Вот так живёшь себе, копейку имеешь, бывших друзей - ставших настоящими бандитами, полезных ментов (бывших бандитов) - ставших настоящими друзьями, любимых женщин… тоже имеешь, но немного иначе. А потом звяк валдайский колокольчик фараона и на тебе останавливает тяжёлый взгляд человек с пустыми глазами. Облака шумят, ворожат на дальнюю дорогу и пустой чемодан с колёсиками. Нравится ему твой бизнес, не нужен, но нравится. Боттичелли Семён Семёнович. Бандиты вздрагивают, кивая в такт ментам – не поможем.

Умный мужик, кнутом и пряником нас приручал, развлекался как со щенками, волю ломал, лично в подбородок бил – падали, другие люди ногами пинали. Неприятно… Бабье лето пахнуло поздним теплом, тихим звоном в ушах, запахом сухого жёлтого листа. Коснулось лица шелковистым блеском вьюги летящих паутинок. Пряник. Сауна – двухэтажный дворец.  Музей по типу Эрмитажа, токо богаче. Широкий жест с барского плеча – отведайте, быдло.

Тёрлась с нами девочка красивая с грациозными глазами, газель пугливая нетронутая с тревожной кличкой «Пуля в голове». Не сутулая. Редкий случай, когда женская красота, ни при каких условиях, не могла конвертироваться ни в какую валюту. Сексуальный Робин Гуд, вольный стрелок в короткой юбке, охотник на вжареных жирафов. Может, я её недотрахал тогда в бассейне, а может бандитская пуля в голове от водки шевельнулась. Но только вступила она в жестокую рукопашную схватку с охраной банямузея. Как же мы нашу девочку бросим, вон уже зубы её по полу рассыпались.

 Оооо, крындец всем аквариумам, витражам, дверям, мебели, золотым унитазам и окнам. Всё разбили. Охранников принудительно кормили аквариумными суши из золотых рыбок. Танцевали дикие первобытные танцы, трижды исполняли на бис африканский обряд вызывания дождя, 5 относительно удачных попыток поджога, а для того, что бы скрыть следы преступления аккуратно перебили все лампочки в здании. Абсолютно все (включая холодильник). Бесшумно скрылись на двух такси. Зрачки зелёные в ночи, заблудшие овцы ушли без подков - контрабандой. Мы не быдло… мы хуже – мы русские, с внезапными вспышками национального самосознания.

Ви думаете, что завтра ми продавали квагхтиры? Вах. Ви не знаете русских, думаете ми, как евреи, из бани домой? Ан нет, для нас – Русских, не характерна трусость. Особенно если уже помылись. Сделав грозное предупреждение Врагу, в виде захреняченной в окно его квартиры бутылки с бензином (не загорелась, но мы ещё швырнули дохлую кошку и обещали вернуться - поджечь), провели остаток ночи у друзей - язычников. Праздник Ивана Купалы. Голая Пуля, в фуражке, натёртая сметаной, с раскрашенным клитором, исполняла зажигательную ламбаду на служебных столах, друзья воинственно потрясали в славянском хороводе табельным оружием, пели песню «Опера» путая слова с «Голубая луна», а музыку с лезгинкой.

 Утром банямузей штурмовали суровые люди в масках и бронежилетах. Некоторую пикантность ситуации придавал тот факт, что это была киевская Кобра (спецназ ГАИ). Президент Украины - Кучма был уверен, что она сейчас звереет на спецоперации в Запорожье. А она штурмовала баню в Днепре. А чьо такого? Бешеной собаке100 вёрст - не крюк.  

Ах, как приятно было смотреть в пустые глаза на распухшем лице нехорошего человека, икать перегаром и цедить загадочно: «Есть у нас один человечек в администрации президента, ик, с гуталиновой фабрики, ик, паа званку Кобру высылает в любую точку Украины, подлётное время 3 часа». Самое смешное, что серьёзный, тёртый человек ВЕРИЛ(!) в эту чушь и БОЯЛСЯ(!), что опять приедут, опять отпиздят и опять найдут у него героин, в тайнике под подушкой.

