Итальянский художник Gaetano Bellei (1857-1922). Родился и умер в городе - Модена (Modena). Был учеником Adeodato Malatesta и компаньоном Muzzioli.  В 1876 году выиграл приз за срисованную картину Poletti The French admire the Santa Cecilia by Raphael. В 1880 уехал в Рим, где совершенствовал свои навыки в Академии Di San Luca.  Участвовал в многих выставках, включая крупных, в Торино (1898), в Милане и Льеже (1906), в Риме (1911). В Модену он вернулся в 1893 году и стал учителем Института изобразительных искусств.

Обратила внимание, что почти на всех картинах улыбки. 

[ Старинные наряды, улыбки...далее ]

The Magdalen Reading

Rogier van der Weyden  The National Gallery, London 

Одна из моих любимых картин фламандского художника Рогир ван дер Вейдена, в XV веке второго по величине после Ян ван Эйка . Необыкновенные цвета на полотне.Яркие, четкие.Это полотно завораживает .Безмятежная,  сосредоточенная в своем чтении Мария Магдалина  . На нее хочется смотреть, не отрывая глаз. И, кажется, становится спокойнее на душе от этого созерцания. 

[ Читать дальше ]

Деловая жизнь

Аверченко Аркадий Тимофеевич. Из сборника «Записки Простодушного». 

Ознакомившись с городом, я решил заняться делами. Узнав, что все деловые люди собираются в специальном кафе на Пере, я пошёл туда, потребовал чашку кофе и уселся выжидательно за столик — не наклюнется ли какое дельце. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Ко мне подсел неизвестный господин, потрепал меня по плечу и сказал: — Здравствуйте, господин писатель. Не узнаёте меня? — Как не узнаю, — с вялой вежливостью возразил я. — Очень даже хорошо узнал. Как поживаете? — Дела разные ломаю. А вы? — Я тоже думаю каким-нибудь делом заняться. — Лиры есть? — Немножко есть, — хлопнул я себя по карману.Лицо моего собеседника выразило напряжённое внимание. — Гм!.. Что бы мне для вас придумать?.. Гм!.. Есть у меня одно дельце, да… Впрочем, поделюсь с вами. Скажите! Вы знаете, сколько весит баран? — Какой баран? — удивился я. — Обыкновенный. Знаете, сколько он весит? — А чёрт его знает. Я до сих пор писал рассказы, а не взвешивал баранов. — Как же вы не знаете веса барана? — с упрёком сказал незнакомец. — Не приходилось. Впрочем, если нужно, я как-нибудь на днях… когда будет свободное время… — Ну, так вот! Знайте же, что средний баран весит три пуда!!! Я изобразил на своём лице напряжённое удовольствие. — Смотрите-ка! Кто бы мог подозревать. — Да, да… Три пуда. А вы знаете, сколько стоит фунт баранины? Пятьдесят пиастров. — Да… вообще сейчас жизнь очень запуталась… — неопределённо заметил я. — Ну, для умного человека жизнь проста, как палец. Итак, продолжаю. А знаете ли вы, сколько стоит целый баран в Кады-Киое?! Десять лир! Итак — вот вам дело: вы даёте двадцать лир и я двадцать лир - я покупаю двух овец, режу их… — Не надо их резать, — сентиментально попросил я. — Они такие хорошенькие. — А как же иначе мы их на мясо продадим? Я их сам зарежу, не бойтесь. Итак, на ваши двадцать лир вы будете иметь шесть пудов овечьего мяса, по розничной цене — шестьдесят лир!!! Да шкура в вашу пользу, да рога. Хотя я до сих пор рогатых овец не встречал, но это была, очевидно, особая местная порода.Я кивнул головой с видом знатока: — Очень хорошее дельце. А когда прикажете внести деньги? — Да, хоть сейчас! Чем скорее, тем лучше. Сколько тут у вас? Ровно двадцать? Ну, вот и спасибо. Завтра утром бараны уже будут у нас. Хотите, я приведу их вам показать? Я замялся. — Не знаю, удобно ли это… Вдруг ни с того ни с сего бараны заходят на квартиру… Да ещё моя хозяйка против этих посторонних визитов… Нет, лучше их просто зарежьте. Только не мучайте, хорошо? Мой новый компаньон заверил, что смерть этих невинных созданий будет совершенно безболезненна и легка, как сон, — и, пожав мне руку, умчался с озабоченным лицом… С тех пор прошло 8 дней. Пока я не вижу ни моего компаньона, ни баранов, ни прибыли.Очевидно, с компаньоном что-нибудь случилось… Иногда по ночам меня мучит совесть: прав ли я был, поручив этому слабосильному человеку опасную процедуру умерщвления баранов? А что, если они по дороге сбежали от него? А что, если они перед смертью вступили с ним в борьбу и, разъярённые предстоящей участью, растерзали моего бедного компаньона?..

