Твой язык должен быть очень влажным и мягким, не складывай его упругой палочкой, а распластай пошире и совершай очень-очень медленные лижущие движения половых губ (а ты подумал клитора? Рановато будет!).Пройдись по паховой области таким же мягким желейным языком, обильно орошая все на своем пути слюной. Затем снова вернись к губам. Можно уже невзначай касаться клитора. Время от времени уходя, потом снова к нему возвращаясь. Только не ускоряй темп - делай это все также медленно и нежно. Есть такая тактика, от которой женщина просто звереет:, держите медленный темп ,как можно дольше, даже если женщина готова к увеличению темпа, не ускоряйте его, время от времени делайте небольшие (секунды 3!) паузы - это ее заведет еще больше. Действуйте медленно и долго, наберитесь терпения, перед заключительным этапом сделайте еще одну самую длинную (6 секунд) паузу, а потом накиньтесь на свою любимую, как изголодавшийся пес и доведите ее до логического завершения. Ее безумный оргазм подскажет вам, что вы все сделали верно! (Советы старого развратника)...

 Недавно прочитала этот разговор мужчин , и решила поделиться с вами:
        Ты слишком быстро кончаешь.
Большинство женщин уверены, что причиной этому является
исключительно мужская злокозненность. Они думают, что ты
легко мог продержаться ещё полчасика(!). Потому что ты
эгоист и думаешь только о себе.
        Ты слишком долго не кончаешь.
Теперь она думает, что её тело тебя не возбуждает. А кроме
того она устала...
         Ты всё время молчишь.
Как известно: мужчина любит глазами, а женщина ушами...И
этими самыми ушами она хочет слышать нежности в свой адрес.
Или хотя бы постанывание, свидетельствующее о силе твоей
страсти.
        Ты слишком громко кричишь.
Из всех опрошенных женщин на это пожаловалась одна. Но зато
очень активно. Бурное выражение чувства - это прекрасно, но
всё-таки помни, что ты не на стадионе.
        Ты занимаешься с ней любовью не сняв носки.
Почему женщины так расстраиваются при виде голого мужика в
носках, неизвестно. Понять это невозможно, надо просто
запомнить.
         Ты слишком быстро раздеваешься.
Больше всего женщины не любят находится в глупом положении.
Если она ещё в шубе и сапогах, а на тебе ничего нет кроме
презерватива, то вы оба выглядите, мягко говоря, несуразно.
         В самый ответственный момент ты прерываешься и спрашиваешь:
Ты уже кончила?
Без комментариев.
          Ты оставляешь включенным верхний свет.
Слишком яркий свет превращает спальню в операционную. К тому
же женщина не может нормально сосредоточится на процессе, и
должна следить достаточно ли сексуально выглядит.
          Ты не принимаешь душ перед сексом.
Э.Хемингуэй сказал, что от мужчины должны пахнуть мужчиной.
Но женщины с этим не согласны. Они не ждут, что от тебя
будет пахнуть фиалками, но грубая правда жизни их зачастую
не возбуждает.
          Ты бежишь в душ сразу после того, как кончишь.
Женщины похожи на кошек. У кошек есть привычка тереться о
любимого человека, чтобы оставить на нем свой запах. И когда
ты торопишься с этим запахом растаться - они чувствуют себя
обиженными.
          Ты сразу отворачиваешься от неё и засыпаешь.
Тяжелейшее оскорбление! Это худшее, что ты можешь сделать.
Даже если ты разгружал вагоны, то всё равно обязан поласкать
её, иначе зачем ложился с ней в постель?
       Когда ласкаешь языком её клитор, ты всё время смотришь ей в глаза.
Может быть ты не отдаёшь себе отчета в том, что выглядишь в
этот момент, как хитрый фашист, залегший за бруствер. Сделай
хоть вид, что увлечён этим процессом.
         Ты не бреешься.
Поскольку у женщин борода растет в очень редких случаях, нам
никогда не понять, какие мучения способна доставить невинная
двухдневная щетина. Попробуй потереться носом о подбородок
товарища...
        Ты шутишь во время секса.
Смех - злейший враг секса. Веселится и хохмить в постели
абсолютно противопоказано.
Не востринимай всерьез и улыбнись,тебе всегда виднее,что делать...