 Раскопанные археологами могилы мне всегда напоминали барсучьи норы, разрытые с весёлым остервенением молодыми щенками. Как за сладкой шкуркой неуклюжие ещё собачки с умными глазами неловко откидывают лапами чернозём, воображая себя опытными хирургами Науки. Грезят, что своими лопатами, как скальпелем, безошибочно и небрежно, рассекают ткань Времени и там, в разрезе, вот-вот станет виден туманный портрет Прошлого. Из разрытых детьми могил потянутся к нам неясные тени людей живших здесь не одну тысячу лет назад.

Конечно, это иллюзия. Пропасть между нами слишком велика. Но вечером, в косых лучах заходящего степного солнца… Когда длинные тени дают новую, короткую, призрачную жизнь мёртвым находкам, найденным ослепительным полднем… Пройдите вдоль раскопанных могил, вглядитесь в белеющие кости тех, кто когда-то Был … Здесь, на краю подсыхающей ранки - рассечённой скальпелем земли, становится ясно, что нас разделяет не только время – это были совершенно Другие цивилизации и мерки нашей, техногенной, здесь просто не уместны.

Вечером – это очевидно по тысяче странных признаков, рассеянных в разлитом вокруг степном воздухе. Вас охватывает странное беспокойство. Не то что бы вечерние тени облачают в призрачную плоть отшлифованные временем скелеты на дне могил, нет. Но они точно перестают быть Безликими. Это завораживает. Есть много способов сделать ещё несколько шагов в мягком тумане. Стараясь найти мостик туда, где реальность становится … другой, где тени обретают каплю плоти.

В каждой могиле обязательно лежит керамический кувшинчик. По преданию, туда клали сердце умершего. Иногда кувшинчик находят лопнувшим в дребезги. Неизвестно, почему они взрываются. Нам нужна могила молодой девушки, с целым кувшинчиком. Тёплая керамика ещё помнит, как она была мягкой глиной, ещё хранит отпечатки вылепивших её пальцев. Выцарапанный орнамент – цепочка забытых оберегов. Графическая магия древнего погребального обряда. Наполняем сосуд белым сухим вином, мешая прах её сердца и продукцию фирмы «Золотая амфора». Красным сладким крымским вином натираем её череп. Белое вино пьём, наслаждаясь странным вкусом, под печальный шелест степного ветра. Ждём…

Она обязательно придёт сегодня ночью на свидание. Они всегда приходят. Раздвинув вуаль твоего страха, сквозь чёрные изломы теней, заставив дышать тебя полнее, сложнее, чаще. Ночь на дне могилы будет яркая, чумная, жадная. Ты будешь кричать, но тебя никто не услышит. На грани сна и реальности, и реальность эта ночная, не будет казаться тебе склеенным подобием жизни, фальсификацией мечты, а будет самой подлинной жизнью, в которую пришла Тёмная мечта.

Утром ты вернёшься в лагерь, исцарапанным, бледным, неся на коже отпечаток лунного света. Болят покусанные губы. Этим летом ты уже не загоришь. Молчаливым, охрипшим - теперь дневная жизнь будет напоминать тебе раскрашенный картон. Каждую ночь будешь беспокойно ожидать, вглядываться в тени, возвращая в воображении вкус белого вина смешанного с тленом её сердца, но она больше не придёт. Мне кажется, что они умирают, ведь не зря кувшинчики лопаются утром на мелкие осколки.

Следующим летом ты любой ценой вырвешься в экспедицию, в поля, хоть на пару дней. Утром вернёшься с покусанными губами. А может быть всё будет не так, может быть тебе не нужна Тёмная мечта… может быть, ты спрыгнешь на дно совсем другой могилы и попробуешь взять себе Тёмную силу… Они всегда приходят, но это уже не будет так просто… я расскажу об этом в другой заметке.

