Свт. Григорій Нисскій (†ок. 394 г.)

Приготовляя къ принятію Царя славы торжество, достойное настоящаго праздника Господня, апостолъ Павелъ благоустрояетъ ряды церковнаго собранія и говоритъ: братіе! не дти бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершени бывайте (1 Кор. 14, 20).

Ибо въ такомъ случа (т. е. съ совершеннымъ умомъ) священное собраніе будетъ служить къ чести и слав Бога Всесовершеннаго, Которому мы празднуемъ нын, отъ Котораго — всякій даръ и совершенство, Которому мы содлались стлесниками и сонаслдниками.

Какъ тогда, когда войска приготовляютъ царю торжественное шествіе, прилично, чтобы избранные для несенія его на копьяхъ воины были преукрашены, и чтобы предъ царемъ несли изящное изображеніе его лица: такъ и намъ необходимо встрчать спасительные и духовные праздники, преображаясь обновленіемъ ума нашего и отлагая ветхаго человка и нося въ себ, насколько это возможно людямъ, подобіе Божественнаго образа. Самый сонмъ горнихъ духовъ, услаждаясь спасеніемъ человковъ, празднуетъ вмст съ земнородными, когда послдніе на земл лобызаютъ ангелоподобную жизнь. И тогда, когда (если можно такъ выразиться) въ началообразный день настоящаго праздника во образ Божіи сый и зракъ раба Принявшій, исполняя предписаніе закона, будучи сорокадневнымъ младенцемъ, приходитъ въ храмъ съ Рождшею и Приносящею установленныя жертвы: тогда чиноначалія безплотныхъ, склонивши выи, какъ рабы, невидимо приготовляютъ богоприличное торжество и покланяются неизреченной премудрости, ожидая откровенія тайны, сокрытой въ Бог, все сотворившемъ. Воспоминаніе сего нын празднуя, будемъ, подобно безплотнымъ умамъ, питаться духовными созерцаніями, станемъ причастниками ихъ достоинства, не закрывая ока душевнаго тнью закона, но открытымъ лицемъ взирая на славу Господню (2 Кор. 3, 18).

Изреченіе закона: всякъ мужескій полъ, ложесна разверзаяй, святъ Богу не могло исполниться ни на комъ иномъ, какъ только на воплотившемся Бог. Онъ одинъ, неизреченно зачатый, — единственный въ духовномъ смысл мужескій полъ (представитель мужескаго пола) и достойно именуется святымъ, какъ и (архангелъ) Гавріилъ, благовствуя Богородиц о животворящемъ рождеств, а равно и упоминая о законоположеніи, къ Нему одному относившемся, сказалъ (Лук. 1, 35): тмже и раждаемое свято наречется Сынъ Божій (ибо наименованіе святаго вполн соотвтствуетъ Божественному чудодйствію, разверзающему двственную утробу). Хотя о всхъ первенцахъ сказано, что они называются святыми (поелику получили это наименованіе чрезъ посвященіе ихъ Богу), но о перворожденномъ всея твари ангелъ сказалъ: раждаемое свято, ибо, по слову пророка, Онъ съ самаго рожденія отринулъ лукавое и избралъ благое (Ис. 7, 16). Господь всяческихъ (уже предопредливъ пораженіе первенцевъ египетскихъ) повеллъ Моисею: освяти Ми всякаго первенца перворожденнаго, разверзающаго всякая ложесна въ сынхъ Израилевыхъ отъ человка до скота (Исх. 13, 2). Это Божественное повелніе такъ ясно изглагается въ книг Числъ: и всякое разверзающее всяка ложесна отъ всякія плоти, елика приносятъ Господу, отъ человка до скота, теб да будутъ: но токмо искупленіемъ искупятся первенцы человчестіи, и первенцы скотовъ нечистыхъ да искупятся. И искупъ его отъ единаго мсяца, сцненіе пять сикль, по сиклю святому. Обаче первородная тельцевъ, и первородная овецъ, и первородная козъ, да не искупятся: свята суть: и кровь ихъ проліеши у алтаря (Числ. 18, 15-17). Итакъ, Божественный голосъ соединилъ первенцевъ Израиля съ нечистыми животными: поелику они въ подзаконномъ служеніи не имли истинной чистоты и святости; находясь въ состояніи безсловесныхъ, іудеи были недостойны возносить словесную службу и быть приводимыми въ духовное всеплодіе къ таинственнйшему жертвеннику Новаго Завта. Въ выкупъ за нихъ обыкновенно приносились кровавыя жертвы, установленныя закономъ, причемъ, конечно, намреніе законодателя направлялось къ духовному совершенству. Приводимыя же въ жертву животныя, кровь которыхъ узаконено было проливать предъ жертвенникомъ, ясно назывались святыми, и, конечно, въ этомъ образно предначертывалась истина: ибо предавшій Себе за ны приношеніе и жертву Богу въ воню благоуханія (Ефес. 5, 2), Господь нашъ Іисусъ Христосъ, дйствительно и истинно святъ. Пророческимъ духомъ предвозвщая отверженіе первенцевъ израильскихъ и приношенія тлесныхъ жертвъ, пророкъ Михей говоритъ: Въ чемъ постигну Господа, срящу Бога моего Вышняго? Срящу ли его съ тельцы единолтными? Еда пріиметъ Господь въ тысящахъ овновъ, или во тьмахъ козлищъ тучныхъ? Дамъ ли первенцы моя о нечестіи моемъ, плодъ утробы моея за грхи души моея (Мих. 6, 6-7)? Итакъ, блаженный Михей назвалъ первенцевъ Израиля по плоти первенцами нечестія. Но вотъ воплотившійся Богъ вмст съ рожденіемъ Своимъ умертвилъ порожденіе діавола — грхъ, — освящаетъ же Богу и Отцу не только первенцевъ человческихъ, но и весь родъ человческій. Какъ въ древности законоположительное слово прообразовательно приводило къ Богу, вмсто первенцевъ, колно, получившее въ удлъ священнослуженіе: такъ теперь — въ свтломъ образ истины мы должны знать, что архіерей и посланникъ исповданія нашего, преподобный, безскверный, отлученный отъ гршникъ и вышше небесъ бывый, приводится тлесно Богу и Отцу взамнъ искупаемаго Имъ человчества, и это тмъ преимущественне, что мы видимъ, какъ все человчество оказалось ниже Его настолько, насколько безъ всякаго прекословія благословляемый стоитъ ниже благословляющаго (Евр. 7, 7). Древле цна левитскаго служенія отдавалась только за одинъ израильскій народъ, и левиты служили выкупомъ за однихъ только первенцевъ (Числ. 3, 12. 41). Христосъ же, архіерей грядущихъ благъ, и не по чину Ааронову, но по чину Мелхиседекову, перемнивъ священство тмъ, что онъ былъ изъ другого колна (ибо извстно, что отъ колна Іудова возсія Господь нашъ), — совершилъ и перемну закона, приведши насъ отъ сни законной къ Евангелію царствія небеснаго; по чину же Мелхиседекову Онъ привелъ Себя Отцу въ замну не за одного только Израиля, вс народы, и сталъ архіереемъ исповданія всхъ людей. Цна же пяти сиклей, назначенная закономъ за каждаго изъ первородныхъ, прикровенно указываетъ на то, что каждый изъ насъ долженъ посвятить Богу всякое чувство и дла, совершаемыя чрезъ чувства, и приносить ихъ чистыми Создателю, какъ святой и законный выкупъ... Итакъ, Спаситель былъ принесенъ, согласно требованію закона, во храмъ видимо, духовно же принесъ къ Отцу начатокъ нашего смшенія и показалъ все его святымъ и достойнымъ стать приношеніемъ Богу. Къ сему въ древности стремился законъ, и къ этому направлялись какъ законоположеніе о первенцахъ и замн ихъ левитами, такъ и оцнка дидрахмами. И пока ночь невднія покрывала все, — законное служеніе, на подобіе звздъ, давало нкій блдный и малый свтъ; когда же взошло Солнце правды, явился Востокъ свыше, и возсіялъ день спасенія: свтильники законныхъ установленій затмились отъ лучезарнаго свта благодати... Но воспоемъ побдную пснь Человколюбцу, напитавшись истинно небесной пищи, напившись воды изъ истиннаго камня, пойдемъ къ гор Божіей Хориву — къ высокому ученію Евангелія, дабы внять гласу Божіихъ трубъ — словесамъ блаженнаго Луки, возглашающаго тайноводительства Святаго Духа.

