Протоиерей Андрей Верещагин, священник Григорий Михневич и Александр Писный были приглашены вместе с другими участниками трагических событий ночи на 23 июня в Москву  на съемку специального выпуска передачи об авиакатастрофе в Петрозаводске. Но приглашенным не сказали, что снимать будут ток-шоу.

Спасавших и родственников погибших и пострадавших поместили в разные гримерки, но им удалось встретиться еще до эфира. Отец Андрей, отец Григорий и ряд других участников, возмущенные тем, что их заманили на съемку обманом, отказались сниматься в ток-шоу.

Мы стали свидетелями фрагмента разговора священников и одного из продюсеров канала.

- Чем вам не нравится эта программа? Есть хорошие, совсем не скандальные выпуски!

- Предположим, Вы берете в банке три кредита и два из них не отдаете, – объясняет отец Григорий. – Разве Вам кто-нибудь даст четвертый? Или Вы тоже будете объяснять: «Ну, один-то кредит я отдал!?

- Мы не хотели никакого скандала! – спорит продюсер. – У нас аудитория 30 миллионов. Всем нравится эта передача – это о чем-то говорит.

На что отец Григорий ответил:

- И у порнографических фильмов и журналов огромные бюджеты, но это не значит, что их надо покупать, смотреть и читать.

Мы догнали отцов и Александра на выходе их Останкино.

- Почему вы не стали участвовать? – спросили мы отца Андрея и отца Григория.

- Нас всех обманом заманили на эту передачу. Там были ребята, родственники одной выжившей девушки, которую сегодня должны оперировать. Они должны были находиться с ней, но им представили информацию в совершенно искаженном виде: будто бы их ожидают в Москве те, кто спасал их родственницу, и другой возможности встретиться с ними не будет.

Тем же, кто спасал, объяснили обратное – что их ждут родственники для того, чтобы поблагодарить. Естественно, когда они узнали, что их позвали на развлекательное ток-шоу, они были возмущены. Очень многие участники ушли с нами.

Причем, я специально спрашивал, когда с нами договаривались о приезде, на какую программу нас зовут. Если бы мы знали, какая передача, мы бы не поехали.

Мы встречались сейчас с главным редактором и ведущим — они прекрасно поняли нашу точку зрению, выслушали нас и принесли извинения. Речь идет не о нашем каком-то презрении к людям, речь идет о формате именно этой программы.

Воистину говорят: если ты один раз обжегся на молоке, будешь на воду дуть. Это моя гражданская позиция, а вовсе не позиция Церкви. Там, на пожаре, я действовал как гражданин России, а не как священник.

В итоге этот диалог закончился тем, что господин продюсер оскорбил и священников, и правящего архиерея, заявив, что у нас нет ни чести, ни достоинства и что наши слова расходятся с делами…

Больше священники не хотели касаться этой темы.

Человеку не дают медаль за то, что он дышит

Прошло несколько дней с момента катастрофы, эмоции немного улеглись, стало возможно в спокойном состоянии окинуть взглядом происшедшее. Отец Андрей согласился восстановить события ночи на 23 июня.

- Отец Андрей, расскажите, пожалуйста, как все происходило? Кто участвовал в спасении людей?

- Кто обычно в таких ситуациях на помощь бежит — те, кто рядом живут. Валера Минин с сыном. Саша, наш спутник — он после инсульта не говорит и не пишет, он все запомнил лучше всех, но рассказать не может.

Мы приехали на место происшествия, еще пяти минут не прошло, и видим — Саня с Валерой уже кого-то тащат. И тут люди помогают, и тут… Женщина кричит: «Люди! Давайте ко мне в машину! Я повезу в Петрозаводск!» Первого пострадавшего в город доставили уже через пять минут.

Конечно, были люди, которые просто физически и психологически не смогли помочь. У всех по-разному устроена психика, не все могут выдержать: например, вот лежит человек, разорванный на две части. Были кое-кто, кому плохо становилось, разворачивались и убегали. Их нельзя винить в том, что они не оказывали помощь.

- А как быстро приехала первая помощь?

- Не могу сказать. В такой момент не думаешь о времени…

- Не возникало мысли, что это какая-то чудовищная несправедливость, непонятно зачем попущенная Богом?

- Нас сейчас часто спрашивают, почему Бог такое допустил. А мы не думали об этом, мы просто помогали. В такой ситуации задумываться о смысле — это искушение.

В Евангелии от Луки точно такой же вопрос задают Христу: Пилат смешал кровь иудеев в Галилее вместе с жертвоприношениями, как Ты на это смотришь? А Он не стал об этом говорить. Давайте переведем Его ответ на современный язык. «Произошла техногенная катастрофа: Силоамская башня упала и придавила восемнадцать человек. Они были не более грешные, чем вы. Но если и вы, увидев такое предупреждение, не покаетесь, то и с вами будет то же самое». К евангельским словам добавить нечего.

- Всех, кто помогал на месте происшествия, официально наградили – 11 самоотверженных людей…

- Наградили, и слава Богу, не стоит заострять на этом внимание. Все мы поступили совершенно естественно. Все мы живем, дышим, не станут же давать человеку медаль за то, что он хорошо дышит, верно? И шоу из этого делать не надо.

Если мы живем по Евангелию, а не по понятиям мира сего, у нас левая рука не должна знать, что делает правая, не труби перед собой о своих делах.

Немногословно, да и что еще сказать? Еще труднее оказалось уговорить отцов рассказать о себе.

Отец Андрей – профессиональный спортсмен, был тренером по ушу и закончил Музыкальный колледж им. Скрябина. Теперь все правила здорового спортивного образа жизни передает местным мальчишкам. Отец Андрей согласился немного рассказать о приходе.

Хотите духовный совет – приходите в храм!

- Вашего приход помогает многим, ведется большая социальная работа?

- Да, уже пять лет по благословению архиепископа Мануила.  Окормляем детей-отказничков, престарелых людей, бездомных, заключенных. Чем можем, помогаем. К сожалению, людей не хватает, священников тоже мало. Наши прихожане, молодые люди, добровольцы, сами ходят и в больницы и в дом престарелых, других людей привлекают на помощь.

Отец Григорий в доме престарелых занимается со стариками. С ним есть небольшая команда добровольцев —  девочки. Они старичкам и в быту помогут, и приготовят к какому-то Таинству, и с Днем рождения поздравят, и просто с бабушкой посидят, поговорят…

Другие отцы в детскую больницу ходят, в роддом, в СИЗО.

Два наших священника занимаются заключенными: отец Николай посещает тюрьму, отец Андрей – колонию строгого режима. Он там окормляет людей и служит в храме. Тюрьма — очень сложное служение, несвобода, там свои, очень жесткие правила.

Слава Богу, те направления, за которые взялись, удается поддерживать.

- У Вас, наверное, при такой активной работе и сайт активный?

- Еще год назад я активно поддерживал сайт по социальной работе. Приходилось отслеживать всю информацию, много ковыряться на других сайтах, естественно, мониторинг проводить. Потом, к сожалению, его взломали.

А год назад я уехал жить в деревню, выкинул телевизор и теперь наслаждаюсь наконец-то тем, чем я должен заниматься – службой Богу.