  Редкие белые бабочки, порхают в вязком морозном воздухе. Нужно сделать серьёзное интеллектуальное усилие, что бы осознать, что это снег. Странно, я изменился, а снег за эти 40 лет (сколько я его помню) - не поменялся. Верховный сисадмин лениво нажимает enter, включает чёрно-белый фильм, только смотрит его уже другой человек. Хотя это тоже я. Не гоните, я точно знаю, что это я. Просто мозг давно не дышал эмоциями, одервенел и покрылся лаком.

 Мужчины это дети. Наверно поэтому так вкусно пахнет чёрная кожа салона и так сладко ревёт дизель, привычно злясь на снег. Узкоглазый смешной джипчик с храбрым сердцем доктора Мерседес и умной мордой бультерьера скалит зубы, пугая  голых белых великанов дрожащих вдоль дороги. Определённо, новые игрушки лучше! Особенно если они ярко-красные.

 МадМонт (кажется) как-то сказала мне: «Твоя девочка хочет прожить часть твоей жизни». Может быть. Нам удивительно хорошо вместе. Два года, а каждый её поцелуй – ослепительная, клейкая радость, которая сладким счастьем переливается на языке. Я помню, как в мягком тумане - были другие женщины, были, но это был не я. Я просто заблудился в смутном и беспокойном дурном сне. Что-то трахал. Бродил среди плотных на ощупь приведений, скрывая, что я умею жить.

  Бывшая Б. спросила: « Что ты ЕЙ подарил на Н.Г?»… я не могу объяснить – я подарил МЕЧТУ (наплечную кобуру для её пистолета). Классная кожа, стразики, перламутровые вставочки, флюоресцентная подкраска. Можно в ночной клуб одеть. Приятель в Италии заказывал (епнутцоо скоко денег). Девочкам тоже нужны игрушки. Я ухахатываюсь, когда вижу её на кухне, бухающую с подругами… в наплечной кобуре, со стволом ПСНа (пистолет скрытого ношения)… но подруги испытывают просто ди-и-икую зависть.

  Я очень много вещей не смог бы объяснить бывшей Б. Зачем красная машина сбивает пушистые облака снега, зачем шумят сосны в лесу, зачем ехать в хрустящие блистательные сабли обледеневших камышей. И зачем смотреть на бликующую, гладкую поверхность молодого льда, тонкой плёнкой хрупкого миража, дрожащую под нашими ногами.. Есть такие вещи которые нельзя объяснить – их нужно почувствовать. Вдохнуть. Некоторым не дано их даже коснуться. Или дано, но не со мной.

  Подьехала  «десятка». Заблокировала. Молодые, крепкие пацаны, с неуловимым отпечатком угрозы на том, что вежливо именуется ЛИЦА. Сейчас наш Сапфировый Остров всхрипнет и жизнь жадная, жаркая, пронырливая щипцами вытащит и швырнёт нас на снег. Плохо когда ты уже старый, слабый, толстый и знаешь, что уже не сможешь превратиться в оскаленного пса.   

Хуйня война. В рукав прячу нож. В нужный момент он упадёт мне в ладонь. Прыгаю из машины. Шагаю легко, как под шмалью. Ярко-жёлтые горящие осы, уже начали жалить мне в затылок адреналин. Эти дети и не догадываются как быстро сейчас всё произойдёт. С ножом нужны только техника и резкость. Умрут как овцы.

  Вежливо наезжаю, а чо так стали? А пацаны тупо извиняются, мигом отъезжают и пол часа лазят вокруг машины, задают идиотские автомобилистические вопросы и явно тихо балдеют онанируя от эстетического удовольствия. Всё хорошо, но я помню этот «КЛАЦ!» передёрнутого затвора, знаю какие пули прикупает моё солнце (чёрная сверхтвёрдая резина, близкая по плотности к свинцу, легально запрещена), а главное: я видел тот блеск азартного бесстрашия в глазах, страстное желание умереть за меня и мало ли что там ей померещится в нашем мужском разговоре….

