Пролог
День пролетает за днем, но ничего не изменяется: ни люди, ни мир… Серое небо освещает покрытые пылью дома и людскую серую массу. Всё и вся беззаботно ступает по земле с новым днем… Идешь среди всего этого, порой, не замечая никого вокруг себя, закрывшись в самом себе перед твоими глазами мелькает серый цвет этой жизни. Но ты привык к этому цвету, ты есть его частью, его каплей в море и ничем больше. Зависимость побеждает, свобода стирается, её нет в этом мире, мысль превращается в пыль. Всё давит и давит на нас, и мы под это прогибаемся, как трава от легкого дуновения ветра.
Серый день сменяет серая ночь. Сквозь небо пытается пробиться тусклый лучик святого света, но его терзает
серость и тьма. И только немногие доходят до наших глаз, молча наблюдая за нами. Этот свет делает ярче моё понимание, дает надежду и крупицу свободы. Понимание того, что именно мы выращиваем этот цвет, роняя его зерно в свою душу, подпитывая надеждами и чувствами, давая ему разрастись по миру. Это наша жизнь, наша
кровь, наши чувства, наши эмоции, наш мир и всё наше яство.
С рождения мы имеем этот бледный огонек в душе, который чернеет и заменяет душу. Мы никому не нужны, никто нас
не пожалеет, да и жалости ни у кого не осталось, мы нужны только смерти. Всю жизнь носим прикованный на спине крест, всегда и везде носим, носим для того, чтобы никогда себя не спросить об этом. Под его массой мы не можем поднять глаза... Смотрим на грешную землю, не можем посмотреть на святое небо. Мы сами приковали себя! Приковали на место Сына Святого, копируя его. Как мы не понимаем, что всё твернулось от нас? Ведь мы не нужны никому кроме самих себя, верить нельзя всем: откроешь себя, и боль пронзит сердце насквозь, и прольется серая кровь. И не покатятся горькие слёзы, не оросят они никогда и нигде бесплодную нашу мать землю, которая не любя примет в себя своих сыновей, и крест, который мы всегда с собой несли, встанет в землю, недалеко от нас.
Наш мир, Наш Эдем, Наша душа - всё превратилось в мыльный пузырь, и мы все ждем, от чего же он лопнет.
Ты хочешь это знать?
Страсть, любовь, желание – это всё подвластно человеку, это его слабости, брешь в доспехах души. Всё начинается с
невинной детской шалости, невинной и чистой, она взрослеет и перерастает в любовь. Душа растрачивает себя медленно, по кусочкам отдает себя другой душе, той, которая, вроде бы любит и есть второй частью тебя, твоим другим миром. Светлый мир грез, радости, детского невинного счастья. Он так невинен и хрупок, его так легко сломать. Иногда серые тучи затягивают его небо, оно становится цвета печали, покрывает горькими слезами твой мир. Из ран, которые остались от того, что ты отдавал свою душу, начинает сочиться кровь, реки крови. Любовь это ничто иное, как страдания, тяжкие, невыносимые страдания. Закрываясь в себе ты перестаешь верить людям, смотришь в серое окно, разбиваешь руки в кровь. Тихо-тихо поднялся с колен, ласково ей улыбнулся «Не старайся, мне не больно». Закрыл перед ней дверь, оперся о стену:
- И заплачут небеса,
Я теряю силы,
Мой мир разбит
Я же разобью все маски. – говорю я самому себе.
Звонок. Я медленно пришел в себя, поднял трубку, прижал её к себе, - Да?
- Алло, - раздался тихий голос. Тихое дыхание, будто во сне. - Ты меня
слышишь? Ну почему же ты молчишь. Одним жестким движением в бешенстве разбил её голос на мелкие осколки, тяжело
дыша. Мне сейчас так сильно не хотелось говорить с ней, её голос как яд раздавался луной моим телом. «Может быть позже» - произнес я себе. «Обретая крылья я теряю покой» - утвердил я себя.
Одел черную кофту с капюшоном, джинсы…
- На улице так холодно, даже слишком для такой поры. Достал сигарету, затянул горький дым. - Ну что ж, улыбнулся я сам себе, давай пройдемся. Поплел медленными шагами к деревьям, численность которых превратилась в целый лес. Желтый лист изящно падает на землю, совсем не слышно его приземления. Потираю костяшки руки, пускаю дым в свои глаза, я знал куда иду. Из-за деревьев показались несколько надгробий.
