Отже в обов'язки дівчинки входило:

• няньчитися з молодшими братами і сестрами (годувати їх, напувати, сповивати, розважати - з ранку до вечора);
• принести дрова, очистити піч, топити її;
• принести води з колодязя;
• варити каші, пекти млинці, готувати овочі, випікати пироги та іншу випічку, варити киселі;
• збивати масло;
• накривати на стіл, мити посуд;
• підмітати підлогу, мити і чистити лавки і підлогу;
• витрушувати і чистити постілки;
• прясти, ткати, вишивати, в'язати;
• прати і полоскати білизну на річці, розвішувати її;
• прибирати постіль (в т.ч. витрушувати);
• міняти лучину, свічки, чистити гасову лампу;
• годувати і поїти всіх домашніх тварин і їх дитинчат;
• збирати курячі яйця;
• доїти корову;
• садити, полоти і поливати город;
• збирати в лісі ягоди, гриби, трави і сухі гілки;
• прибирати врожай на городі і в полі;
• пасти корову, козу, гусей, качок;
• возити коні пиці  сіна;
• вудити рибу ....

І це ще не все! Деякі дитячі обов'язки не просто описати, тому що ми цього ніколи не робили і навіть не бачили. Наприклад, дівчинка 10 років допомагала дорослим робити кізяки - спеціальне паливо для печі. Або тіпала льон. снували - спеціально готувала нитки, з яких потім ткали. Список справ іноді доходив до півсотні! Не дарма в народі кажуть: «Доньці десять років - матері справи немає». Це як в оповіді Павла Бажова «Срібне копитце» - Дід Кокованя взяв до себе дівчинку Даринку. І вона «в хаті прибирала, юшку та кашу варила». Адже їй було «по шостому році» - тобто всього п'ять років! 

Сьогодні приймав участь у  слуханнях громади  с.Березівка щодо оптимізації бюджетних закладів. Звіт дивись на  .http://www.facebook.com/go.golos.if    

Вперше згадуються Позняки 1571 року як поселення «бояр путних» — тобто тих, хто ніс «пут-ну» (шляхову) службу при київському воєводі. Розташоване воно було на березі Позняківської затоки Дніпра, біля Либідського перевозу — там, де тепер яхтклуб.

Назва села, ймовірніше за все, походить від прізвища Позняк, бо родина Леонтія та Мойсея Позняків володіла на лівому березі Дніпра поселенням Паньківщина, яке називали також Позняківщиною (не плутати зі слобідкою Паньківщина, назва якої походить від родини Паньковичів, що володіли нею у 1516— 1570 рр., і яка була розташована на правому березі Дніпра, там, де зараз пролягають вулиці Тарасівська,   Саксаганського,   Паньківська   і Микільсько-Ботанічна).

У 1631 році село Позняки було передане (чи продане) митрополиту київському Петру Могилі, а вже той, у свою чергу, 1635 року відписав його Києво-Братському монастирю на Подолі  (в дарчій грамоті так і вказано:

«хоуторь» Позняковщузна, на Дьньпрь льжащая»).

З метою залюднення лівого берега Дніпра, селян, які погоджувалися обробляти ці землі, на сорок років звільняли від трудової повинності. Так виникли села Позняки, Воскресенка, Микільска Слобідка, Дарниця, Троєщина, Осокорки...

Існує  побіжна згадка вже в XI ст. У книзі М.О.Рибакова «Невідомі та маловідомі сторінки історії Києва» згадується про село Позняки, яке виникло за часів литовського панування і було розташоване біля Позняківської затоки Дніпра: «Згідно з люстрацією 1571 року, тут проживали бояри, які відбували шляхову повинність київському воєводі.

Ці дані підтверджуються і приведеною в книзі М.Рибакова грамотою Сігізмунда І, виданою Видубицькому монастиреві й датованою 1538 роком.