У каждого должно быть свое дело. Батюшка должен быть батюшкой, администратор сайта — администратором сайта. Я думаю, это будет правильно. В противном случае, ты и не батюшка, хотя носишь рясу, но и в то же время не администратор, потому что  ты разрываешься между разными видами своей деятельности.

- Но ведь в интернете можно очень успешно вести просветительскую деятельность…

- Занимался. Долго, в течение лет, наверно, пяти. Понял всю бесполезность этого занятия.

Если я буду посвящать просветительской деятельностью в интернете много времени, из этого выйдет больше вреда людям, которым действительно нужен совет. На вопросы онлайн часто отвечаю, но кратенько, быстренько, понимая, что интернет-пространство – это не исповедь, не разговор. Я не вижу человека, я не знаю всех обстоятельств его жизни, я не знаю вопросов, которые его беспокоят — у меня нет полноты картины. Разговор в интернете получается в стиле: «Когда марсиане прилетят? – После дождичка в четверг». Это бесполезно и это не поможет, а может только навредить.

Поэтому я перестал тратить время на бесполезные вещи. Хотите серьезного духовного совета — приходите в храм.

- Вы сказали, что живете в деревне. У вас и приход деревенский?

- Нет, мы служим в храме в Петрозаводске. Я просто перебрался в деревенский дом, потому что в квартире тесно. У меня семья из двенадцати человек.

- Десять детей?!

- Нет, с внуками. Уже внуки есть. Живем все вместе.

- Большая семья…

- Нормальная. Это не много, на самом деле. То есть детей уже хватит, а внуков пусть еще больше будет.

Так мы дошли до метро ВДНХ. Отцы отправились на вокзал, а мы решили сами ехать в Карелию. А священники пообещали, что обязательно нас приютят.

Просто нормальные настоящие люди

А на следующий день про отца Григория и отца Андрея нам рассказал публицист и общественный деятель Александр Гезалов. Александр много лет прожил в Петрозаводске и хорошо знаком с участниками событий. Сам он приехал в Петрозаводск на похороны — в катастрофе у его друга погибла жена с двумя детьми.

- Отец Андрей и отец Григорий не только помогали вытаскивать выживших, но и оказывали психологическую помощь родственникам. В их храме было заказано несколько отпеваний, и естественно, они со всеми разговаривали. Очень помогли тестю моего друга, отцу погибшей мамы с двумя детьми. Отец Андрей нашел какие-то слова, и, как поговорил с ним, тестю стало гораздо легче, он почувствовал поддержку. И для моего друга их помощь тоже была большим подспорьем.

- А Вы знаете кого-нибудь еще из спасавших?

- Валера Минин — мой сосед по даче. Настоящий мужик — крепкий, пошел на помощь сразу. Я его потом видел, он был в шоке очень длительное время.

Священник Григорий Михневич и Александр Гезалов Отец Григорий — сирота. Воспитывался в детском доме. Сейчас сам окормляет детский дом и дом престарелых.

Вообще их приход занимается огромной социальной работой. И то, что эти священники обращены к людям, значит, что они и в огонь могут пойти. Они это и сделали.

Я читал, что отец Андрей не смог ответить, когда ему позвонили и попросили дать комментарий. Я знаю его давно. Я бы удивился, если бы он смог давать комментарии. Он очень сердечный, сочувствующий, много для других делающий человек.

У него был такой случай. Пришла мать, чей ребенок лежал в реанимации при смерти, уже весь черный. Родители уже приобрели участок на кладбище. Врачи говорили, что осталось день, может, два. Отец Андрей предложил его крестить. А через какое-то время женщина с этим ребенком к нему приходит в храм и спрашивает, можно ли причастить. И рассказывает: «Как только Вы его покрестили, он стал возвращаться». И их лечащий врач — реаниматолог с 30-летним стажем — (я тоже хорошо его знаю) сказал: «Я впервые такое вижу, чтобы ребенок, у которого ноль шансов, вернулся — фактически с того света».

Кстати, отец Андрей отказался от награды, просто не пришел на вручение.

И это уже не первый случай. Он вообще не любит выделяться. Ему несколько раз вручали награды, и он отказывался ото всех, одну ему прямо насильно отдали. Он все время говорит, что служит людям и Богу, а не ради наград.

Отец Андрей и отец Григорий идут и доказывают делом.

Просто они нормальные настоящие люди.

28 июня, 2011

Мария Сеньчукова

Об авторе

Православие и мир 

Просто они нормальные настоящие люди.             

Рассказ «Пять минут» священника Александра Дьяченко из книги «Плачущий ангел» - А ты в Христа, как в Бога, веришь? - Теперь верю

Говорят, что те, кто так и не собрался покаяться в своих грехах при жизни, лелеют там единственную мечту – вернуться хотя бы на 5 минут вновь в тело и совершить покаяние. Потому что это можно сделать только здесь.

Человек может и не верить Христу, прожить жизнь как стрекоза, которая не задумывалась о грядущей зиме, а встретившись лицом к лицу с Небом, испытать великое разочарование.

Вступив в вечность, человек, который её отвергал, вынужден менять свою точку зрения. Для него наступает период знания, а вот период веры и надежды уже не наступит никогда. А там в цене – только вера, расцветающая Любовью, а не знание с его констатацией факта. При этом можно ссылаться на авторитет святителя Игнатия Брянчанинова и других учителей Церкви, но у меня имеется опыт и несколько другого порядка. Вот о нем я и хочу рассказать.

Как-то, зимой, года 2 назад, после окончания всенощного бдения (то есть после 8-ми часов вечера), когда мы уже собирались уходить, в храм зашли мужчина и женщина, оба лет сорока.

– Не сможешь-ли, батюшка, окрестить нашего отца? – спросили эти люди, оказавшиеся родными братом и сестрой. – Он умирает и просит совершить Таинство немедленно. – Конечно, – ответил я, – куда едем? – Он хочет совершить крещение в храме. «Странно, – подумал я, – здоровые до храма никак не дойдут, а тут умирающий собрался. На руках они его, что ли, понесут? Хотя, это их личное дело». – Хорошо. Я буду вас ждать.

Через полчаса в церковь, сопровождаемый своими детьми, бодро вошел пожилой мужчина в синем спортивном костюме. «Что-то он не очень похож на умирающего», – подумалось мне. Дело в том, что в таких случаях мы крестим «по скору», – это специальный чин для того, чтобы успеть окрестить человека, когда его жизни что-то угрожает.

– Постойте, – говорю, – ребята, ваш папа, чувствует себя достаточно бодро, может, отложим крещение до следующего раза, согласно расписанию. Мы подготовим человека и окрестим его торжественно большим чином.

Но мои собеседники были непреклонны: – Батюшка, отец только кажется таким бодрым, он уже было умер, и потом вдруг, пришел в себя и потребовал вести его в церковь. Пожалуйста, крести, мы потом тебе все объясним.

Я подошел к старику и спросил: – Скажи, отец, ты сам хочешь креститься, или они, – я показал в сторону его детей, – заставляют тебя? – Нет, я сам хочу принять крещение. – А ты в Христа, как в Бога, веришь? – Теперь верю, – ответил он.

