Последние исследования показывают, что современное поколение совсем не так воспринимает информацию, как предыдущие. В связи с развитием Интернета информация стала слишком доступной. Раньше, чтобы выяснить что-то, иногда приходилось идти в библиотеку, долго там ковыряться. Сейчас это лишь дело пары щелчков мыщью и набора нескольких букв. Поэтому современные дети не могут долго сосредотачиваться на чём-то одном и постоянно перескакивают с одной темы на другую. При таком воспринятии информации бумажные романы просто не читаются :) Язык общения американских детей в мессенджерах - это набор сокращений, а весь смысл большинства разговоров таков:
-как дела?
-все хорошо, а у тебя?
тоже порядок.
И это всё.
Сначала я думал, что меня тоже не минула чаша сия. Несколько книг мне было тяжело читать, чуть ли не заставлял себя. Но после вчерашнего я понял, что не такой :) Несколько месяцев искал один фантастический роман на книжном базаре, в магазинах - так и не нашёл. Однако он нашёлся у моего друга, и вчера я его заполучил и читал до поздней ночи.
Мораль: не люди виноваты в нежелании читать, а авторы книг, которые пишут всякую туфту. Если написать интересно, то и читать тебя будут с упоением.
Вот я и дождалсо отпуска!!!!!!бля три года никак не получалось осмысленно отьехать в тпуск!!!!то просто отдых,то просто гульки,то просто......!!!!!еду нах в курортный город!!!!!буду, бля принимать....ванны,сцукогрязевые,сцукосоленые,сцукомассажжжж буду приниматть!!!!!на танциии,прикиньте,именно на танциии,а не дишкотеу, пойду.....ПЦ - не вэрю!!!!!!!ааааааааааааааааа ЗАААГОНЮЮЮЮЮСЯАААА!!!!
- Садитесь, молодой человек, - сказал полковник. - Благодарю вас, - вошедший сел. - Я слыхал о вас кое-что, - заговорил дружеским тоном полковник. - В сущности, ничего особенного. Говорят, что вы нервничаете и что вам ничего не удается. Я слышу это уже несколько месяцев и теперь решил поговорить с вами. Я думал также о том, не захочется ли вам переменить место службы. Может быть, вы хотите уехать за море и служить в каком-нибудь дальнем военном округе? Не надоело ли вам работать в канцелярии? Может быть, вам хочется на фронт? - Кажется нет, - ответил молодой сержант. - Так чего вы, собственно, хотите? Сержант пожал плечами и поглядел на свои руки. - Я хочу жить без войн. Хочу узнать, что за ночь каким-то образом пушки во всем мире превратились в ржавчину, что бактерии в оболочках бомб стали безвредными, что танки провалились сквозь шоссе и, подобно доисторическим чудовищам, лежат в ямах, заполненных асфальтом. Вот мое желание. - Это естественное желание каждого из нас, - произнес полковник. - Но сейчас оставьте эти идеалистические разговоры и скажите нам, куда мы должны вас послать. Можете выбрать западный или северный округ. - Он постучал пальцем по карте, разложенной на столе. Сержант продолжал говорить, шевеля руками, приподнимая их и разглядывая пальцы: - Что делали бы вы, начальство, что делали бы мы, солдаты, что делал бы весь мир, если бы все мы завтра проснулись и пушки стали бы ненужными? Полковнику было теперь ясно, что с сержантом нужно обращаться осторожно. Он спокойно улыбнулся. - Это интересный вопрос. Я люблю поболтать о таких теориях. По-моему, тогда возникла бы настоящая паника. Каждый народ подумал бы, что он один во всем мире лишился оружия, и обвинил бы в этом несчастье своих врагов. Начались бы массовые самоубийства, акции мгновенно упали бы, разыгралось бы множество трагедий. - А потом? - спросил сержант. - Потом, когда все поняли бы, что это правда, что оружия нет больше ни у кого, что больше никого не нужно бояться, что все мы равны и можем начать жизнь заново... Что было бы тогда? - Все принялись бы опять поскорее вооружаться. - А если бы им можно было в этом помешать? - Тогда стали бы драться кулаками. На границах сходились