Интересно узнать, кто какими презервативами пользуется или же каким именно доверяет. Думаю это немаловажный и актуальный вопрос для зрелого человека, который живет полноценной жизнью. Полазил по разным сайтам... что интересно... может я тупой, или до меня не дошло с первого раза, но в Википедии обнаружил вот такое:

Объясните, есть ли еще женский презерватив?

П.С. Просто наболело... недавно один порвался... ггг...

Я пользуюсь:

Прошло восемь дней. Томительных восемь дней. И в тоже время думнообильных дней. Пришла среда. Пришёл последний день среднего месяца лета.

Все эти прошедшие дни я работал. Работал, работал, и никакого «это». Хотя, были мысли. Я ни на секунду не переставал думать о Глории. Думал, думал. А так, в общем, всё время: работа, дом; дом, работа. На следующий день опять всё то же самое. Были ещё (конечно же!) семья, соработники, случайные люди… А в голове – что? А в голове – Глория. И только она. Мысли налетали, охватывали мой разум, путались сами, запутывали остальные, обыденно-жизненные мысли (не о Глории), возникающие редко в последнее время в моей голове.

«Кто она? Слуга? Раба? Госпожа? Ангел ли? Слуга ли дьявола? Погубит она меня. А почему она должна меня погубить? А почему – должна? Она поставила какую-то цель? Или ей поставили? Что ей поставили? Цель. Какую цель? Ей поставили цель? Зачем? Кто? Стоп! Боже! Я не могу так! Всё путается в моей голове. Что со мной? Что с моими мыслями? О, Боже! Я совсем запутался!

Люди! Остановите Землю, я сойду. Куда сойду? Откуда? Земля, что – поезд, трамвай, чтоб с неё сходить куда-то? Сходить. Сходить… Откуда сходить? Откуда, откуда? Сходить можно куда!

Стоп. Хватит. Мама, мама. Мама! Роди меня обратно. Разве это возможно? Конечно, возможно. Умом тронуться возможно, только и всего. Возможно, не возможно. А почему возможно? Что возможно? Я бы сказал, что я уже, возможно, и тронулся умом-то. Как-то так вот всё сразу и всё неожиданно. И как это всё-таки меня-то угораздило? Сам даже не знаю. Неподступный, называется. Какой же я неподступный. Слюнтяй, может? Да нет, вроде бы».

Мысли такие и им подобные не покидали меня. Состояние души было возвышенным оттого, что у меня была Глория; и в то же время, состояние моей же души было по той же причине подавленным. Душа рвалась из груди туда, где есть Глория, а я её держал внутри груди, потому что у Глории другая семья. И у меня тоже есть семья.

 

«Так что же мы будем делать?– неожиданно для себя подумал я.– О, как я подумал! Мы! Всё время: я, она; она, я… А тут – о-па, о-пачки, о-па-пулички, и так вот: мы! Обана!»– сидел я в следующую среду в стильном, тихом в дневное время, клубе, пил кофе и ждал Её. В том самом клубе, где мы сидели и разговаривали примерно месяц назад.

Она пришла и как будто принесла с собой пучок света, глоток воздуха. Мне было, до невозможности выдавить хоть какой-нибудь звук из моей груди, приятно её видеть. На мой взгляд, ей тоже было приятно меня видеть, но что-то меня насторожило, когда она присела за столик, напротив меня.

Так и есть. Мы поговорили о том, о сём, перешли к тому, о чём боялись вслух даже думать…

«…И вот пришла пора им расставаться,

      Голубок стал ближе приближаться…»

 

Так и у нас, как в этой уличной песне. Глория первая не выдержала того нервного напряжения, которое создавали наши с ней, тайные от всех, встречи. И она предложила расстаться.

Конечно же (мы ведь современные люди) при случайной встрече не сделаем вид, что не знаем друг друга. И думать с отвращением или ненавистью друг о друге не будем. Это уж точно, и по нам это видно и ясно друг для друга.

— Знаешь,– сказала Глория глядя на меня своими зелёными, полными сейчас грустью, глазами,– я вижу, что мы не противны друг другу и расстаёмся не врагами. И я надеюсь, что при случайной встрече мы будем рады видеть друг друга, и нам будет приятно посидеть вот так просто где-нибудь и выпить по чашечке кофе. Я надеюсь, что ты думаешь так же, как и я.