* * *

Вчера со мной произошёл удивительный случай: иду по улице — вдруг вижу — мой компаньон навстречу. Я радостно кинулся к нему. — Здравствуйте, голубчик! Ну, что слышно с баранами? Он удивлённо взглянул на меня: — Какие бараны? Простите, я вас совершенно не знаю! — Ка-ак? Да ведь мы же вместе хотели заработать на баранах? — Простите, я вас в первый раз вижу. Я иногда зарабатываю на баранах, но зарабатываю один. И, отстранав меня, он пошёл дальше. «Однако, какое удивительное сходство, — бормотал я себе под нос, провожая его взглядом. — То же лицо, тот же голос, и даже на баранах зарабатывает, как и тот!». Много тайн хранит в себе чарующий загадочный Восток.

(с) Аркадий Аверченко

* Doppler - Боюсь оставлять ремарки после мэтра, но... вы все еще думаете, что оригинальны и на самом деле поколение индиго, опередившее время? Окстись Парфёна...Пойди пожуй сопли. 

"...Мечта всякого российского интеллигента - женщина, несомненно, умная, интеллигентная, культурная, образованная, порядочная, интересная в общении, и при этом в постели - похотливая самка и ненасытная... сучка!"

А.С.Пушкин (в письме Вяземскому)

«Маха обнажённая» (исп. La maja desnuda) — картина испанского художника Франсиско Гойи. Составляет пару с картиной «Маха одетая» (La maja vestida). На картинах изображена маха — испанская горожанка XVIII—XIX вв. Махи служили излюбленными объектами изображения Гойи. Доподлинно неизвестно, кто послужил моделью для картин. Наиболее распространённым является мнение, что натурщицей была герцогиня Альба, которую связывали с Гойей продолжительные отношения. Это воспринималось её аристократическим потомством в штыки. В XX веке с целью опровержения этой легенды семья Альба вскрыла гробницу, чтобы измерить кости герцогини и доказать, что её пропорции (и длина костей), не совпадают с пропорциями Махи. Но так как могилу уже вскрывали, и тело герцогини выбрасывали наполеоновские солдаты, в его нынешнем состоянии измерения провести не удалось. Легенда опять осталась неопровергнутной. Существует мнение, что для картин позировали разные женщины, а «Маха одетая» была написана раньше «Махи обнажённой». Обе картины хранились в будуаре герцогини Альбы вплоть до её смерти, а потом перешли к премьер-министру Мануэлю Годою. Они находились у него в доме до 1814 года, причём «Маха одетая» висела перед «Махой обнажённой», которая могла быть показана с помощью специального механизма. Позже картины хранились в Академии Сан-Фернандо, откуда были переданы в Прадо.

В 1930 году в память о Гойе частным производителем были выпущены две серии марок с изображением «Мах». Они были одобрены испанской Почтовой службой, однако власти США запретили эти марки, и письма с ними не допускались в страну.

А кто же такие махи? 

Majos (Махос) и их подружки majas (Махас)— представители низших классов общества. Это — выходцы из обедневших провинциалов, жители мадридских трущоб. Щегольски одетые majos были настоящими бандитами, которые свысока смотрели не только на своих соседей, но и всем своим видом и манерой поведения подчеркивали свое глубочайшее презрение к мадридскому обществу в целом. Обычной была картина — выделяясь своей манерой одеваться, надменный махо с важным видом шагает посреди улицы, закутавшись в длинный плащ и вызывающе попыхивая большой черной сигарой. Их женщины, махи, также выделялись из толпы своей манерой поведения и чувством собственного достоинства. Маха, популярная фигура, образ которой сложился в Андалузии со временем стала восприниматься как квинтэссенция испанки. В ней сочетается романтизм, живописность, а также сильный националистический компонент, благодаря которому данный стиль одежды находил адептов во всех слоях общества.