бы толпы людей, вооруженных боксерскими перчатками со стальными вкладками; отнимите у них перчатки, и они пустят в ход ногти и зубы, и ноги. Запретите им и это, и они станут плевать друг в друга. А если вырезать им языки и заткнуть рты, они наполнят воздух такой ненавистью, что птицы попадают мертвыми с телеграфных проводов и все мухи и комары осыплются на землю. - Значит вы думаете, что в этом вообще не было бы смысла? - продолжал сержант. - Конечно, не было бы! Ведь это все равно, что черепаху вытащить из панциря. Цивилизация задохнулась бы и умерла от шока. Молодой человек покачал головой. - Вы просто хотите убедить себя и меня, ведь работа у вас спокойная и удобная. - Пусть даже это на девяносто процентов цинизм и только на десять - разумная оценка положения. Бросьте вы свою ржавчину и забудьте о ней. Сержант быстро поднял голову. - Откуда вы знаете, что она у меня есть? - Что у вас есть? - Ну, эта ржавчина. - О чем вы говорите? - Вы знаете, что я могу это сделать. Если бы я захотел, я мог бы начать сегодня же. Полковник засмеялся: - Я думаю, вы шутите? - Нет, я говорю вполне серьезно. Я давно уже хотел поговорить с вами. Я рад, что вы сами позвали меня. Я работаю над этим изобретением уже довольно давно. Мечтал о нем целые годы. Оно основано на строении определенных атомов. Если бы вы изучали их, вы бы знали, что атомы оружейной стали расположены в определенном порядке. Я искал фактор, который нарушил бы их равновесие. Может быть, вы знаете, что я изучал физику и металлургию... Мне пришло в голову, что в воздухе всегда присутствует вещество, вызывающее ржавчину: водяной пар. Нужно было найти способ вызывать у стали "нервный шок". И тогда водяные пары принялись бы за свое дело. Разумеется, я имею в виду не всякий металлический предмет. Наша цивилизация основана на стали, и большинство ее творений мне не хотелось бы разрушать. Я хотел бы вывести из строя пушки, ружья, снаряды, танки, боевые самолеты, военные корабли. Если бы понадобилось, я бы заставил свой прибор действовать на медь, бронзу, алюминий. Попросту прошел бы около любого оружия, и этого было бы довольно, чтобы оно рассыпалось в прах. Полковник наклонился над столом и некоторое время разглядывал сержанта. Потом вынул из кармана авторучку с колпачком из ружейного патрона и начал заполнять бланк. - Я хочу, чтобы сегодня после полудня вы сходили к доктору Мэтьюзу. Пусть он обследует вас. Я не хочу сказать, что вы серьезно больны, но мне кажется, что врачебная помощь вам необходима. - Вы думаете, я обманываю вас, - произнес сержант. - Нет, я говорю правду. Мой прибор так мал, что поместился бы в спичечной коробке. Радиус его действия - девятьсот миль. Я мог бы вам настроить его на определенный вид стали и за несколько дней объехать всю Америку. Остальные государства не могли бы воспользоваться этим, так как я уничтожил бы любую военную технику, посланную против нас. Потом я уехал бы в Европу. За один месяц я избавил бы мир от страшилища войны. Не знаю в точности, как мне удалось это изобретение. Оно просто невероятно. Совершенно так же невероятно, как атомная бомба. Вот уже месяц я жду и размышляю. Я тоже думал о том, что случится, если сорвать панцирь с черепахи, как вы выразились. А теперь я решился. Беседа с вами помогла мне выяснить все, что нужно. Когда-то никто не представлял себе летательных машин, никто не думал, что атом может быть губительным оружием, и многие сомневаются в том, что когда-нибудь на земле воцарится мир. Но мир воцарится, уверяю вас. - Этот бланк вы отдадите доктору Мэтьюзу, - подчеркнуто произнес полковник. Сержант встал. - Значит, вы не отправите меня в другой военный округ? - Нет, пока нет. Пусть решает доктор Мэтьюз. - Я уже решил, - сказал молодой человек. - Через несколько минут я уйду из лагеря. У меня отпускная. Спасибо