  Да, молодые девчонки не читали Бунина, Миллера и Двух Капитанов, не смотрели «Приключения Электроника», да, кроют матом, носят флаг с бигмаком, свободно владеют албанским, а всё что они пьют, жрут, колют, курят и нюхают нам надоело ещё до того как они родились на свет (нам 40-50, им 16-20). Да, они чудовищно(!) не похожи на нас, но они точно такие же как мы… Странно это чувствовать… Наверно некоторые вещи никогда не меняются, а сами меняют нас и наш мир… Например: ЛЮБОВЬ.

ВОТ ТАКИМИ МЫ СТАЛИ - ВРЕМЯ БЕЗЖАЛОСТНО

А ДЕВУШКИ ОСТАЛИСЬ ТАКИМИ КАК РАНЬШЕ - ЗАГАДКА ПРИРОДЫ

ТАК ЖЕ ЛЮБЯТ НАС И ЖДУТ ЗИМНИМИ ВЕЧЕРАМИ У ОКОШКА

ВОТ ТАК, ПРИЛИЧНАЯ, ХОРОШО ВОСПИТАННАЯ ДЕВУШКА  ДОЛЖНА ВСТРЕЧАТЬ СВОЕГО МУЖЧИНУ

    Для тех кто не сталкивался, поясню, Туринская плащаница - это ткань в которую было завёрнуто тело Иисуса Христа после его казни. Каким образом его изображение проявилось на этой ткани не ясно, краски там точно нет. Эта христианская святыня активно изучалась и церковью и светскими исследователями. Интиресный аспект, это наиболее точное изображение Иисуса никогда не почиталось как икона. Мне всегда было непонятно почему??? Недавно нашёл разьяснение.

      Во-первых, икона это символическое изображение Христа или Его святых, в том состоянии когда они уже причастны к Царствию Божию, когда они уже спасены и всякая слеза с них стёрта. На плащанице изображение человека скончавшегося в муках. (Тут есть противоречие двух церковных канонов, ведь одновременно лик святого должен быть узнаваем и правдив, поэтому, например Иоанн Златоуст изображён с характерными залысинами, а Илья Чавчавадзе в очках).

        Во-вторых, на плащанице изображение Христа ещё не воскресшего. В этом богословская невозможность почитания такого изображения. В православной иконографии Христос - победитель смерти. Обратите внимание, даже распятый - Он летит(!).(на католическом распятии Он тяжко провисает прибитым гвоздями).

       Поэтому Туринская плащаница почитается как историческое свидетельство, как документ, как артефакт, но не используется в молитвенной или обрядовой практике.

       Между прочим до 4-го века, при христианском богослужении использовались ритуальные танцы, они до сих пор являются обычной практикой в Эфиопской Церкви. А в нашем Пасхальном Каноне есть фраза "пасху празднуем весёлыми ногами"   .... Скоро Рождество ребята    и мой пост закончится...   

    Гуру (наш случайный знакомый) задаёт такой темп, что психика "плывёт". Уже "автопилот". Ночной спуск с перевала. Умные так не делают. Проводник упрям - мы ДОЛЖНЫ прийти за час до рассвета. Иначе город СПРЯЧЕТСЯ от нас. Город - это легенда для беспокойных сердец, Беловодье. Дороги туда показать ни кто не может. Педерасты.

Его техника спуска... может, он не человек? Гуру спускается прыжками. Легко - как горная кошка. Накинув мрак на плечи, раскинув цепкие руки. Кто он вообще такой. Русский в стране черкесов. Холодные ладони. Твёрдые, как армейская подошва. Безрукавка. Татуированные руки. Два ножа. Черный хайратник. Седина. Глаза отливают сталью. Движется как человек который о-о-очень далеко ушёл по Пути Война. Говорит - егерь. Егеря не носят ножны на бедре. И егеря точно не меняют направление в прыжке - словно та летучая мышь, нетопырь. Егеря в горах гости - а этот явно дома. Урод.

Город Поющих Статуй. Увидеть и умереть. Утром, за час до рассвета, ветерок крепчает и скалы начинают петь. Так поют, что кровь стынет. Усраться. Воют как голодные. Медленно, всплывает солнце. Восход раскинулся крестом. Красиво и жутко. Эоловый город. Люди, лошади, дома с окошками - токо всё каменное. Говорят, что ночью они ходят, а утром засыпают. Ссуки хитрые такие.