- Прости, что задержался, - прошептал тихо, сгребая осеннюю листву с гладкого мрамора. Показалось глаза, изображенные
на черном мраморе, сузились в недоумении. – Меня задержали… опять, - тяжко я выдохнул. Разгребал руками холодную землю, продолжая диалог:
- Всё хорошо, лучше чем тогда, но всё равно еще есть некоторые недоразумения. Улыбнулся мраморным глазам. – Возможно, ты прав, можно верить только себе. Мне пока сложно контролировать свои чувства, я ведь еще ребенок.
- Понимаешь… всё это долго рассказывать. Я сжимал в руке сырую землю. -Ну хорошо.. если ты хочешь знать, – украдкой
посмотрел на темное улыбающееся лицо. – Не знаю… так ты готов слушать или нет? Хорошо, я попытаюсь рассказать тебе
ничего не скрывая, но прошу тебя, не перебивай меня. И так… - произнес мой тихий голос.
Это еще не конец…
- С самого рождения перед человеком стоит выбор. Этот выбор не прост: или добро или зло. Часто сложно различить эти два понятия, - вздохнул я с горечью. «Добро или же зло?» – минуту я раздумывал. «Не знаю» - ответ выскочил в моей голове сам по себе.
- Почему ты думаешь про это? Как же ты старомоден и скучен. Развеселись, неужели тебе больше нечем заняться кроме того как забивать свою голову непонятно чем?
- А что ты предлагаешь? – спросил я с недоумением, остановившись.
- Давай прогуляемся по парку, сегодня чудная погода, - ответила она мне. – Да и при том, что толку сидеть дома? Пошли.
- Ну ладно, пойдем,- ответил я с ноткой иронии в голосе.
Мы побрели теплыми улицами, говорили ни о чем. Иногда она решает за меня, что делать, я разрешаю ей это, ведь иногда
важно, чтобы решение делал кто-то другой, а не ты. Её слова пролетали мимо меня куда-то далеко, я задумался о том, что бы я хотел для себя.
- Эй, ты меня слушаешь? О чем ты думаешь?
- Прости, со мной бывает, ты же знаешь.
- И о чем ты думал на этот раз?
- Не важно – ответил я ей и посмотрел на небо. – Сегодня такое чистое небо, нет ни одного облака. Давай присядем? Вон
где можно сесть, – указал я на лавочку, недалеко от лодочной станции.
- Жаль, что про это место со временем никто и не вспомнит, сюда и так почти никто не ходит.
- Всё забывается и стает ненужным… - достал сигарету, затянул серый дым.
- Когда ты уже бросишь курить?
- Скоро.
- Ты всегда так говоришь!
- Я не давал тебе письменного обещания, да и «скоро» понятие растяжимое.
- Никогда не понимала тех, кто курит. Какое от этого удовольствие?
- Успокаивает нервы, хотя никотин приводит к психическим заболеваниям.
- Ну вот, будешь спокойным психом.
- А ты только об этом и мечтаешь, - улыбнулся я ей, вновь преподнес сигарету к губам.
- Я никому не желаю такого.
- Я знаю, язык мой враг мой, не обращай внимание на мои слова.
- Привыкла – пристально посмотрела она на меня.
- Давай уже закруглятся?
- Ну, тебя так сложно вытащить куда-то, давай еще посидим.
- Хорошо, уговорила.
Легкий ветерок треплет волосы. Как хорошо посидеть с другом в хорошем месте, поговорить о чем-то. Наверно нет в мире ничего приятнее, чем хороший друг. Мы еще долго так сидели с ней, смотрели на гладь воды, на деревья и небо. Время прошло так быстро, кто его отнимает у нас? Нет, никто не отнимает его у нас, оно само уходит, забирает с собой счастливые
минуты и жизнь. Как бы пессимистично это не звучало, но это так.
Вечер застал нас внезапно. Кровь охватило небо и раненое солнце покатилось медленно вниз. Стало немного прохладно, но легко: жары больше не было.
- Дайте пожалуйста пачку синего. Спасибо, – протянул я, давая деньги
- Если я еще раз буду ждать пока ты купишь свои чертовы сигареты, то пойду домой без тебя, - пригрозила она мне.
Потрепал ей волосы, - Ты как моя мама, всё говоришь и говоришь.
- Однажды я так и сделаю.
- Будем ждать.
- Какой же ты вредный!
- Да. Единственный и неповторимый в своем роде.
- Ты себе льстишь.
- Кому как не мне?
- Меня бесит, что на одно моё слово у тебя три находится.
- Как сказал Аристотель: «Известное известно не многим»
- Это намек на моё слабое умственное развитие?
- Нет, на глубокие дебри моего мозга.
- Ну, тогда ладно – улыбнулась она мне.