Страницы: 1 2

Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

Уроки изъ его жизни: а) скромность въ одежд, б) единомысліе съ св. церковію и в) приготовленіе къ исходу изъ здшней жизни.

I. Вся христіанская церковь издревле усвоила св. Василію, архіепископу Кесаріи каппадокійскія, прославляемому въ ныншнихъ церковныхъ пснопніяхъ и чтеніяхъ, названіе Великаго. Чмъ онъ пріобрлъ такое названіе? Въ чемъ состоитъ величіе св. Василія? Это намъ покажетъ жизнь его.

Св. Василій родился въ Кесаріи каппадокійской въ 329 году, въ конц благочестиваго царствованія св. Константина равноапостольнаго. Родители его назывались: Василій, отличавшійся сколько своими добродтелями, столько образованностію, и Эмилія, которую св. Григорій Богословъ называетъ «питательницею бдныхъ». Первоначальное понятіе о наукахъ св. Василій получилъ отъ отца, а первыя наставленія въ вр и доброй нравственности — отъ своей благочестивой матери. Еще въ юныхъ лтахъ св. Василій отличался необыкновенными успхами въ наукахъ и степеннымъ нравомъ; онъ былъ краснорчивъ, не учась еще правиламъ витійства, былъ мудрецомъ или философомъ, когда еще не слушалъ уроковъ философіи. Однакожъ юный мудрецъ не обольщался своими успхами, но желалъ достигнуть большаго совершенства. Съ этою цлью онъ отправился сначала въ Константинополь, а потомъ въ Аины, гд жили тогда знаменитые риторы и философы. Здсь нашелъ онъ второго себя, — самаго искренняго, врнаго, неизмннаго и достойнаго друга въ лиц св. Григорія, впослдствіи архіепископа константинопольскаго и богослова вселенскаго. Василій и Григорій были образцомъ истиннаго священнаго дружества. Одинаково одаренные отъ Бога душевными талантами, они оба одинаково стремились къ усовершенію себя въ добродтели, подкрпляя и поощряя другъ друга въ этомъ святомъ стремленіи. Во всю свою жизнь они сохранили самую горячую любовь и самое глубокое уваженіе другъ къ другу. Живя въ Аинахъ, город еще на половину населенномъ язычниками, Василій и Григорій сохранили себя чистыми отъ языческихъ суеврій и пороковъ, удалялись суетныхъ удовольствій и шумныхъ забавъ, которымъ предавались ихъ товарищи по образованію; святые друзья знали въ Аинахъ только дв дороги: одну въ церковь, другую — къ учителямъ. Успхи ихъ въ наукахъ были изумительны. Чрезъ нсколько лтъ св. Василій долженъ былъ оставить Аины и съ глубокою горестію разстаться съ своимъ другомъ Григоріемъ, котораго аиняне умолили остаться въ ихъ город, чтобы преподавать правила краснорчія.

Оставивши Аины, св. Василій отправился на востокъ искать высшей и лучшей мудрости, не умозрительной, но дятельной, не безплодной, но ведущей въ жизнь вчную, — мудрости христіанской. Онъ постилъ многіе монастыри и уединенныя келліи пустынниковъ въ Египт, въ Палестин, Сиріи и Месопотаміи, везд вступалъ въ бесды съ богомудрыми пустынниками и великими подвижниками, изучалъ ихъ образъ жизни, дивился ихъ смиренію, терпнію, неусыпному бодрствованію въ трудахъ и молитв. Святая жизнь иноковъ и пустынниковъ такъ привлекла его сердце, что онъ твердо ршился посвятить себя жизни монашеской.

По возвращеніи на свою родину въ Кесарію, св. Василій,по неотступнымъ просьбамъ своихъ соотечественниковъ, принялъ санъ священства. Но стремленіе къ уединенію, желаніе избжать суетной славы и слдующей за нею зависти человческой побудили его оставить Кесарію и удалиться въ одно пустынное мсто въ области Понт, гд родители его имли собственный участокъ земли. Мсто это находилось при подошв горы, осненной деревьями, на берегу рки, текущей въ Черное море. Здсь онъ построилъ себ жилище и основалъ монастырь. По приглашенію св. Василія, прибылъ къ нему и другъ его св. Григорій. Оба друга проводили жизнь тихую, блаженную, святую, почти ангельскую. Молитва, духовная бесда, чтеніе священныхъ книгъ, пніе псалмовъ, — вотъ что было главнымъ ихъ занятіемъ. Не забыты были и тлесныя упражненія. Святые друзья рубили дерева, носили каменья, сажали цвты и деревья.

Но обстоятельства, въ которыхъ находилась тогда церковъ Христова, требовали, чтобы этотъ свтильникъ поставленъ былъ на боле возвышенныхъ свчникахъ. Многочисленные еретики, особенно аріане, возмущали общество врующихъ своими ложными ученіями. Евсевій, епископъ кесарійскій, посланіемъ своимъ просилъ св. Василія прибыть въ Кесарію, чтобы раздлить съ нимъ бремя управленія церковію и защитить православіе. Предпочитая общую пользу своему спокойствію, св. Василій оставилъ свое любимое уединеніе и прибылъ въ Кесарію. Въ то же время и св. Григорій былъ вызванъ престарлымъ отцемъ своимъ въ Назіанзъ.

Еще не бывши епископомъ, св. Василій принялъ самое дятельное участіе въ управленіи церковію, былъ другомъ и опорою Евсевія, поражалъ ереси сильнымъ, вдохновеннымъ словомъ своимъ и утверждалъ православное ученіе святой каолической церкви. Посл кончины Евсевія, св. Василій былъ единодушно избранъ на его мсто и посвященъ въ санъ архіепископа руковозложеніемъ сосднихъ епископовъ, въ числ которыхъ былъ и престарлый Григорій, родитель св. Григорія Богослова.

Въ высокомъ сан архіепископа св. Василій не измнилъ прежняго образа жизни — простого, строгаго, даже суроваго: онъ приложилъ труды къ трудамъ и заботы къ заботамъ. Онъ такъ заботился о спасеніи ввренныхъ ему душъ, что почти каждый день, а иногда и два раза въ день, произносилъ поученія; милосердіе его къ бднымъ не знало границъ: онъ выстроилъ столь обширныя страннопріимницы и больницы, что он походили на цлый городъ.

