Комок луны крадётся сквозь дубраву,

Поддерживая небо на весу,

И ночь колышет бархатные травы,

Баюкая уставшую росу.

Мир дрёмы. Даже белка в глухомани,

Найдя приют, свернувшись колесом,

Подёргивает мягкими ушами,

Увидев неприятный старый сон.

Сверчки неутомимо до рассвета,

(Какое волшебство их завело?)

Стрекочут песню вечную про лето

И про его короткое тепло.

И хочется, чтоб завтра лето звонко

Шумело и смеялось невпопад,

Но осень, своенравная девчонка,

Уже пошила жёлтый свой наряд.

Лишь взаперти оцениваешь волю,

Когда поступки не воротишь вспять,

Стихи поют лишь в радости и горе,

И не поют, когда на всё плевать.

Цари и их угодливые свиты

Стихам не в силах обозначить путь,

Стихи поют, когда душа открыта,

И не поют, когда её заткнуть.

Слог может быть не слишком безупречен,

А кто на свете беден на грехи?

Но только тот мир будет долговечен,

Который продолжает петь стихи.

Не встречу я тебя, не обниму,

И рай не сотворю под вой метели,

Ты нравишься мне только потому,

Что я не знаю, кто ты в самом деле.

Быть может грех лишать себя всего,

И сдерживать желания – преступно,

Но нравишься ты только оттого,

Что далека и вовсе недоступна.

Да, волноваться ночи напролёт

Тоскливо, тяжело и безотрадно,

Не вижу я тебя который год,

Но в этом плюс – ты стала ненаглядной.

Нас разделяют недомолвки,

Нас разделяют города,

Разъединяют остановки,

Вагоны, рельсы, поезда.

Нас разделяют снова люди,

И каждый промелькнувший час,

И даже шар на синем блюде

Далёк и не сближает нас.

Не рвали нас на части склоки,

Но нет доверия к словам,

И только чувственные строки

Меня привязывают к Вам.

Вы вышли из бездонной сонной вечности,

Непонятой, забытой но щемящей,

И чувство возвратили бесконечности,

Восьмёркой неподвижною лежащей.

Такая же привычная, приветная,

С улыбкою живой и невесомой,

Вам незнакомо чувство безответное,

И слава Богу то, что незнакомо.

И слава Богу то, что Вы не знаете,

Что я опять влюбился до беспечности,

Вы всё равно, не зная, окрыляете

Меня и моё чувство бесконечности.

В деревья, уставших от зноя,

Дрожит золотистый дым,

Есть в осени что-то такое,

Чего не понять другим.

Теплится, чуть живое,

В крике прощальном птиц,

До совершенства простое

И малое без границ.

В слепых отражениях слова

Течёт, как в земле вода,

В повторе своём не ново,

Но чудное, как всегда.

Смелостью не беспокоит,

Не лжёт, не способно на лесть...

Есть в осени что-то такое,

И, может, неплохо, что есть.

Вы были всем, хотя не замечали,

Что к чуду понимания стремясь,

Я письма к Вам писал, а Вы – молчали,

От боли тишиной отгородясь.

Вы были всем – отчаяньем, надеждой,

Подаренной капризною судьбой,

Я верил и наивен был как прежде,

Но Вы не услыхали голос мой.

Слов шелуха – бесплодное занятье,

Они давно развеялись как дым,

Вы были всем – подарком и проклятьем,

Но стали вдохновением моим.

Я знаю, мне не плыть

По жизни рядом с Вами,

И хочется грустить

Печальными словами.

Я знаю, что ни ложь,

Ни правда нас не свяжут,

И хочется грустить,

И волноваться даже.

Но только грусть моя

Светла и безмятежна,

Спасибо Вам, что я

Могу грустить так нежно.

Желтеет грусть за окнами листками,

Вздыхает ветром, сеется дождём,

Гуляет опустевшими дворами,

Сиянье лета превращая в сон.

Но в этом сне тепло уже не снится,

Оно по зову перелётных стай

Давно умчалось радужною птицей

В далёкий и волшебный южный край.

Всё будет солнечно!

И день, и небо,

Что любит плакать

Росой прозрачной по утрам,

И робкая надежда,

Что не смогла покинуть

В трудный час,

И взгляды, адресованные нам.

Всё будет солнечно!

Всё, чем мы дорожим,

С предательством

Не смея обручить,

Не понятое, но любимо,

Что не проходит слепо

Мимо,

И что не в силах

Мы забыть.

Всё будет солнечно!

Весна, пришедшая надолго,

И звон лесов,

Щебечущих своё,

Мечта,

Живущая спокойно,

Что ожидания достойна,

И мы, достойные её.