Про Клитор.

Встречаются два клитора. Один другому и говорит:

- Я слышал, что ты фригиден!

- Неправда. Это всё злые, неумелые языки...

Про Кунилингус.

Заходит фелоу в бар. Там сидят две девушки. Он и так к ним, и эдак. Они никак не ведутся. Сел в углу, наблюдает за ними.

Через какое-то время заходит мужичок такой невзрачный, подолшё к барной стойки, что-то сказал бармену, тот ему что-то налил, мужик выпил и ушёл. Девчонки сорвались со соих мест и побежали за ним.

Фелоу подбежал к бармену:

- Что он им сказал?! Что он пил?!

- Да ничего не сказал. Выпил стакан минералки, облизал брови и вышёл...

........

Она двигала своим телом со мною в такт, движениями своими подсказывая мне какие мои движения и какие позы любви, применяемые нами, ей наиболее приятны. Тем самым возбуждала она меня всё больше и больше. Мне казалось, что быть лучше уже невозможно, но новые наши движения всё больше и больше делали мне наиприятнейших телесных удовольствий. От ощущаемых приятностей я закрыл глаза и окончательно потерял свою голову и понимание окружающего нас измерения. Немного раньше мне казалось, что я был доведен до пика блаженства, но, видимо, только сейчас я забрался ещё выше на пик горы Блаженства. Какие-то сладко-щекочущие ощущения подкатившегося кома страстей собрались в районе моего члена, подбираясь к его головке. На мгновение я замер… Ещё раз поглубже вонзил свой член в Глорию… Тут же, поддавшись выработанному годами инстинкту, успел со стонами достать пульсирующий член из Глашиной вульвы… Мой член пульсирующими порциями выбрасывал на Глорию семенную жидкость, а я не мог сдержать в своей груди любовные стоны. Упав то ли на диван, то ли на пол, то ли на Глашу, я стонал, так, как никогда до этого. Я стонал так, что Глория, даже, пыталась успокаивать меня, поглаживая своей рукой и шепча что-то ласковое и утешительное…

Какое-то время мы, обнявшись, молчали. От сухости во рту, язык прилип к нёбу. Облизав пересохшие губы, я открыл глаза. Глория, прижав к своей груди мою голову, гладила её своими нежными руками. Наведя резкость взора, я начал рассматривать окружающее нас пространство. Мы находились всё на том же, сложенном для приёма гостей, диване.

Глория, заметив, что я открыл глаза, взяла, улыбаясь, мою голову, прижав своими нежными руками мои уши, и поцеловала меня в губы.

— Что ж ты так кричишь? – спросила Глория полушёпотом.– Что подумают соседи этой квартиры?

— Соседи? Соседи, если они сейчас дома, подумают, что кому-то очень хорошо в этой квартире оттого, что он занимается сексом,– проговорил я пересохшим хрипловатым голосом, стараясь говорить полушёпотом. Глория снова положила мою голову к себе на грудь и обняла меня. – Даже не «хорошо»,– продолжал я,– а «очень хорошо». Какое мне сейчас дело до соседей этой квартиры? Пусть завидуют мне.

Она вздохнула, как мне показалось, самодовольно и даже улыбнувшись от слов, которые ей было лестно слышать. Я надеялся, что было именно так. Видеть её лицо сейчас я не мог в занимаемой мною позе, а спросить я не осмеливался. Я боялся чем бы то ни было её обидеть. Мне было просто хорошо сейчас, с ней. Я говорил ей правду. Я действительно мечтал о близости с ней. И действительно, ложась с кем-то в постель, я представлял себе, что рядом со мной – это Глория. И только она. Я её боготворил. Хоть и понимал, что я себя могу погубить, если буду продолжать всё время думать о ней.

Мы решили встать, чтобы пойти на кухню и что-нибудь попить и покурить. На всём пути из кухни в комнату наши вещи лежали в хаотичном виде, небрежно брошенные нашими обезумевшими руками, раздевающими наши же тела, желающие скорее слиться воедино. Мы подняли наши вещи, попили чай, покурили.

