Как-то в одно селение пришёл и остался жить старый мудрый человек. Он любил детей и проводил с ними много времени. Ещё он любил делать им подарки, но дарил только хрупкие вещи. Как ни старались дети быть аккуратными, их новые игрушки часто ломались. Дети расстраивались и горько плакали. Проходило какое-то время, мудрец снова дарил им игрушки, но ещё более хрупкие.

Однажды родители не выдержали и пришли к нему:

— Ты мудр и желаешь нашим детям только добра. Но зачем ты делаешь им такие подарки? Они стараются, как могут, но игрушки всё равно ломаются, и дети плачут. А ведь игрушки так прекрасны, что не играть с ними невозможно.

— Пройдёт совсем немного лет, — улыбнулся старец, — и кто-то подарит

им своё сердце. Может быть, это научит их обращаться с этим бесценным даром хоть немного аккуратней?

В середине XIX века американский художник Джеймс Мак-Нэйл Уистлер
провел короткий — и неудачный с точки зрения академического образования
— период обучения в Вест-Пойнте, Военной академии США. Говорят, что,
когда его попросили нарисовать мост, он изобразил изысканный каменный
мост, соединяющий покрытые травой берега, и двух маленьких детей,
ловящих с него рыбу.

— Уберите детей с моста! Это чисто инженерное задание! — попросил его инструктор.

Уистлер убрал детей с моста, поставил их удить рыбу с берега и вновь показал рисунок. Рассерженный инструктор завопил:

— Я же сказал вам убрать детей. Полностью! Уберите детей с картины!

Но Уистлер не мог потушить свой творческий огонь. На следующей
версии детей на картине действительно не было. Они были похоронены под
двумя небольшими могильными камнями на берегу реки.

Случилось так:
 Один из друзей Муллы Насреддина,  Абдулла, отправился в хадж, в паломничество в Мекку. Он был старым человеком и недавно женился на молоденькой девушке. Она была очень красива. Уезжая, он очень тревожился. Было весьма вероятно, что она не будет хранить ему верность. Что делать? Он заказал пояс верности и надел его на жену. Но куда девать ключ? Брать его с собой в хадж выглядело не очень хорошо, это отягощало бы его сознание, будто он не верит своей жене. И ключ постоянно напоминал бы ему о жене и о возможной ее неверности.
 Он пошел к Насреддину, своему другу. Насреддин был уже стариком, ему было девяносто девять лет, и все знали, что он покончил с женщинами. А когда люди пресытились этим, они начинают говорить о брахмачарье. Он всегда говорил о брахмачарье и обвинял молодых, говоря им: «Вы тратите свою жизнь. Это бесполезная трата энергии, и ничего более. Это ведет в никуда».
Его друг Абдулла пришел к нему и сказал: «Насреддин, я в беде. Моя жена молода, и ей трудно доверять, так что я надел на нее пояс верности, и запер в него свою жену. Куда теперь девать ключ? Ты всегда чтил брахмачарью, ты мой самый верный друг, так что храни ключ. Через три месяца я вернусь».
 Насреддин сказал: «Я благодарен тебе за то, что ты подумал обо мне в эту трудную минуту. Я уверяю тебя, что ключ не мог бы попасть в лучшие руки. Твоя жена будет в безопасности».
 Абдулла уехал, сбросив тяжесть с сердца. Опасности больше не было: Насреддину было девяносто девять лет, он всегда чтил брахмачарью, и двадцать лет проповедовал безбрачие. Счастливый, что все сложилось так удачно, он уехал.
 Но всего через час он услышал за собой топот скачущего коня, который к нему приближался. Вскоре он увидел Насреддина, уставшего от трудной поездки и задыхающегося.
 Насреддин сказал:
 «Абдулла, Абдулла, ты дал мне НЕ ТОТ ключ!»

 В одном городе случилась засуха. Лето было в разгаре, и городской
священник созвал всех утром в храм молиться о дожде. Пришёл весь город. И все начали смеяться над одним ребёнком. Ребёнок пришёл с зонтиком. И каждый смеялся и говорил:

- Дурачок, зачем ты притащил зонтик?
 -Потеряешь.
- Дождя не будет.

Ребёнок сказал:

- А я думал, что если вы помолитесь, дождь пойдёт.
Если вы не верите, то зачем вы тогда молитесь?