В городе ВХОД. Треугольный пролом в скале. Одеть каски, аккумулятор в подсумок, зажечь коногонки, шагаем в липкую глину. Торопимся. Фокус - если идти быстро, то глина твёрдая как асфальт, а остановишься - липнешь, отрываются подошвы. Скала прошита ходами на много километров. Гуру движется в мраке лабиринта уверенно и гибко.

Зал Обвалов. Вторая легенда. Огромный подземный колодец размером с маленький стадион. Заполнен громадными глыбами. Глубина не известна. Глыбы шатаются от лёгкого толчка ладони. Можно спускаться между ними. Покачиваются все, и те, что внизу, и те, что вверху, и те, что рядом. Сначала прикольно-адреналиново, а потом острый приступ клаустрофобии - совершенно животный, неуправляемый ужас.

Гуру исчез. Мы вышли из под земли через 2 дня. Очень далеко от Города. Повезло. Случайно наткнулись на маркер-трассу. Трос, который пробрасывают спасатели, чтобы ориентироваться под землёй в бесконечном лабиринте ходов. Нам обьяснили про Гуру... это Проводник - тоже легенда. Типа чёрной метки. Встретив его в горах, карачаровцы молятся, а черкесы стреляют.

    Память - длинная вечерняя тень истины. Ивано-Михайловское. Утренняя пустота врывается в открытую дверь машины. Воздух дышит осенним листом и чем-то неуловимо сельским. Высокий белый храм - красиво и скромно. Грустно.

    Понимаю, что живу торопливо, хватая самые случайные, жалкоочаровательные крупинки - бисер. Пренебрегаю тем скромным, но верным счастьем, которое всегда остаётся в уголках глаз, где-то с краю. После 40, такая мысль вкрадчивым шёпотом гундосит всё чаще и чаще. Что-то милое, изящное и неповторимое тратится попусту каждый час, нашей мнимо лёгкой и обидно пустой жизни. Зябко. Зайду помолюсь. Поставлю свечку. Авось прикоснусь. Неловко стяну паутину разьятых  символов.

В храме вижу вещь, которая вызывает моё недоумение. Затрудняюсь правильно назвать... вышитая икона в виде склонённого флага. Иду ближе. Каждый шаг я делаю уже в другом, менее плотском времени. Наивная вышивка, в которой, кажется, ещё живёт тепло материнских рук. Выжидательно смотрят тёмные египетские глаза. Это мальчик в тельняжке и камуфляже. Грусный, мудрый мальчишка, в глазах которого плещется боль и мешается с любовью.

Пытали, не отрёкся, не снял креста, казнён усекновением головы... живому мальчишке, который не дрогнул в христианской вере, заживо отрезали ножом голову. Публично. Чечня. Обезглавленное тело, было найдено НЕТЛЕННЫМ. Его лик ПРОЯВЛЯЕТСЯ - проявившаяся икона (непонятным образом проступившее изображение) хранится в этом храме.

Ставлю свечку перед его образом. Он ещё не канонизирован. Местночтимый святой. В который раз чувствую пугливую зыбкость реальности. На улице по красному лаку на металле капота, пролегла гуашь неба, ветви и купол храма. Прилипла ма-а-аленькая серебрянная бумажка. Какой-то карапуз ел конфеты.

Кавказ... Всю ночь, вялой какашкой, валяюсь в траве. Звёздное небо. Контрабанда мечты... Красиво, мать вашу.

 Ах, не передать те краски, что нежно тронули вершины. Сквозь предрассветный сумрак, на теле гор, проступают следы оставленные плетью великана - шрамы горных троп... А вот ширяться мы не будем. Есть такие дороги, что назад не ведут. Забей косяк, брат. Рюкзак. Ветер пляшет в руках. На упругих лапах - на верх. Начинается день. За спиной уже выросла тень. Иш кривляется, парадигма мохнатая.

