Психолог Олег Хомяк рассказывает, как в России
происходит массовая обработка сознания, и дает рекомендации, как общаться с
родственниками, друзьями и коллегами — россиянами, чьи мозги взял напрокат
Кремль.
В той сложной ситуации, в которой мы сейчас находимся, у нас возникла
неожиданная для многих проблема в общении в родственниками, коллегами, друзьями
и сотрудниками из России. Почему вроде бы нормальные, адекватные люди ведут
себя, как сумасшедшие? И как на это реагировать? Раньше, общаясь с россиянами, мы
могли что-то обсуждать, спорить, доказывать, договариваться. Была нормальная
коммуникация. Теперь же мы обнаруживаем, что нас просто не слышат. В ответ на
любые наши доводы идет какой-то текст, состоящий из набора штампов, причем мы
понимаем, что этот посыл — явная ложь. Мы обсуждаем положение дел не в России,
а в Украине, но при этом россияне занимают такую позицию, будто лучше нас
знают, что у нас здесь происходит.
В таких случаях я советую переводить внимание собеседника на те безобразия,
которые происходят в России, — терроризм, воровство, повальное пьянство и т. д.
Также можно спросить собеседника о том, почему в России сейчас подъем
неонацистских настроений, и как они намерены со всем этим бороться. Это самый
простой способ сбить
накал.
Почему вдруг с рациональным, взрослым и умным человеком становится невозможно
говорить? Здесь уместно было бы рассказать о таком механизме, как зомбирование
или массовая обработка сознания. Важно помнить, что СМИ в России уже много лет
находятся под полным контролем государства, они транслируют создаваемую властью
единую управляемую идеологию. Есть, конечно, и оппозиционные СМИ, но их
прессуют, и чем дальше, тем меньше их становится. Скоро там возникнет единое
идеологическое пространство. В России возрождена и восстановлена советская
система пропаганды в самых жутких ее формах. Эта пропагандистская машина очень
похожа на ту, которая была в гитлеровской Германии, но явно до нее не дотягивает.
Тем не менее, система СМИ в России работает очень мощно.
Каким образом происходит зомбирование? У каждого человека есть личное
сознательное и подсознательное, наши собственные эмоции, чувства, отношения. Но
есть еще и коллективное бессознательное, о котором говорил Карл-Густав Юнг. Оно
подразумевает набор одинаковых стереотипов мышления у разных людей, включенных
в одну систему. Какие образы возникают в голове у человека, выросшего в СССР,
например, у меня, при слове «фашизм»? Первое, что возникает в моей голове, —
это плакат времен войны, на котором советский солдат протыкает штыком фашиста.
Второе — сожженные города и деревни. Дальше — фашисты с закатанными рукавами
держат в руках шмайсеры. Еще — песня «Вставай, страна огромная!» Эти картинки
содержат сильнейший эмоциональный заряд, тут и страх, и ненависть, и гнев, и
презрение и еще много чего.
Коллективное бессознательное содержит образы: смесь из визуальных картинок,
чувств, переживаний и звуков. Причем совершенно необязательно, чтобы эти образы
соответствовали реальности. Например, в России вполне успешно работает такой
образ, как «мировая закулиса», который по форме своей абсурден, хотя при этом
намекает на что-то конкретное.
Образы могут быть принципиально выдуманными, не связанными с реальностью, но
при этом сотканными из элементов реальности. Например, россиянам рассказывают,
что в Украине власть захватили бандеровцы и фашисты. Берутся мифические образы
«фашистов», «бандеровцев» (тоже очень эмоционально заряженный образ, причем для
Востока и Запада Украины этот заряд диаметрально противоположный) и соединяются
с реальным Киевом, русскоязычными гражданами, Майданом Независимости. Все это
причудливым образом перемешивается и создается образ хаоса.
Так как мы принадлежим к самым разным системам (родовой, профессиональной,
национальной, государственной и т. д.), мы подключаемся к разным наборам
образов, хранящихся в коллективном бессознательном этих систем. Как в фильме
«Матрица»: воткнули в затылок шнур, и человек видит ту картинку мира, которую ему
диктует система. Такими «портами» соединения человеческой психики и системы
являются образы. С одной стороны образа (со стороны системы) находится визуальная
картинка или стереотип (тот
же «фашист», которого я, например, ни разу в своей жизни не видел, как и
подавляющее число россиян), а с другой — наши личные эмоции (ненависть, гнев,
страх, жажда справедливости и т. д.) И вся личная энергетика человека
направляется на реализацию этого системного образа. То есть чувства и силы
многих россиян теперь активно направлены на борьбу с фашизмом в Украине,
хотя в их жизни есть множество проблем, с которыми следовало бы побороться.
