Был у меня приятель, талантливый программист. Человек действительно не ординарный. Когда он учился в Питерском политехе, то был ленинским стипендиатом. Может быть, кто помнит такой компьютер БК-0010, так вот лучшие игры были написаны им, причем писал он их в кодах. Для первого канала написал на Амиге «графику», под которую крутили прогноз погоды.

Жил ярко, злоупотреблял всем, чем было можно, и тем более все, чем нельзя. Потом, что-то случилось со здоровьем вообще и с головой в частности. Сейчас он живет, практически, не выходя из дома. Главное его занятие беседы с телевизором. Одновременно у него включены четыре телевизора, все четыре он настраивает на разговорные передачи. Далее происходит так. Он произносит фразу. А «отвечают» на нее телевизоры. То есть они, телевизоры, просто выдают много разнообразного текста, а он «на лету» конструирует «ответ», который состоит из этих телевизионных слов, но при этом укладывается в контекст беседы. Так он, сутки напролет, общается, как он говорит, с «лучшим в мире собеседником».

Не банальность получается в том, что это:

- разговор с самим собой;

- рандомизированный внешним источником;

- пространство возможных ответов сужено набором телевизионных слов.

Он уверяет, что при некоторой тренировке, так разговаривать может научиться любой. Я не пробовал, боюсь, вдруг подсяду.

В жизни всегда есть место подвигу, особенно когда совсем не до подвига.

Парень и девушка, поехали в горы Кавказа.

Альпинистами они не были, они были мажорами из МГИМО, и альпинизм, поэтому у них был "игрушечный", так для понта. Мол, мы бывали, покоряли, знаем. Опять же романтика: Мальчик, девочка, гитара, палатка. Амуниция, у них была конечно же первостатейная. Все самое дорогое. Даже ледорубы были, хотя до льда и снега они не собирались идти, но фотки с ледорубом и бухтой веревки, это круче чем ковбой Мальборо. Они поднялись на километровую высоту, не больше. Переночевали. Пора и домой в Москву. 

Но Кавказ внес свои коррективы, они заблудились наглухо. Наглухо - это три дня и три холодных ночи. Сожгли бензин из зажигалки "зипо", гитару, спальный мешок, а мокрая трава че-то не горит. День похож на день, и ничего нового: с утра до вечера хромое блуждание от пропасти до пропасти, а как они туда попали, и как спуститься вниз к людям – непонятно.

Между собой, охрипшие влюбленные общались только матом. На четвертое утро, они проснулись от звуковых галлюцинаций. Им слышались: немецкая речь, смех и переливы губной гармошки. Как в фильмах про войну. Звуком все не закончилось, в палатку заглянул мужик и сказал:

- Гутен морген.

Наши герои выползли из палатки и увидели двадцать человек из группы "Эдельвейс", навьюченных до зубов, только без оружия.

Это были матерые немецкие альпинисты и в результате "э-кальских" и "бэ-кальских" переговоров, выяснилось, что они к своему восхождению готовились два года и не намерены отвлекаться от маршрута ни на секунду, поэтому не может быть и речи, о том, чтобы отвести наших страдальцев вниз к людям. Они лишь неопределенно показали ледорубом направление и тыкнули варежкой в компас. Бедолаги не хотели отпускать живых людей, тем более, они уже там вчера блуждали, куда смотрел ледоруб.

Наши твердо решили, что немцы не пройдут и легли перед ними "трупами". И немцы поставили ультиматум (немцы вообще любят ультиматумы):

- Вы идете с нами «шнеллер», покорять «алес» вершину, далее мы спускаемся с той стороны горного хребта и приводим вас в цивилизацию. Но если вы будете нас задерживать, мы вам тут же скажем "ауфидерзейн".

Русские посмотрели вдаль и вверх на сияющую снежную вершину и грустно сказали:

- "яволь"

Немцы грубо высыпали все вещи студентов на землю (ну немцы, что возьмешь) и взяли то немногое, что пригодится в походе, остальное велели бросить, собрали им с миру по карабину и пошли.