В этой квартире время для меня остановилось. Пространство тоже приобрело неведомое мне измерение. Была только она. И была также любовь. Ни на одно мгновение мы, находясь в этой квартире, не отошли друг от друга далее, чем на один шаг. На кухню пить чай-кофе – вместе. Под душ – вместе…

Жаждя ежеминутно наслаждаться друг другом, продолжили наши любовные игры на столе на кухне, потом на подоконнике, у открытого окна, на зависть тем, кто нас мог видеть или слышать, но не имел возможности так наслаждаться любимым человеком, как мы это делали.

Потом, уставшие, мы пошли под душ. Глория позволила мне помыть своё тело. Она, без стеснения, слегка расставила ноги, давая мне возможность мыть её тело во всех местах. Сама при этом оперлась руками на стену, слегка откинув назад голову и чуть прогнув спину, немного оттопырив тем самым аппетитные ягодицы. Её мокрое тело блестело бронзовым цветом. Смывая мыльную пену, я поглаживал её тело всё ниже и ниже, а давно, казалось, потерянный свой разум продолжал терять всё больше и больше. Добравшись до её ягодиц, я отложил душ в сторону, положил вторую руку на ягодицы и принялся их гладить, слегка сдавливая растопыренными пальцами. От этих движений она всё более старалась выставить ко мне поближе свои ягодицы, сильнее прогибая спину. Я остановил свои ласкательные движения рук и раздвинул прекрасные Глашины ягодицы, впившись губами в открывшуюся щель и продолжая ласки только не руками, а языком. Она издала еле слышный стон и прижалась сильнее к моему лицу, согнувшись и подставляя места, которыми она хотела принять мои поцелуи. Потом она оторвалась от меня, увлекла к себе в ванну и присев передо мной, взяла мой член, открыла его и накинулась на него своим ртом. Ощущения были превосходные. Мы как-то ещё двигались. Как-то ещё удовлетворяли друг друга. Кончили…

У меня чуть не началась истерика. Мне было превосходно. Я никогда ещё в жизни не чувствовал себя так хорошо. Я подумал (в который раз), что я не смогу теперь жить без Глории. Я умру без неё. «Боже мой! Почему так всё происходит. Ведь ты видишь, что я не смогу быть с ней! Ведь ты разведёшь наши пути-дороги. А что будет тогда? Как нам быть? Благодаря каким силам мы встретились? Боже! Прости меня! Мне хорошо с этой женщиной! Ты ведь это видишь! Что мне делать? Боже!»

Мы очнулись от пост сексуального оцепенения. «Как нас только угораздило слиться в такой позе в таком пространстве? Как мы сюда попали? Какая узкая ванна! Ай! Ой! Аж смешно, что в такой узкой ванне мы смогли удовлетворить друг друга!».

Но, увы; насколько бы нам не было бы хорошо друг от друга, пришла к нам другая пора. Всё в этой жизни когда-то имеет свой конец, своё начало. И пришла к нам пора расставаться. Как это не было бы печально, но нам действительно было уже «пора».

Начали собирать разбросанные наши вещи, заправлять диван, временно бывший нашим ложем, мыть чашки. Глория старалась не смотреть мне в глаза. Казалось, что она даже старается не смотреть в мою сторону. У неё в глазах я заметил то ли грусть, то ли тревогу.

— Постой. Дай я посмотрю. Что это? Ой! Извини, пожалуйста. Я тебе засос поставил. Я не смог себя сдержать в руках.

— Где? А это. Ничего страшного. Накрашу губы, и никто ничего не заметит. Вот так.

— Покажи. Да-а. Ты знаешь, заметно.

— Та, всё равно.

— А дома заметят?

— Мне всё равно. Всё равно догадываются куда я пошла и зачем.

— У тебя такие свободные отношения?

— Давай сейчас не будем обо мне и моих отношениях,– Глория подняла на меня свои глаза. Мне показалось, что я в них увидел тревожную опустошённость. Но, почти мгновенно, её взгляд наполнился необъяснимой теплотой и жалостью.

— Знаешь, я не хочу уходить и не хочу, чтобы ты уходила. Одним словом, я не хочу расстаться с тобой. Я бы хотел…,– она прижалась своей грудью ко мне, положила, склонив, свою голову мне на плечо, а руками обняла за спину.