Включаясь в систему (для большинства людей это происходит бессознательно и
неконтролируемо), мы принимаем эти образы и сопереживаем их. У взрослых россиян
таких исторически сформированных образов предостаточно, взять хотя бы
идеологические образы, созданные в советское время. При этом нужно понимать,
что была реальная война, с ее ужасами и жертвами, и был ее образ, созданный в
нашем коллективном бессознательном. Это разные вещи. Но обычный человек не
различает образ выдуманный и образ наблюдаемый. Он воспринимает любой образ как
правду. Если тот не слишком фантастичен. Хотя иногда даже слишком
фантастические образы принимаются за правду. Вспомните хрестоматийный пример,
как радиопостановка по книге Герберта Уэллса «Война миров» вызвала панику среди
населения. Если я, вы, еще кто-то начнет сейчас убедительно рассказывать о
встрече с чупакаброй, через некоторое время этот зверь перестанет быть
фантастическим в восприятии слушателей. Люди не отличают образы, полученные из
собственного опыта, от образов, полученных из системы. Простой пример. Все мы
уверены, что знаем, как выглядит Солнечная система: посредине Солнце, вокруг
которого крутятся по своим орбитам планеты. Но разве кто-то из нас видел это
своими глазами? Мы видели картинку из учебника и приняли ее на веру. Если это
понять, то обнаружится, что у нас нет другого подтверждения существования
Солнечной системы, кроме этого образа из учебника. Значительная часть наших
знаний о мире — это такие же картинки, не полученные из собственного жизненного
опыта.
Благодаря тому, что мы живем на одной территории, вращаемся в одном
сообществе, а, значит, присоединены к одной общей системе, мы «заглатываем»
одинаковые или похожие образы, и это позволяет нам общаться, как бы понимая
друг друга. Если говорить о мышлении, то не столько человек мыслит, сколько
система мыслит через человека. Система загрузила в нас какое-то количество
образов и теперь все наше осмысление действительности идет через эти образы. То
есть процесс мышления — это не личный процесс, а системный.
Итак, что же произошло в России? Путин начал активизировать и актуализировать
определенный набор образов: в первую очередь, образ фашизма (россияне реагируют
так, будто фашизм стоит у их границ) и, конечно же, идеи советского героизма.
Здесь уместно вспомнить праздник День Победы. Этот праздник, кроме того, что
отражает реальный процесс — победу СССР над Германией, еще имеет мощную
идеологическую нагрузку. Это праздник, призванный ежегодно поддерживать
настроение победителя. После Победы прошло 70 лет. За эти годы было проиграно и
упущено немало, была проиграна холодная война с Западом (СССР рухнул, экономика
России теперь — сырьевая). Но праздник продолжается и люди продолжают жить с
ощущением победы. Сейчас в России уже не столько вспоминают погибших в этой страшной
войне (что стоило бы делать), а наслаждаются шовинистическим чувством
победителя. Этот день можно было бы сделать днем памяти, днем мира, протеста
против воен, но в современной России, которая на самом деле продолжает быть
советской, этот праздник продолжает функционировать как способ поднятия
героизма.
Россияне — имперская нация, а у всех имперских наций есть постимперский синдром
— переживание, мягко говоря, грусти-печали об утерянном величии. Отсюда и День
Победы, и прочие праздники, связанные с величием России и русского оружия. Если
на это переживание потерянного величия манипулятор накладывает несколько сильно
заряженных образов, например, того же фашизма, и указывает, где именно
находится этот фашизм (в данном случае — в Украине), то автоматически вся эта
сила эмоций поднимается и большая часть российского населения рвется воевать с
фашизмом в Украине.
Но эмоции недостаточно поднять, их нужно поддерживать. И начинается
апеллирование к русскому единству (бросаются ложные идеи о всяческом ущемлении
русских и даже русскоговорящих), к идеям православия (против «бесстыжих геев
Европы»). В результате мы имеем фьюжн-идеологию, соединившую символы-образы
советского прошлого, российского имперского прошлого, панславянизма и
православия. Этот странный микс подается под видом концепции «духовных скреп».
Хотя единственные скрепы, которые есть у России, — это нефть и газ, все
остальное — идеологическая надстройка, призванная придать этому всему хоть
какой-то смысл. И это понятно, ведь жить в бессмысленном мире — очень тяжело.