Вечер... Короткий дымный закат, как термоядерный залп. Пьяное солнце, всплеснув лучами, нелепо валится, как подбитый из рогатки алкаш, в ущелъе. Долго ворочается там, устраиваясь поудобнее. Потом вдруг решившись, закрывает глаза, мгновенно оставляя нас в оглушительной темноте. Ветер-брат, принеси мне завтра новую тень. Эта задрачиффает.

Тёмный воздух неподвижен. Сначала по траве бежит позёмка крошечных огоньков. Их больше, они взлетают, накрывая с головой. Чуть-чуть и расползается ткань бытия, кружат с смешном танце сотни светлячков. Ёпнуться можно...  Отвяжите луну... Включите костёр... Стояк начался... Попёрло однако. Затянись, брат.

Полированные скалы, кончился ваш лес. Каскады водопадиков. Уже больно смотреть. Без тёмных очков - снежная слепота. Ледник. Снежная пустыня. Красиво, скользко и опасно. Пыхнем сухого... Прочти моё имя в дорожном тумане, брат... Пристегните карабины. След в след... Рубите ступени. Чужие здесь не ходят. Умереть тут легко. А дрянь тут го-о-орькая, вставляет остро - высота-а-а. Лишнее потянешь и склон ляжет под ноги хрустальной равниной. Пойдёшь легко и ловко, не ведая страх, как паук, без страховки, ледоруба и снаряги. У альпиков это называется - СОЛО. Солисты долго не живут. Туши бычёк, брат.

Ледниковое озеро - око дракона. Синего, густого цвета субстанция - ультрамарин. Плоским зеркалом - мёртвая вода. Вкусно(!). Льдина - каяк провинциального Харона. Нада прикоснуться рукой. Вдох как пред стаканом водки. Бомбочкой в ультрамарин. А-а-а-а! Блля-я-я! Так холодно, что даже не стыдно о-ора-а-ать! Карабкаюсь на льдину. Дрожу, визжу и матерюсь. Крутой я мужик - мокрые семейные труханы липнут к яйцам, лезут в жопу и придают мне особый шотландский шарм.

Звонкий смех - монистовый звон монгольских стремян. Красивая до боли, смуглая до черноты, мокрая, черноглазая девочка улыбается так... сердце ухает в пятки. А в груди, пробитой чужой стрелой, уже плещет морская вода. Девочка ныряет в ледяную синеву мёртвой воды. Стою ошпаренный, ласты примерзают в лёд, смотрю ей в след ... ветер-брат, прикоснись за меня - поцелуй...  забрала мою душу, свою через год отдала -стала моей женой...  19 лет назад... Поправь бандану. Мать вашу...

Крысиные бега, бежишь - живёшь, остановился - обанкротился. Душно как-то. Болезненная смесь офисного психоза и пьяного загула. Судорожная попытка глотнуть свежего воздуха - японская баня: "весенний кабинет с сакурой", полумрак, в бассейне с розовой водой плавают горящие свечи и лепестки роз. Девчёнки - узкоглазые обезьянки, мастера глубокого заглота... не ТО... Душно... Дорого... Бессмысленно...

   Всё нахер. Забить в старый рюкзак ящик портвейна и в ГОРЫ. Зимой.

  Оффис усыпан картами Крыма. Любимая (блондинка) нервно глотает маслины с косточками (верное средство от запора), трусливо посасывает мартини Россо и бормочет: "Ой, бльоо. Мама дорогая, лучше бы я сегодня в школу пошла".

    Решено тупо идти пешком (ногами).  40 минут прогулка и героев ждёт "высокогорный" ресторан с верандой. Глинтвейн. Пейзажи. Баня...

    Вечер. Купе СВ. Стук колёс. Портвейн всю ночь. Утро, солнце, Симферополь. Портвейн с горла на скамейке.Такси на перевал. Портвейн на обочине шоссе. Первые нетвёрдые шаги наверх. По хрустящему ковру из жёлтых листьев... Не в кайф... Мир вокруг стремительно темнеет. Нехорошее предчувствие ЖОПЫ.