за то, что вы потратили на меня столько драгоценного времени. - Послушайте, сержант, не принимайте этого так близко к сердцу. Вам не нужно уходить. Никто вас не обидит. - Это верно, потому что никто мне не поверит. Прощайте. - Сержант открыл дверь канцелярии и вышел. Дверь закрылась, и полковник остался один. С минуту он стоял в нерешительности. Потом вздохнул и провел ладонью по лицу. Зазвонил телефон. Полковник рассеянно взял трубку. - Это вы, доктор? Я хочу поговорить с вами. Да, я послал его к вам. Посмотрите, в чем тут дело, почему он так ведет себя. Как вы думаете, доктор? Вероятно, ему нужно немного отдохнуть, у него странные иллюзии. Да, да, неприятно. По-моему, сказались шестнадцать лет войны. Голос в трубке отвечал ему. Полковник слушал и кивал головой. - Минутку, я запишу... - Он поискал свою авторучку. - Подождите у телефона, пожалуйста. Я ищу кое-что... Он ощупал карманы. - Ручка только что была тут. Подождите... Он отложил трубку, оглядел стол, посмотрел в ящик. Потом окаменел. Медленно сунул руку в карман и пошарил в нем. Двумя пальцами вытащил щепотку чего-то. На промокательную бумагу на столе высыпалось немного желтовато-красной ржавчины. Некоторое время полковник сидел, глядя перед собой. Потом взял телефонную трубку. - Мэтьюз, - сказал он, - положите трубку. - Он услышал щелчок и набрал другой номер. - Алло, часовой! Каждую минуту мимо вас может пройти человек, которого вы, наверное, знаете: Холлис. Остановите его. Если понадобится, застрелите его, ни о чем не спрашивая, убейте этого негодяя, поняли? Говорит полковник. Да... убейте его... вы слышите? - Но... простите... - возразил удивленный голос на другом конце провода, - я не могу... просто не могу! - Что вы хотите сказать, черт побори? Как так не можете? - Потому что... - голос прервался. В трубке слышалось взволнованное дыхание часового. Полковник потряс трубкой. - Внимание, к оружию! - Я никого не смогу застрелить, - ответил часовой. Полковник тяжело сел и с полминуты задыхался и жмурился. Он ничего не видел и не слышал, но он знал, что там, за этими стенами, ангары превращаются в мягкую красную ржавчину, что самолеты рассыпаются в бурую уносимую ветерком пыль, что танки медленно погружаются в расплавленный асфальт дорог, как доисторические чудовища некогда проваливались в асфальтовые ямы - именно так, как говорил этот молодой человек. Грузовики превращаются в облачка оранжевой краски, и от них остаются только резиновые шины, бесцельно катящиеся по дорогам. - Сэр... - заговорил часовой, видевший все это. - Клянусь вам... - Слушайте, слушайте меня! - закричал полковник. - Идите за ним, задержите его руками, задушите его, бейте кулаками, ногами, забейте насмерть, но вы должны остановить его! Я сейчас буду у вас! - и он бросил трубку. По привычке он выдвинул нижний ящик стола, чтобы взять револьвер. Кожаная кобура была наполнена бурой ржавчиной. Он с проклятием отскочил от стола. Пробегая по канцелярии, он схватил стул. "Деревянный, - подумалось ему, - старое доброе дерево, старый добрый бук". Дважды ударил им о стену и разломал. Потом схватил одну из ножек, крепко сжал в кулаке. Он был почти лиловым от гнева и ловил воздух раскрытым ртом. Для пробы сильно ударил ножкой стула себя по руке. - Годится, черт побери! - крикнул он. С диким воплем он выбежал и хлопнул дверью.
Данный пост предназначен для любителей качественной фантастики. Остальные зануды могут смело идти на хуй. А если конкретно, речь пойдет о Олди Генри Лайоне и его книжных сериях «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Забегая вперед, скажу, что за последний год я не читал более хорошей фантастики. Кстати, пусть вас не обманывает такое замысловатое англосаксонское имя автора. На самом деле под таким напыщенным псевдонимом пишут два харьковских писателя.