После совершения Таинства старик без помощи детей покинул храм. На следующий день мы служили Божественную Литургию, и в конце службы, как и было условлено, старика привезли на Причастие. В храм вчерашний наш знакомец уже не вошел, а его под руки тащили дочь и сын. Человек принял Причастие и перекрестился. Потом его привезли домой, положили на кровать, он потерял сознание и окончательно умер.

Перед отпеванием брат и сестра рассказали мне следующее:

Вопрос и ответ.
Я не раз с интересом читал в журнале материалы о семейной жизни — очерки о православных семьях, советы священников, которые лично мне давали ответы на многие вопросы. Теперь есть вопрос и у меня. Я женат уже семь лет. Первое время мы были очень счастливы, но потом незаметно улетучилась та самая влюбленность, которая была до и после свадьбы. Родился сын, следом — дочь. Появились свои сложности. А бытовые семейные заботы постоянно ставят вопрос о семейной иерархии. Кто главный в семье? Библия говорит, что муж. Но с такой идеей часто не соглашаются и верующие жены, не только неверующие. Если нужно, я всегда готов уступить и не ждать подчинения. Но где эта мера, когда нужно уступить, а когда настоять? И как настоять так, чтобы меня не обвинили в горделивом желании командовать?

Владислав, Киев.

Отвечает протоиерей Сергий Бегашов, настоятель храма Святой Троицы, город Бердянск, Украина.

Чего бояться?

Моя супруга — дочь священника. И поначалу мне казалось, что построить христианскую семью нам будет очень легко. Открываешь ей Библию, читаешь: «жена да убоится своего мужа», «жена, слушайся мужа во всем, как Господа» — и все! Вопрос первенства решен окончательно и бесповоротно.

Но жизнь быстро показала, что эти слова сами по себе не работают, а если забывать все остальное, что сказано в Священном Писании о браке, могут стать и благословением на прямой деспотизм. Когда я это понял, когда увидел, что даже с очень верующей женой призывы к послушанию не срабатывают, я попытался разобраться. Неужели мне Господь дал самую худшую жену? Размышления над всем этим привели меня к открытию.

Дело в том, что в Священном Писании есть места, которые написаны именно для мужчин, а другие – именно для женщин. Апостол Павел сам предваряет: «жена…». Это значит, что, видя эти слова, мужчина может спокойно пропустить часть текста и искать обращение уже к нему.

А вот для него там написано, что мужья так должны любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. В другом месте находим призыв относится к жене, как к хрупкому, немощному сосуду, который от неосторожного с ним обращения  может треснуть или даже разбиться. Иными словами, нам заповедано ходить возле жены и нежной щеточкой смахивать с нее пылинки.  А любые сложности и недопонимания списывать на ее немощи и свойственную женщинам эмоциональность.

Суть в том, что сила мужчины вовсе не в размере бицепсов и даже не в степени мужества. Зачастую женщины гораздо смелее мужчин. Вспомним хотя бы жен-мироносиц, оказавшихся куда мужественнее апостолов, которые убоялись и разбежались.

Подлинная мужская сила заключается в способности быть выше собственных эмоций.

Женщина же по своей природе существо эмоциональное. Она все фильтрует сердцем. И оттого все, что она видит и слышит, оставляет в ней глубокий отпечаток, а иногда и рану.

Поэтому, в конце концов, я пришел к простому, но очень важному для себя выводу:  мое мужское первенство в семье означает видеть слабости супруги и прощать их, понимая, что это именно слабости. Она не может их побороть, потому что она эмоциональна по своей природе. А мне следует быть рациональным, и значит, стоять над эмоциями. Вот не может она сдержаться, шумит… ну так уж она устроена. А я — мужчина, я должен быть выше эмоций, и хотя мне хочется громко стукнуть по столу, я сдержусь, ведь я – сильный. Апостол Павел говорит: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал 6:1-10).  То есть сильные должны носить немощи слабых. Кто здесь мы, к кому обращен этот призыв?  А это я и есть – сидящий и читающий эти слова.

Впрочем, вынужден признаться, что  у меня самого очень редко получается жить так, как я об этом рассказываю. И поэтому я называю брак самым сложным делом в своей жизни. Наверное, он и создан для того, чтобы побороть тяжелейший грех — гордыню. Брак бьет именно в ее сердцевину. И потому, если ты хочешь, чтобы твой брак существовал вечно, ты должен убить в себе желание найти и извлечь из него что-то свое. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,не бесчинствует, не ищет своего (1 Кор 13:4-7).

Какую власть мы имеем?

Муж действительно имеет власть над женой. Однако какую власть? Власть любви.

Никто не требует от мужчины уступать жене во всем и постоянно. Но мужу следует вести себя с женою, как Христос вел Себя по отношению к Церкви. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. (Еф 5:25-27).

Да, мы должны воспитывать жен, ведь они вверены нам Господом, но мы же и отвечаем за их спасение. И потому воспитание это не похоже на воспитание детей, которое требует беспрекословного подчинения до определенного возраста. Это такое воспитание, которое не исключает свободного права выбора. Нужно с любовью оценить мнения сторон и определить возможность супруги принять в данный конкретный момент твое замечание. И сделать его нужно так, чтобы у нее даже в мыслях не было, будто это упрек. Иначе говоря, при любых обстоятельствах я как муж должен лезть из кожи вон, чтобы угодить Богу и не обидеть жену.

Для чего нужна семья

Другой не менее важный момент: никогда не забывайте, ради чего создается семья. Обычно православные говорят, что цель брака — деторождение. Я соглашусь, но с существенной оговоркой: это лишь одна из целей брака, и, по сравнению с другими целями, она занимает отнюдь не первое место.

Главная цель брака —  обрести полноту бытия в своей половине, найти свое второе «я», найти того человека, с которым ты сможешь слиться воедино, стать одной душой и одной плотью. Ведь сказал Господь: «не хорошо быть человеку одному» (Быт 2:18-25).  Некая самость, пребывание в эгоизме не дают нам посмотреть на себя извне. Я глубоко убежден, что человек не способен влюбиться до тех пор, пока не поймет, что есть он сам и что ему кто-то нужен. Со мной случилось именно так. Я понял, что многого достиг, но возрастать, совершенствоваться сам, один дальше уже не смогу. Именно тогда я, наконец, созрел для того, чтобы полюбить.

Скажу больше: человек не сам находит свою вторую половину, а лишь соглашается с волей Бога, пославшего ему любимого человека. Любовь — это и дар, и некое Божье предопределение в рамках свободы нашей воли. Но это Божье предопределение побуждает меня думать, что она (моя жена) родилась и воспитывалась именно для меня. И наше супружество — чудо, к которому меня вел Господь.

Вторая цель брака — достижение целомудрия. Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа (1 Кор 7:1-9), говорится в Писании. Ведь пока ты себя кому-то не вручишь, ты остаешься неполноценным, ничьим. Для того, чтобы  обрести целостность, ты должен себя кому-то подарить.

И только третья цель брака — деторождение. Что может быть для человека тяжелее, чем научиться жертвенности? Ведь Христос говорит: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (Лк 9:18). Брак, супружество — это тот институт, в который Господь погружает человека с тем, чтобы тот осознал полноту и красоту жизни. Влюбленность затмевает все плохое в любимом. И если бы она продолжалась дольше, чем положено, то не позволяла бы видеть друг в друге недостатки, а значит, мы не смогли бы менять друг друга и рука об руку совершенствоваться. Именно поэтому Господь помогает нам перерасти влюбленность, на смену которой приходит упорнейший труд над собой, который и называется достижением любви.