— Молчи. Не говори этого,– еле слышно прошептала Глория.

С большим нежеланием оторвались мы друг от друга, оделись, собрались, вышли из квартиры, закрыли дверь. Вызвали лифт. Вошли. Спустились. Вышли на улицу. Пошли по направлению к метро. По дороге старались молчать. Хотя и многозначительно переглядывались.

Зазвонил её телефон.

— Да,– как обычно тихо произнесла она.– Я – возле метро. «Проспект Гагарина»,– Глория посмотрела на меня извиняющимся взглядом.– Нет, не надо. Я скоро буду.

Дошли мы до перекрёстка. Дальше вместе мы не могли идти.

— Мне было безумно хорошо с тобой,– сказал я, не имея больше никаких слов.

— Мне тоже. Позвони мне. Обязательно,– немного помолчав,– давай встретимся через неделю, в следующий вторник, здесь же, в час.

— Я бы хотел, чтобы этот вторник наступил сейчас и никогда не заканчивался.

Украв от окружающих друг у друга поцелуй, мы распрощались.

Не совсем осознавая, что я делаю, я побрёл пешком приблизительно в ту сторону, куда мне надо было...............

Я заварил то ли чай, то ли кофе (мне было не до того, чтобы понимать, что я делаю). Не поднимая глаз, подал одну из чашек Глории. Мы переместились к окну, закурили, чашки поставили на подоконник. За окном лето. Видны зелень деревьев, здания каких-то заводов, слышны звуки ездящих автомобилей, далёкие голоса людей, щебетание каких-то птичек.

Перекинулись несколькими, ничего не значащими фразами. Уставились в окно. Воцарилась тишина; и только зелень деревьев, здания каких-то заводов, слышны звуки ездящих автомобилей, далёкие голоса людей, щебетание каких-то птичек. Взгляд Глории в эти мгновения был нейтральным, глаза слегка прищурены. Оторвали свои взоры от окна, повернулись друг к другу, снова о чём-то поговорили, испили (то, что я заварил) каждый из своей чаши, затянулись дымом сигарет. Обратили свои взоры друг на друга. В глазах Глории промелькнули какие-то весёлые нотки.

— Может, ты меня поцелуешь? – то ли спросила, то ли попросила Глория, глядя при этом на меня улыбающимися глазами.

Я склонился к ней. Обнимая её одной рукой за талию, прильнул своими губами к её губам. Она закрыла глаза, запрокинула голову, свои руки она положила мне на грудь. Я прижал её талию сильнее к себе, второй рукой обнял её за плечи, прижался к её груди. Её руки, нежно касаясь моего тела, обняли мою спину. На мгновение мы оторвались от губ друг друга, чтобы набрать ещё воздуха в груди для следующего поцелуя.

Следующий поцелуй был ещё слаще предыдущего, ещё более головокружительный. Я начал стягивать с Глории сначала блузку, потом юбку. Она мне помогала в этом. По пути в комнату мы сняли с Глории лифчик. Я тоже старался успевать снимать свою одежду вместе с её раздеванием. До кровати мы добрались в трусах.

Посадив Глорию на диван, я продолжал осыпать её поцелуями. Оторвавшись от её губ, я принялся целовать её лицо, шею, плечи, грудь, живот, плавно опускаясь на пол. Она, с закрытыми глазами, тяжело дышала, хватала губами воздух, беззвучно постанывая. Руки её были разбросаны на диване. Целуя её живот, я спускался поцелуями всё ниже и ниже. Когда я засунул свой язык и провёл ним между резинкой её трусов и кожей, она вздрогнула всем телом, выгнулась, выпустив звук стона не то блаженства, не то душевной боли и взяла мою голову руками, остановив на мгновение мои движения. Затем, оторвавшись от её тела и переведя дух, я начал целовать её пупок. При этом я положил её ноги мне на плечи, а руками начал снимать её трусики, упёршись грудью в её вульву. Не отрывая своих губ от её тела, я добрался поцелуями до её груди, сняв трусики до бёдер. Взяв её сосок губами и осыпая его поцелуями с посасыванием, я снял её ноги с плечей моих, свёл их вместе и согнул в коленях, прижав к её груди. Оторвал свои губы от её тела, снял с её бёдер трусы. Она, сидевшая на диване, запрокинув голову, опустив на диван обессилившие от блаженства руки, не противилась мне в том, что я опустил на пол её ноги, немного развёл её колени и, поглаживая её бёдра, живот, снова бёдра, потом снова живот, позволил себе какое-то время бесстыдно рассматривать её наготу. Казалось, она была обессилившая. Наверное, именно этим она и была прекрасна в эти сладострастные мгновения.