Но, ближе к делу. Ну, люблю я апокрифы, люблю. В данном случае под этим словом я подразумеваю ситуацию, когда берется некий известный сюжет или литературное произведение, а потом пишется нечто, что иначе трактует общеизвестную основу. Так вот, в этих замечательных книжках за основу взяты всем известные сюжеты подвигов Геракла и приключений Одиссея.
Начинается все с того, что в семье лавагета (военачальника) Амфитриона рождается сын, которого называют Алкид.. Но тут же на свет появляется его брат близнец Ификл. Они и станут великим греческим героем. Геракл – это не один человек, как мы привыкли думать. Но двое. Кстати, Геракл, это не имя, а скорее прозвище, которое появилось много позже и означает «отмеченный Герой». В смысле богиней. Вот такое просто объяснение предлагает нам автор некоторым казусам.
Например, в подвигах Геракла четко описывается, как он убивает какого-то там супер льва. Этот лев живет в пещере с двумя выходами. Якобы Геракл завалил один камнем, а потом пошел ко второму. А это с другой стороны горы. А что же лев? Почему он не сбежал? Да потому что пока Ификл заваливал один вход, возле второго льва ждал Алкид. Или наоборот. Это один небольшой пример. В общем, читайте книжку. Она очень интересная и немного грустная. Живая. Хотя если разобраться главный герой в ней совсем не Геракл, а его (их) отец – Амфитрион. Мужик тот еще. Кстати, внук Персея.
Идем дальше. У Амфитриона есть кореш, зовут его Автолик (всегда нравились греческие имена – что-то среднее между алкоголик и автомобиль. А еще есть греческое имя Писистрат). Автолик - редкий негодяй, клятвопреступник, разбойник и т.д. Падонок, в общем. Но лучший в Греции борец. Он же один из учителей Алкида и Ификла. А у Автолика есть дочь. В последствии она родила сына – Одиссея. В детстве Одиссея все считают дурачком умалишенным. Это потом он станет «мужем, полным советов мудрых и козней различных». Отправиться брать Трою.
Кстати возьмут его в поход не просто так. Это мы тут думаем, что Одиссей родом из тогдашнего захолустья – острова Итака. А на самом деле он был главой так называемого «пенного братства» - сообщества морских разбойников. И купцы, которые не платили ему налог, очень рисковали. Так что он отвечал за прикрытие греков с моря.
Еще вы многое можете узнать о тогдашних богах и о Боге Едином. Ну, конечно, в фантастической интерпретации. Читайте.
Ученые Непала и Японии не на шутку поссорились из-за снежного человека. Японец Матако Набута, 12 лет охотившийся за йети, вдруг обьявил, что никакого бигфута не существует.
Японе пытается убедить гоминологов, что многие годы они тратили впустую: никакого снежного человека нет. а есть одна лишь лингвистическая ошибка, а точнее - слуховая галюцинация. По его словам, , в одном из диалектов тибетского языка есть слово "мети" - медведь. Этого могучего зверя жители Больших Гималаев издавна почитают за сверхъестественное существо, рассказывая о нем легенды. Наслушавшись в свое время преданий, Матако и сам отправился на поиски таинственного существа, приняв "мети" за "йети". И только теперь , спустя 12 лет, он наконец понял: все это время он гонялся за обыкновенным бурым медведем.
Это заявление ввергло жителей Непала в благородное негодование. Они заклеймили японца как предателя их общего дела. Непальцы считают, что в языке есть два слова - "йети" и "мети", и только полный болван может их перепутать, так как они обозначают совсем разные вещи...
Вот так: снежный человек, то ли есть, то ли нет, а международный конфликт налицо!
...Сигнал пришел из третьего сектора. Отчетливый сигнал - несанкционированное передвижение. В таких случаях следует ждать тридцать секунд - если это ошибка, то человек успевает вернуться. Но сигнал не исчез. Я вышел из дежурки. Пошел по коридору - вначале медленно, а потом все быстрее. Нарушитель не уйдет, я знаю, но рисковать не стоит. Где-то в глубине сознания пульсирует канал связи с координатором. Я почти ощущаю ту скорость, с которой машина обрабатывает информацию. Что-то долго нет новых данных...
"Восьмой ярус третьего сектора. Второй этаж, коридор Э 12. Скорость движения - около семи километров в час. Двое. Личные номера стерты".
...Вот теперь я развил максимальную скорость. Потолочные лампы слились в мерцающие белые полосы, редкие рабочие ночной смены шарахаются к стенам коридора. Двое. Их двое. Что ж, случай, похоже, заурядный. И еще - они сумели стереть свои номера. Значит, им лет двадцать, не меньше. А я думал, школьники - они тоже часто бегут вдвоем. Координатор снова и снова обрабатывает прежнюю информацию. Что он там собирается найти? Впрочем, это не мое дело... Я должен найти нарушителей. Прыжок в медленно сходящиеся двери лифта. Успел. Не мог не успеть - все было рассчитано точно. В лифте - трое. Смотрят со страхом, хоть и стараются улыбаться. Ничего, привык. Привык...
"Восьмой ярус третьего сектора. Первый этаж, коридор Э 367. Скорость движения - около пяти километров в час. Возраст - 18 лет".
Я уже на восьмом ярусе. Теперь к шахте внутренних перевозок, быстро... Значит, им восемнадцать? Правильно, завтра - день торжественного бракосочетания молодежи... Символ их вступления во взрослую жизнь. И хоть расчеты всегда безупречны, но находятся недовольные. Иногда бегут... Почему? Часто стараюсь это понять.
"Седьмой ярус третьего сектора. Девяносто шестой этаж, коридор Э 4. Скорость движения - около четырех километров в час".
Устали... Устали, беглецы. А я не устану, вот сейчас спущусь на ярус ниже и... А как они умудрились перейти из яруса в ярус? Ведь это не простой фотоблок на этажах...
"Седьмой ярус третьего сектора. Девяносто пятый этаж, коридор Э 14. Скорость движения - около девяти километров в час. Энергия в лифтовых шахтах отключена, Пользуйся лестницами".
Испугались. Почувствовали что-то... Ничего, я уже рядом. Совсем рядом.
"Местонахождение прежнее. Объекты неподвижны. Внимание: межъярусный турникет был выведен из строя энергоразрядом высокой мощности".
Координатор не добавляет: "Будь осторожен". Я говорю это себе сам. Потом пересекаю перекресток и вбегаю в четырнадцатый коридор. Здесь пусто - наверное, этаж законсервирован, Я убыстряю бег до предела, главное - внезапность. Последний поворот и они оказываются передо мной. Стройный высокий парень в сером комбинезоне и темноволосая девушка в голубом платье. Она сидит на полу, парень склоняется над ней. Кажется, у нее что-то с ногой. Ну и прекрасно... Но парень все-таки успевает повернуться. Он тянет из кармана маленький блестящий предмет и делает шаг в сторону, заслоняя девушку. Пожалуй, сосредоточься он на одном действии, у него был бы шанс успеть... Я прыгаю. Парень успел, заслонил девушку. Какая разница... Я даю разряд, и ослепительная белая искра бьет вперед, прямо в кармашек на сером комбинезоне. Энергии должно хватить на двоих, у меня уже были такие случаи. Так и есть, хватило. Я иду обратно по коридору. Теперь можно и не спешить, дело сделано. Утром их подберут и покажут всему этажу, С которого они сбежали. Три дня их неподвижные тела, обтянутые специальной пленкой, будут висеть в зале собраний. Наверное, с месяц будет тихо. А потом новый побег. Почему? Не могу понять. Они сыты. Одеты. Их вовремя ремонтируют... то есть лечат. Зачем им бежать, ведь они знают, что еще никто не покидал город. Зачем? Я всего лишь машина. Шесть лап, грубое подобие головы... Мозг упрятан под толстой броней. Меня зовут Механическим Псом, и меня устраивает это имя. Меня все устраивает. Но одного я не могу понять - почему они бегут? Почему?
"Третий ярус второго сектора. Шестой этаж, коридор Э 3. Объект одиночный".
У меня прекрасная работа. Самая лучшая в мире, тут меня никто не переубедит. Впрочем, никто и не будет спорить...
Мы сидели на склоне холма. Жаркое июньское солнце гладило нас своими ласковыми лучами, ветерок нес целое море запахов. Мятлик пах легко и едва уловимо, полынь взрывалась горькой, звенящей нотой, ромашки разливали в воздухе сладкий, спокойный аромат. - Как это чудесно, Рич... - еле слышно сказала девушка. Она запрокинула голову, подставляя лицо солнцу. На бледной, бескровной коже впервые за весь день появился робкий румянец. - Что чудесного-то, - грубовато ответил я. Всегда, когда приходится разговаривать с такими красивыми девушками, пусть даже и горожанками, я начинаю хамить. Это от смущения, наверное. У нас тут девчонок мало, я за свои двадцать лет видел не больше десятка. - Как что?! - искренне удивилась она. - Этот воздух... такой сладкий и чистый. Я, наверное, могла бы питаться только этим воздухом... - Насчет питания, это вы зря, - немного обиделся я. - Сейчас придем домой, мама закатит для вас настоящий пир. Братишка наловил рыбы, будет уха. Па вчера подстрелил оленя... - Оленя? Это тот забавный зверек, что прыгает по деревьям? - Это белка! - захохотал я. - Олень - это совсем другое! Девушка смутилась. Мне даже стало немного стыдно своего смеха. Конечно, откуда она знает, что такое олень... - Знаешь, Рич, - словно отвечая на мои мысли, проговорила девушка. - У нас, в Городе, кроме крыс, ничего живого не осталось. Да еще люди, пожалуй. Мы еще выносливее... Она замолчала. Я знал, какие картины проносятся сейчас в ее памяти. Мрачный, затянутый смогом Город. Прохожие в респираторах, одиноко бредущие по покрытому грязью тротуару. Автомобильные колонны, стелющие сизый вонючий дым. Едкий дождик, накрапывающий с неба. Покрытые корками окислов стекла в окнах. Уродливые детишки, играющие во дворах, - без всяких респираторов, они уже приспособились к такому миру... - Я и не знала, что еще сохранились такие чудесные места, как здесь. Леса, горы... - Тс-с-с! - я привстал, скидывая с плеча карабин. Из леса вышел олень - прекрасный, огромный олень, с хищно раскрытой пастью, вздыбленной черной шерстью, нервно стегающим по спине хвостом. Я поймал его в прорезь прицела...
Маленькая, уютная студия телецентра казалась нереальной после сказочного лесного мира. Техники торопливо снимали с меня датчики, сматывали толстые жгуты проводов. Подошел режиссер, молча развел руками. - Ну, Ричард. Ну, малыш. Такого фильма ты еще не придумывал! - Плохо? - испуганно переспросил я. У меня не были заплачены счета за кислород, за бытовую и питьевую воду. Если режиссер не примет мыслефильм... - Замечательно! Великолепно! Сделаем целый сериал про этих героев! Мне помогли встать с кушетки. Техники с уважением поглядывали на меня - как-никак знаменитый мыслеоператор, автор десятка увлекательных телесериалов. Не каждый может так ярко представить свои фантазии, что на экране они покажутся настоящими... - И как ты это придумываешь? - режиссер взял меня за руку, повел к выходу. - Этот лес... Оленя... Олень как живой вышел, у меня аж мороз по коже пошел. Только по-моему, они были с рогами... - С рогами были волки, - объяснил я. - Они ими от оленей защищались. А придумываю я мало, просто читаю старые книги и пытаюсь их представить... - Возьми мой противогаз, - заботливо сказал у двери режиссер. - Ветер с южных заводов... - Добегу, мне близко... Дверь плотно закрылась за мной, и я оказался на улице. Лицо плотно обхватывал респиратор, в кармане лежали заработанные сегодня хлебные карточки и талоны на сахар. По улице плыли волны кисловатого смога. Действительно, ветер с южных заводов. Одуревшая от голода крыса метнулась ко мне по скользкому от отбросов тротуару. Я встретил врага ударом ноги, сорвал с плеча арбалет, выстрелил. Поднял вздрагивающую крысу за голый розовый хвост. Увесистая, килограмма два будет. - Мама сегодня закатит настоящий пир, - вполголоса пробормотал я. - У меня самая прекрасная в мире работа!