Російські царі і українські гетьмани в XVII–XVIII ст. неодноразово підтверджували монастиреві право володіння «...на село Позняки на Днепре лежащее, с землями, с полями, пахотными сеножатыми, огородами, озерами, борами, лесами, иными угодьи...». Джерела свідчать про зростання села. Якщо у 1636 р. йде мова про «хутір Позняківщина», то через З0 років згадується вже «деревня Позняки», а в 1694 р. — «село Позняки». Що ж до назви села, то серед топонімів багато таких, які утворилися від імен чи прізвищ перших поселенців. Можливо, Позняк — прізвище засновника чи володаря села» (цит. за М.Рибаковим).

Пізніше Позняки поступово перетворилися на дачну місцевість, і називали їх легенями Києва. Хто хоч раз побував у Позняках, назавжди закохувався у їх неповторну красу.

Люди жили тут привітні, добрі, талановиті — вміли працювати та активно відпочивати. Село мало свої «кутки» з історичними назвами: Корольок, Гай, Убедь, Острів, Пограниччя, Заріччя, Лавин куток, Красииця, Бесарабочка, Могущий, Дарницький... І кожен куток мав свої пісні, своїх артистів, музикантів.

Здавна у Позняках займалися скотарством (бо достатньо було заливних луків, вкритих соковитою травою), рибальством (бо безліч було риби у численних озерах, затоках і малих річках, що впадали у Дніпро), городництвом.

Позняківські умільці плели кошики з червоної лози, якої багато росло навколо водойм. Деякі селяни мали свої пасіки, займалися будівництвом, гарно викладали печі, робили меблі з дерева. А вже шити й вишивати вміла будь-яка дівчина. І легко вгадувалися позняківські рушники та сорочки; бо вирізнялися вони своїм унікальним орнаментом і  кольором ниток,..

Свої вироби, рибу, мед, молоко доставляли позняківські жінки на базари та безпосередньо у помешкання киян.

Молоко  носили у банках, підв'язаних до коромисла, а зверху ще й прив'язували букетик квітів — щоб було «і красиво, і корисно».

Нині назва Позняки асоціюється з бетонними багатоповерхівками серед асфальту, тоненькими хворобливими деревцями та засиллям автомобілів. Забудова, розпочата в кінці 80-х років минулого століття, швидко знищила неповторну красу Позняків.

І більшість сучасних мешканців Києва навіть збагнути не може, що там, де залишилися лише маленькі болітця, які будівельники поволі засипають сміттям, раніше були неповторні озера й річки, а там, де нині височать хмарочоси, простиралися безкрайні луки та зелені гаї з голосистими пташками і неляканою дичиною».

Сьогодні  ще можна доторкнутися до зелені колишнього села Позняки, послухати спів зозулі та солов'я, вдихнути свіже повітря, помилуватися чарівним озером Жандаркою, в якому колись сходилися річки Дарниця і Позняківка і потім текли єдиним руслом до Дніпра.

Біля  Жандарки, в 1635 році була побудована велика цегляна церква, а при ній відкрита церковно-приходська школа (там, де тепер будинок №2 по вулиці Бойка)

 Зараз немає вже цих річок, та й озеро значно поменшало і втратило свою історичну назву. Хоча, можна сподіватись, що воно не зникне, як більшість інших — його планують облаштувати і відновити зв'язок із Дніпром за допомогою підземних гідротехнічних споруд.

газета    «У озера»      

Музей «Позняки і позняківці».

вул. Здолбунівська, 7б.