Её лобок был аккуратно подбрит, а оставленная тоненькая полоска волос вокруг половой щелочки, прикрывающей клитор, была аккуратно подстрижена.

Трудно даже сказать дышала ли она в эти мгновения. Казалось, она затаила дыхание, собирая силы и ожидая когда я опять продолжу то, что я начал делать с ней.

Я не стал её мучить ожиданиями. Нежно поглаживая её тело, я начал целовать его, приближаясь в поцелуях всё ближе и ближе к тому сладкому, тёплому и уже давно влажному её месту, о котором так много разными людьми всех времён и народов сказано (но, как это ни печально,– всё больше пошлых) слов.

Она совсем, казалось, перестала дышать. Но я чувствовал, как она хочет! и пытался угадать: чего именно в это мгновение. Я боялся ошибиться, но мне казалось, что она согласна со всем, что я делал с её телом, лишь бы я делал это только хорошо!

Стоя на коленях перед диваном, на котором она сидела, я, поглаживая внутреннюю сторону её бёдер, ещё немного раздвинул её ноги и приподнял их, поставив ступни её себе на ноги. Её вульва была так рядом! Она так хотела! Я заметил, что кожа её губ была тёмной, а, когда я руками принялся помогать своим губам удовлетворять её, моему взору открылись внутренние губы её, которые были нежно-розового цвета. На мгновение я прекратил свои поцелуи и снова засмотрелся на неё. Наверное, я ещё не видел до сих пор такое оригинальное решение цветовой гаммы, которое принял Создатель, сотворивший Глорию. Возможно, что Он и создал её для любви. Для любви не Земной. Тем, как она принимала ласки, она возбуждала меня до потери чувства реальности, чувства времени и пространства, чувства земного притяжения мыслей. Казалось, что, когда она получает телесные ласки, то её нет в нашем Земном мире. Она где-то летает. И, чем больше ей хорошо делаешь «хорошо», тем выше и дальше она летает. И, чтоб догнать её, делаешь ей ещё больше и лучше «хорошо». Но угнаться за ней невозможно. Она всё равно где-то впереди тебя; блаженно целуя её тело, душевно возносишься куда-то ввысь, но она всё равно,– и дальше и выше.

Мгновение разглядывая её красивые места, я дал ей возможность перевести дух и набрать в лёгкие воздух, чтобы, когда я впился губами, одновременно целуя и клитор и половые губы её, введя при этом в мокрое влагалище свой язык насколько это было возможным глубоко, она со стоном выпустила его (воздух) выгнув спину и выделив порцию сладострастного любовного сока женщины прямо в мой рот.

Тяжело дыша, я оторвался от удовлетворённого тела Глории. Посмотрев на неё, я был доволен собой. Я смог доставить ей удовольствие! Через какое-то время мы оба уже дышали равномерно. Мысленно мы оба были уже на Земле.

Я смотрел на её лицо, разглядывая её губы, глаза, брови. Она подняла веки, открыв свои зелёные глаза. Мне её глаза казались бездонным океаном, в водах которого можно было либо купаться, нежась в его теплоте, либо утонуть, не выдержав натиска его холодных волн.

— Ты прекрасна! – всё, что я смог выговорить глядя в её глаза, глубоко вздохнув.

— Ты что, наблюдал за мной? – сказала она, застенчиво прикрыв свои зелёные глаза веками.

— Я не могу оторвать от тебя своих глаз. Хочу на тебя насмотреться.

— А я не думала, что ты такой смелый.

— Ты думала, если я молчу или не совершаю каких-то поступков, то это потому, что я застенчивый?