Въ это время православные христіане много терпли угнетеній отъ восточнаго императора Валента, зараженнаго ересью аріанскою. Зная, какъ велико уваженіе православныхъ къ св. Василію, Валентъ особенно старался склонить его къ своему заблужденію, но напрасно. Наконецъ Валентъ послалъ къ нему вельможу своего Модеста съ тмъ, чтобы онъ общаніями и угрозами вынудилъ св. Василія присоединиться къ аріанамъ. Неуспвъ склонить святого ласками, Модестъ началъ угрожать ему лишеніемъ имущества, ссылкою, мученіями, смертію. Но св. Василій твердо и спокойно отвчалъ ему: «угрожай мн чмъ-нибудь другимъ, а не этимъ; ты хочешь лишить меня имущества? Но у меня нтъ ничего, кром этой ветхой одежды и нсколькихъ книгъ, которыя, конечно, не возбудятъ твоей жадности. Ты угрожаешь ссылкою? Но у меня нтъ своего мста, а всякое, куда пошлютъ меня, будетъ мое, потому что вся земля Божія. Мукъ и смерти не боюсь, потому что он только скоре приведутъ къ Богу, для Котораго живу и тружусь, для Котораго большею частію я уже умеръ, и къ Которому я давно поспшаю». Модестъ изумился твердости архипастыря и написалъ Валенту: «мы побждены настоятелемъ церкви, — онъ выше угрозъ». Валентъ повеллъ не тревожить боле угодника Божія, и потомъ самъ прибылъ въ Кесарію, чтобы увидть его. Онъ увидлъ св. Василія въ храм, благоговйно и торжественно совершающимъ Божественную литургію; видъ этотъ привелъ Валента въ изумленіе и трепетъ. Но вскор приближенные къ царю аріане склонили его подписать приговоръ о заточеніи св. Василія въ ссылку. Три раза трость или перо ломалось въ рукахъ Валента, приговоръ былъ уничтоженъ, но потомъ снова утвержденъ и подписанъ. Въ это время тяжко заболлъ сынъ царскій. Валентъ видитъ въ этомъ гнвъ Божій, призываетъ святителя и проситъ, чтобы онъ молитвами своими исцлилъ отрока. Святитель соглашается, но съ условіемъ, чтобы Валентъ принялъ православіе. Валентъ общался исполнить волю святителя, — и отрокъ выздоровлъ. Но впослдствіи Валентъ измнилъ своему слову и отрокъ умеръ на рукахъ аріанъ, готовившихся крестить его, а самъ Валентъ скоро погибъ ужасною смертію: онъ сожженъ въ хижин, въ которую скрылся, разбитый въ сраженіи непріятелями.

Трудно изобразить вс добродтели, ученіе, подвиги и чудеса св. Василія. Св. Григорій говоритъ о немъ: «въ Василіи красотою была добродтель, величіемъ — Богословіе, шествіемъ — непрестанное стремленіе и восхожденіе къ Богу, силою — сяніе и раздаяніе слова. Жизнь его была его молніею, а ученіе — громомъ».

Немного жилъ на земл великій святитель, но много потрудился, много совершилъ для церкви Божіей. Многочисленныя творенія его всегда пребудутъ драгоцнною сокровищницею, изъ которой врующіе могутъ извлекать для себя и назиданіе, и утшеніе, и утвержденіе въ вр. Вотъ названіе нкоторыхъ изъ нихъ: «Шестодневъ, или бесды о шести дняхъ творенія», книга о Святомъ Дух, поученія, нравственныя правила, многочисленныя посланія и, наконецъ, «Божественная литургія», которую изложилъ онъ по особому откровенію Божію.

Страницы: 1 2

Прот. Александръ Горскій († 1875 г.)

 Подобаше убо теб вдати сребро мое торжникомъ:
и пришедъ азъ взялъ быхъ свое съ лихвою (Мат. 25, 27).

При конц года естественно вспомнить объ отчет въ употребленіи дарованныхъ намъ средствъ и силъ отъ Верховнаго Подателя жизни. Въ обществ человческомъ это общепринятое правило, — возьмемъ ли часть правительственную, хозяйственную, учебную, торговую. Въ природ, насъ окружающей, въ нашей собственной природ, съ круговращеніемъ времени, примчаемъ, какъ, не смотря на непрерывное его теченіе, посл годичнаго оборота выдляется въ состав того или другаго организма новый слой, новый рядъ явленій, по которымъ можно опредлять годы его жизни.

Изъ этого видно, что и несвободная природа, по даннымъ ей законамъ, такъ сказать, повряетъ себя, считаетъ свой приходъ и расходъ силъ, явственною чертою отмчаетъ результатъ прожитаго года. То, что длается безсознательно въ природ, что признало для себя полезнымъ и необходимымъ благоразуміе житейское, — найдетъ ли для себя излишнимъ жизнь духовная, — это высшее проявленіе нашего бытія, котораго ростъ и направленіе имютъ значеніе на цлую вчность? Волею и неволею и здсь отмчаются результаты прошедшаго. Но если мы не будемъ къ тому внимательны въ свое время, то при неправильномъ употребленіи дарованныхъ намъ средствъ, къ концу жизни можетъ оказаться такой недочетъ, такой на насъ долгъ, который не въ состояніи мы будемъ уплатить, хотя бы снова начали жизнь. — Примчательно, что и въ закон, Богомъ данномъ чрезъ Моисея, былъ установленъ при начал новаго года особый день всенароднаго поста и покаянія, который назывался днемъ очищенія. То былъ десятый день новаго года. Предшествующіе девять дней какъ бы давались для осмотра прожитаго года, для поврки своихъ дяній съ закономъ Божіимъ, и потомъ, когда совсть каждаго обличитъ уклоненіе отъ заповдей Господнихъ, въ десятый день приносились торжественно жертвы: первосвященникъ въ облаченіи смиренія входилъ во святое святыхъ храма, кровію жертвенною кропилъ на очистилище, окроплялъ алтарь кадильный, алтарь всесожженія, словомъ обновлялъ и очищалъ все во святилищ, чтобы сынъ израиля, приходящій сюда, снова могъ здсь находить себ примиреніе съ Богомъ и приближаться молитвою къ своему Творцу. Такъ законъ напоминалъ сынамъ израиля ежегодной поврк своей жизни предъ Господомъ.

Въ этомъ намреніи, чтобы помочь нашему самоиспытанію, почитаю не неприличнымъ обратить ваше вниманіе на притчу Евангельскую о талантахъ.

Притча говоритъ о богатомъ человк, который, отправляясь въ далекую страну и на долгое время, роздалъ слугамъ своимъ разныя суммы для приращенія посредствомъ торговыхъ оборотовъ. Одному далъ пять талантовъ, другому два, третьему одинъ. По возвращеніи своемъ онъ потребовалъ у своихъ рабовъ отчета во ввренныхъ имъ капиталахъ. И двумъ первымъ, изъ которыхъ одинъ представилъ другіе пять талантовъ приращенія, а другой также въ своей мр удвоилъ капиталъ, не только изъявилъ одобреніе, но и подарилъ первому вс десять талантовъ, а второму четыре. Видны въ этомъ и справедливость и щедрость господина: справедливость, потому что онъ судитъ и награждаетъ не по случайнымъ успхамъ или неуспхамъ, а по мр данныхъ средствъ и собственнаго усердія каждаго. Если усердіе одинаково, то хотя бы успхи и не равнялись между собою, онъ вознаграждаетъ трудившихся въ равной мр.

Не такова была участь третьяго. Конечно, онъ и не заслуживалъ щедраго воздаянія, потому что не сдлалъ отъ своего таланта никакого пріобртенія, а только сохранилъ его въ цлости и возвратилъ его тою же самою монетою, какъ получилъ: но, по крайной мр, казалось бы, заслуживалъ онъ награды за врность сохраненія. — Вмсто этого, господинъ, во-первыхъ, обличилъ его въ лности и потомъ не только взялъ у него данный ему талантъ обратно, но и самого его осудилъ на заключеніе въ такое мсто, гд плачъ и скрежетъ зубовъ вчно. Господинъ сказалъ ему: если ты не хотлъ самъ трудиться, то по крайней мр отдалъ бы сребро мое мняламъ, и я возвратилъ бы его съ прибылью. — Какъ видно изъ первыхъ двухъ примровъ, господинъ не о своемъ обогащеніи заботился, но желалъ, чтобы его достояніе принесло пользу другимъ. А этотъ рабъ подвергся осужденію за то, что изъ данныхъ ему средствъ не сдлалъ пользы ни себ, ни другимъ.

Кто этотъ господинъ, для всхъ ясно. Не трудно также усмотрть, какой урокъ слдуетъ извлечь изъ отношеній этого господина къ лукавому и лнивому рабу. — Господинъ — есть Царь Небесный, раздаятель всхъ даровъ въ человчеств, естественныхъ и благодатныхъ, и этою притчею Господь научаетъ насъ двумъ обязанностямъ: во-первыхъ, постоянно и ревностно заботиться о приращеніи данныхъ намъ средствъ къ собственному спасенію; и во-вторыхъ, не зарывать своихъ талантовъ, но употреблять ихъ на пользу ближнихъ. Чрезъ это мы, при помощи благодати Божіей, устроимъ и собственное спасеніе, и поможемъ нашему ближнему.