— По поводу того, что мне всегда приятно тебя видеть,– да. И ты это сама знаешь. Более того, я рад тебя видеть! Внутри, при виде тебя или предвкушая встречу с тобой, всегда что-то приподнимается, а под этим что-то – замирает что-то другое, вызывая какие-то щекотливо-сосущие ощущения где-то «под ложечкой».

— Не продолжай. Не могу понять, чем ты меня берёшь, но когда тебя вижу, сразу начинают слабеть ноги и появляется лёгкая дрожь в руках.

— Я бы сказал, что не только в руках.

— Не надо. Я прошу тебя. Я хочу тебя, а ты меня терзаешь.

— Извини, не буду.

 

На том и порешили. Больше мы встречаться не будем. Разве что случайно.

Мы вышли, немного прошлись пешком. Потом постояли на перекрёстке дорог. Мы стояли и старались насмотреться друг на друга. Понимали, что больше нам не встретиться специально.

— Мне пора,– тихо произнесла Глория.– Я пойду, а ты меня не провожай.

— В след тебе позволишь смотреть?

— Позволю,– с грустной улыбкой произнесла Глория.

 

Она пошла, а я остался смотреть ей в след. Походка у неё была лёгкая, какую имеют, обычно девочки-школьницы, которые хорошо учатся в школе, посещают физкультуру, а кроме этого ещё и ходят на танцы.

«А ведь она говорила, что ходила в детстве на танцы. Да и потом, во взрослой жизни, она не была неподвижной. Ходила то в спортзал, то в бассейн. То аэробика, то гимнастика, то шейпинг, то плавание. Трусы на ней красивые. Не трусы, а их форма. Да. И куда я это смотрю? Куда-куда? Туда, куда хочу. О! Хочу. Да, хочу! Боже, мой! Что со мной? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. А дальше что?»

Глория уже растаяла где-то там, среди мирской суеты, а я всё ещё стоял и думал, не отводя взгляд свой от того направления, куда ушла Глория.

Не знаю, долго ли стоял там, но через какое-то время мирская суета начала потихоньку меня вовлекать в суетливый свой ритм. Какой-то прохожий толкнул меня. Нечаянно, видимо. Но с того бордюра, на котором я стоял и смотрел вслед уходящей Глории, я спрыгнул на дорогу и за малым не упал. Посмотрел на этого «несчастного», но он даже не успел обратить внимание на того, которого он столкнул, на меня то есть. Ему было некогда на такие, для него, мелочи обращать своё внимание. Он спешил. «Спешит. Куда, только? Опоздал, ведь уже. Но он-то хочет успеть. Он не понимает того, что опоздал. Куда опоздал? Опоздал в жизни. Несчастный. Годы-то уже какие его? А что он видел? Что сладкого ел, кроме морковки? Кто ему стелит? С кем спит?

Стоп! Куда это меня опять несёт? Что у меня то есть? Глория! Глория была. Она была, но только что ушла. Она ушла. А дальше что? Что, что? Болван! А семья? Да, семья. Работа ещё. Глаза б мои её, работу-то, не видели. А идти-то, ведь надо? Да. Надо. И семью кормить надо. Затоптать чувства свои горячие надо глубоко в душе. Затоптать так, чтобы ни одной тлеющей искорки не осталось. И не пускать туда никого! А то, вдруг кто-то придет, в душу заглянет, еле жеврюещее тепло любви раздует в страстный и горячий пламень бурных чувств… А потом что? А что – что? Кого винишь? Баран. Семья – есть. Работа, хоть и не любимая, но прибыльная – есть. А ему всё мало чего-то. Всё каких-то приключений ищет. У тебя, что – жена нелюбимая дома сидит и караулит тебя, чтоб гадость какую сделать? Так ведь, нет. Ты ж ведь любишь жену? И она тебя любит. «… бровми союзна…». Чего тебе ещё надо, собака бешенная? А, может это не любовь вовсе? А что? Не знаю. Почему тогда так всё происходит? Не могу я без Глории. Не могу!!!»