Ещё пара каких-то фраз. Душеоткрытые улыбки. И бездонный океан её глаз… Глаза её для меня такие большие, что кроме них я не вижу больше ничего. Купаюсь в зелени этих глаз, трогая пушистость ресниц, окаймляющих эту зелёную красоту.

Не выдержав давления зелёного океана на мою душу, я снова накинулся на Глорию с поцелуями. На этот раз я уже забрался к ней на диван. Целовал, целовал, целовал… И она тоже впивалась в мою губы поцелуями. Потом, подложив небольшую подушку под её красивые ягодицы, согнув в коленях и прижав к груди её ноги, я, поглаживая ягодицы и внутреннюю сторону её бёдер, снова прильнул поцелуями к её половым губам, клитору, внутренним половым губам, возвышая тем самым её в душевном полёте над Землёй и всем нашим бренным миром всё выше и выше. Своим полётом она увлекала меня за собой ввысь. Я всё меньше и меньше понимал происходящие наши действия и действия или бездействия вокруг нас. Доведя её и себя до пика блаженства, я одной рукой чуть-чуть сильнее прижал её ноги к её же телу, а второй, прислонил головку своего члена к её клитору, слегка надавил на него, провёл головкой члена по клитору вверх и вниз, провёл головкой по влажным и, казалось, горячим и трепещущим, половым губам. Вставив головку члена между половых губ, поочерёдно слегка надавил на каждую из них, и замер на мгновение, как будто собираясь с силами для ответственного, всерешающего действия. Потом мой член вошёл в неё и я начал двигать разными частями своего тела, концентрируя всё внимание на своём члене, желая как можно больше передать с его помощью телесных удовольствий для Глории. Её глаза были закрыты, а я – наоборот, до сих пор не мог никак оторвать взора своего от неё.

.......

Ты любишь секс под одеялом и при выключенном свете?
Тебе нужна срочная помощь... ,а  может быть она нужна мне?
Потому,что я люблю все видеть...

Как нравится тебе ?

Бывают в жизни ситуации,когда после секса партнер отворачивается к стенке и засыпает,в то время,как другому,просто необходима в этот момент его ласка и любовь,переходящая в повторный,качественный секс.В этом случае не каждый человек может откровенно поговорить с любимой об этой проблеме и просто терпит.Но дело в том,что постепенно, этот барьер отдаляет друг об друга, из-за неудовлетворенности одного из партнеров,чувства постепенно угасают.Думаю,что в этой ситуации нельзя быть эгоистом и думать только о себе.Чтобы костер любви не погас,в него нужно постоянно подбрасывать"дровишки". Или вы считаете это лишним? Поговорим об этом...

ОТКРОВЕНИЕ  СТАРОГО  РАЗВРАТНИКА- 2:

