

В общем, как говаривал Шерлок Холмс: если все невозможное отброшено, то оставшееся и будет решением проблемы, даже если оно кажется невероятным.

продолжение см. http://mirovid.profiforum.ru/t114-topic#303

Никто не виноват

Изолгавшись на корню –

Никого я не виню…

О. Мандельштам 

"Изолгавшись на корню –

Никого я не виню…"

Грозный (Мандель)штамп вранья –

В подсознаньи у меня.

Я – дитя мирских наук,

Плод Христовых – крестных мук.

Я – дитя эпохи лжи,

Что плодила миражи.

Против века не попрёшь –

Вот и льётся всюду ложь…

Если все мы рухнем в ад,

То – никто не виноват!