* Ваш ответ по матану тянет только на 2. Хотите 5?
* Уххх, уже 19-30, позови-ка, мою секретаршу, пора документы распечатывать.
* Слушай, а я знаю, как лучше всего отомстить твоему мужу за измену.
* Алло, Настя, твой в командировку уже уехал?
* - Смотри, девушка потеряла сознание. Надо скорую вызвать.
- Подожди, успеешь.
* В сауне мы будем только мыться, да?
* Выходи за меня замуж.
* Мальчики, а точно эта водка безалкогольная?
* Дяденька водитель, у вас в салоне куча пьяных похотливых мужиков. Вы
не обманываете, это точно маршрутка?
* Собрание: А сейчас слово предоставляется нашему шефу ...

еще...
 

Пришёл долгожданный вторник. Я снова взял ключ от чудесной квартиры. На всех парах, воодушевлённый предстоящим, прибежал на место встречи. Подождал немного. Уже и время пришло, а Её всё ещё не было. Я уже начал нервничать. И позвонить я не мог. Её мобильный был выключен, а домой она попросила ей не звонить. Я маялся, маялся, и – решился. Присмотрев подходящих (на мой взгляд) девушек, я попросил их пригласить к телефону Глорию Александровну, когда я наберу номер телефона. Без лишних вопросов моя просьба была исполнена. И вот – её голос. Без трепета в душе я не мог слышать её голос. Какие-то фразы; и – время встречи в «том же месте».

Мы купили сок, напиток, коньяк, что-то ещё. Улыбаясь, друг другу мы пошли в чудесную квартиру.

— У тебя были проблемы?

— Знаешь, меня не хотели отпускать.

— А что ты сказала?

— А что можно сказать, когда всем всё известно? Мне даже предложили довезти сюда…

 

Придя в квартиру, первым делом набросились на соки и напитки, спасая свои организмы от жажды. В этот день, как никогда было душно от жары.

Потом, без предварительных прелюдий (как в прошлый раз), мы накинулись друг на друга, спеша снова наслаждаться поцелуями, ласками и не только. Мы снова кидали свои вещи куда попало. Снова наслаждались друг другом страстно и жадно так, будто боялись, что мы это делаем в последний раз. Мы старались удовлетворить друг друга всеми мыслимыми и воображаемыми способами. Казалось, что мы оба не перестаём думать о том, что эта наша встреча может быть последней, и (как мне казалось) старались не показывать грустных из-за этого наших глаз друг другу.

Уставшие, но удовлетворённые, мы в очередной раз подошли к открытому окну. Она оперлась на подоконник руками, а я прижался к ней сзади своим телом, обняв её тело и взяв её грудь в свои руки. На улице было как-то неестественно темно. Мы заметили, что духота немного спала. До нас не сразу, но все же дошло: собирался пойти дождь. На улице посвежело, как это обычно бывает перед дождём; а потемнело из-за наполненных дождевой водой туч, заслонивших собой голубое небо.

Подул свежий ветер, потормошив, снимая слабо растущие, листья деревьев. Мы с Глорией стояли перед окном и заворожено смотрели на начинающуюся грозу. Она (гроза) не заставила себя долго ждать. Дождевая вода начала изливаться из туч, образовав собою частично прозрачную стену. Потом ветер стих. Остался только дождь.

Глория запрокинула голову и сильнее прижалась ко мне, потянувшись всем телом; положила голову мне на плечо, щекоча ресницами мою шею. Мы молчали. Говорила сама Природа звуками дождя. Что Она хотела сказать?

«Может, Она мешала нам расстаться друг с другом? Но ведь нам надо было уже расставаться. А может, Бог решил нас оставить вместе? Но ведь мы грешили. Ведь наши действия – прелюбодейство. А, может, Бог нас свёл вместе потому, что Он создал нас друг для друга, а теперь Он нам подсказывал, что нам необходимо сделать? А как же наши семьи? Может наши семейные жизни – это была наша общая ошибка?

— Боже! Что нам делать? Моё сердце жмётся в груди! Мне больно. Я не могу решить, что нам необходимо сделать. Душа моя разрывается. Я в растерянности. Боже! Ты ведь и без моих слов знаешь все мои мысли. Никто из смертных не в силах от тебя что-либо утаить. Может, ты ждёшь моего покаяния? Так я каюсь. Ты ведь знаешь. Я грешен! Я – прелюбодействовал и прелюбодействую сейчас. Я возжелал жену ближнего своего! И я не только – возжелал, но я ещё и возлюбил её. Я сознаю свой грех! Но, Боже! Посмотри, как она прекрасна! А жена? И жена моя тоже красива! Я не знаю, что мне делать! Я рвусь на части… Подскажи, о Боже! А, может Ты (все же) специально свёл нас вместе? Но зачем? Чтобы мы остановились на мгновение в нашей быстрой жизни и оглянулись вокруг, приняв решение как нам поступить дальше и с кем пойти в продолжение жизненного пути? Или что-то другое ты хотел нам показать? Но – что? О, Боже!..»