В гости тетя приглашала меня, вместе с отцом - все-таки брат, родной, единственный и старший, но полетел я один. Она относилась в свои 42 года к тому типу женщин, которых всегда было принято называть правильными:воспитала сама сына и дочь, правда они оказались слишком далеки от ее устоев и принципов.Моему приезду она искренне обрадовалась чисто по женски и матерински,...на нее приятно было смотреть в полумраке зажженных мною свечей:красивое лицо классических и правильных форм, выразительный взгляд карих глаз, неглубокое декольте платья, подчеркивающее и манящее своим пуританством к груди наверное второго размера, подол платья лишь приоткрывающий чуть полноватые колени и бедра. Представляете, что чуствует парень оказавшись вдвоем с такою женщиной, пусть даже cобственной тетей.Зная из рассказов детей, что у нее никого сейчас нет, хотя мужчины липнут, как мухи.А она с женатыми ни, ни, ни.Такого не мог понять ни ее сын, и если честно ,и я. И зная все это, я вдруг понял, что хочу ее, хочу как безумный, и не могу сдержать мачо, который уже вовсю разрывает изнутри на мне брюки, особенно когда от общих разговоров мы постепенно перешли к темам интимным: какой ты уже взрослый, весь в деда, был такой же кареглазый статный брюнет... девушка наверное есть? три?? и после паузы: точно в деда... полгорода... твой папаша второю половину...знаешь, что пришлось пережить бабушке, когда некоторые мужья собирали кампанию и приходили поговорить по душам? успеваешь со всеми? две из них замужем? они старше? и что тебя в них привлекает? конечно честно... тебе хорошо с ними? и она в тридцать лет и в парке, и в подъезде, и в лифте, и в гостинице? ты считаешь что к 30-ти годам любая станет самкой? кончает от язычка? ты хочешь меня в краску вогнать? потому что воспитывала детей потому, что время другое. Я сам возбудился до чертиков глядя как она краснеет, немного дрожит и так глубоко и учащенно дышит и старается на меня не смотреть.И как сейчас посмотрела, что дрожь теперь началась у меня.Я подсел рядом и глядя в глаза выдаю: вы ведь очень красивы... когда видешь такие глаза, хочется в них утонуть.И нежно, нежно провожу рукою по ее волосам, и за затылок, чуствуя ее неподдатливость, на себя, и через силу, губы в губы, такие изумительно полные и красивые, и слыша ее робкое нет, не надо, что же ты делаешь, разве можно такое, ...ее на себя крепко креко, шепча на ушко о том как она прекрасна и как я хочу...и как тело ее становилось податливей, а губы ответили на поцелуй, да так, как меня никто до этого не целовал...и все ее дрожащее и красивое тело к себе... и целую целую целую-губы, шея, плечико, ушко...и змейку на платье вниз до конца, обнажив старомодный, но такой сексапильный на ней белый лифчик...и сняв его к черту - руку на грудь и сжал, что есть силы, почуствовав как вздрогнула и застонала. Она приподнялась быстро с дивана и скинула через голову платье, затем трусики, обнажив черный густой треугольник волос... и легким толчком ее на диван, разведя коленкой в сторону ее ноги... и прошептав глядя в глаза:как ты прекрасна...и опустившись быстро у нее между ног - в рот раскрасневшие половые губки, почуствовав ее запах и вкус, липкие капельки росы на ее лепестках, ее пульсирующий бугорок, который я стал ласкать язычком, быстро, быстро, затем клитор в рот и как леденец, только живой и родной и от того самый желанный... И ее дикий крик, что же ты делаешь, нет, нет, не надо, я прошу тебя...а тело все дрожит, изгибается в жесткой хватке моих ладоней и наконец, наконец- слышу стон.И те же слова, только совсем тихо - тихо:милый не надо, там же все мокро, я же не мылась с утра... я теперь язык в пещерку, положив руку на клитор и надавив на него,...одновременно языком вход во влагалище.И по полной программе, чуствуя ,как она сама движется в такт своей киской, а нектар потек вовсю по ее полным бедрам. А она левую руку мне в волоса, и рукой меня на себя... Ну наконец то милая тетушка...ты теперь точно моя и только моя. Не будешь стесняться меня? и разрешишь мне этой ночью творить с тобой все? во все твои чудных дырочки как я сам тебя захочу? и ... так, как тебя до меня никто, никогда? ты ведь хочешь, хочешь меня? чтобы тебя твой племянник? а ты, так лежала, раздвинув в стороны ноги и он видел как ты потекла? а теперь запустить тебе во влагалище два своих пальца, и начать ими вводить тебе на всю длину, чувствуя, как стенки влагалища принимают, сжимают, ласкают... а затем ввести еще палец, чуствуя что влезит и вся ладонь... а пульсирующий клитор- в рот и пососать, и полизать, видя, что вот- вот кончит.