Наши 100 000 раз пожалели, что поперлись с немцами. Это все равно, что человек сломавший палец, ломает себе еще и обе ноги, чтоб с поломанным пальцем без очереди попасть в Склиф. Но отступать было поздно.

Представьте - как трудно лезть в гору человеку, который прет на вершину, только чтобы попасть вниз. Чего только стоит сон над пропастью, в гамаке прибитом гвоздиком к горе. Нормальному человеку такое приснится и он, вздрогнув, проснется...

Они вернулись домой еле живые, похудевшие, с обгоревшими на солнце лицами и слезящимися глазами. Но вернулись.

Через месяц немцы прислали им фотографию. Я ее видел: Радостные Гансы и Фрицы орут и смеются, как будто увидели в бинокль Москву. В руках вымпел покорителей вершины, а на заднем плане на снегу сидят две печальные фигуры с впалыми глазами

Есть у меня старинный друг, хоть он вдвое старше меня, но надеюсь тоже считает меня другом. Это старый кагэбэшник Юрий Тарасович. От него я слышал много парадоксальных историй, в которых вроде все понятно, но ничего нельзя понять... эти истории тебя долго преследуют, как застрявший в голове мотив. Они грузят голову и заставляют думать.

Вот одна из них: В самом начале девяностых, когда Союз только распался, в определенном военном округе, в определенном лесном гарнизоне

("определенный" - любимое слово Юрия Тарасовича. Он даже может сказать, что идет в магазин за определенными продуктами. Ничего не поделаешь - отпечаток службы...) Так вот в этом гарнизоне находилось на боевом дежурстве, определенное количество межконтинентальных ракет, определенной суммарной мощности, выраженной в мегатоннах. Население города - человек двадцать офицеров с семьями и рота солдат. Архитектура города состояла из дома офицерского состава, штаба и казармы. Сразу за городом, начинался городской парк, раскинувшийся во все стороны километров на 500, аж до другого такого же шикарного города... Даже телевизоров в городе не было - не добивал сигнал.

Служил там старлей.

Представители одного американского департамента работают в Москве. Для них отведены несколько комнат, стоит их оборудование, а все вокруг - российское, включая специалистов и промышленную зону за окнами. Из этой зоны вдруг раздается сигнал тревоги, как во время авианалета. 

У американцев меняется выражение лиц: вроде под стол прятаться неудобно, но ведь в нормальной ситуации сигнал тревоги не включают... Американцы спрашивают у русского специалиста: 

- Что происходит? 

- Где? 

- Там, слышите: сирена звучит? 

- Да, звучит. 

- Но что это значит? 

- Сирена как сирена... 

- Но у нас когда звучит сирена, это значит - будет приходить ядовитый газ!.. 

- У нас ядовитый газ приходит молча. А если вы слышите сирену, значит, ее кто-то проверяет.

Заседание суда по установлению отцовста. 

Судебный пристав: 

- Ввиду того, что предполагаемый отец ребенка от участия в экспертизе

отказался, пробы генетического материала были взяты у его родителей, 

т.е. бабушки и дедушки ребенка. Проведенная экспертиза показала, что

предполагаемая бабушка (образец J3MS314) на самом деле является бабушкой

ребенка, а предполагаемый дедушка (образец J4MS314) дедушкой ребенка не

является. 

Пауза. 

Истерический женский голос в зале: 

- Б*я!.. Дурная затея была.. Жорик!.. Жорик!.. Только без рук!.. Я тебе все объясню!..

В 60-х годах в Институт Физики АНБ работал младший научный сотрудник, у которого к довольно скромному еще возрасту менее 30 лет имелось уже 10

детей. 

Все от единственной любимой жены.

На беззлобные подшучивания со стороны товарищей по научному оружию, мол, как его так угораздило, м.н.с. отвечал

- Да так получилось... Сначала - двойня родилась, через год - тройня... А потом уже было все равно.