Отношения между majos и majas согласно ритуалу были бурные. Считалось, что она хочет женить его, а он — не дать ей уйти, при этом не поддаваясь на ее уговоры. Их встречи всегда сопровождались бурными ссорами, часто рассчитанными на публику и иногда заканчивавшимися физической расправой (и те и другие носили ножи). Сценки из их неистово-эмоциональной жизни стали ставиться в антрактах между актами серьезных пьес, и они пользовались большим успехом у публики (Рамон де ла Крус).

Честно (С)перто, Спасибо лично тому что мне прислал эту картину, я много узнала нового для себя, надеюсь что и моим друзьям есть что увидеть.

1. Ганс и Пьер находятся в тюрьме. Пьер - француз, небольшого роста,полный, с черными волосами. Ганс - немец, высокий, худой и светловолосый.У Пьера желтая кожа и черные усы. У Ганса здоровый цвет кожи и светлые усы. 2. Гансу и Пьеру становится известно, что недавно объявили амнистию. По условиям этой амнистии Пьера выпустят немедленно. О немцах не говорится ничего, и Ганс должен будет остаться в тюрьме. Это печалит обоих узников. Они думают: "Если бы Ганса освободили вместо Пьера..." (Ганс опытный слесарь. Оказавшись на свободе, он сможет вызволить из тюрьмы своего друга. Француз - профессор астрофизики и не в состоянии помочь никому, даже самому себе. Он бесполезный человек, но приятный; немец считает его самым хорошим человеческим существом, которое он когда-либо встречал. Ганс принимает решение выйти из тюрьмы, чтобы освободить друга.) Есть один способ - обмануть стража. Если тот поверит, что Ганс - это Пьер, тогда Ганса выпустят. И он сможет вернуться к тюрьме и помочь Пьеру бежать. Для этой цели они разработали план. Вот слышатся шаги в коридоре. Это страж! Друзья приступают к первой фазе плана, поменявшись усами. 3. Страж входит в камеру и говорит: - Ганс, шаг вперед. Оба мужчины делают шаг. Страж спрашивает: - Кто Ганс? Оба пленника отвечают: - Я. Страж разглядывает их. Он видит высокого худого блондина с черными усами и здоровой кожей, стоящего рядом с маленьким полным брюнетом со светлыми усами и желтоватой кожей. Несколько секунд он подозрительно изучает их, затем признает в высоком немца, а другому, французу, приказывает выйти. Узники готовы к этому, они бегут за спину стража и меняются волосами. Страж осматривает их, невозмутимо улыбается и достает классификационный лист. Он определяет, что высокий черноволосый мужчина с черными усами и здоровым цветом лица - немец. Пленники шепотом совещаются и вновь забегают за спину стража. Ганс пригибается, а Пьер становится на цыпочки. Страж, который чрезвычайно туп, медленно поворачивается к ним. На этот раз задача сложнее. Он видит двух мужчин одинакового роста. У толстяка светлые волосы, светлые усы, желтоватая кожа. Другой черноволос, худощав, с черными усами и здоровой кожей. У обоих синие глаза - это совпадение. После некоторого раздумья страж решает, что первый узник - со светлыми волосами, светлыми усами, желтоватой кожей, полный - француз. Пленники в третий раз проскальзывают за его спину и торопливо советуются. (У стража водянка и очень плохое зрение. Его реакции замедленны из-за скарлатины, которой он переболел в детстве. Он с трудом поворачивается, часто-часто моргая.) Пленники вновь обмениваются усами. Один втирает в кожу пыль, в то время как другой мажет лицо сажей. Полный становится еще выше на цыпочки, а худой еще больше пригибается. Страж видит полного блондина выше среднего роста, с черными усами и светлой кожей. Слева от него стоит болезненный черноволосый тип ниже среднего роста, со светлыми усами. Страж тщательно изучает их, хмурится, поджимает губы, достает и перечитывает инструкцию. Затем он указывает на светлокожего человека выше среднего роста с черными усами - француз. Пленник уворачивается. Высокий туже затягивает пояс вокруг талии, а низкорослый расстегивает ремень и засовывает под одежду всякие тряпки. Они снова меняются усами и волосами. Страж сразу замечает, что фактор "полнота - худощавость" уменьшился в значимости. Он решает сравнить цветовые характеристики, но тут обращает внимание, что у светловолосого черные усы, а у черноволосого - светлые. Блондин чуть ниже среднего роста, а кожу можно счесть желтой. Справа от него стоит человек со светлыми усами (немного покривившимися) и чистой кожей, брюнет; он чуть выше среднего роста. Инструкция бессильна. Тогда страж вытаскивает из кармана старое издание "Процедуры установления личности" и просматривает его в поисках чего-нибудь подходящего. Наконец он находит пресловутое предписание N 1266 от 1878 года: "Узник-француз всегда стоит слева, немец - справа".