I. Ничто не можетъ извинить нашей лности въ исполненіи нашихъ обязанностей въ отношеніи къ Богу. Если бы всевдущій Судія, зная о нашей косности на пути добродтели, въ то же время видлъ въ насъ одинаковое равнодушіе къ благамъ всякаго иного рода, то, можетъ быть, еще извинилъ бы нашу неподвижность въ духовномъ преспяніи. Но когда онъ видитъ, какъ неудержимо жизнь общественная развивается въ нашихъ городахъ, какъ она стремится къ угожденію всякой страсти въ сердц человка, къ удовлетворенію личныхъ желаній каждаго въ тысяч разнообразныхъ формъ, то не скажетъ ли Онъ: лукавый рабе и лнивый! У тебя достаетъ времени, охоты и силъ для всякаго другаго дла, кром Моего. — Если посмотрть на то, сколько является соискателей на всякое мсто, должность, которыя боле общаютъ прибытка, вліянія, значенія, отличій, какъ они перебиваютъ дорогу другъ у друга, стараются оттснить соперниковъ; то скажемъ ли, что желаніе преимуществъ предъ другими, порывы честолюбія, властолюбія совсмъ заглушены въ насъ? — Если посмотрть на то, какъ заботливо сводитъ свои счеты купецъ, и къ концу года старается опредлить, сколько въ теченіи года пріобрлъ барыша, — и какъ онъ скорбитъ, если замтитъ ущербъ въ своихъ торговыхъ оборотахъ, и придумываетъ всякіе способы поправить свои обстоятельства; то невольно скажетъ, что этотъ человкъ не изъ такихъ, для которыхъ все равно, есть или нтъ ему прибытокъ.

И мы дйствительно хвалимся, что вкъ нашъ — вкъ прогресса, вкъ преобразованій, вкъ улучшеній; хвалимся уничтоженіемъ рабства, облагороженіемъ нравовъ, усовершенствованіемъ судопроизводства… Если дйствительно все у насъ возвышается, если нельзя отрицать прогресса въ мір разумномъ, какъ нелпо было бы спорить противъ непрерывнаго движенія земнаго шара: то спрашивается, не справедливо ли въ высшей степени, чтобы Господь требовалъ отъ насъ также непрерывнаго преспянія на томъ пути, который Онъ единственно указалъ христіанину, — въ умноженіи тхъ благъ, которыя единственно имютъ цну въ очахъ Всесвятаго? Почему, но какому праву эта сторона нашей духовной жизни можетъ, или должна быть оставлена въ пренебреженіи, тогда какъ вс другія процвтаютъ, совершенствуются?

Да мы сами въ другихъ длахъ лность считаемъ порокомъ, грхомъ. Мы сами требуемъ отъ человка, который посвящаетъ себя какому нибудь званію, неотлагательно постояннаго усовершенствованія въ исполненіи своихъ обязанностей. Никто не будетъ хвалить художника или писателя, котораго позднйшія произведенія не возвышаются далеко надъ первыми, дтскими попытками владть кистію или перомъ. Въ дитяти, или ученик всегда желаемъ видть непрерывные успхи, и почитаемъ для себя самымъ прискорбнымъ дломъ, если они, по нераднію, не развиваются, какъ слдуетъ. Мы крайне огорчаемся и негодуемъ, если взявшійся намъ служить не оказываетъ бльшей и бльшей способности въ той мр, какъ онъ знакомится съ своими обязанностями. — Поэтому не въ прав ли и общій насъ всхъ Господь сказать намъ, возвращающимъ талантъ его безъ плода: отъ устъ твоихъ сужду тя, лукавый рабе и лнивый. Отъ всхъ, кто зависитъ отъ тебя, кто служитъ теб, ты требуешь постояннаго, неукоснительнаго стремленія къ усовершенствованію, хотя средства, которыми они могутъ служить теб, не тобою даются; и ты прогоняешь отъ себя слугу грубаго и лниваго: а Я одинъ долженъ все это терпть въ теб, моемъ слуг, все оставлять въ прежнемъ положеніи, не требовать никакого усовершенствованія?

Что же? разв таланты, намъ ввренные, по своей природ таковы, что не могутъ приносить боле плода? — О, нтъ. Они способны возрастать, совершенствоваться, умножаться во сто, въ тысячу разъ, при посредств правильной и усердной дятельности. Мы разумемъ здсь т дары духовные, которые удляются каждому христіанину, — т расположенія и силы къ совершенію добродтелей, которыя сообщаются въ крещеніи, укрпляются другими таинствами, охраняются, раскрываются и возгрваются добрымъ воспитаніемъ, и которые способны тмъ боле возрастать, чмъ боле входимъ въ лта зрлости, если только будемъ внимательны къ своему длу душевному. Святыя таинства, какъ обильные источники благодатнаго орошенія, всегда готовы развивать въ смени новой жизни новые ростки.

Итакъ, ничто не можетъ извинить нашей медленности, нашей лности въ дл нашего собственнаго спасенія.

Страницы: 1 2

Свт. Григорій Неокесарійскій (†ок. 266 г.)

1. Великое и дивное зримъ нын, братія, таинство: пастыри приносятъ сынамъ человческимъ торжественныхъ встниковъ, именно, не со стадами собесдуя на холмахъ и не въ долинахъ свиряя овцамъ, но въ город Давидовомъ Вилеем воспвая духовныя псни; въ вышнихъ поютъ ангелы и архангелы пнія приносятъ; небесные херувимы возвщаютъ хвалы и серафимы славу Божію, воспвая «святъ».

Вс вмст совершаютъ радостный праздникъ, видя Бога на земл и человка на небеса подъятаго. Дольніе Божіимъ промышленіемъ подъемлются на высоту, и высокое, по любви къ людямъ, склоняется къ дольнему, такъ какъ Вышній Своимъ уничиженіемъ возноситъ смиренныхъ на высоту (Лук. 1, 52).

2. Въ этотъ день великаго праздника Вилеемъ становится подобнымъ небу, поелику вмсто сіяющихъ звздъ, гостепріимно принялъ ангеловъ, воспвающихъ славу, и, вмсто видимаго неба, безконечное и неизмримое Солнце правды, содлавшись способнымъ содержать въ себ все это. Но кто дерзнетъ изслдовать, каково и сколь важно значеніе столь великаго таинства? Ибо чего хочетъ Богъ, тому не въ силахъ воспрепятствовать твореніе. Итакъ, Богъ восхотлъ, снисшелъ, совершилъ спасеніе людей, и не изнемогъ, поелику жизнь всхъ тварей зависитъ отъ воли Божіей.

3. Въ этотъ радостный день Богъ пришелъ на рожденіе; въ, этотъ день великаго измненія Богъ содлался тмъ, чмъ не былъ, поелику былъ Богомъ и содлался человкомъ, не отлучившись отъ Божества. Онъ не лишился Своего естества, ибо, содлавшись человкомъ, пребылъ Богомъ. Возрастая и достигая наивысшей степени [совершенства], Онъ, однако, возвысился до божественности не посредствомъ человческой добродтели, какъ если бы кто изъ человка сдлался Богомъ. Но, хотя Онъ былъ Словомъ, чуждымъ страданій, Онъ содлался плотью и явился не измненнымъ, не инымъ содлавшимся и не утратилъ, естества, которымъ обладалъ.

4. Родился въ Іуде Царь новый, и іудеи отвергли новое и дивное рожденіе, въ которое увровали язычники. Фарасеи правильно не истолковали книгъ закона и пророковъ; книжники и законники высказывали взаимно противорчащія утвержденія. Иродъ пытался развдать о новомъ и полномъ таинства рожденіи не затмъ, чтобы оказать царю почести, но чтобы изъять его изъ среды живыхъ.