Оргкомітет СЗШ №111    ім.  С.А.Ковпака

вик. vced@i.ua

У демократии в России не менее глубокие традиции, чем в Западной Европе, доказывает историк из Архангельска Глеб Тюрин. Знание отечественной истории сподвигло бывшего валютного дилера Глеба Тюрина взяться за спасение обескровленных северных деревень. Причем, за американские и европейские деньги. <more> То, что Тюрин за 4 года сделал в забытой богом архангельской глубинке, не имеет прецедентов. Экспертное сообщество не может понять, как ему это удается: социальная модель Тюрина применима в абсолютно маргинальной среде и при этом незатратна. В западных странах аналогичные проекты стоили бы на порядки дороже. Изумленные иностранцы наперебой приглашают архангелогородца делиться опытом на всевозможных форyмах - в Германии, Люксембурге, Финляндии, Австрии, США. Тюрин выступал в Лионе на Всемирном саммите местных сообществ, его опытом активно интересуется Всемирный банк. Как это все случилось? После вуза Глеб поехал учительствовать в сельскую школу в самом отдаленном районе Архангельской области. Отдал педагогике семь лет жизни. В начале 90-х вернулся в город, восстановил свой приличный английский, освоенный еще в элитной английской школе, работал менеджером и переводчиком в разных СП и западных фирмах, в американской бизнес-школе, стажировался на Западе, изучал банковское дело в Германии и стал старшим валютным дилером в Архангельскпромстройбанке. "Это было по-своему очень интересно. Но чувствовал себя таким тикающим механизмом: весь день сидел перед кучей мониторов и щелкал деньги. Иногда по 100 миллионов рублей в день", - вспоминает Глеб. Что испытывает бывший учитель, который продает миллионы долларов при колебаниях курса? Дикий стресс. А когда он выходил из банка, то видел, как нищие учителя устраивают демонстрации, перед мэрией кричат бабушки, которым не платят пенсию. "Через наш банк проходило по полтора миллиарда долларов в год. Стране не нужны были никакие западные инвестиции, мы могли бы сами полностью модернизировать свою экономику. А вокруг все сыпалось", - с горечью говорит Глеб.