Несколько слов о любви

Любовь — это не константа. Любовь — это то, что возрастает постепенно. За прожитые в супружестве годы я понял, что люблю свою жену все больше, но чем дольше живу, тем яснее осознаю, что чувство, которое испытываю к ней, — еще не любовь.

Легко сказать: «Я отдам за тебя жизнь!».  И куда сложнее, вместо подвига на словах, ежедневно делать ради жены простые вещи — сдерживать свое раздражение, не обижаться, прощать…. Именно этого от нас ожидает Христос. И потому семейные споры способны открыть нам глаза на наши собственные слабости. Как говорил апостол Павел, надлежит быть и разномыслиям (спорам) между вами, дабы открылись между вами искусные (1 Кор 11:19). И пусть апостол говорил о церковной общине, но это касается и семьи. Ибо семья построена по принципу Церкви. Обличение между супругами возможны, но им следует быть кроткими: если и впадет человек в какое согрешение… исправляйте такового в духе кротости (Гал 6:1-10).

---

 "Несколько раньше, чем в Православной Церкви, празднование Крещения ввели
у себя еретики-гностики (евиониты, докеты, василидиане), потому что они
придавали самое большое значение в жизни Спасителя Его Крещению. Так,
евиониты учили, что Иисус был сын Иосифа и Пресвятой Девы Марии и что
Христос соединился с Ним при Крещении; докеты признавали во Христе
человеческую природу только призрачной; наконец, василидиане не
признавали воплощения и учили, что «Бог послал свой Ум, первое истечение
Божества, и он, как голубь, сошел во Иордане на Иисуса, Который до того
был простой человек, доступный греху» (Климент Александрийский).
Но ничто так не увлекало христиан в ересь, особенно в гностицизм, как
богослужение гностиков, полное гармонических и красивых песен. "

 

Как одно мгновение промчались десять лет счастья. Будто вчера мы только встретились с Димой и решили навсегда быть вместе. А на самом деле прошло уже почти шесть лет, как беда разлучила нас и я услышала в телефонной трубке слова, которые до сих пор возвращают меня в те дни: «Погибли они...»

Помню, как стояла я перед иконой Николая Чудотворца, старой, моей первой и самой любимой иконой, и твердила: «Скажи, батюшка Николай, миленький, скажи. Он жив? Ведь жив, правда?» И будто слышала в ответ: «Жив».

Восемь часов спустя, в той же комнате на полу у моих ног лежала груда фотоальбомов. И я перелистывала страницы, всматривалась, вглядывалась в наши лица, в лица наших детей. В те дни боль не оставляла меня даже ночью, и я спала тревожно, урывками. Да что я.  Дети. «Нашего папу
забрал Бог?» Каждое  утро в детской я замечала отодвинутую занавеску.  Так засыпала моя старшая дочь, в надежде увидеть за окном папу.

Тогда я долго и много думала: неужели наша встреча с Димой, наше счастье, все, что было с нами, — напрасно, и теперь нужно просто научиться существовать в этом мире? Без любимого человека невозможно жить, без него можно только существовать. Миллион вопросов в голове. И я как заведенная задавала их себе вновь. Сердце не верило и кричало: «Все неправда, у Бога не может быть так. У Него все правильно. У Него все так, как должно быть...» Но с каждым новым вопросом я шаг за шагом впадала в трясину уныния. Оно стало для меня болезнью, тяжелой и затянувшейся, с которой быстро свыкаешься, которую принимаешь как нечто естественное и нормальное. Болезнью, в которой главное — научиться противостоять и найти утешение...

Говорят, скорбь приближает человека к Богу. И хотя я с детства ходила в церковь, именно в скорби Господь открылся для меня по-новому. Я сама открылась для Него по-настоящему. И никогда раньше Бог не был так близок для меня.

В Евангелии, в словах святых отцов я находила ответы на свои вопросы, мысли, чувства. Утешалась этим. И тогда же утешением для меня стали стихи, которые рекой лились из моего сердца. Мне было о чем рассказать. Думаю, что для каждого человека, который переживает разлуку с любимым,
очень важной становится именно любовь того, с кем ты разлучен, ощущение этой любви. Я всегда чувствовала, как Димина душа приближалась к моей, когда мы вместе радовались, грустили, молились. Мне было важно не утратить эту связь. И Господь открыл тогда для меня непостижимые горизонты Любви и научил верить в то, что Дима жив, что он есть и будет.

Было много людей, которые окружили меня своей заботой и поддержкой. Мои друзья стали частью моей семьи. Они не только не оставили меня, они пережили мое горе вместе со мной. Один человек в буквальном смысле вернул меня к жизни, спасал и спасает теперь. Мой духовник.

Однажды отец Алексей подарил мне книгу Николая Пестова «Жизнь для Вечности» со словами: «Обязательно прочтите». Помню, как увидела там строки из проповеди отца Павла Флоренского, которые готова перечитывать до сих пор снова и снова. Каждый раз, когда, вспоминая, повторяю их, мою душу переполняет радость. Радость грядущего Воскресения!

«Тогда слезет шелуха с твари, растает образ тленности ее от лика Христова, как туманная мглистость рассеивается перед взором восходящего солнца.

Уйдет все немилое, уплывет все ложное, унесется в потоках воды живой, и тварь освободится, наконец, от рабства тления. Отдаст земля тех, которые в ней спят, и прах тех, которые молчаливо в ней обитают. Тогда ототрет Бог всякую слезу с очей, смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни не будет, ибо прежнее прошло. Вновь составившееся тело наше преобразуется, высвечивая благодатностью. Одухотворенными встретятся близкие и любящие, обнимутся после многолетней разлуки, расправляясь после лежания в тесных могилах.

И не смогут наглядеться в глаза друг другу, пожимая руки с детской улыбкой, молча. Будут в общении с Христом Господом, Которого «не видев любят», светлою радостью Которого радуемся мы в предчувствии. И не будет уже ничего нечистого в тот великий праздник Восстания милых, в великую Пасху мировую, но Бог будет во всех и во всем.

Ей, Господи, гряди!

Аминь».



Именно тогда я осознала, что Господь плачет вместе с нами, когда плачем мы. Страдает, когда мы страдаем. Его Любовь так сильна, что Ее не может вместить наше маленькое сердце. Но стоит только сердцу открыться, как эта Любовь касается нас. И это ни с чем не сравнимое счастье. Никогда бы я не хотела, чтобы Господь был для меня даже чуть-чуть дальше, чем Он есть сейчас, сегодня.

Но преодоление не бывает простым. Оно, как мозаика, складывается из мыслей, поступков, встреч. Меня спасла моя вера. А еще ...

Дети. Они не позволяли забыться. И не только потому, что маленькие требовали к себе еще большего внимания. Они учили меня радоваться вместе с ними их радостям, когда прибегали с первыми пятерками, смешными рисунками, законченной вышивкой или выученными стихами. Они помогли мне понять слова «Будьте как дети», когда, видя мои слезы, садились рядом и искренне, как будто точно-точно знают, говорили: «Мамочка, не плачь, ведь папа с нами».  Со смирением и без ропота они приняли новые условия, в которых им теперь предстояло  жить. Мне нужно было только однажды сказать им: «Папа всегда с нами», и они поверили в это навсегда.