Кончи малышка.И еще язычком быстро, стремительно и пальцами еще глубже имитируя ей мой напряженный член. Кончила она бурно и страстно, от одного языка и движения рук, кончила и смутилась, как невинная девочка. И не давая возможности ей что- то сказать, из плавок достаю агрегат, ее за затылок, и на себя. И нежно ,и властно смотря ей в глаза  ...:поласкай... Видел, как смутилась, но страсть взяла вверх, когда сначала робко, а затем так бесстыдно схватила, обнажила головку, и весь ствол без остатка в такой милый большой ее ротик...так что кругом пошла голова, когда та, что нянчила тебя в детстве, так стала отсасывать и ласкать, захватывая в рот его почти весь.И я тоже не стал держать в себе стон, когда пеленой застелены от нее глаза - зачем себя сдерживать? вводя ей в ротик почти на всю длину члена? и видя как ей нравится? и мощный член во рту и сама ситуация в какую я втащил ее, соблазнил, а теперь ввожу ей и имею ее  в такой милый ротик? и ей ведь нравится быть распутной, развратной, отсасывать у племянника.  Неужели так давно у этой красивой и гордой женщины не было никого? Кто бы ,только чуть- чуть нажал на нее, соблазнил, а дальше делал бы все, что хотел? И чувствуя, что вот- вот мой член может взорваться и выстрелить в рот:... ты умница теть...пососи моя прелесть... ты обалденная ,...ты самая классная на свете... у меня никто так не отсасывал ,обалденно... я хочу ,чтоб ты отсосала и выпила все...она это сделала. Потом закрыла руками лицо и сказала ,чтоб шел в ванную первым. Она зашла туда сразу как только я вышел. Слушая шум душа в ванной я курил и чуствовал,как снова хочу ее тело. Дверь была не закрыта и когда я вошел, она машинально опустила ладошки на грудь, как девочка, первый раз попавшая в мужские сильные руки... я прямо в плавках залез к ней под душ и нежно, нежно прижал, почуствовав ее всю, такую милую и родную и услышал ,как она прошептала:что же мы с тобой наделали? и так посмотрела в глаза...Ты меня презираешь?, Что я только не шептал ей на ушко, доказывая ,что она просто прелесть, что  мне никогда не было так прекрасно ,как с нею, что люблю, хочешь останусь и буду жить по соседству? и каждый день будем с тобою так как сегодня? я стану твоим, а ты только моя... представляешь ,как хорошо будет нам вдвоем? и никто никогда не узнает...и целую, целую, целую, чуствуя как она вся прижалась ко мне, как слезы идут по щекам, как мой мачо ,как кол затвердел, и давит на ее  низ животика...а она как безумная мне отвечает...руками, губами и трется, трется о мой член своей киской...Ну ,такое не выдержит никто из мужчин. Повернул ее спинкой к себе и приказал упереться о стенку покрепче, сильно прогнулась, сама развела в сторону ножки и так подставила попку... такую полненькую и упругую...провел мачо по двум ее дырочкам и нагло спросил: " в обе нравится ,моя прелесть?", и она,опустив голову еще ниже ,прошептала мне,:да...и с размаха ввел до упора ей во влагалище. Это надо видеть и чуствовать:как она прогиналась, стонала, кричала, сжимала стеночками влагалища мой агрегат, двигала попкой навстречу, чтоб достал ей до самого дна... и как кончала, когда выстрелил в нее всем ,что скопилось... и как она опустилась после этого на колени или говоря проще, просто сползла... и как я повернув ее лицом ,снова к себе... и увидев, как блестят у нее глаза ... и как я гладил рукою по ее волосам и шептал: подними его... И подняла ведь...и снова его приняла...и снова я кончил...,а потом мы лежали с ней в спальне и прижавшись всем телом ко мне ,она рассказывала о том, что скопилось в ней за многие эти годы:, о муже который изменял..,. о любимом, но женатом мужчине, который 9 долгих лет обещал, а она верила и ждала...  И как я ей сразу понравился, но она никогда бы первой не начала, и о том, что я бестыдник, который может любую уговорить... попросила только об одном,:чтобы мой отец и ее дети никогда не узнали об этом...

Молодая женщина пишет:
 проблема состоит в том, что мой молодой человек не может кончить во время орального секса. Как ни старайся, что не придумывает, всё равно ничего не получается. Он говорит,
никогда от минета не кончал. Рассказал зато, что когда ему делали минет первый раз, девушка случайно его укусила, больно, естественно. И ещё сказал, что во время орального секса со мной ,всё равно проскальзывает опасение, что и я могу укусить (хотя прецедентов не было).В общем, мне кажется, дело в психологии,или в чем?.
 Можно ли тут что-то сделать?
 Или ,может не все мужчины кончают от этого, и он как раз к ним и относится?

трепет двух сердец

				Посмотреть плэйкаст в новом окне