Когда-то яблоко было лишь вкусным, сочным яблоком, Земля - бесконечным островом, а человек - обезъяной.
Со временем яблоко стало плодом раздора, генномодифицированой херней и освежителем воздуха возле унитаза.
Земля - круглой (ну не совсем - элипсообразной скорее) с континентами, островами и ледниками, а человек...
Человек как обезъяной был, так ей и остался.
Только
статус его определяется больше не запахом подмышек и задницы (ха, а
можно ведь и поспорить!), а количеством денег и значком в аське.

Эту притчу я впервые услышала в 1м классе от своей первой учительницы:
 Когда-то жил очень старый человек. Глаза его ослепли, слух притупился,
колени дрожали. Он почти не мог держать в руках ложку и во время еды
часто проливал на скатерть суп, а иногда кое-что из пищи выпадало у
него изо рта. Сын и его жена с отвращением смотрели на старика и стали
во время еды сажать его в угол за печку, а еду подавали ему в старом
блюдечке. Оттуда он печально смотрел на стол, и глаза его становились
влажными. Однажды руки его так тряслись, что он не смог удержать
блюдечко с едой. Оно упало на пол и разбилось. Молодая хозяйка стала
ругать старика, но он не сказал ни слова, а только тяжело вздохнул.
Тогда ему купили деревянную миску. Теперь он должен был есть из неё.

Как-то раз родители пришли домой и увидели, что их четырёхлетний сын сидит с куском дерева в руках и что-то пытается из него мастерить.

- Что ты хочешь сделать? - спросил отец.
- Деревянную кормушку, - ответил малыш. - Из неё вы с мамой будете кушать, когда я вырасту.

Люди небольшими струйками стекались в одном направлении.  Среди этих людей и оказалась Света, которую толпа привела в невысокое здание. Снаружи это здание выглядело как обычая "хрущевка": кирпичное, пятиэтажное здание с небольшими окнами.  Когда она вошла в помещение, ее взору представилось следующее зрелище: на первом этаже находился огромный зал, по одну сторону которого стояли большие дубовые столы. За ними сидели люди. Почти все столы были заполнены людьми, и было не понятно, что они там делали. Это не было похоже ни на что из виденного Светой ранее. Разве что напоминало большой зал Хогвардза из романов про Гарри Поттера. - Вы не подскажете, что случилось? - спросила Света у стоящего рядом человека. - Бог умер… – заговорчески произнес человек. Света отказывалась это понимать, ведь этого не может быть. Эта весть воспринималась, как нереальный факт, который выворачивал наизнанку все нутро. Ведь Он не может… Света не успела опомниться, как другой человек сказал ей: "Присаживайтесь", и Света с чувством полной растерянности села за стол...

Идея смерти Бога не нова сама по себе. А вот для Светы, не читавшей Ницше, она открылась во сне, как Булгакову “Мастер и Маргарита”, как Менделееву его таблица, как инженеру Островцову проект моста. 

Самое время передать привет прадедушке Зигмунду. Ведь он однажды уже сделал вывод о том, что сон – это небывалая комбинация былых впечатлений, но главное определить закономерности этого комбинирования. Отлично сказано! Люблю я прадедушку Зигмунда. Веселый он был.  Помню, в детстве мы тоже шутили, что с точки зрения банальной эрудиции не каждый индивидуум способен метаморфизировать абстрактность эмоций.   Вот и получается, что с точки зрения банальной эрудиции, метаморфизировав абстрактность Светиных эмоций, можно определить следующую закономерность комбинирования былых впечатлений:  БОГ НЕ УМЕР, УГАСЛИ ЛИШЬ ВСПЫШКИ КОСМИЧЕСКОГО РАЗУМА, ОЗАРЯЮЩИЕ ЗЕМЛЮ. 

 Однажды случилось так: жил-был укротитель львов, очень храбрый человек. Но он всегда боялся своей маленькой жены. И всегда, когда он опаздывал домой, это было бедой.
 Однажды вечером, с друзьями, он полностью обо всем позабыл, выпил слишком много, а потом, к полуночи,
вспомнил, что у него есть жена и дом. И возвращаться домой теперь стало очень затруднительным; где же спрятаться?
   Не найдя ни одного места - это был маленький городок, и если бы он пошел в любую гостиницу, его жена нашла бы его — не найдя подходящего места, он вошел в клетку со львами в цирке, где он был дрессировщиком. Ключ был с ним, он открыл дверь: шесть больших свирепых львов в клетке! Он спал, используя спину льва, как подушку.
 Его жена обыскала весь город. Рано утром, не найдя его нигде, она пошла туда, где он работал. Он крепко спал, храпя.
Она ткнула его через прутья клетки своим зонтиком и сказала:
  «Ты, трус! А ну-ка выходи, я тебе покажу!!!»