Прервав мои мысли, зазвонил её телефон. Она отняла от меня голову. Посмотрела в мои глаза, улыбнулась одними губами, отчего её глаза показались мне ещё более грустными, чем были. Грациозно опустив, склонив немного набок, голову, она подошла к телефону:

— Да,– как обычно тихо произнесла она.– Нет, не надо… Я сама доберусь… Дождь? Ну и что... Да, пока.

— Нам пора,– тихо произнесла Глория, не поднимая головы.

Собрались, вышли на улицу. А там! Лужи такие, что на байдарке можно ходить. И дождь не прекращается. Только стих мало-мало, но продолжал идти. Мы переглянулись. Глория улыбнулась той по детски смущённо-виноватой улыбкой, которой я, наверное, никогда не забуду. Когда она так улыбалась, хотелось её обнять за плечи, прижать её голову к своему плечу и поцеловать в шею. Я, жадно смотря на неё широко открытыми глазами, улыбнувшись, спросил:

— Будем идти?– подняв при этом правую бровь, как бы указывая то направление, по которому нам следовало передвигаться. Она снова улыбнулась, еле заметно пожала плечами и качнула головой (приподняв брови), подтверждая, что «Да».

И мы пошли. Сначала мы старались идти по бордюру, чтобы не замочить ноги. Но потом, сделав несколько шагов и промокнув под дождём, Глория сняла свою обувь и шагнула просто в лужу. Я ещё несколько шагов сделал, как и прежде, стараясь не промочить ноги, но, поняв, что промокнуть всё же придётся, тоже зашагал прямо по лужам.

— Так я уже давно не гуляла!– радостно сказала Глория.

— Какую часть сегодняшних суток имеешь ввиду?

Она молча посмотрела на меня своими зелёными глазами, показывая в них игривые огоньки детской радости.

— Ты бы себя видела со стороны…

— Что, такая страшная?

— С чего ты взяла, что ты можешь быть страшной? Наоборот: ты – прекрасна! И, более того, я думаю, что ты всегда будешь прекрасной! А сейчас, ты идёшь, махая босоножками, как школьница, у которой из всех жизненных забот есть только одна – хорошо учиться и получать отличные оценки,– я замолчал. Мы продолжали шагать по лужам, а я не мог отвести от Глории своего взгляда. Всё хотел насмотреться на неё. Как в последний раз, ей Богу! – Скажи, а зачем ты красилась?– я не мог без улыбки этого произнести.

— Что, всё потекло?– сказала Глория, повернув ко мне своё, хоть и мокрое от дождя, с потёкшей по щекам тушью, но всё же прекрасное, лицо.

— Ну, может, не всё, мне всего, что может потечь, не видно,– а только краска.

— Ты всё шутишь?– мы остановились, Глория достала из сумочки зеркальце и принялась, глядя в него, вытирать с лица потёкшую от дождя тушь.

— Ты, ведь знаешь, что я не могу не шутить. Пока живу, я шучу. Или наоборот: пока шучу – живу. И что из сказанного является действительностью, я, даже, и сам точно не знаю.

Она посмотрела на меня мимо зеркальца и улыбнулась.

— Извини,– она достала из сумочки звонящий телефон.– Да. Да нет, не надо. Промокла. Ну, доберусь. А ты где?– Глория даже слегка повысила голос и посмотрела на меня взглядом, в котором я увидел затаившуюся долю страха.– Тогда подожди возле «А-ла». Да, напротив.

Она, глядя на меня, положила обратно в сумочку телефон, сжала губы, слегка их выпятив, потом улыбнулась.