Во время поездки по Скандинавии Глеб как-то оказался в маленьком рабочем поселке и увидел там "кружок будущего". Сидят трезвые работяги и думают, что они будут делать, когда через несколько лет закроется их завод. Сначала он подумал, что они от своего развитого капитализма совсем обалдели. А потом понял, что это тот самый социализм, который мы строили и не построили. И решил то же самое попробовать делать в России. Он придумал и создал Институт гражданских и социальных инициатив - бесприбыльную негосударственную организацию, которая взялась за возрождение архангельской провинции. "Местная власть там живет на дотации сверху, делят их между райцентрами. А на периферию денег уже не хватает. Закрывают школу, потом - фельдшерско-акушерский пункт - все, деревня обречена. Из 4 тысяч деревень через 20 лет хорошо, если останется тысяча", - прогнозирует Тюрин. Глеб начал ездить по медвежьим углам, чтобы выяснить, что люди там могли бы сами для себя делать. Провел десятки сельских сходов. "Местные граждане смотрели на меня, будто я упал с луны. Но в любом социуме есть здоровая часть, которая способна за что-то отвечать." А ведь до революции жители Поморья хозяйствовали крепко, жили трезво и зажиточно. На русском Севере были развиты многие промыслы и ремесла, возделывались разнообразные сельхозкультуры, шла бойкая торговля с другими регионами. Крестьяне сами содержали дороги и деревни. Почти в Приполярье получали рожь - 40 центнеров с гектара, держали стада быков, строили просторные деревянные дома-крепости, которым износу нет, - и все это при отсутствии техники, удобрений, гербицидов. Это была веками отлаженная система крестьянского самоуправления. Именно демократические традиции русского Севера сделали край процветающим. А Русский Север в 16-м веке - это половина страны. Исторический экскурс Глеба Тюрина До татарского нашествия русские князья были по сути дела избираемыми. Их "приглашали" или показывали им "путь". Так они и странствовали из города в город, из княжества в княжество. С приходом татар и включением Руси в Орду княжеская власть стала наследственной и независимой от народа. В итоге начался массовый исход этого самого народа из страны, от Руси остался пятачок земель. Одна часть России ушла в Литву, которая стала практически русским государством с литовской элитой и другими прибалтийскими вкраплениями. Она простиралась от Балтийского моря до Черного. И была тогда самым большим государством Европы. Это было довольно демократичное государство с либеральными законами, сильными традициями самоуправлением. Здесь сохранялись многих из прежних демократических традиций Руси. Это потом, после унии с Польшей полонизация и наступление католицизма заставили немалую часть славянского населения Литвы вернуться в российское подданство (и, кстати, так возникла основа российского верховного дворянства, ведь большинство русских князей - это выходцы из западных земель). Еще одна часть России ушла на Север, в леса, где возникла и столетия существовала удивительная поморская культура крестьянской демократии (самоорганизации). Крестьяне были свободны (здесь никогда не было крепостного права) и жили самоорганизующимися сообществами (мирами). Уже в XIV - XV веке они свободно покупали и продавали землю. У поморских сообществ (земель) были свои Уставы, по сути дела - конституции. Миры сами избирали судей, и священников, улаживали ссоры и конфликты, договаривались об использовании ресурсов и организации дел. Эти позволило на этой холодной и суровой земле создать процветавшую по меркам того времени экономику. И царь считался с их вольницей. Иван Грозный, провел на севере земскую реформу и убрал там воевод. Явно не по доброте душевной - так он мог больше получить налогов, которые организованные крестьянские миры сами собирали и исправно на телегах привозили в Москву. Так что, когда говорят, что в России все всегда держалось одними нагайками, это - миф. После Смуты ситуация стала меняться. Уже первые Романовы провели перепись земель, стали прижимать и обкладывать Поморье, восстановили воеводства. И население Поморья стало уходить в Сибирь, которая была колонизирована за каких-то полстолетия (самая большая территория в мире!), причем сделали это 600 -700 человек! Какая колоссальная энергия была заложена в этих людях, которые в XVII и в XVIII веках шли в "восточные землицы" пешочком или сплавляясь по рекам. Подумать только: более 20 тыс. километров от Белого до Охотского моря дойти, нарубить деревьев, построить лодки, доплыть до Аляски, ловить там зверей, продавать пушнину на границе с Китаем. Кто-то из этих отважных людей возвращался в Поморье, большинство осели в Сибири. Этот процесс закончился почти на границе с Мексикой, за фортом Росс. Русский Север стал хиреть. Петр I просто ликвидировал примерно 40 процентов населения Севера, когда строил Петербург и русский флот. И загнал его население в жесткие военизированные рамки. Демократическая традиция самоорганизации северных крестьян была "размазана" тонким слоем по всей Сибири, она ушла "вширь", была как бы вытеснена на периферию, не став сильной системой, которая образовывала страну. Она скорее формировала некий ее подвальный этаж. И все же она была! К сожалению, эта русская демократическая традиция очень плохо изучена. Немножко ею занимались либеральные историки конца XIX века - начала XX, немножко - русские историки-эмигранты. Но в общественное сознание этот пласт так и не вошел. * * * Край черной безнадеги Но Глеб Тюрин считает, что сегодня нужно не столько спорить о теориях, сколько думать о реалиях жизни. Поэтому он попробовал воспроизвести традиции российского земства в современных условиях. Вот как это происходило, и что из этого получилось. - Мы стали ездить по деревням и собирать народ на встречи, организовывать клубы, семинары, деловые игры и бог знает что еще. Старались расшевелить людей, которые сникли, считая, что о них все забыли, что они никому не нужны, и ничего у них не может получиться. У нас есть наработанные технологии, которые позволяют порой довольно быстро воодушевить людей, помочь им по иному посмотреть на себя, на свою ситуацию. Поморцы начинают думать, и оказывается, что у них много чего есть: лес, земля, недвижимость, другие ресурсы. Многие из которых бесхозны и гибнут. Например, закрытую школу или детсад немедленно разворовывают. Кто? Да само же местное население. Потому что каждый сам за себя и норовит хоть что-то лично для себя урвать. Но они разрушают ценный актив, который можно сохранить и сделать основой выживания данной территории. Мы пытались объяснить на крестьянских сходах: сохранять территорию можно только сообща. Мы находили внутри этой разуверившейся сельской общины группу людей, заряженных на позитив. Создавали из них некое креатив-бюро, учили их работать с идеями и проектами. Это можно назвать системой социального консалтинга: мы обучали людей технологиям развития. В результате за 4 года население местных деревень воплотили 54 проекта стоимостью 1 миллион 750 тысяч рублей, которые дали экономический эффект почти в 30 миллионов рублей. Это уровень капитализации, которого нет ни у японцев, ни у американцев при их передовых технологиях. Принцип эффективности