Меня спасли...

Воспоминания. Дима был очень нежным и трогательным человеком. Он вечно оставлял мне рифмованные записки. Их можно было найти где угодно, хоть в сахарнице. И я писала ему в ответ стихи.

Он был начитан и любознателен. Окончив исторический факультет, он не стал профессиональным историком, но вечерами наша кухня превращалась в читальный зал. Стол был завален книгами, атласами, географическими картами, документами. Он мог разбудить меня среди ночи, чтобы рассказать о каком-нибудь открытии, которое он сделал за чтением. А еще он мечтал о книге и часто говорил: «Я не могу просто так уйти, я должен написать книгу». Все эти годы после его гибели вместо него писала я. Я писала стихи, которые помогли мне преодолеть горечь разлуки, через них я
научилась ценить минуты, проведенные рядом с дорогими моему сердцу людьми. Стихи собрались в книгу «Как близко Небо...», опубликованную в декабре 2010 года по благословению протоиерея Алексия Емельянова. Это книга о том, что для настоящей любви смерти нет. И мне почему-то
кажется, что через нее сбылась Димина мечта.

Моим утешением стала...

Работа. Нет не сразу, потому что сначала, чем бы я ни пробовала заниматься, все казалось бессмысленным. Но однажды я оказалась в Благотворительном фонде. И здесь Господь посылал мне встречи с людьми, пережившими еще более тяжелые испытания. Когда ты переживаешь горечь другого, то забываешь о своей и видишь, как тяжел может быть иной Крест по сравнению с твоим.

Я сумела вынырнуть из болота отчаяния и понять, как милостив Господь, только с Ним можно пережить любую беду. Я верю, что Господь забрал моего мужа, потому что иначе было нельзя. Я принимаю это. Он сделал нас счастливее, потому что уже тогда знал, что я буду благодарить Его за
каждую секунду своей жизни. И я благодарю.

рисунки В. Макрушина, К. Наумовой

16.06.201

ФОМА

Предлагаю два стихотворения из книги Юлии Хохряковой «ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ МОЯ. Книга для тех, кто ищет утешения в скорбях»

* * *
Я думаю о лете,
О том, как в ранний час
Проснутся наши дети,
Похожие на нас.

Твой нос, моя улыбка,
Мои твои глаза…
И мы такими были
С тобой ещё вчера…

В наш сад, смеясь, помчатся,
Чтоб с солнцем поплясать.
Нет, не иссякло счастье!
И счастьем полон сад…

Как близко Небо…

Как близко Небо,
Господи, как близко,
Когда я в ризе радости святой,
Когда моя душа полна молитвы,
Надежды вечной – быть всегда с Тобой.
И покаянье это не унынье –
Борьба, благословлённая с Небес,
Когда без ропота в душе несу я
Тобою данный нетяжелый Крест.
Как близко Небо,
Господи, как близко!
Дотронуться бы до Него рукой,
И поскорее в Небе очутиться
И быть всегда наполненной Тобой.



Общероссийская "Православная газета для простых людей", № 2 (86), 2011 г. - http://www.eparh33.ru /news/Vishel_v_svet_vtoroy_nomer_obshcherossiyskoy__Pravoslavnoy_gazeti_dlya_prostih_lyudey__/

Наверное, на любом приходе можно встретить прихожанку или даже прихожанина, которых так и именуют — «Божий одуванчик». Тихие, скромные, чистенькие, очень часто не заметные до той поры, пока не помрут. Несколько служб, место в храме, где обычно стоял такой одуванчик, остается свободным, его не занимают, потому что не представляется здесь кто-то иной. Да и вообще не складывается в понимании, как это взял и ушел навсегда. Вернее нет, не ушел, улетел. Вверх. Он ведь одуванчик. И в храме стало пусто.

Даже тогда, когда перекреститься и поклониться не просто от тесноты и многолюдья, все едино — пусто.

И что самое главное, ведь сколько лет такой одуванчик рядышком стоял, молился, вздыхал и плакал чаще, чем смеялся, а о нем ничего толком и не знаешь. Имя одно, да и то не всегда вспоминается. Только теперь становится понятно, что с одуванчиком этим Божьим улетело что-то очень нужное и насущно-необходимое.

Нашего приходского одуванчика звали просто — тетя Аня. Ее сверстницы уважительно и с умилительной улыбкой называли Аннушка, а внуки и правнуки бабулей. Да и муж ее, давно уже покинувший этот мир, помнится, отзывался о своей жене так задушевно и с такой почтительной любовью, что мне до дня нынешнего трудно похожий пример отыскать.

Супруга бабушки Анны я слабо помню. Это еще в первые годы священства было. Забылось уже. Божий же одуванчик неизгладимый след в памяти оставил. И не только из-за своей тихой веры, невидимой помощи и всегдашней молитвенной заботой. Есть и иная причина…

Бабушка Анна мне объяснила и раскрыла один крайне современный, регулярно возникающий и часто повторяемый богословский вопрос.

Как-то в канун праздника Вознесения Господнего или в сам праздник рассуждал я с амвона церковного о «Богооставленности». Причины ее определял, святоотеческие высказывания приводил, выводы формулировал и нравственно-православную оценку выставлял.

После проповеди в алтарь зашел удовлетворенный и даже отчасти восхищенный своей возросшей богословской «мудростью». Хотя, как всегда, лишь после завершающего «аминь» вспомнил, что вот «то-то» не сказал, а «вот этого» не подчеркнул.

Служба закончилась. Все к кресту подошли. Затем со старостой мелкие вопросы разрешили, крупные «надо» определили, чего купить и что сделать, наметили. Снял я облачение и домой засобирался. Уже выходил из храма и вдруг меня окликают. Тихим таким, извинительным голосом.

— Батюшка Александр?!

Оборачиваюсь — одуванчик наш. Я ее и не заметил, что она в храме осталась.

Удивился несказанно. Да никогда такого не было, чтобы Анна ко мне лично, кроме как на исповеди, обращалась. Мало удивился, дальше было уже потрясение, так как следующие слова ввергли меня в полный ступор:

— Хочу вам сказать, батюшка, что вы не правы были в проповеди своей.

Нет. Я не хочу утверждать, что меня не поправляли и со мной всегда соглашались раньше. Среди прихожан были и есть такие, кто любое мое слово отвергает, в штыки принимает и поспорить любит по каждому поводу. Но чтобы Анна решилась со мной не только заговорить, но даже покритиковать, это было выше понимаемого.

Первые мысли, естественно: это чего же я такого ляпнул? Вторая, не менее удивленная: почему никто слова не сказал, а Божий одуванчик в разряд ревнителей записался?

Воззрился я несказанно удивленным взглядом на Анну, а она ласково так, сочувственно и с такой любовью в голосе, которую я ни от кого из прихожан не слышал, говорит:

— Вот вы, батюшка, сказали, что оставляет нас Господь и плакать мы все должны из-за этой Богооставленности… А ведь это не так.

— Как так, не так? — удивился я.

— Это он апостолов на десять дней оставил, а нас не бросает.