Мы дошли до того перекрёстка, дальше которого мы не могли идти вместе. Мы стояли напротив друг друга и молчали. Она в одной руке держала босоножки, а другую положила на сумочку, которая висела на плече. Нам надо было идти, но мы не хотели этого делать. Мы продолжали стоять под дождём, промокшие уже давно до нитки, что называется. Она слегка, как это делают маленькие девочки, поворачивала своё тело, то ли для того, чтобы заполнить хоть чем-то образовавшуюся тишину, то ли оттого, что она тоже не знала, что делать будем дальше, то ли сводя меня с ума своим видом. Выглядела она обалденно. Промокшая футболка прилипла к её груди третьего размера, показывая торчащие соски красивой формы. Мокрые волосы прилипли к её лбу, щекам, шее. По её лицу текли струйки дождевой воды. Дождевая вода, капая с чёлки на ресницы Глории, заставляли её моргать глазами, махая при этом своими пушистыми ресницами, чем она будоражила моё воображение.

— Не знаю зачем, но я хочу тебе сказать, чтоб ты это знал и помнил. Время, которое я провела с тобой, было лучшим для меня и незабываемым.

— Не знаю, что я могу тебе сказать…

— А ты ничего не говори. Я думаю, что я и так вижу, что ты хочешь сказать. Только не знаю, зачем тебе это всё нужно?

— Ты хочешь сейчас сказать, что наша встреча была случайной?– попытался я пошутить, но, поняв, что могу её обидеть этими словами, испугался своего грубого юмора.

— Crazy full!– резко сказала Глория, но, помолчав мгновение, добавила, слегка улыбаясь,– мальчишка!

— Ну, не такой уж и мальчишка.

— Но ведь не девчонка!– прыснула Глория от смеха, взмахнув при этом головой, закидывая мокрые волосы, оросив моё лицо дождевой водой.

— Знаешь, я тебя снова хочу!– сказал я искренне.

— Знаю. И я тебя хочу.

— Вижу.

— Что, на лбу написано?

— Нет, в глазах прочитал.

— Там всё написано?– спросила Глория, остановив свой взгляд на моих, пронизывающих её, глазах.

— В глазах всегда написано то, о чём думаешь. И не важно: думаешь ты сознательно или подсознательно. Человек устроен так, что он всегда о чём-то думает, даже если он считает, что в эти минуты он ни о чём не думает. Главное только научиться правильно читать по глазам его мысли,– говорил я, глядя в её глаза, а сам чувствовал, как мою грудь распирает от желания снова овладеть Глорией. Мне казалось, что мы с ней, не производя никаких движений, приближаемся друг к другу; мои глаза расширяются всё больше и больше, обволакивая и поглощая весь стан Глории. Я, вдруг, подумал, что я похож на удава, а Глория на кролика, которого я загипнотизировал, и этот кролик сам ползёт ко мне, не желая этого. Или, наоборот, эта прекрасная женщина – не кролик загипнотизированный, а фея, которая заворожила меня и, туманя мой рассудок, заставляла меня думать, что я вот такой себе маг, очаровывающий людей, а сама, тем делом, сквозь мои глаза вошла в моё сердце и обосновалась в моей груди, согретая теплом влюбившегося в неё мужчины.

 

— Нам уже пора,– тихо сказала Глория.

— Да. Стоим здесь, как три тополя на Плющихе.

— Ты можешь не шутить?– снова прыснула от смеха Глория.– Как что-нибудь скажешь…

Ещё помолчали, жадно поглощая друг друга глазами.

— Мне было безумно хорошо с тобой,– сказал я, не имея больше никаких слов.

— Мне тоже.

— Что будет дальше,– то ли спросил, то ли сказал я, и добавил,– с нами?

Она ничего не вымолвила, а только вздохнула, слегка пожав плечами и опустив голову. Подняла голову и сказала:

— Мне пора… Только, прошу: я сейчас пойду, а ты не смотри мне в след.

— Хорошо,– еле слышным голосом выдавил я из себя…

 

Начну о сексе издалека.

Подвернул я ногу. Очень больно. Ночь спал очень плохо. По квартире перемещаюсь на одной ноге. Поскольку это со мной не в-первый раз, то я уже знал, что нужно сделать. Наложил на повреждённое место эластичный бинт. Намного лучше на этот раз не стало. Я подумал о гипсе. Взял комп и полез во всезнающий инет. Начал забивать в Google "как правильно делать". А Google - умый. Он мне сразу предложил свои варианты моего поиска. Первым было его предложение "как правильно делать кунилингиус". Ну я только чисто случайно нажал "Enter". Я ж искал про гипсовые повязки... Ну, думал, что там тоже про гипс будет...  И я только, чтоб убедиться, пошёл псмотреть на ту ссылку, что мне предложил Google. http://eroshop.com.ua/?id=RX6037&partner=58&sec=det&sec=search&str=%EA%F3%ED%E8%EB%E8%ED%E3&x=1&y=1 - это то, что мне предложил Google.