Однажды в концентрационном лагере находился один заключенный, который — несмотря на приговор к смерти — оставался бесстрашным и свободолюбивым. Однажды он играл на гитаре посередине тюремного двора. Его пришла послушать огромная толпа заключенных, и, очарованные его музыкой, люди почувствовали, что у них тоже исчез страх. Когда тюремные власти увидели это, они запретили ему играть. Однако на следующий день он вновь пришел туда; он пел и играл на гитаре, а вокруг толпилось еще больше народу. Разгневанные охранники утащили его прочь и отрубили ему пальцы. Он вернулся на следующий день: он пел и пытался создавать ту музыку, на какую был способен, обрубками пальцев. На этот раз толпа громко поддерживала его. Надсмотрщики утащили его прочь и разбили гитару. На следующий день он пел от всего сердца. Какая это была песня! Какая чистота, какое воодушевление! К нему присоединилась толпа, и, пока длилась песня, их сердца наполнились той же чистотой, а дух стал непобедимым. Охранники на этот раз просто взбесились и вырвали ему язык. На лагерь опустилась тишина, нечто вечное, бессмертное. К огромному удивлению заключенных, наутро он появился на старом месте, пританцовывая под музыку, которую никто не мог слышать. Вскоре люди танцевали, соединив руки, вокруг его кровоточащей, подрагивающей от боли фигуры. Завороженные увиденным охранники так и не смогли сдвинуться с места.

  * * * Судха Чадран, современная индийская танцовщица классического танца, прекратила танцевать в расцвете своей карьеры, ибо врачи были вынуждены ампутировать ей правую ногу. После того как ей сделали протез, она вернулась к танцам, и — просто невероятно — вновь стала лучшей среди танцовщиц. На вопрос, как ей это удалось, она просто ответила:  - Для того чтобы танцевать, ноги не нужны!

_______________________________________________________

Если у вас есть цель - идите к ней несмотря ни на что!

Жил когда-то еврейский рабби по имени Нафтали. Был он знаменит, и многие приходили к нему за советом.
Однажды в дверь его дома постучали. На пороге стоял человек средних лет, респектабельный, видный из себя.

- О, рабби, - сказал он, - говорят, вы знаете Тору лучше всех. Возьмите же меня к себе в науку, я хочу изучать святое письмо.
- Уходи! - сердито закричал Нафтали. - Я учу Святому Письму, но не таких, как ты! - и захлопнул дверь.
Жена его удивилась:
 - Почему ты отказал ему? Ведь ты учишь многих, а это, сразу видно, порядочный человек.
 - Ему не нужна Тора, - ответил Нафтали. - Если я научу его Святому Письму, он спрячется за ним, как мышь в норе, и будет использовать мое знание, чтобы ощущать свое превосходство над другими. Он не готов.
Через некоторое время в дверь снова постучали. Это был молодой, пылкий юноша благородной внешности.
 - Простите, не Вы ли - рабби Нафтали? - спросил он. - Я ищу знания, ведь мир так несправедлив. Я хочу изменить его. Возьмите меня в ученики.
- Вы ошиблись дверью, - ответил рабби. - Здесь такой не живет. Прошу прощения.
Жена спросила:
 - Ну а этот чем тебе не понравился? Ведь он же хочет сделать как лучше.
 - Те, кто пытается изменить мир, не познав его сперва, приносят только вред, - ответил рабби. - Не понимая, что творят, они разрушают, но создать не могут. Он не готов.
И еще через несколько дней в дверь постучали снова - уже немолодой человечек не самой интеллектуальной внешности. Увидев раввина, он взмолился:
 - О, уважаемый раввин! Не могли бы вы помочь мне в моей беде? Видите ли, я очень глуп, и ничего не понимаю. Есть ли лекарство от этой болезни?
Обрадовавшись, раввин обнял пришедшего и провел его в свой дом.

 - Входи, - сказал он. - Ты готов учиться! И я буду тебя учить!