- Скорее, закрывай! - Лап толкает меня к хлопающим створкам широкого окна, сам бежит по гулкому ангару к двери. Я держу створку, высунувшись до половины, налегая грудью на широкий запыленный подоконник. Ветер облизывает лицо. Мне страшно, света в ангаре нет и, если мы все закроем, то - полная темнота. Может оставить? Окно высоко, хоть это и первый этаж, основание дворца. Но чувствую, как с ветром что-то щекочет голую ногу. Шлепаю по коже и, неуловимое, оно расплывается на руке. Колено зудит, и зуд тут же отдается пятнами по нескольким местам ног сразу. На руке - кровяное пятно и в центре его - мягко дрожащий раздавленный комар размером с хорошую сливу. Меня передергивает, я опускаю руку и, жмурясь, вытираю о шорты. На ноги смотреть боюсь, только слушаю кожей, как все шлепает и шлепает мяконько, чтоб сразу зачесаться.
Тварей принесло ветром, это ясно. И с каждым порывом все больше их вносит в длинный полый кирпич первого этажа. На сетчатке глаза все еще красное пятно. Вожу взглядом по быстро тускнеющим кирпичным стенам. Оранжевость кладки темнеет - Лап гремит железом двери. Пятно перед глазами остается.
- Надо наверх, тут нас быстро найдут, - он тяжело дышит. Толст, на потном лбу прилипла мокрая прядь темных волос. Жидкие волосы у него, макушка просвечивает, а те, что остались, Лап старательно растит, позволяя им завиваться провисающими кольцами.
Я с тоской думаю о тех, кто не успел.
- Лап, а как же наши? Игрек? Нелька?
- Придут! Мы их высмотрим сверху, там можно окна - открытые. И впустим.
Осторожно ступая босыми ногами по траве она выглянула изза склепа.
Никого... Значит ОНИ еще не знают о ее намерениях.
Она тихонечко, с жутковатой легкостью. не приминая травы дошла до темного надгробия.
Имя погребенного сдесь было затерто и забрызгано дождем...
Она присел на край могилки и протерла рукой холодный камень.
"Шумов Андрей Николаевич" да, это был он...
дата смерти... ее нет... но как это?
- а вот так! - вспышка. Боль в затылке. экран потух.
Последняя мысль была "ОНИ нашли меня!"
очнувшись она увидела что находится в том старом склепе за которым пряталась...
Напротив ее сидели пятеро в темных плащах. Только неестественные зеленые кошачьи глаза смотрели на нее из тени капюшонов.
- Зачем ты искала Его? Тебе запрещено приближаться к Нему, разве ты забыла?
Она молча мяла подол ночной рубашки.
- Не приближайся больше к Нему, ясно тебе? Поклянись что больше никогда сюда не прийдешь! - рявкнул один из Темных.
Она опустила голову...
- Нет.. Я не могу поклясться... Я знаю, он не умер.. он живой...
- Даже если и так, то какая разница? Тебе запрещено приближаться! Тебе грозит смерть если ты вновь нарушишь этот запрет!! - казалось зеленые глаза сейчас сожгут ее. Зрачки сузились и стали совсем щелками, полными злобы.
- Я люблю его...Умереть мне не страшно...
Зеленые глаза вспыхнули еще ярче. Темные взялись за руки и окружили ее.
Они начали бормотать что-то. Вдруг дверь отворилась и Темные вмиг замолкли.
- Не сметь! - тень от дверей метнулась к ней.