Селяне получают небольшую инвестицию, сами пишут проект и становятся субъектом действия. Раньше человек из райцентра тыкал пальцем на карту: вот здесь будем строить коровник. Теперь же они сами обсуждают, где и что они будут делать, причем ищут самое дешевое решение, потому что денег у них очень мало. Рядом с ними тренер. Его задача - привести их к ясному пониманию, что они делают и почему, как создать тот проект, который в свою очередь потянет за собой следующий. И чтобы каждый новый проект делал их экономически все более самодостаточными. В большинстве случаев это не бизнес-проекты в конкурентой среде, а этап обретения навыков управления ресурсами. Для начала очень скромными. Но те, кто через этот этап прошли, уже могут идти дальше. Вообще, это некая форма изменения сознания. Население, которое начинает себя осознавать, создает внутри себя некий дееспособный орган и вручает ему мандат доверия. То, что называется органом территориального общественного самоуправления, ТОС. По существу, это то же самое земство, хотя несколько иное, чем было в 19-м веке. Тогда земство было кастовым - купечество, разночинцы. Но смысл - тот же: самоорганизующаяся система, которая привязана к территории и отвечает за ее развитие. Люди начинают понимать, что они не просто решают проблему водо- или теплоснабжения, дорог или освещения: они создают будущее своей деревни. Главные продукты их деятельности - новое сообщество и новые отношения, перспектива развития. ТОС в своей деревне создает и старается расширить зону благополучия. Энное количество успешных проектов в одном населенном пункте наращивает критическую массу позитивного, которая меняет всю картину в районе в целом. Так ручейки сливаются одну большую полноводную реку. Сюжеты доля небольших рассказов В Коношском районе со времен советской мелиорации летом нет воды. Стали искать выход. Вспомнили: есть артезианская скважина, но надо надо построить водонапорную башню. Если идти обычным административным путем, сооружение потянет на миллион рублей, у муниципалитета таких денег нет. Но людям нечем поить скот и поливать огороды. Что делать? Придумали: собрать водонапорную башню из трех старых. Разработали проект. Район помог с инженерным обеспечением. Работали деревенские бесплатно. Закупили только новые трубы, разводные ключи - вся стройка обошлась в 50 тыс. рублей. И теперь вода здесь есть! * * * В соседней деревне Фоминской такая же беда с водой. ТОСовоцы решили привести в порядок родники под деревней. При этом сделали из них еще и местную достопримечательность. Вычистили помойку вокруг источников, поставили бетонные кольца для водозабора, срубы, беседку в традиционном русском стиле, декоративную ограду. И стали заманивать туристов. Как? Очень оригинально. Источники были названы родниками любви и поцелуев. В местном ЗАГСе оставили рекламу. И новобрачные поехали. Родилась традиция. Сейчас там каждое воскресенье свадьба. Едут с райцентра. Каждая свадьба оставляет 500 рублей. Для деревни это деньги. Уже и новые русские приезжают туда отдохнуть - там начали площадку для шашлыков отделывать. А еще тамошний ТОС отстоял лес от вырубки, добился льгот своим ветеранам, взял на себя обмен паспортов и многие-многие другие дела, о которых прежде и думать не могли. Теперь уже и молодежь начала подтягиваться к ТОСу - поверили. * * * В поселке Хозьмино Вельского района идея была другая - благоустроить два дома для ветеранов войны. Поначалу это казалось сомнительным. Почему этим двум? И в чем тут развитие? Их аргумент: "Мы сделаем более красивым поселок". Эффект проекта был невероятным. За 250 долларов, выделенных по гранту, они обшили вагонкой два дома, покрасили и украсили резными карнизами и наличниками. Живущие рядом посмотрели и задумались: надо свои дома сделать не хуже. Так возникла целая "музейная" улица домов, украшенных с невероятной фантазией. Идея следующего проекта была более практичной: перепахать все общественные сенокосы и засадить травой, которая даст гораздо больше зеленой массы. После этого тосовцы взялись модернизировать старую изношенную систему отопления поселка, при которой нещадно мерзли зимой, и постоянно висела