Пока я собирал в уме возражения и составлял предложения, Анна продолжила:

— Вот я, дорогой батюшка, всегда на Вознесение причащаюсь, то есть самого Бога принимаю, правильно?

— Конечно, правильно, — естественно ответил я.

— Значит, вместе с Ним я и возношусь, — подытожила Анна.

Мне сказать было нечего. Тем более, что наш Божий одуванчик тут-же пригорюнился и добавила:

— Мне вот апостолов жалко. Целых десять дней без Бога. Бедненькие.

1 июня, 2011

С сегодняшнего дня каждое воскресенье прямо за храмом святителя Михаила, который находится на территории  Александровской центральной городской больницы (Киев, между м. Кловская и Льва Толстого), отец Роман (Барановский) проводит беседы с молодёжью на темы о взаимоотношениях парней и девушек, о семье.
Сегодняшняя беседа была на тему "Почему мне Бог не даёт спутника жизни". Присутствовало около 30-ти человек, были люди и взрослые. Беседа длилась около 45 минут; в конце вопросы-ответы, хотя о.Роман настолько полно раскрыл тему, что вопросов почти не было. Отличная была беседа!
Неравнодушных приглашаю!)
Беседы начинаются после литургии в храме, панихиды и водоосвятного молебна, так что начало где-то около 14:00.

Добавлено (после полу года): встречи больше не проводятся. Есть отдельные встречи для сестёр и для братьев.

Евгений Тучков

«Революцией призванный»

«Ведущий религиовед» ОГПУ родился в 1892 году в деревне Теляково Суздальского уезда Владимирской губернии. Рано осиротевшего Евгения воспитывала старшая сестра Анастасия – глубоко религиозная женщина, стремившаяся воцерковить брата. Окончив четырехклассную приходскую школу, Евгений «ушел в люди». В 1915-м призвался в армию, служил писарем при штабах на Западном фронте. (Интересно, что когда в 1916 году в императорской армии отменили обязательную исповедь, к ней добровольно приходило не более 16% солдат-православных. Вовсю вызревали духовные предпосылки грядущего масштабного кровопускания Гражданской войны…)

В октябре 1917 года избрался от гарнизона солдат членом Совета рабочих и крестьянских депутатов в городе Юрьеве-Польском, а через год по партийному набору попал на службу в ЧК Иванова-Вознесенска, где заведывал… юридическим отделом!

В 1919-м направлен на руководящую работу в Уфимскую губернскую ЧК, где сформировал отряд особого назначения, который принимал активное участие в жестоком подавлении Мензелинского крестьянского восстания в Башкирии (ранее крестьяне вилами перебили продотряд численностью в 35 человек). Как способный организатор, был назначен заведующим секретным отделом губернской ЧК.

На Урале же встретил подругу жизни – Елену Яковлеву. В Уфе у них родился сын, умерший во младенчестве. В браке прожили долгую жизнь, в Москве в 1923 году родился второй сын Борис, единственный ребенок, которого любил и баловал отец.

Летом 1921 года чекист Тучков отличился при изъятии церковных ценностей (официально – «в пользу голодающих»), и за рвение осенью того же года был переведен в Москву.

Инспиратор церковных расколов

По слову святителя Иоанна Златоуста, грех раскола Церкви не смывается и мученической кровью, ведь Церковь – живое тело Христа, и он же ее Глава.

В центральном аппарате советской спецслужбы ВЧК (с 1923 года – ОГПУ) «специализациею» Е.Тучкова являлась «церковная линия». Он стал сначала заместителем руководителя, затем – начальником 6-го отделения Секретно-политического отдела (СПО, борьба с идейно-политическими противниками, церковью и интеллигенцией) ОГПУ, а с сентября 1922 года – еще и ответственным секретарем Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) (координация антирелигиозной борьбы в СССР).

С весны-лета 1921 года начинается фронтальное наступление власти на Церковь как главную помеху овладения сознанием и душами людей. Е.Тучкову довелось сотрудничать по линии Комиссии с ведущими фигурами «ленинской гвардии» (и фигурантами процессов времен «Большого террора») – Н.Бухариным, А.Каменевым, Г.Зиновьевым, председателями ОГПУ Ф.Дзержинским и В.Менжинским.

Стратегию изощренного подрыва Церкви предложил в записке в Политбюро ЦК РКП (б) от октября 1922 года Лев Троцкий, глава военного ведомства Республики. Лев Давыдович рекомендовал инспирировать раскол Православной Церкви на лояльную власти, «обновленную», противопоставившею себя «патриаршей» («реакционной»). Главным инструментом раскола стали органы госбезопасности и репрессивные мероприятия. Тучков лично допрашивал патриарха Тихона, докладывая о результатах Л.Троцкому и восходящему лидеру партии И.Сталину. В 1923 году его за особые заслуги наградили именным «Маузером».

Вплоть до роспуска Антирелигиозной комиссии (АРК) в 1929 году Тучков ведал в ОГПУ СССР практически всеми «делами» Русской Православной Церкви (РПЦ), протестантов, мусульман, иудеев. Именно в недрах 6-го отделения в 1927 году сформировали организационную церковную структуру, в основных чертах сохранившуюся и по сей день.

«Игумен» из ОГПУ

В столице Тучков вместе с семьей и набожной сестрой поселился в Серафимо-Дивеевском подворье, где во главе сестер-монахинь стояла матушка Анфия. Получив отличные апартаменты и бытовые услуги сестер, «главпоп» весьма оригинально благодарил монахинь. Как пишет историк М.Губонин, получив от агентуры сведения о местах предстоящих торжественных богослужений Святейшего Патриарха Тихона или архиепископа Илариона (Троицкого), которого особенно любили верующие москвичи, монахини безбоязненно направлялись на службу. «Мы уж ему премного благодарны. А то ведь другой-то давно бы уж нас всех разогнал: кого-куды, и костей не соберешь» – говаривала матушка Анфия.

Технологию агентурно-оперативной работы по расколу РПЦ изложил сам Тучков на заседании АРК 31 октября 1922 года: «Пять месяцев тому назад в основу нашей работы по борьбе с духовенством была поставлена задача – борьба с реакционным тихоновским духовенством и, конечно, в первую очередь с высшими иерархами как-то: митрополитами, архиепископами, епископами и т.д. Для осуществления этой задачи была образована группа так называемая «ЖИВАЯ ЦЕРКОВЬ», состоящая преимущественно из белых попов, что дало нам возможность поссорить попов с епископами, примерно как солдат с генералами, ибо между белым и черным духовенством существовала вражда еще задолго до этого времени, так как последнее имело большое преимущество в церкви и ограждало себя канонами от конкуренции белых попов на высшие иерархические посты…»

С осени 1924-го «игумен» Тучков приступил к подготовке нового дела против Патриарха Тихона – создал агентурную разработку по т.н. «Шпионской организации церковников». В начале февраля 1925-го Тучков арестовал известного церковного историка профессора И.Попова, которому приписывалось «вхождение в группу», возглавляемую Патриархом. Лишь смерть владыки Тихона позволила ему избежать Соловков, регулярно пополняемых клиром РПЦ.