Нужно понимать, что люди, подключенные к общей системе образов, перестают
мыслить, они просто реагируют, как на нажатие кнопки. СМИ нажимают кнопку —
пошли эмоции, процесса мышления нет. Поэтому, когда вы пытаетесь говорить с
россиянином, вы обнаруживаете мощную эмоцию, логика там не работает. Даже если
вам удастся невероятными усилиями убедить человека в чем-то, что-то ему
доказать, вы с удивлением обнаружите, что при следующем разговоре он опять
возобновит свой посыл, причем в той же форме, что и до этого. Почему? Потому,
что он возвращается домой, присоединяется к системе — к телевизору, соседям,
коллегам и опять загружается той же информацией.
Как понять, что ваш собеседник зомбирован? Он эмоционально реагирует, выдает
мощные штампы (одинаковые у всех представителей одной системы) и совершенно не
слышит ваших аргументов. Человек не впитывает внешнюю информацию, которая может
разрушить образ, созданный у него в голове. Признак сильной идеологии именно в
этом — в человека встроен механизм защиты от «ненужной» информации. И человек
держится за этот механизм защиты. Потому что если он хоть на минуту отойдет от
вымышленного образа и осознает, что никаких фашистов в Киеве нет, он будет
вынужден признать, что чувство ненависти, переполняющее, — это его собственное
чувство, что эта агрессия, которую он испытывает, — его собственная. Что
потребность убивать испытывает сейчас лично он. И что его страна — не
освободитель, а оккупант. Для любого нормального человека этокатастрофическое переживание.
Поэтому, если вы сталкиваетесь с такой заряженностью, знайте — что-то
доказывать бесполезно. Хотя можно и попытаться, может, ваш собеседник еще
сохранил зачатки критического мышления. Признак того, что ваша попытка
коммуникации может увенчаться успехом, — то, что человек вас внимательно и с
интересом слушает, задает уточняющие вопросы. Это говорит о том, что он
способен мыслить, воспринимать информацию. Вы можете очень осторожно,
дозировано давать ему эту информацию, не задевая, по мере возможности, его
стереотипы о родной стране. Рядовой россиянин, вдруг осознающий, что его родина
— агрессор, а Путин — вор и лжец, теряет веру в свою страну, свой патриотизм и
вместо собственного величия, неразрывно связанного с величием своей страны,
вдруг начинает ощущать свою ничтожность.
Но, что делать, если зомбированный россиянин, с которым вы общаетесь, ваш
родственник, давний друг, коллега? Лучшее, что вы можете сделать, — это уйти от
темы коллективных образов и вывести разговор на дорожку личных интересов.
Спросить, как там дети, платят ли пенсию, что с зарплатами, закончили ли
ремонт. Или повернуть беседу в профессиональное русло. Вы увидите, как человек
в одно мгновение станет таким, каким вы его знали раньше. Но стоит вам
затронуть какую-то геополитическую тему, как произойдет обратный процесс.
Совсем как в фильме «Матрица», когда каждый мирный житель вдруг превращается в
агента Смита. Согласно фильму, агент Смит — это автономный модуль, призванный поддерживать
систему. Так и в данном случае, из каждого россиянина начинает проглядывать
Дмитрий Киселев. Исчезает личность, появляется система. Вы в какой-то момент
начинаете говорить не с человеком, а с динамиком Путина. Поэтому рассчитывать,
что вам удастся победить, не приходится. Система по определению мощнее вас
одного. Таких динамиков в России — сотни миллионов.
Единственное, что мы можем в данной ситуации, — поддержать личностный контакт,
прочувствовать границы, в которых можно общаться, и обязательно нужно делать
акцент на следующем: «Сейчас ситуация сложная, даже очень сложная, но мы же
нормальные люди и все хотим мира. Поэтому давай просто спокойно на это
смотреть. Все будет хорошо, и у тебя, и у меня». Такой подход может сохранить
какой-то баланс в отношениях. Если же вы начнете выходить из себя, кричать,
избивать противника словами, вы, безусловно, почувствуете себя лучше (это
хороший способ саморегуляции), но ничего не добьетесь, кроме возросшей ответной
агрессии и ненависти. Если вам ради саморегуляции захочется кого-то из знакомых
россиян потроллить — тролльте. Если отношения вам не дороги. Сейчас вы ничего
не докажете. Эта система смыслов со временем рухнет сама.
Примите как факт: гуманистическое ожидание, что все люди умные и с ними можно
договориться, — это иллюзия. Ум, конечно, у каждого индивидуальный, но если его
взяла в пользование система, он становится частью этой системы. А с ней
договориться нельзя.
Подготовила
Инга Лавриненко
всё по методичке ( темнику) троллей. Сказал бы что нара человек из Киева в сотене, так нет, троллю надо на личности перейти.Тупое ты и убогое.