угроза полного разморожения системы. В 16 домах установили печи или мини-котельные, а освободившиеся мощности отопительной системы направили на школу, клуб, больницу. Эффект проекта: 80 000 рублей в год экономии бюджетных денег. По завершении проекта экономия составит 600 тыс. рублей в год. А еще хозьминцы взялись восстанавливать свою уникальную церковь XVIII века. *** В деревне Леушинской рядом с Хозьмино группа женщин, создав ТОС, взялась за здание запущенной котельной. Это была страшная мертвая индустриальная коробка из кирпича, заполненная громадами ржавых котлов и труб, в которой выл ветер и напивались алкаши. Тосовки придумали сделать там шейпинг-зал. Подняли мужиков, вытащили котлы, утеплили здание, привели в порядок крыши и стены, настелили полы, все покрасили, установили печь. Теперь тут есть современный спортзал, вокруг которого начала роиться молодежь и подростки, те, что прежде болтались без дела - с ними уже устали "бороться". А район под новый спортцентр дал пол-ставки руководителя спортивных секций. * * * В соседней деревне Берег того же Вельского района - масса безработных женщин. Они решили выращивать капусту. Создали производственный кооператив. Им дали безвозвратный грант. Они капусту вырастили, продали, на полученные деньги благоустроили медпункт, обстановку, спортплощадку для детей. И изменили ситуацию в деревне в принципе. Сейчас провели ремонт в клубе и создают там информационный центр ремесел. * * * В старинном селе Ошевенск в 40 километрах от Каргополя, ТОС тоже обратился к возрождению культуры и развитию туризма. Места тут живописнейшие, много старины, но все в разрушенном состоянии, нет работы, все пьют. Тосовцы взяли заброшенный купеческий дом XIX века и за два года полностью его восстановили, воссоздав в нем интерьер позапрошлого века. Получилась замечательная маленькая гостиница- музей. Когда энтузиасты начинали, деревня не верила: "Да какой у нас туризм?!" Но когда проект успешно довели до конца, деревенские стали проситься: "Ну, если у вас еще что-нибудь будет, вы уж нас возьмите!" Сюда уже приезжали архангельский Владыко, туристы из Москвы и даже Америки. * * * А вот в деревне Заозерье Мезенского района, что на самом севере области, на границе с тундрой, ситуация может показаться на порядок более сложной, чем в остальных архангельских деревнях. В деревне осталось всего двое ребятишек - школу собирались закрывать. Никакого производства, все закрыли. Это почти при полной изоляции от центра областного центра! Разбитая дорога есть только зимой - 550 километров смертной муки. За что тут браться? Стали думать, спорить. И вот что надумали. В районе много одиноких стариков, которым нужна помощь. Их увозят в богадельню областной центр. А что если открыть для них дом престарелых? Нет помещения? Перевезти огромное здание закрытого детсада из соседней деревни! Взялись и за три года сделали! В январе 2004 года открыли дом престарелых на 14 мест. У многих местных появилась работа, место сбыта с/х продукции. Чтобы привлечь сюда медсестру (головная боль для многих даже более благополучных деревень!), тосовцы отремонтировали заброшенную квартиру в общежитии и дали объявления в газетах по всей России: "Требуется медсестра. Желательно с детьми. Благоустроенная квартира предоставляется". Оказалось, что в стране полно женщин, которые мечтают уйти от пьющего мужа, да некуда. И к ним приехала одна такая - с двумя детьми-школьниками. А это значит, что и дом престарелых обеспечен медпомощью, и еще школьников добавилось. Значит, школу не закроют. * * * В пинежской деревне Йоркино ТОСовские женщины уговорили деревенских мужиков поставить мост через канаву в центре села, подсыпать дорогу. Потом деревня взялась за освещение улиц, укрепление берегов от паводков, летом организовали детский лагерь для учеников художественной школы из райцентра, отреставрировали старинную избу и сделали там музей народного быта и центр ремесел для детей и взрослых. "Опыт позитивного отношения к жизни. Взгляд из Нью-Йоркино", - так называется книга Глеба Тюрина, которую он написал обо всем, что я попыталась рассказать в короткой версии.

Там есть ВИДЕО. Хорошее. :)