Но что я увидел там? Объявления. А от кого объявления? От мужчин. И у меня создалось такое впечатление, что женщинам это не особенно и нужно, а мужчины чуть ли не деньги предлагают за услуги кунилингиуса.

Так, может, кунилингиус - это работа для мужчин? Может, кунилингиус - удел извращенцев? Может, кунилингиус больше нужен мужчинам, чем женщинам?

Други! Проголосуйте и прокомменте.

Свободны мы во мраке ночи,
Томно прикрыты наши очи.
Разгоряченное дыханье
Несет кричащее желанье.

Сжигаем мы друг друга в страсти
И наслаждаемся всевластьем,
Силой и слабостью своей,
Долей рабов и королей.

Щетина губы обжигает,
Румянец на щеках сверкает,
И танец языков в устах
Ведет нас в тайные места.

Сплелись в объятьях наши ноги.
Сквозь сладострастия пороги
Несем друг друга мы туда,
Где светом возгорится тьма.

Вот искры пота на телах,
Огонь безумия в глазах.
Спазм наслажденья плоть сжимает,
В стихии неги растворяет

Наших страстей он водопад,
И больше нет для нас преград.
В объятий трепетных оковах
Мы, умерев, родимся снова!

 

 

Я хочу Тебе цілувати.
Кохати губами без меж!
Стегна Твої обіймати,
І Ти обіймай мої теж!

У лоні Твоєму таємно –
Язик собі шлях прокладає.
Там вогко, солоно і темно,
Та вірну дорогу він знає.

Крізь темряву, на дотик,
Язик знаходить друга.
Ти втягуєш животик,
Росте в Тобі напруга.

Мій пеніс відчуваю,
До горла проникає.
О, я Тебе кохаю!
Навколо все, зникає…

Летимо по тоннелю –
Крім Тебе ніц немає.
І вся наша любов –
З нас соком витікає.

Твои жизненные проблемы можно свести в самой их основе к твоим сексуальным проблемам. Можешь продолжать решать другие проблемы, но никогда не сможешь их решить, потому что это не настоящие проблемы. Но если ты решишь сексуальную проблему, все остальные проблемы исчезнут, потому что ты решил основную. Но ты боишься даже смотреть на нее.
Это просто. Если ты можешь отложить в сторону свою обусловленность, это очень просто. Это просто, как в этой истории.

Разочарованная старая дева была бичом полиции. Она непрерывно звонила и говорила, что у
нее под кроватью прячется мужчина. В конце концов ее послали в психбольницу, где ей
прописали последние лекарства, и через несколько недель доктор пришел с ней побеседовать
и решить, достигнуто ли излечение.
- Мисс Растифан, - сказал доктор, - видите ли вы мужчину под кроватью, как и раньше?
- Нет, не как раньше, - сказала она. Но как только доктор приготовился ее выписать, она
добавила:
- Теперь я вижу двух.
Доктор объявил консилиуму, на что жалуется эта женщина, и что только одно средство может
исцелить ее болезнь, которая называется "злостная девственность" - и предложил устроить ее
в спальне с Большим Даном, плотником больницы.
Большого Дана привели, объяснили, на что жалуется эта женщина, и сказали, что его запрут
с нею на час. Он сказал, что ему не потребуется столько времени, и вся группа столпилась у
дверей в тревожном ожидании... Они услышали:
- Нет, нет, перестань, Дан. Моя мать тебе бы этого никогда не простила!
- Замолчи, это нужно сделать рано или поздно. Это нужно было сделать много лет назад!
- Тогда примени силу, грубиян!
- Это всего лишь то, что должен был сделать твой муж, если бы он у тебя был.
Вне себя от нетерпения медики ввалились в комнату.
Он отпилил ножки у кровати.

Ошо

День прошел, я снова выжил
Как лимон опять я выжат
Ты ж ведешь меня к постеле
Что-то говоришь о теле

Hо ни капли для тебя
Я не выжму из себя
Кинь подальше кама-сутpу
Буду соком полон утром