Разумеется, основным средством борьбы с Церковью была агентура в середе священнослужителей и мирян, хотя в то время отказ от сотрудничества мог стоить весьма дорого. Как докладывал Е.Тучков, по «церковной линии» количество секретных осведомителей («сексотов») с 400 в 1923 году до 1931-го выросло до 2500.

За полноту влияния на РПЦ Е.Тучкова часто сравнивали с обер-прокурором Святейшего Синода Константином Победоносцевым. Как отмечал известный перебежчик-«невозвращенец» из разведки ОГПУ  Георгий Агабеков (позднее ликвидированный бывшими коллегами), «работа по духовенству поручена шестому отделению ОГПУ, и руководит ею Тучков. Он считается спецом по религиозным делам и очень ловко пользуется разделением церкви на старую и новую, вербуя агентуру с той или с другой стороны».

Нередко выступал он и в советской прессе со статьями под псевдонимом Теляковский (по названию родного села), став автором 30 статей и трех антирелигиозных брошюр. Не сумев окончить МГУ, получил специальное образование в Высшей школе НКВД (1935–1939), хотя писал с массой орфографических ошибок.

В 1931 году готовя для начальника СПО ОГПУ Якова Агранова (позже расстрелянного) проект наградного листа на себя же, Е.Тучков так излагал свои «заслуги» на антицерковном фронте: «В настоящее время состоит в должности Начальника 3-го Отделения Секретно-Политического Отдела ОГПУ… В 1923–1925 гг. им были проведены два церковных собора (всесоюзные съезды церковников), на которых был низложен патриарх Тихон и вынесено постановление об упразднении монастырей, мощей, а также о лояльном отношении церкви к Соввласти. На протяжении ряда лет тов. Тучковым проводилась серьезная работа по расколу заграничной православной русской церкви. Блестяще проведена работа по срыву объявленного Папой Римским в 1930 году крестового похода против СССР… Благодаря энергичной работе тов. Тучкова была раскрыта и ликвидирована в конце 1930 и 1931 гг. Всесоюзная контрреволюционная монархическая организация церковников «Истинно-православная церковь», опиравшаяся в своей антисоветской деятельности на черносотенно-клерикальные круги. Организация имела множество своих филиалов – 300 повстанческих ячеек, огнестрельное и холодное оружие…».

Считалось, что сопротивление Церкви практически было сломлено, митрополит Сергий и его Синод стали карманными. Именно Тучков сфабриковал текст «Декларации 1927 года» о полной лояльности РПЦ власти и заставил мягкого митрополита Сергия подписать подложный документ.

Хотя Е.Тучков и получил орден Трудового Красного Знамени, с ликвидацией в 1929 году Антирелигиозной комиссии и приходом в 1934-м к руководству органами госбезопасности Генриха Ягоды начинается карьерный закат «игумена», пробавлявшегося теперь участием в кадровых «чистках» московских районных парторганизаций и ВУЗов. В «команду» расстрелянного в 1938-м Ягоды он не попал, что, видимо, и спасло «религиоведу» жизнь.

В последние годы работы в НКВД занимал должность уполномоченного по Уралу. В звании майора госбезопасности (что соответствовало армейскому комбригу) в 1939 году был уволен, занимался атеистической пропагандой, и в 1941-м стал ответственным секретарем Центрального Совета союза воинствующих безбожников, возглавляемого «старым большевиком» Емельяном Ярославским (Губельманом).

Плоды государственного богоборчества

Богоборчеству положил начало Декрет первого советского правительства «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Церковь утратила правовой статус государственного учреждения, право на распоряжение имуществом, защиту в судебном порядке, у нее изымались материальные ценности. Борьбу с самой верой Христовой В.Ленин в программной статье марта 1922 года «О значении воинствующего материализма» назвал «нашей государственной работой».

В 1932 году в СССР провозгласили начало «безбожной пятилетки», в ходе которой гонения на Православие приобрели всеобщий и систематический характер. Тогда же Союз воинствующих безбожников (СВБ) официально имел 50 000 первичных организаций, до 7 млн. членов, из которых 2 млн. входили в группы «юных воинствующих безбожников».

Конституция СССР 1936 года уже не включала положения о свободе религиозного исповедания, оставляя гражданам лишь право на «отправление религиозных культов», зато закрепляла право на «свободу антирелигиозной пропаганды». Преследования Православной Церкви повлекли и еще одно тяжкое последствие – оживление псевдоправославного сектанства, появление мистических течений, «подпольных групп».

Однако несмотря на почти полную административно-репрессивную ликвидацию Церкви, всесоюзная перепись населения 1937 года показала реальный уровень религиозности советских людей (вопросы о религиозных убеждениях в опросные листы внесли по личной инициативе И.Сталина). Из 30 млн. неграмотных граждан, старших по возрасту 16 лет, верующими объявили себя 84% (25 млн. душ), из 68,5% грамотных – 45% (свыше 30 млн.).

Антирелигиозная пропаганда, признавали власти, к концу 1930-х велась, в основном, пассивно, формально-казенно. В докладной записке отдела культпросветработы ЦК ВКП(б) от февраля 1937 года отмечалось, что из 13 антирелигиозных журналов закрыто 10, из них 6 на «национальных» языках, кино и радио антирелигиозной пропаганды не ведут, сеть первичек и районных организаций Союза безбожников почти везде развалилась, членские взносы Союза с 200 тыс. рублей в 1933-м сократились до 35 тыс. ежегодно, некоторые областные организации ударились в «сомнительные коммерческие махинации». Формально ячейки СВБ к 1941 году действовали только в 34% колхозов Украины.

Сам И.Сталин, видимо, не педалировал наступление на Церковь, хотя и имел безраздельную власть и мощный аппарат принуждения. Его отношение к религии определялось, скорее, политической конъюнктурой Д.Волкогонов в работе «Сталин и религия» приводит слова вождя – отбирая литературу для дачной библиотеки, он пишет: «Прошу, чтобы не было никакой атеистической макулатуры!»

Тем не менее, результаты политики агресивного безбожия принесли страшные плоды. К началу Великой Отечественной войны церковь в Советском Союзе была почти полностью разгромлена. 250 архиереев расстреляли, в ссылке находилось 16 владык (среди них будущий архиепископ Симферопольский и Крымский Лука (Войно-Ясенецкий), выдающийся хирург и ученый, ныне прославленный как святитель Лука Крымский). На свободе пребывало лишь три митрополита и епископ.

Как сообщалось в архивном отчете о деятельности Наркомата госбезопасности УССР в годы войны, в Украине к 1941 году уцелело 3% приходов от их дореволюционной численности, в ряде индустриальных областей действующие храмы отсутствовали полностью. В Одессе действовала одна церковь, в Киеве вели службы два храма, три священника и один дьякон (до революции в Киеве было 1750 храмов и монастырей).

Чудом избежал расправы в 1939 году митрополит Сергий (местоблюститель патриаршего престола), был расстрелян его келейник и арестована сестра Александра. В 1940 году Георгий Маленков вообще предложил И.Сталину ликвидировать московскую Патриархию. Как полагают историки Церкви, диктатора удержали от этого возможные волнения балканских народов в защиту православных в России и наличие 60 миллионов православных верующих в самом СССР (да и приближение войны он прекрасно понимал – Авт.). Протоирей Леонид Константинов, настоятель Николо-Иосафовского собора, пишет, что в январе 1941-го глава НКВД СССР Лаврентий Берия назначил на 22 августа операцию по окончательной ликвидации Православной Церкви. Но 22 июня грянула война…

Церковное возрождение

Состоявшийся в годы Великой Отечественной войны впечатляющий религиозный подъем народа, выстоявшего в страшной войне, определенные послабления со стороны продолжавшего оставаться воинственно-атеистическим режима привели к неожиданному еще несколько лет назад росту воцерковления людей.