- Ты, - говорит страж, указывая на узника слева. - Пойдешь со мной, француз. А ты, колбасник, останешься здесь, в камере. 4. Страж выводит пленника, оформляет бумаги и выпускает его на свободу. Ночью бежит оставшийся. (Сбежать из тюрьмы очень просто. Страж потрясающе глуп. И не только глуп - каждую ночь он напивается до бесчувствия и, кроме того, принимает пилюли от бессонницы. Ему категорически противопоказана работа стража, но все легко объяснимо - он сын знаменитого адвоката. В виде одолжения власти предоставили это место его физически неполноценному сыну. По той же причине у стража нет напарника и нет начальства. Он совершенно одинок, пьян, напичкан наркотиками, и ничто на свете не может пробудить его. Это мое последнее слово по данному вопросу.) 5. Два бывших узника сидят на скамейке в двух милях от тюрьмы. Они выглядят так же, как мы видели их в последний раз. Один произносит: - Я же говорил, что получится! Оказавшись на свободе, ты... - Конечно, получилось, - соглашается другой. - Когда страж выбрал меня, я понял, что это к лучшему, потому что ты и сам сможешь убежать. - Минуточку, - перебивает первый. - Уж не хочешь ли ты сказать, что, несмотря на наши старания, страж выбрал француза? - Да, - отвечает второй. - Но это не имело никакого значения. Если бы выпустили слесаря, он бы вернулся и помог спастись профессору, а если бы на свободе оказался профессор, слесарь сам смог бы бежать. Нам не было нужды меняться местами. Первый пристально смотрит на товарища. - Мне кажется, ты пытаешься украсть мою принадлежность к французской нации! - Зачем мне это нужно? - спрашивает второй. - Потому что ты хочешь быть французом, подобно мне. И понятно - вон виднеется Париж, где лучше быть французом, а не немцем. - Конечно, я хочу быть французом! - восклицает второй. - Потому что я и есть француз. А город этот - Лимож, а не Париж. Первый мужчина немного выше среднего роста, темноволосый, со светлыми усами, хорошей кожей, худощавый. Другой мужчина ниже среднего роста, со светлыми волосами, с черными усами, нездоровой кожей, склонен к полноте. Они смотрят друг другу в глаза и видят в них искренность. Если никто не врет, то один заблуждается.  - Если никто не врет, - говорит первый мужчина, - то один из нас заблуждается. - Согласен, - отвечает другой. - А так как мы оба честные люди, нам надо лишь проследить этапы изменения внешности. Если мы сделаем это, то придем к началу, когда один был небольшого роста, светловолосым немцем, а второй - высоким брюнетом, французом. - Да. Однако разве не у француза были светлые волосы и не немец был высок? - Сомневаюсь, - говорит второй. - Но, возможно, тюремная жизнь повредила мою память, и я уже не помню, какие черты были у француза, а какие у немца. Тем не менее я полон желания все с тобою обсудить и готов согласится с любыми разумными предложениями. - Давай. Могут быть у немца светлые волосы? - Вполне. Надели его еще светлыми усами, это подходит. - Как насчет кожи? - Желтая, конечно. В Германии влажный климат. - Цвет глаз? - Голубой. - Толстый или худощавый? - Естественно, толстый! - Итак, немец - высокий полный блондин с желтой кожей и голубыми глазами. - Некоторые детали могут быть неточны, но это мелочи. Теперь припомним, кто из нас так выглядел. 6. На первый взгляд оба мужчины кажутся абсолютно одинаковыми или, по крайней мере, неразличимы. Это обманчивое впечатление. Надо помнить, что различия между ними реальны и независимы от внешности, несмотря на то что являются воображаемыми. Их может воспринять любой человек, и именно они делают одного немцем, а другого - французом. 7. Воспринимать воображаемые различия надо следующим образом. Вы фиксируете в уме оригинальные черты каждого, а затем в обратном порядке проводите все обмены. В конечном итоге вы окажетесь у исходной точки и безошибочно определите, кто - воображаемый немец, а кто -воображаемый француз. Все очень просто. Другое дело, конечно, зачем вам это надо.

(с) Robert Sheckley

http://alex-doppler.livejournal.com  

В исполнении трех мастеров: