Знаете, на церковном подворье, как в любом другом месте, встречаются свои чудики. И у нас не без них: дворник Иван и причетник Сергей, с виду такие благостные длиннобородые старцы, да только волос в их бородах видно как у Хоттабыча. Бывает, сядут и начнет каждый друг перед другом святыми да иконами хвалиться. Увлекутся, до ссоры доходит: Иван кричит, что Матушка-Скоропослушница в три раза быстрее любого святого просьбу выполнит, а Сергей упрямствует, знай, долдонит, что Скоропослушница Иоанну Кронштадскому на предмет скороуслышания и в подметки не годится. Батюшка мимо идет, улыбнется да как детей малых пожурит-разнимет: «Пустое это».
Только Ивану и Сергею мало, уговорились пари заключить, на чьей стороне правда. И повод подвернулся: зима в тот год началась с тепла, вот уже и Святой Николай на дворе, а в воздухе ни снежинки. Вот и решил Сергей у Иоанна снега просить, а Иван, тот наоборот, - у Скропослушницы бесснежия да сухой погоды, чтоб легче дворничье послушание нести. Да так серьезно рассорились старички, не уймутся, а как же иначе, ведь на кону честь их любимцев: в молитве усердствуют, поклоны земные перед образами святыми бьют, все друг перед другом соперничают, кто больше свечей поставит.
Да только ни Скоропослушница, ни Иоанн, казалось, не внимали мольбам их стариковским: снег, бывает, что и выпадет, да часу не пролежит, весь растает, ребятня бабу слепить не успеет, а уже ручьи потекли. Может, оно конечно, оттого, что старички уж больше спорились, чем молитвословили, или по другой какой причине, но время шло, а Иван лишь пуще сердился, метлой по двору шваркал, талый снег разгонял, а Сергей непрестанно сокрушался: «Как же так Рождество и без снега, то ли дело перина белая да с искрой ляжет словно умоет к спасорождению город».
Долго, наверное, так продолжалось бы (разве ж успокоятся запросто два деда старых?!), да тут Сергей, что постарше да здоровьем слабее, извелся вконец, захворал. Иван, было, обрадовался сперва, что теперь уж точно Скоропослушница в споре победительницей выйдет, но разве ж отрадна такая победа, да и не перед кем стало теперь помощью святой хвалиться, не с кем чай пить, и варенье некстати тут вспомнилось, малиновое, которого ни у кого вкуснее, чем у Сергея не бывало. Закручинился Иван: эва, чего дураки старые удумали, божьей помощью наперегонки пускаться. Наскреб он по сусекам гривну, свечки две купил: одну Иоанну поставил, молился долго перед образом, помощи просил: «…исцели убо раба твоего Сергия от лютой его болезни…», а вторую - Скоропослушнице, чтоб снег выпал: «прости ны, грешных, не откажи, Пречистая, по милосердию твоему, Сергия порадовать, ибо радость болящему, известно, лучше микстуры всякой».
Оттого ли что Иван теперь просто искренне, всей душой и силами молился, или еще почему, но так и вышло, как прошено было, и хоть Сергей не совсем еще от болезни оправился, а как снег выпал, силы враз появились - на двор выбрался. Стоят они вдвоем с Иваном, снежинки на лицах их морщинистых тают, а в бородах сидят да поблескивают, и тихо так в природе, что и слова другого не подберешь, одно слово - благодать.
«Благодарение прими Приснодева Мария, спасибо тебе, Скоропослушница», – шепчет Иван, а Сергей лишь усами шевелит, совсем как таракан какой, и знай себе помалкивает.
Батюшка мимо идет, снегом поскрипывает да глазом подмигивает старичкам дружным: «Видали, какой снег, так и сыпет, мягко стелет, не только улицы, души людские белит».
Постояли наши чудики так недолго и некоротко, потом чай ушли пить, известно как, с вареньем, малиновым, которого ни у кого вкуснее, чем у Сергея не бывает.