Я не заметил, как она взяла мою руку. И не отпускала её пока мы шли. Я проводил её домой, это был серый
девятиэтажный дом с большими холодными окнами, в которых зажигался свет.
- Пока, – сказал я ей и не дождавшись ответа отвернулся и пошел по дороге домой. Я чувствовал её взгляд, он такой недовольный и грустный. – Прости меня и за сегодня…
Говорят, что между мужчиной и женщиной не бывает дружбы. Кто-то кого-то любит. Правда и то, что мы отдаем своё сердце тем, кто вряд ли думает о нас. Всегда было так? Да. Так было и будет.
- Возьмите, пожалуйста, - протянул я деньги водителю. «Наконец домой» - подумал я. В сером стекле я видел своё грустное отражение, я рад видеть его таким. Деревья, черные и пустые улицы, ни о чем не думающие люди проходили мимо моих глаз и не догадывались что я смотрю на них.
«…я тебя очень сильно люблю, не могу жить без тебя, будь моей» - донеслось ко мне по радио. «Интересно, она его
услышит или он так и останется незамеченным? Он не дурак: первый сделал шаг, хотя и малозаметный, он ищет надежду и взаимность. А я? Никого не ищу, не хочу никого искать. Это плохо или хорошо?» - подумал я.
- На остановке.
- Хорошо.
Прошло минут 15 пока я дошел до дома. Я живу недалеко от остановки, почти в конце города. Сзади моего дома гниющий лес, а в лесу такое же старое кладбище. Могилы понемногу оседают в землю, и с каждым годом они становятся всё уродливее (никто к ним не приходит). Вот так умрешь и, со временем, никто тебя и не вспомнит, останется по тебе только имя на надгробной плите.
И вот я уже стою на пороге своего дома. Горит свет, значит мама уже дома. Я зашел и начал раздеваться. Прошел в комнату и лег на кровать, так было приятно полежать, я бы заснул, но тут в мою комнату вошла мама:
- Привет, ты что-то будешь кушать?
- Да, а что сегодня?
- Салат, картошка – задумчиво произнесла она.
- Хорошо.
- Давай быстрее, а то остынет.
- Угу.
Я включил компьютер и ждал, пока он загрузится. Ему уже четыре года, мне его купили тогда, когда я перешел в другую
школу. Мне всё равно в какой школе я учусь, но если сделать сравнение то та школа, в которой я учусь сейчас лучше чем та. Я перестал общаться со своими бывшими одноклассниками, когда я вижу их, то не здороваюсь, просто прохожу мимо них. Я не люблю возвращаться к прошлому, ведь, как говориться: «Завтра будет лучше, чем вчера».
В черном экране я видел своё лицо уставшее и спокойное. Как всегда я включил интернет и зашел в программу общения с людьми. Там были разные люди разного возраста, разных стран; большинство из них не знают друг друга и не догадывались о существовании других людей, они не пересекаются друг с другом.
- «Привет».
- Привет.
- «Как ты?»
- Нормально, – соврал я.
- «Хочешь, кину свои фотографии?»
- Кинь.
Через секунду она кинула мне файл. У меня хорошая скорость интернета так что мне не пришлось долго ждать. Я открыл
его. На фотографии была она. В розовых кедах, джинсах, черной кофте и длинной челкой, которая закрывала правый глаз.
- «Я емо!» - написала она мне.
- Ничего не имею против них.
- «Я тебе еще одну фотографию кину».
- Хорошо.
На второй фотографии была её рука. Вся в крови и порезах. Я насчитал 13 порезов, 8 из которых были очень глубокие. По
началу мне было трудно на это смотреть, я с ужасом думал: «Зачем она это сделала?»
- Зачем ты себе вены порезала?
- «Так надо. Я эмо».
Меня немного насмешило то, что она член этого течения и сначала написала мне «емо» а потом «эмо». Значит она даже не знает как правильно пишется это течение. Хоть меня потряс ужас, я спокойно написал ей:
- Понятно.
Я пошел есть, сел и начал ковырять вилкой еду (мне не сильно хотелось есть).
«Какие глупые жизненные принципы» - подумал я.
- Почему ты не ешь? – спросила меня мама.
- Не сильно хочется.
- Как хочешь.
Я встал и побрел в свою комнату. Включил музыку. Когда мне грустно я всегда слушаю музыку, иногда пишу стихи. Это хорошо помогает от нервов: выкладываешь свои чувства на листке. Даже есть такая методика: пишешь на листке что-то, что
тебя грызет и попросту сжигаешь его и всё, что на нём написано исчезнет. Но, как говорится: «Рукописи не горят» и поэтому я считаю это пустой тратой времени.