5. Въ этотъ великій день мы видимъ величайшія дивныя дла: цари, снявши съ себя внецъ, покланяются царю, ниспосланному съ неба, знающему высшія чудеса, происшедшему отъ законныхъ царей, содлавшемуся младенцемъ, ласками согртому въ объятіяхъ Двы. Тотъ, кто, оставивши ангеловъ, архангеловъ, престолы, господства, силы, стражи и всхъ огненныхъ духовъ, одинъ только, вступивши на новый путь, пришелъ изъ неповрежденной и безсменной утробы, творецъ всего, востокъ, имющій просвтить землю, не покидая осиротлыми ангеловъ или, содлавшись человкомъ, не отпадая отъ Божества, какъ изгнанный.

6. Вс другіе цари оказываютъ славу и честь небесному царю; вождю воинствъ воины приносятъ мольбы и прошенія; жены почитаютъ сына жены, поелику онъ сдлался радостью для женъ, и двы прославляютъ Дву, поелику чрезъ нее двство восприняло благословеніе, и съ удивленіемъ говорятъ Маріи: «откуда у тебя само собою струится молоко, у тебя, которая двственными и сверхъ ожиданія истекающими сосцами дивно вскармливаетъ молокомъ младенца»? Новою пснью дти ссущіе восхваляютъ рожденнаго младенца, поелику изъ устъ питающихся млекомъ младенцевъ и ссущихъ ты теперь именно совершилъ хвалу (Псал. 8, 1). Дти одного и двухъ лтъ восхваляютъ младенца, мучениками коего они сдлались, вслдствіе зависти и гнва Ирода, который, будучи охваченъ яростью, умертвилъ дтей. Люди прославляютъ Бога, содлавшагося человкомъ, который достигъ совершеннаго возраста, и своей благостью исцлилъ язвы Адама, пастыри — крпкаго пастыря, который пришелъ взыскать погибшихъ и который возвратилъ тхъ, которыхъ обольстилъ сатана, душу свою полагая за овецъ (Іоан. 10, 11), священники — первосвященника, который, пришедши по чину Мелхиседекову, вошелъ во святыя святыхъ и сдлался первосвященникомъ на вки, рабы — того, который принялъ образъ раба и обртенъ былъ какъ человкъ (Флп. 2, 7), чтобы насъ искупить отъ рабства, рыбари — рыбаря изъ рыбарей, который избралъ изъ народа рыбарей нмыхъ рыбъ и, обративши ихъ, сдлалъ рыбарями людей, мытари — того, кто мытарей превратилъ въ евангелистовъ, наконецъ, гршники — того, кто отпускаетъ грхи и кто принялъ слезы любодйцъ.

7. Я же, такъ какъ смотрю не на внецъ на голов, не на трубу, не на цитру, не на оружіе, не на мечъ, не на украшеніе на лиц, не на факелы; не на свтильникъ для сопровожденія; но, напротивъ, такъ какъ вижу маловажное на взглядъ и неприкрашенное воспваніе Христа, побуждаюсь къ восхваленію. Ясли безсловесныхъ животныхъ и младенческія пелены, я разсматриваю какъ звучную цитру, какъ трубу, играющую псни, какъ занимающія мсто свтильника, какъ свтъ, служащій Господу. Что я въ силахъ сказать о свтильникахъ и факелахъ? Но по истин Онъ есть надежда и жизнь, Онъ же — спасеніе, Онъ же — благость, Онъ же залогъ Царства небеснаго. Его самого нося, я предложу, да достигну силы, чтобы говорить съ ангелами небесными: слава въ вышнихъ Богу, и съ вилеемскими пастырями свиряющими принести радостную хвалу: и на земли миръ для людей благоволенія (Лук. 2, 14).

8. Рожденный отъ Отца, въ своей ипостаси и въ своемъ существ неизреченный, днесь, неизреченнымъ и неизслдимымъ образомъ, раждается ради насъ. Тогда Онъ родился по своему существу, не отдлившись отъ Отца; теперь раждается отъ Двы ради нашего спасенія, но не по Своему естеству [1]. Неизреченное рожденіе, которое было прежде вковъ, знаетъ только Тотъ, Кто родился; рожденіе ныншнее, которое не по естеству, знаетъ только благодать Святаго Духа; но первое рожденіе — истинное, а послднее — рожденіе въ уничиженіи — твердое и врное. Богъ отъ Бога родился; Онъ же есть человкъ и отъ Двы воспринялъ плоть. Въ вышнихъ, отъ единственнаго Отца единственный, есть единородный Сынъ единаго Отца; въ уничиженіи есть единственный отъ единственной Двы, единородный Сынъ единой Двы; и подобно тому, какъ въ первомъ рожденіи нтъ мста для поношенія, такъ какъ безъ посредства и безъ отдленія родился отъ Отца нераздльный и неотдлимый; подобнымъ образомъ и въ послднемъ рожденіи нтъ мста для нечестія, такъ какъ Онъ родился безъ истлнія, чистый сохраняя чистую. Богъ не потерплъ болзней божественно раждая Бога, и Два не потерпла истлнія, поелику духовнымъ образомъ родила духовнаго. Первое рожденіе неизъяснимо, и послднее недоступно для испытанія. Первое не совершилось съ страданіемъ, послднее не произошло нечистымъ образомъ. Мы знаемъ, что днесь родила Два, и вруемъ, что она родила Того, Кто есть отъ Отца вчности. Но я вовсе не надюсь изъяснить, каковъ образъ рожденія; словами изслдовать я не пытался, и не имю твердой увренности, что достигну мыслью, поелику естество Божіе не подпадаетъ наблюденію, мыслью не постигается, жалкимъ разумомъ не воспринимается: должно же вровать сил Его длъ. Законы тлеснаго естества извстны: когда женщина вышла замужъ, она зачинаетъ и раждаетъ сына согласно съ закономъ брака; когда же незамужняя два чудесно раждаетъ сына, оставаясь даже и тогда двою, то [это] дло выше естества тла. Будемъ изслдовать дла, которыя происходятъ согласно тлесному естеству, но будемъ молчать о длахъ, которыя превыше естества: не потому, чтобы мы боялись, но потому, что дло неизреченно, — будемъ молчать, чтобы молчаніемъ почтить добродтель, достойную чести, и чтобы, преступивъ мру, не лишиться небесныхъ даровъ.

9. Что реку или что возглаголю? Обращу ли взоры на Дву — родительницу? Направлю ли вниманіе на новое и чудесное рожденіе? Разсматривая дивный образъ рожденія, предамся созерцанію, поелику побждается естество и нарушаются обычные законы вещей. Гд воля Божія, тамъ открывается новое и дивное дло, поелику [и] новыя вещи совершаются согласно съ природой всхъ тлесныхъ вещей. И эти дивныя дла по своему естеству ни чуть не боле дивны; такъ какъ природа недятельна, то ничего не можетъ случиться по ея вол, и дивны вс дла Господни, которыя Онъ восхотлъ.

10. О неизреченное и неизслдимое таинство! Тотъ, Кто прежде міра былъ Единороднымъ, неосязаемый, простой, безтлесный содлался тлеснымъ, пришелъ и облекся въ тлнное тло, чтобы осязательно явиться. Ибо какимъ образомъ, если бы Онъ не былъ видимымъ, Онъ научилъ бы соблюдать ученіе и привелъ къ невидимому? Онъ явно былъ видимъ, чтобы видимое перенести къ невидимому. И поелику люди, считая глаза врне ушей, врятъ тому, что видятъ, тогда какъ относительно того, чего не видятъ, сомнваются, то Богъ восхотлъ быть видимымъ по тлу, чтобы разрушить и ниспровергнуть сомннія не врующихъ. Онъ восхотлъ родиться отъ Двы, не для того, чтобы научить Дву относительно вещей, въ которыхъ она не должна была соучаствовать, поелику важности этихъ вещей два не сознавала, — и это таинство есть неизреченное дло [высшей] силы, почему (сама Два) спросила Гавріила только объ одномъ: Какъ будетъ это, поелику я не знаю общенія съ мужемъ? И вотъ, она получила истинный отвтъ: Духъ Святый найдетъ на Тебя и сила Всевышняго оснитъ Тебя (Лук. 1, 34). Но какимъ образомъ Слово, Которое было отъ Бога, потомъ было отъ Двы? Это — чудо, недоступное изслдующему. Ибо какъ мудрый золотыхъ длъ мастеръ, нашедши металлъ, длаетъ по своимъ надобностямъ сосудъ, какой ему нравится, такъ поступилъ и Христосъ и, обртши Дву, святую по духу и по тлу, изъ нея принялъ одушевленное тло, сообразное съ Своими намреніями, напередъ представляя Себ совершенное тло, какъ бы надтое на Себя.