4 сентября 1943 года на ночном совещании у И.Сталина (при участии Л.Берия) приняли решение о либерализаци политики по отношению к РПЦ. Уже 8 сентября 1943-го Поместный Собор избрал Патриархом Московским и Всея Руси митрополита Сергия. Началось открытие храмов, монастырей, духовных учебных заведений. 31 января 1945 года Поместный Собор утвердил «Положение об управлении РПЦ». Новым «куратором» Церкви от органов госбезопасности стал полковник (с 1945 – генерал-майор) Георгий Карпов, назначенный председателем Совета по делам Православной Церкви при Совнаркоме СССР.

Как свидетельствует изученные автором архивные информационные отчеты Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Народных Комиссаров (СНК) СССР по Украинской ССР, к концу 1945 года в Украине начитывалось 6242 православных церквей «патриаршей ориентации» (до 40% от дореволюционной численности), служило 14 епископов, 5060 священников, 441 диакон, около 2000 псаломщиков. Насчитывалось 15 мужских (346 монахов) и 25 женских (1352 монахини) монастырей, около 500 монашествующих вне монастырей (в монастырях работало 75 церквей, им принадлежало 338 га земли). В Украине власти считали «активными» верными Православной Церкви около 1,2 млн. граждан.

«В данный период времени русская православная церковь занимает в отношении государства безусловную, без тени подозрения, лояльную позицию, — отмечалось в отчете Уполномоченного Совета по делам православной церкви при СНК СССР по УССР П. Ходченко за 2-й квартал 1945 года. — Она ведет большую и полезную патриотическую работу, за данный период Церковью собрано в Украине на нужды обороны страны, в пользу инвалидов и сирот 12049838 рублей деньгами и натурпродуктами».

Правда, не следует преувеличивать «религиозное усердие» властей. Из 9829 действовавших в СССР к октябрю 1943 года православных церквей 6500 открылись на оккупированной территории («религиозная политика» гитлеровского режима, исповедовавшего «государственный оккультизм», тема отдельного разговора). В 1944–1945 годах удовлетворили лишь 9,8% ходатайств верующих об открытии церквей, отказывали и в возвращении мощей и чудотворных икон, хранившихся в музеях.

К Пасхе 1948 года в Украине действовало 8931 храм и молитвенный дом Православной Церкви. Однако неподдельный подъем религиозной жизни заставил власть с середины 1948 года принять «крутые меры». Началось закрытие восстановленных в годы войны храмов, возобновились аресты священнослужителей, запретили крестные ходы, ограничили свободу передвижения архиереев. Храмы вновь стали отбирать под склады и клубы. За 1949–1951 годы количество священников РПЦ в СССР уменьшилось от 13483 до 12254, монастырей – со 104 до 62.

У разбитого атеистического корыта

В новом наступлении на Церковь услуги изощренного разрушителя Церкви Е.Тучкова новому «куратору» РПЦ почему-то не понадобились (к тому же окончательно распалось агентурное «детище» Тучкова – «обновленческая церковь»). Впрочем, Г.Карпов и сам имел в церковных кругах скверную репутацию – в довоенные годы удостоился ордена Красной Звезды за «операции против церковно-монархического подполья» (и высшего ордена Ленина – «за Поместный Собор» 1945 года), а уж в застенках с фигурантами-«церковниками» не церемонились. Не случайно численность новомученников и исповедников РПЦ, пострадавших за веру с 1917 года, дважды превысило число канонизированных за весь период существования христианства на Руси.

Почти всех коллег майора – «религиоведов-ликвидаторов» из 6-го отделения СПО ОГПУ – истребили сослуживцы еще в «чистках» НКВД 1936–1939 годов. «Родное» ведомство о нем забыло. Союз воинствующих безбожников, уже формально влачивший существование, И.Сталин ликвидировал в 1946 году. Но для Евгения Александровича «встречи с исповедниками, мучениками не прошли даром – пишет наш российский коллега Сергей Бычков. – В послевоенный период он пытался переосмыслить события 20-х годов. Жаль, что страх и внутренний цензор так и не позволили ему раскрыть истинных мыслей и оценок – результата его долгих наблюдений и размышлений. Атеистические брошюры, изданные им после войны, убоги и бесцветны».

С 1946-го Тучков ушел на пенсию, хотя и числился внештатным лектором Центрального лекционного бюро Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете министров РСФСР. В 1947-м завершил работу над книгой «Русская Православная Церковь и контрреволюция», где события доведены лишь до 1925 года – до смерти патриарха Тихона. Большая часть книги посвящена обновленцам, их лжесоборам и фальсифицированным документам, которые сам Тучков и готовил.

После войны приобрел участок земли под Москвой и строил дачу с кабинетом, в котором мечтал начать капитальную работу над воспоминаниями. «Мне есть что вспомнить» – говаривал он внукам. Окончательный вариант книги назывался «Октябрьская социалистическая революция и Русская Православная Церковь» (в центре повествования оказывались церковные проблемы, по которым вел оперативную работу сам автор – это был бы ценнейший источник по подлинной истории гонений на Церковь в СССР). Завершить труд помешала неизлечимая болезнь.

Иначе как переосмыслением содеянного вряд ли можно объяснить приглашение Патриарха для церковной исповеди «заслуженного чекиста», умиравшего от неоперабельного рака с метастазами. Алексий І, сын камергера императорского двора и внук сенатора Российской империи, незамедлительно прибыл к крестьянскому сыну Тучкову, хорошо ему знакомому по жестким «беседам» недобрых 1920-х годов. Их беседа длилась несколько часов, и супруга Елена Александровна, убежденный атеист, уже беспокоилась – успеет ли проститься с умирающим…

Евгения Тучкова похоронили на Ваганьковском кладбище и «келейно» заговорили о нем лишь в популярном среди диссидентов 1970-х исследовании А.Краснова-Левитина и В.Шаврова «Очерки по истории Русской Церковной смуты».

Вспомним и мы его как подтвердившего на своем примере знаменитое – «Бог поругаем не бывает!»

08 Апрель 2011 13:22 Дмитрий Веденеев д.ист.н.

Православие в Украине

http://www.isihazm.ru/?id=384&iid=1272

  Если сердце с молитвой всецело слилось,
Значит, сердце твое во Христе родилось.

В ближнем – зависть к тебе, а у недруга – злоба,
Значит, к горнему Царству ведут тебя оба.
 К чему мир нас влечет? - К разочарованью.
К чему Бог нас зовет? - Как всегда – к покаянью...
 

Монах Симеон Афонский

 Из книги "Увещание ко Спасению"

Справка
Монах Симеон Афонский (иеромонах Симон) начал свой иноческий путь в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, долгое время подвизался в горах Кавказа. В настоящее время проживает на Святой Афонской Горе.

Или почему нет «праздника смерти Иуды Искариота»?…