С лицом измученным и серым,
На белой смятой, простыне,
Как жертва бешенной холеры,
Лежит коленками к стене.
Протяжно стонет, как при родах,
Трясётся градусник в руках...
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
Струится пенная слюна.
Он шепчет жалобно и кротко:
"Как ты с детьми теперь одна?"
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно. Опущены все шторы...
У мужа 37 и 2...

Я надену чулочки черные,
Я надену короткое платице,
Каблучки навострю точеные.
Чтобы нравица.Что бы нравица!
Покручусь я еблом у зеркала,
Расхуярюсь помадой алою,
шанелью себя обделаю,
И подмышки кремом побалую.
На себя я цацек навешаю,
Обосрусь до пят бежутерией!
Я такая пиздатая женщина!
Сексуальная мистерия!
я побрила на теле волосы,
нацепила трусишки блядские,
что бы жопа осталась голая...
вот бы быстренько поебаца бы....
мое платье тонкое-тонкое..
сиськи дыбяца охуительно!
я виляю округлою жопою,
так заманчиво и волнительно!
Я бы стала блядью прожженою,
я б дала мужикам развернуться.
мне бы только со шпильки говенной
невзначай, бля, не наебнуца!
Сильно чешутся ноги бритые,
Яйца преют в трусишках маленьких,
хуй из них свою рожу вытащил,
потому что не умещается!
Жопу рвет полоска материи,
Натирая очко анальное...
и зачем для этой затеи
я столько долларов прохуярила?
грудь горит под тесным бюстгалтером,
нахуяченный сраной ватою..
ГОЛУБЫМ ОСТАНУСЬ БУХГАЛТЕРОМ..
НЕ ХОЧУ Я БОЛЬШЕ БЫТЬ БАБАЮ

Что мне придумать с известным порядком природы? Будут детишки о чем-то кричать и рождаться. Будут родители тихо стареть и прощаться… Буду и я прибавлять свои разные годы. Наша любовь, чудеса, достиженья науки, Мысли философов, мудрые их изреченья, Все, что угодно, увы, не изменит теченья… Новые руки ложатся на старые руки. Мне тяжело. Мне мучительно больно ночами. В этот порядок природы, жестокий по сути, Кто-то проникнет, исследует, гневно осудит… И все равно – ничего не изменится с нами. Мы появляемся в руки родителей наших Определенную меру имея в запасе. Путь этот страстный, ужасный, прекрасный, опасный… Мы потихоньку проходим, становимся старше. Даже стихи, представляете, вечные строки! Тоже когда-то уйдут в неизвестные дали. Все, что мы думали, делали, видели, знали… Только до срока печального, только до срока. Но осознав неизбежность порядка природы, И поднимая бокал за любовь и прощенье, Каждый надеется в тайне на то возвращенье, Где вычитаются беды, несчастья и годы. Петр Давыдов  

Что-нибудь все-таки с нами должно приключиться. Так не бывает: спокойно – как сон на Гавайях. Только пульсирует жилка и колет ключица. Ты отражаешься в зеркале, утром вставая. Вот говоришь, что случайности правят мирами, нашим сознаньем, непонятой тайной природы… Правят случайности всем совершенно и нами, но оставляют нам видимость краткой свободы. Я обниму и поглажу твое обнаженное тело. И, принимая условность традиций обряда, я устремлюсь за душой, лишь бы та захотела, чтобы всем было приятно – не только как надо. И приключится то самое, что ожидалось: объединенье дыханий, стремлений, движений. Эти объятья и есть наша главная данность, главная сущность людей – это все же сближенье. И повезло, если хочется сразу обоим все разделить и почувствовать не в одиночку. И позабыть бесконечность пространства и боли, неотвратимо стремящихся в грустную точку. Петр Давыдов

У меня есть друг... Мы не виделись по воле обстоятельств уже несколько лет. Но это не мешает мне помнить о нем и уважать его как художника и поэта. Вот нашла его стихи, которые написаны давным давно... Я думаю, что он не обидится, если я их покажу и вам, читателям моего блога.

    ЛЮБИТЬ...

     Сказал-украл

     и написал.

     А там где взял

     осталась пустота.

     Непрочитанная

     авторучкой избитая

     втиснутая в клетчатую

                          бумагу

     мысль подобная

     трепещущемуся флагу.

     Играю в рифмы.

     Флагу-флягу

     жене-аванс

     забору-кошку

     трубе семейство пауков.

     Птице крошку.

     И пошло-поехало:

     Для ветра-ветви

     Для щуки-воду

     Художнику природу.