Страницы: 1 2 3

Прот. Григорій Дьяченко († 1903 г.)

О клевет въ современномъ христіанскомъ обществ.

Святитель Петръ, Московскій

I. Нын ублажаемый святитель Петръ, митрополитъ московскій, жившій въ трудное время татарскаго ига, не смотря на всю святость своей жизни, Богомъ засвидтельствованной въ нетлніи его св. мощей, подвергся однажды тяжкой клевет, возведенной на него тверскимъ епископомъ Андреемъ, происходившимъ изъ рода литовскихъ князей и домогавшимся каедры митрополита.

Клевета была въ свое время обличена; истина восторжествовала; виновникъ клеветы былъ великодушно прощенъ святителемъ Петромъ, сказавшимъ своему обвинителю: «миръ теб, чадо, не ты виноватъ, а древній ненавистникъ людей, начальникъ клеветы. Отнын берегись лжи, а прошедшее да проститъ теб Господь».

II. По поводу этого печальнаго событія въ жизни святителя Петра, побесдуемъ нын, братіе, о клевет, запрещенной 9 заповдью закона Божія.

а) Клевета есть величайшій грхъ противъ девятой заповди закона Божія. Этотъ грхъ смертный и въ то же время самый обыденный, но проявляющійся въ весьма различныхъ видахъ. Вотъ почему во всемъ св. писаніи — въ закон Моисея, въ псалтири, въ книг притчей Соломоновыхъ, въ книг пророковъ и почти въ каждомъ посланіи новаго завта — такъ ревностно преслдуется возрастающая и гибельная наклонность къ клевет и вроломству.

Вотъ описаніе клеветниковъ три тысячи лтъ тому назадъ: «нтъ въ устахъ ихъ истины: сердце ихъ — пагуба, гортань ихъ — открытый гробъ, языкомъ своимъ льстятъ... уста ихъ полны злословія и горечи. Разрушеніе и пагуба на путяхъ ихъ». (Пс. V, 10; Рим. III, 14 и 16). Такъ говоритъ св. царь и пророкъ Давидъ.

Вотъ другое описаніе за дв тысячи лтъ: «наушникъ и двоязычный да будутъ прокляты, ибо они погубили многихъ, жившихъ въ тишин... Ударъ бича длаетъ рубцы, а ударъ языка сокрушитъ кости. Многіе пали отъ острія меча, но не столько, сколько падшихъ отъ языка... Оставляющіе Господа впадутъ въ него; въ нихъ возгорится онъ и не угаснетъ: онъ будетъ посланъ на нихъ, какъ левъ, и какъ барсъ будетъ истреблять ихъ». (Сир. XXVIII, 15, 20, 21 и 26).

Вотъ и еще описаніе, составленное восемнадцать столтій тому назадъ братомъ Господнимъ св. ап. Іаковомъ: «языкъ — огонь... языкъ въ такомъ положеніи находится между членами нашими, что оскверняетъ все тло и воспаляетъ кругъ жизни, будучи самъ воспаляемъ отъ геенны Ибо всякое естество зврей и птицъ, пресмыкающихся и морскихъ животныхъ укрощается и укрощено естествомъ человческимъ, а языкъ укротить никто изъ людей не можетъ: это неудержимое зло; онъ исполненъ смертоноснаго яда». (Іак. III, 6—8).

Клевета, уязвляющая и оскорбляющая нашихъ ближнихъ, приравниваетъ клевещущаго человка, по словамъ священнаго писанія, къ змію и дьяволу. Языкъ лжеца подобенъ жалу ядовитой зми. Псалмопвецъ говоритъ: «они злое мыслятъ въ сердц, всякій день ополчаются на брань, изощряютъ языкъ свой, какъ змя; ядъ аспида подъ устами ихъ». (Пс. СХХХІХ, 3 и 4). «Вино ихъ», говорится во Второзаконіи, «ядъ драконовъ и гибельная отрава аспидовъ». (Второз. XXXII, 33).

Спаситель сказалъ клевещущимъ фарисеямъ: «вашъ отецъ діаволъ; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Онъ былъ человкоубійца отъ начала и не устоялъ въ истин, ибо нтъ въ немъ истины. Когда говоритъ онъ ложь, говоритъ свое, ибо онъ лжецъ а отецъ лжи». (Іоан. VIII, 44).

Клеветники часто гордятся собой, ибо гордость одно изъ отличій злого духа, чье самое имя дьяволъ — значитъ клеветникъ. Многіе, къ сожалнію, не только потакаютъ этимъ гршникамъ, но и развиваютъ въ нихъ самодовольство.

Смена клеветы, обильно разбрасываемыя ежедневно, безконечно плодородны. Имъ, какъ сменамъ крапивы, не нужно вспаханной почвы.

б) Большею частью клевета гибельна уже въ самомъ зачатк своемъ, такъ какъ она создается для пораженія и разрушенія. «Нечестивые натянули лукъ, стрлу свою приложили къ тетив, чтобы во тьм стрлять въ правыхъ сердцемъ». (Пс. X, 2). А между собой со всей откровенностью, какъ сказано въ книг Премудрости Соломона, оправдываютъ свои дла. «Устроимъ ковы праведнику, ибо онъ въ тягость намъ и противится дламъ нашимъ, укоряетъ насъ въ грхахъ противъ закона и поноситъ насъ за грхи нашего воспитанія». (Прем. II, 12).

Каждое поколніе, въ свою очередь, видитъ къ несчастію, что эта ненависть злыхъ къ добрымъ, выказывающаяся жестокими поступками и злобными рчами, составляетъ часть всемірной исторіи. Это униженіе, эти презрніе и насмшка, распространяемыя безыменными клеветниками, составляютъ часть дани, воздаваемой порокомъ добродтели.

Въ древнія времена люди убивали пророковъ и проливали кровь невинныхъ, въ наше же время они весьма часто поражаютъ злословіемъ.

Во вс вка тщеславные люди, завистливые соперники и вс, кто ненавидитъ праведныхъ, обостряютъ свой языкъ, какъ бритву, чтобы поразить доброе имя тхъ, кого они считаютъ своими врагами. Такъ человка, по призванію своего долга принимавшаго дятельное участіе среди своихъ собратьевъ, всегда стремившагося длать лишь доброе, несомннно многіе будутъ преслдовать бурей безмрныхъ обвиненій. Не допускается, что-бы онъ могъ говорить правду, чтобы поступки его были правильны; его имя какъ бы сигналъ къ шипнью всякаго рода вражды, злобы или раздразненнаго порока. Простодушные люди могутъ обмануться и подумать, что тотъ, противъ кого скопляется такъ много вражды, долженъ быть очень дурнымъ человкомъ. Они забываютъ, что все это еще въ боле сильнйшей степени обрушивалось на всхъ лучшихъ людей, которыхъ когда-либо видлъ міръ. Они забываютъ, что подобное преслдованіе чуть не довело псалмопвца до отчаянія, что оно чуть не заставило мягкаго и благочестиваго пророка Іеремію проклясть день своего рожденія, охватило своимъ адскимъ вихремъ всхъ пророковъ, наклеветало на Іоанна Крестителя, что онъ одержимъ бсомъ, назвало Самого Господа Іисуса Христа самаряниномъ, и одержимымъ бсомъ (Іоан. VIII, 48), окутало своимъ ядовитымъ покровомъ всю жизнь и дянія св. апостола Павла; сдлало въ языческомъ мір названіе христіанина равнозначущимъ злодю, изгнало изъ Рима блаж. Іеронима. Еще и теперь поносятъ истинныхъ рабовъ Божіихъ.