   С неба упало облако и притворилось глухим туманом. Считайте, что зрения у вас больше нет. Голоса вязнут как в вате. Наши глаза теперь на кончиках наших пальцев. Ухнул и зашелестел дождь. Холодные лезвия секут закопчённые алкоголем лица. Лес и камень на глазах покрываются стеклом - это лёд. Красиво. Слов нет. Ну его нафиг. Через 2 часа подьёма начался... нет это был не снег... это был белый пепел. И он как-то не радовал...

   5 часов подьёма. Хмурый стеклянный лес сменяют голые скалы. Дерево повязанное черными лентами. Непонятно. Альпинисты так метят Места Смерти. Грамотные люди их обходят как чумные могильники. Мы грамотные. Но идти больше некуда. Ноги отказывают, пальцы перестали гнуться, просто вбиваем их между камнями, холодно, хрипим, ползём по "живой" осыпи, она шевелится под нами. Глоток портвейна. Знаю, что сегодня мы умрём, с ТАКИХ склонов живыми не уходят. С таких склонов спасатели спускают мамам изуродованные трупы. Чертовски хочется жить. Глотаю портвейн. Снова вбиваем непослушные руки в белый пепел. Сдираем кожу. Хватаем воздух открытыми ртами, за склон зубами. Я рычал. Просил горы отпустить нас. Если не всех, то хотя бы девочку. И вбивал, вбивал чужие деревянные пальцы в лёд и камень.

   Мы выжили. Горы отпустили нас. Это ЧУДО. Попали на сложнейший склон, по которому зимой даже профессионалы со снаряжением(!) не ходят. Считается, что тут  СМЕРТЕЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ в группе НЕИЗБЕЖЕН. Южный Лонжон. Склон не имеет даже категории сложности. Тут просто ходить НЕЛЬЗЯ. Кладбище альпинистов. А мы с портвейном, с девочкой В КОЛГОТКАХ И НА ПЛАТФОРМАХ... Сейчас она Легенда Чатыр-Дага.

  Наверху, в тепле, моя малышка гахнула полную кружку горячего коньяка. Выключилась. А у меня на нервной почве что-то как пропё-ёрло на секс. Некрофилия какая-то. Бред, но та-ак приятно. Смотрю, друзья с печальными глазами усталых спаниелей. Щас заскулят. Сил хватило только махнуть рукой: "Епите, ей сейчас пох". И провалился в сон, там было жарко-жарко, солнце, сосны, огромный букет цветов и я крепко-крепко сжимал в ладони обручальное кольцо для моей малышки, а её мама мне шутливо грозила пальцем.

Последнее препятствие – преторианцы. Бампер утыкается в зелёную фалангу высоких жёлтых цветов, суровых, упрямых и стойких как последние спартанцы. Машина ползёт вперёд, сквозь плотный строй ландскнехтов в черных шлемах. Каждый подсолнух хрустит и падает навзничь, ударяясь головой, как солдат с пробитым сердцем. Падает, что бы больше никогда не подняться.

Курган… Весной на его уставшем теле алыми точками ненадолго выступает кровь – вспыхивают маки. Неделька и красные цветы осыпаются, теперь только седые волны ковыли перекатываются через его вершину.

Это кладбище, только кладбище древнее и весьма странное. Украина полна загадок. Есть даже погребения негроидных народов в нашей степи. Скифы часто хоронили своих мёртвых в чужие курганы (впускные могилы). Скифы - древность? Улыбнитесь, 2-3 тысячи лет разделяют мёртвых хозяев этих могил и мёртвых скифов. От нас до скифов тоже пару тысяч лет. Стоит споткнуться и задуматься, зачем так долго люди, разделённые пропастью времени, несли своих мёртвых именно в эту точку степи… Мы с девочкой, моей крылатой кошкой, которая гуляет сама по себе, проведём тут ночь.