- Это моя... Не трогать... - в этом лице было столько знакомого и вто же время непонятного...
Глаза из ясно-голубых стали ярко-зелеными с желтоватым оттенком...И ненависть.. Ее так много в этих глазах... Она никогда не видела Его таким...
- Это моя...- зловестно прошептал Он и притянул ее к себе.
Она стояла на коленях перед ним, таким когда-то горячо любимым.
Он присел на корточки и взял ее за подбородок. Его глаза впились в ее лицо взглядом.
- Ты не поменялась. Все такая же красивая и самоотверженная? - в этом голосе звучала насмешка.
- А ты изменился..Я так тебя искала! - она потянулась к нему чтоб обнять, но он отпрыгнул с шипением.
- Не смей ко мне прикасаться! Ты живая. А я уже нет. У нас нет ничего общего.
- Как же? Ведь мы были...Душа в душу...
- Именно что БЫЛИ. А душа? Что душа? Sub conservatione formal specifical salva anima, детка...Ты Светлая.. Я Темный, я бессмертный.. Причем Повелитель Темных. А ты кто? Ты просто смертная влюбленная дура, которая борется за свет, который так легко потушить...
В его руке блеснул кинжал. Красивый. Серебрянный. С точеной ручкой на которой латынью было написано что-то.
- Нет времени н разговоры, детка.Прощай. Увидимся позже...
Ее ладони сжались в последний раз. Холодные губы прикоснулись к ее губам и обожгли ненавистью ко всему живому. Мрак потихоньку растворился, перед ней открывался новый мир... Но уже не тот где Он...Сердце остановилось...
Удар остановил ход мыслей.Золотая струя медленно начала укорачиваться и складываться в шар на ладони. Последний взрыв молнии... Отдаленный приглушенный гром...Суживающаяся воронка неба... Тьма...
***
- Что будем делать?
- Ждать. Ее нельзя убивать. Нас за это не похвалят точно.
Я очнулась в полутемном гараже. Пахло воском. В дальнем углу догорала маленькая свечка. Две длинные тени валялись у моих ног.
"...Как и весь мир пару часов назад..." - подумала я.
Их владельцы стояли и шептались о чем-то. Я слышала только отрывки фраз.
Руки были связанны за спиной и закутаны в какую-то тряпку.
"Значит боитесь чтоб не применила магию? Хе-хе..."
Во рту был приятный железный вкус. Кровь.
я стала вспоминать что произошло.
Смерч силы, гроза, предвкушение мести... Удар по затылку, яркая вспышка...
Ясно. Иргимас не мог меня ударить. Он всего лишь тень. Он может только действовать на нервы. Тогда кто?
Одна из теней задергалась в конвульсиях и начала укорачиваться. Свет ударил мне в глаза.
Рефлекторно дернула рукой, пытаясь заслониться. Наивная! Руки же связаны! Уродливый старый маг подошел ко мне. В наше время не носят всяких плащей или эмблем, указывающих на принадлежность к колдунам. Но мне было достаточно взгляда на это лицо.
- Ну здравствуй, Дарга! - пристальный взгляд бесцеремонно ковырялся в моих мыслях.
Я ухмыльнулась про себя. Идиот. Типичное заклятие, простенькая защита и никакой даже сильнейший маг не докопается до твоих мыслей. Вместо них он увидит свои наихудшие воспоминания.
- Да уж...- кривая ухмылка обезобразила это и без того уродливое лицо. - Я вижу ты не хочешь присоединяться к нашему Братству... Что ж... Попробуем так...
бля три года никак не получалось осмысленно отьехать в тпуск!!!!то просто отдых
то просто гульки
.!!!!!еду нах в курортный город!!!!!буду, бля принимать....ванны,сцукогрязевые,сцукосоленые,сцукомассажжжж буду приниматть!!!!!на танциии,прикиньте,именно на танциии,а не дишкотеу, пойду.....ПЦ - не вэрю!!!!!!!ааааааааааааааааа ЗАААГОНЮЮЮЮЮСЯАААА!!!!