Но разв І. Христосъ не назвалъ блаженными и страждущихъ отъ злословія? Разв не сказалъ Спаситель намъ: «блаженны вы, когда будутъ поносить васъ и гнать, и всячески злословить за Меня». (Мат. V, 11). Но, во всякомъ случа, нтъ сомннія, что лучше ежедневно слушать ложь сотни клеветниковъ, чмъ уподобиться имъ, хотя бы на одинъ часъ, или пріобрсти хотя ничтожнйшую часть ихъ презрнныхъ выгодъ.

Оружіе клеветника покажется, пожалуй, мене зврскимъ, чмъ ножъ убійцы, но само убійство тмъ ужасне, чмъ утонченне его исполнитель.

Если найдется не мало людей, у которыхъ составляетъ ремесло сталкивать съ пути тхъ, кого они почтили своей ненавистью, то еще боле вреда во всхъ классахъ общества творятъ праздные умы, которымъ нуженъ толчокъ зложелательства, чтобы нарушить свое томительное однообразіе.

Страницы: 1 2

Свщмуч. Сильвестръ (Ольшевскій), архіеп. Омскій (†1920г.)

Поминайте наставники ваша,
 иже глаголаша вамъ слово Божіе;
 ихъ же взирающе на скончаніе жительства,
подражайте вр ихъ (Евр. 13, 7).

Святой Іоаннъ Кронштадтскій

Кто на Руси не слышалъ имени протоіерея отца Іоанна Кронштадтскаго? Кому неизвстно о той благодатной помощи, которая изобильно по его молитв подаваема была множеству больныхъ, скорбныхъ и угнетенныхъ?

Кто не слыхалъ о той широкой благотворительной дятельности о. Іоанна, при которой онъ ежегодно употреблялъ на дла милосердія многія сотни тысячъ рублей? Въ разныхъ городахъ нашего отечества, гд ни появлялся о. Іоаннъ, везд невдомо откуда возникали тысячи народа, жаждавшаго взглянуть на него и получить его благословеніе. Знали о. Іоанна не только въ Россіи, но и въ чужихъ государствахъ. Трудно указать въ нашей исторіи другую личность, которую такъ знали бы, къ которой такъ не равнодушны были бы отъ низшихъ до высшихъ сословій, и которая имла бы такое великое значеніе для своихъ современниковъ. Скончался о. Іоаннъ, и о немъ вмст съ Монархомъ плачетъ весь народъ православно-русскій.

Что же вознесло этого смиреннаго священнослужителя на такую высоту?

Происходилъ онъ изъ скромной и бдной причетнической семьи одной изъ захолустныхъ деревень Архангельской губерніи. По его собственнымъ воспоминаніямъ, онъ родился настолько слабымъ, что чрезъ нсколько часовъ посл рожденія вынуждены были крестить его. Первоначальные успхи въ книжномъ ученіи его также были слабы. Мальчику оставалось единственное средство — молитва ко Господу, и онъ у Господа испросилъ себ добрые успхи. Посл обученія въ мстномъ духовномъ училищ и мстной духовной семинаріи, онъ получаетъ высшее богословское образованіе въ Петербургской духовной академіи. Успшно окончивши академическій курсъ ученія, онъ вступаетъ въ бракъ и становится однимъ изъ младшихъ священниковъ Андреевскаго собора въ г. Кронштадт. Здсь онъ принимается за обычный молитвенно-пастырскій трудъ приходскаго священника. Жизнеописанія его не указываютъ намъ какихъ-нибудь особенныхъ и чрезвычайныхъ событій въ его личной жизни. Жизнь его течетъ просто, какъ жизнь пастыря Церкви. Здсь постепенно и незамтно происходитъ та внутренняя его работа и то вншнее пастырское дланіе, которое, развиваясь и разростаясь, не могло вмщаться въ рамкахъ Кронштадтскаго прихода и перешло въ другія города, пока не охватило всю Россію, пока не сдлало его извстнымъ, среди читающаго люда всхъ странъ свта.

Страницы: 1 2

Святой праведный Іоанн Кронштадскій

Свт Киприан Карфагенский

Благочиние (disciplina) — страж надежды, охранение веры, руководитель на пути спасения, насаждение и воспитание добрых наклонностей, пестун добродетели, — делает человека способным пребывать всегда во Христе, постоянно жить для Бога и стремиться к небесным обетованиям и Божественным мздовоздаяниям.

Сколько спасительно следовать ему, столько пагубно уклониться от него и пренебрегать им. Дух Святой говорит в книге Псалмов: приимите наказание (disciplinam), да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведного, егда возгорится вскоре ярость Его (2,12). И еще: Грешнику же рече Бог: вcкую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? ты же возненавидел ecu наказание и отвергл ecu словеса Моя вспять (49,16-17). И в другом месте читаем: премудрость и наказание уничижай окаянен (Прем.3,11). И Соломон, преподавший правила мудрости, заповедал: сыне, не пренебрегай наказания Господня, ниже ослабевай, от него обличаем: егоже бо любит Господь, наказует (Притч.3,11-12). Если же Господь наказует того, кого любит, и наказует с тем, чтобы исправить, то и братья, а тем более священники, обнаруживают не ненависть, а любовь к тем, кого таким же образом наказуют для исправления. Да и Сам Бог чрез пророка Иеремию предвозвестил это и обозначил наше время, говоря: и дам вам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением (disciplina) (3,15).

Итак, если в Священном Писании заповедуется благочиние (disciplina), если все здание благочиния и веры зиждется на богобоязненном хранении его, то чего более остается нам желать, к чему стремиться, чего держаться, как не того, чтобы, утвердив храмины наши на сем краеугольном камени, как на незыблемом основании, мы стояли твердо и непоколебимо против всех напастей и искушений мира сего, и таким образом чрез соблюдение Божественных заповедей достигали Божественных даров, рассуждая и сознавая, что члены наши, освящением животворной купели очищенные от всякой нечистоты древней заразы, суть храмы Божий, которые никем не должны быть растлеваемы и оскверняемы; аще бо кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1Кор.3,17). Сих-то храмов строители и настоятели — мы; послужим же Тому, Кому уже мы принадлежим. Это говорит апостол Павел, преподававший нам в посланиях своих, по Божественному научению, правила для жизни: несте свои, — куплены бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1Кор.6,19-20). Прославим же и будем носить Господа в чистом и нескверном теле, соблюдая всевозможную осторожность, искупленные Кровию Христовою новинемся воле Искупителя своего во всех действиях нашего служения Ему; постараемся о том, чтобы ничего скверного и нечистого не было вносимо нами в храм Его, дабы Он, оскорбившись нашим поведением, не оставил жилища, в котором теперь обитает. Вот слова Господа, исцеляющего и поучающего, вручающего вместе и наставляющего: се, здрав ecи: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин.5,14). Даровав здравие, Он предлагает затем и образ жизни и закон непорочности; не только воспрещает па будущее время жизнь беспорядочную и распутную, но получившим исцеление угрожает в противном случае еще худшими последствиями: потому именно, что меньше твоя вина, когда ты согрешил прежде, чем узнал Божественное учение; но нет для тебя извинения, когда ты грешишь, познавши уже Бога. Сие-то имейте в виду, мужи и жены, отроки и отроковицы, — всяк пол и всяк возраст, и по вере и благочестию, коими все мы обязаны Богу, потщитесь, чтобы не без заботливости и страха соблюдаемо было вами то, что святым и непорочным приемлется нами туне от Господа.