Когда полная луна (Глаз Бога – в поверьях северных охотников эвенков) зальёт странным светом это странное кладбище без крестов, нужно вбить одним ударом в сухую землю на вершине стальной клинок. Большая древняя могила чуть ощутимо вздрогнет от удара. Запустив нарастающий ритм тамтама тебе в мозг. Ветер принесёт таинственный шелест и невнятный шёпот на странных языках. Цвет крови – чёрный. Это пугает, но здесь это нормально. Девчонка, раскинув руки, упадёт навзничь, утонет в набежавшей волне седой ковыли. Секс с призрачными видениями и странными звуками, больше похож на языческий обряд, сакральный ритуал, на жертвоприношение. Чувствуешь, что жертвуешь, но не понимаешь чем. И не хочешь понимать, а только жадно дышать, пить вкус поцелуя, степного ветра и нарастающий ритм внутри, который подчиняет твоё сознание, вгоняя его в транс.

Тёплый ночной ветер оставит привкус полыни во рту. Девочка – рахитичный, цепкий, прагматичный зверёк (дитя танцпола, дешёвого пива и легкой шмали) со сколиозом и острыми зубками внезапно распробует аромат и горьковатую прелесть полынного ветра, всхрипнет, пугая эхо пересохшими губами, прокусит мне плечо, до крови. Кончая, вдруг посмотрит огромными зрачками мне за спину, ища там призрачные крылья, тихонько взвоет, впервые в жизни поняв, что это ОСОБЕННОЕ место, что за моей спиной нет крыльев, там светит не луна, а нас увидел Глаз Бога.

Цвет крови – чёрный. Там, где упали капли крови в такую ночь, на грузном теле древнего кургана снова раскроются алые маки – ровно на один день… я видел эти маки… после такой ночи никогда не стать прежним…

Представьте на секунду, что вы Хороший Папа. Вот вы проспались, просрались, питаете отвращение к дорогому коньяку, шашлыку и  молодым сотрудницам. Покройтесь липким потом. Купите ребёнку Первую Книгу - ему 18. Пора начать читать.

А что, собственно, ему (ей) читать? "Русскую Классику - шлямбурдропсель". Деликатный момент - мы вроде как теперь нерусские. Гордые степные абреки - лихие наездники на породистой трубе. Власть старается порвать общее культурное пространство в головах наших детей. В идеале заменив его на вакуум. Засранцы.

Русская литература 19-го века для нас была литературой ПРОШЛОГО века. Одним из столпов советской идеологии был постоянный "отсыл сознания" к дореволюционным временам.

Оттуда черпались Идеалы (любовь к Родине, служба Отечеству, честь Офицера), Герои (русский солдат, блестящие полководцы), демонизировались условные Исторические персонажи (Хмельницкий, Мазепа, Пётр-1). Новая империя активно использовала трофеи от грабежа убитой ею Старой империи. Умные люди решили почистить карманы покойного.

Население страны (биомасса) примерно понимало о чём там пишут, реализовалась связь поколений и складывалось полезное для ТОЙ страны мировоззрение советского человека.

Для вашего ребёнка это литература ПОЗАПРОШЛОГО века. Его сознание туда отродясь не отсылалось, ни коим боком. А если "отфильтровать базар", то про топоркоо (б) и зарубленную старушкоо (с) там пишуть, а про то шо это плохо - не пишуть, это вроде как личное дело каждого культурного человека (креветкоо). Литература для искушённых взрослых ценителей.

Ассоциативные цепочки, часто "отсылающие сознание" ещё на век назад - 90% "изюма" проходят мимо сознания ребёнка. "СОЛНЦЕ АУСТЕРЛИЦА", та ёб ваши тапочки, МЫ уже не понимали таких намёков. Пора писать комментарии.

Я бы вернулся к литературе советского проекта - литературе ПРОШЛОГО века. Ещё понятная, о жизни и молодости ещё живых родителей (связь поколений), сознание ребёнка "отсылается" в 60 - 90-тые регулярно. Немного подкачал формат. Он не для банановой республики. Сквозит гордость за большую и сильную страну...

Хороший Папа, протянет ребёнку хорошую книгу, утрёт скупую мужскую слезу и подскажет: " зайди в МЕНЮ...настройки...опции...боты - двое...выбор оружия - ядерное...уровень - Планетарный Игрок ... а теперь читай"...