     А кролику с печальными

                            глазами

     -душистотравную свободу.

     Поэту-водку

     Течению-чужую лодку.

     Колодцу цепь с ведром,

     собаке-кость

     противной бабке злость.

     Пошло-поехало:

     жизнь-песня

     в которой можешь

     все изменить.

     Фальшивить, по теченью

                           плыть.

     Менять размер,

     октавы,ритм.

     Задраить люки,

     на дно упасть

     ЖИТЬ,БЫТЬ

     ПЛЫТЬ,ПИТЬ

     ЛЮБИТЬ

     ЛЮБИТЬ

     ЛЮБИТЬ

     ЛЮБИТЬ...

     ЛЮБИТЬ

     ЛЮБИТЬ............!

                                                            стихи Игоря Захарова "Захара".

 

Имени автора не знаю, только ник, под которым она была на сайте superjob.ua, - "Баламутка"

Я всего лишь слабая женщина!
Мне для счастья не надо многого.
Настроенье мое переменчиво.
И, конечно же, я - недотрога!
Я всего лишь женщина слабая!
Не по сердцу бои мне – сражения,
Но уж если чего пожелаю я -
Лучше сдаться и без сожаления.
Плечи хрупкие, тонкие пальчики…
Красота вместо мужеской твердости.
Но в иных обстоятельствах, мальчики,
Мне достаточно силы и гордости!
Глазки могут слезами наполнится,
Потому, что ведь сердце безмерное…
Но поверьте, всегда исполнится,
Что, как женщина, захотела я!
Пусть со временем все меняется,
Только истина есть безупречная.
Эта фраза в веках повторяется:
Хочет бог того же, что женщина.

Два существа выбирают в толпе Что-то родное во взглядах, желаньях, Чтобы обнявшись, идти по тропе. Всё в этой жизни – любви ожиданье! В тихих беседах признанья лови… Если двоим говорить интересно, Это, конечно – начало любви! И, несомненно – прелюдия секса! Ну для чего нам красоты миров, Умные книги, полеты, картины? Чтоб ни придумали, только любовь Женщины ищут и ищут мужчины. Так что отбросьте сомнения свои, Надо признаться открыто и честно: Весь этот мир – ожиданье любви! Всё в этом мире – желание секса! Петр Давыдов

*** Свете

Та комната отчаянно ждала,
Когда она услышит детский смех.
Но слишком безнадежно шли дела,
И кончилось терпение у всех.

А женщина, мечтавшая родить,
Упорно собрала остатки сил,
И продолжала по врачам ходить,
Хотя весь мир ей был уже не мил.

И бесполезно лазили внутри
Солидные и умные врачи.
Себе твердила женщина:
- Терпи!
А медсестра шептала:
- Покричи…

Леченье продолжалось восемь лет!
Весь ужас не откроешь никому.
И говорили:
- Шансов больше нет.
И честно объясняли почему.

Но женщина твердила:
- Я хочу!
И говорила мужу:
-Я смогу…
И приставала к новому врачу
Перед ребенком, будущим в долгу.

Когда надежда кончилась уже,
И даже звезды ночью не зажглись,
На крохотном последнем рубеже
Вдруг зародилась маленькая жизнь.

Но было столько трудностей еще:
И безнадежный срок, и малый вес…
Ночей бессонных бесконечный счет,
Работа в ожидании чудес.

И только много месяцев спустя,
Наполненных отчаянной борьбой,
Себе сказала женщина:
- Не зря
Судьба все это сделала со мной.

Какие глазки! Чешется десна!..
А сколько силы в маленьких руках!
У нас уже была одна весна!
Мы победили трудности и страх!

Кто это не прошел, тот не поймет.
А, может, и не надо понимать.
Пусть человечек радостно живет!
Пусть в детской будет детская кровать!

Петр Давыдов

Поет мужчина о любви,
Поет гитара о разводе.
Они мелодии свои
Не согласовывают вроде.

Поет гитара, так давно,
Поет мужчина по-другому.
Но возродиться не дано
Несуществующему дому.

Поет гитара – хоть кричи!
Поет мужчина – можешь? - слушай!
Закажут разные ключи
Разъединившиеся души.

Поет гитара – для кого?
Поет мужчина – больно, хватит!
Пусть все разъедутся легко,
Соединенные некстати.

Обиды долгие твои
Не исчезают, не уходят.
Поешь ты песню о любви,
Но это песня о разводе.

Петр Давыдов

 Арсений Тарковский.    

          ***
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.

Понапрасну ги зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло,
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
веток не обломало...
День промыт, как стекло,
Только этого мало.

1967   (с)