Теперь слово наше обращается преимущественно к девам, которые тем большую имеют нужду в попечении, чем выше предоставлена им слава. Девы — это цвет церковного отростка, высокое украшение благодати духовной, природа веселая, чистое и неповрежденное создание хвалы и чести, образ Божий, соответствующий святости Божественной, — это светозарнейшая часть стада Христова. Ими радуется, в них обильно красуется славное чадородие Матери-Церкви: и чем более девство увеличивается в числе своем, тем более возрастает радость матери. К ним-то обращаемся мы со словом своим, их увещеваем, более по любви, нежели по власти; смиренные и малозначащие, нисколько не присваивая себе права суда, мы побуждаемся заботиться о них преимущественно опасением, — преимущественно тем, что боимся навета диавольского.

И не напрасно то опасение, не пустая та боязнь, которая подает советы к пути спасения и руководствует к сохранению заповедей Божественных и правил житейских с тем, чтобы обручившие себя Христу, отрешившиеся от похотей телесных и всецело и телом и душою посвятившие себя Богу, совершали дело свое достойно великому предназначению, нреукрашаясь для одного Господа своего и угождая Ему одному, от Которого и мздовоздаяния девству своему ожидают они, по Его же слову: не вси вмещают словесе сего, по имже дано есть: суть бо скопцы, иже из чрева материя родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе Царствия ради Небесного (Мф.19,11-12). Тот же дар целомудрия означается, то же девство нозвещастся следующими словами Ангела: сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть: сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет (Апок.14,4).

И не одному только мужескому полу усвояет Господь благодать целомудрия — Он не обходит жен, ни потому что жена есть часть мужа, из него взята и создана. Бог во всем почти Писании обращается к первозданному, так как двое составляют одну плоть, и в муже обозначается вместе и жена.

Если же целомудрие идет вслед за Христом и девство предназначается для Царствия Божия, то что в земном убранстве и украшениях, коими желающие угодить человекам оскорбляют Бога, не помышляя о том, что сказано еще прежде: человекоугодников постыдешася, яко Бог уничижи их (Пс.52,6), и что торжественно проповедано апостолом: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал.1,10)? Воздержание и целомудрие состоит не в одной только непорочности тела, но и в скромности и благоприличии самого одеяния, да будет, по слову апостольскому, не посягшая свята и телом и духом. Апостол Павел говорит в наше наставление: не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских, како уго-дити жеие; так и непосягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята и телом и духом (1Кор.7,32-34). Девственница должна не только быть, но и другим представляться по наружности таковою, так чтобы всяк, при взгляде на нее, не оставался и недоумении, действительно ли она девственница. Непорочность должна являть себя одинаково во всем, и одежда тела не должна порочить добродетели души. Да и к чему ей выставлять себя в убранстве и нарядах, как будто имеющей мужа или ищущей его? Она скорее должна опасаться нравиться другим, если действительно блюдет свое девство, и не подвергать себя искушениям, стремясь к лучшим и Божественным целям. Не имеющие мужей, а следовательно и побуждений к угождению им, должны пребывать непорочны и чисты не только по телу, но и по духу. Неприлично девственнице для украшения лица своего прибегать к изысканной прическе волос и тщеславиться своим телом и его красотою, когда ей предлежит самая большая брань противу плоти и самый трудный подвиг в одержании над нею победы. Апостол Павел во всеуслышание восклицает: мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру (Гал.6,14). А дева величается в церкви убранством плоти и красотою тела! Апостол прибавляет к тому: иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал.5,24). А торжественно отрекшаяся от страстей и похотей плоти обретается участницею в том самом, от чего отрекалась! Изобличат тебя, дево, — раскроют, что ты выставляешь себя не такою, какова ты на самом деле, — совсем не того домогаешься! Сквернами похоти плотской ты себя омрачаешь и бесчестишь, тогда как ты предназначила себя для непорочности и целомудрия. Возопий, — говорит Господь Исаии, — всяка плоть сено, и всяка слава человеча яко цвет травный; изсше трава, и цвет отпаде, глагол же Бога нашего пребывает во веки (Ис.40,6-8). Неприлично христианину, а тем более девственнице, гоняться за славою и почестями плотскими, а надлежит внимать слову Божию и в нем искать благ, во веки пребывающих. Или, если уже и гордиться плотию своею, то разве тогда только, когда она мучима бывает за исповедание имени Христова, когда жена является мужественнее мужей, истязующих ее, когда переносит огни, кресты, железо, терзания зверей, для получения венца. Все это драгоценные ожерелья плоти, вот это наилучшие украшения тела!

Но есть ил них богатые и с достаточным имуществом, которые, высоко ценя свое богатство, говорят, что они должны же пользоваться своими благами. Таковые пусть знают прежде всего, что та собственно богата, которая богата в Боге, та достаточна, которая имеет обилие достатка во Христе; пусть знают, что блага истинные суть блага духовные, Божественные, небесные, которые приводят нас к Богу и у Бога составляют наше вечное стяжание. Затем все земное, приобретаемое в сем мире и в нем же оставляемое, должно быть презираемо так же, как и самый мир, от пышности и наслаждений коего мы отказывались еще с того благодатного времени, как только обратились к Богу. К этому нас побуждает и увещевает Иоанн своею духовною и небесною речью. Не любите, — говорит, — мира ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем; яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очима, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть ею: и творяй волю Божию пребывает во веки (1Ин.2,15-17). Итак, к вечному и Божественному должно стремиться и все делать по воле Божией, исследуя стопам и Божественному учению Господа нашего, Который в наставление нам сказал: снидох с небесе, ие да творю волю Мою, но волю пославшая Мя Отца (Ин.6,38). Если раб не более господина своего, и получивший свободу обязан послушанием своему освободителю, то мы, желая быть христианами, должны подражать тому, чему учил и что творил Христос. В Писании сказано и мы читаем, слышим, и устами Церкви в пример нам возвещается: глаголяй в Нем (во Христе) пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1Ин.2,6). Посему надлежит ходить по тем же следам, ревностно идти по тому же пути. Тогда только названию веры соответствует истинное последование и верующему воздается мзда, когда он исполняет то, во что верует. Говорить, что ты достаточна и богата. Но против твоего богатства возвышает свой голос Павел, предписывая правила, ограничивающие твои наряды и убранство. Он говорит: жены во украшении лепотнем со стыдением и целомудрием да украшают себе, не в плетениих, ни златом... или ризами многоценными, но, еже подобает женам, обещавающимся благочестию, делы благими (1Тим.2,9-10). Согласно с ним и Петр повелевает: имже (женам) да будет не внешняя плетения влас и обложения злата, или одеяния риз лепота; но потаенный сердца человек (1Пет.3,3-4). Если апостолы советуют обуздывать себя и свято соблюдать уставы церковного благочиния даже женам, кои наряды свои и убранство привыкли извинять замужеством, то тем более подлежит соблюдать это девственницам, которые никакого не имеют в сем случае извинения и не могут сложить вины свои на других, по сами должны остаться виновницами в грехе своем.

Говоришь, что ты достаточна и богата. Но все то, что можно делать, и должно делать: пространные желания, рождающиеся от тщеславия века сего, не должны выходить за пределы чести и целомудрия девственного, когда в Писании сказано: вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не вся назидают (1Кор.10,23). Притом же когда ты, роскошно и пышно наряжаясь, открыто являешься в народные собрания, обращаешь на себя взоры юношества, увлекаешь за собою вздохи молодых людей, питаешь в них похоть любострастня, воспламеняешь ко греху; то хотя бы сама ты и не погибла, но потому, что тем губишь других и как бы мечом или ядом становишься для тех, которые на тебя смотрят, — ты не можешь уже оправдать своей духовной чистоты и целомудрия. Самый наряд твой наглый и убранство твое бесстыдное изобличают тебя, и ты не можешь уже считаться в числе отроковиц и дев Христовых, ты, которая ведешь себя так, что можешь внушать к себе страсть любви.

Страницы: 1 2 3