Щезає світ відвертих мрій?

В долонях ночі в’януть квіти?

Душа болить? Не плач – радій,

Що є іще чому боліти.

Слова порожні, як кліше,

І час відведений минає?

Душа болить? Жива іще.

Цінуй. Її не кожен має.

Ответьте, Вы же точно знаете

Загадок суть, что день таит,

Кого мне Вы напоминаете?

То небо смотрит на меня

Сквозь Вас? Точней, из Вас.

Конечно! Как мог попутать я?

Простите недотёпу.

Могу ли я исправить хоть чуть-чуть

Свою ошибку? Да, я весь истрёпан

В своих метаниях.

Только хочется вдохнуть

Тепло, рождённое словами.

Лунає зоряний концерт

Та місяць вирвався за грати,

Я свій встановлюю мольберт

І буду знову малювати.

Він не такий, як у митців,

Прозорістю – подібний вітру,

Немає навіть олівців,

Я не кажу вже про палітру.

На ньому хочу я світи

Намалювати віковічні,

Але виходиш тільки ти

Та мої мрії утопічні.

Идёт рассвет, собой довольный,

Порвав ночной тревоги нить,

И звон с ближайшей колокольни

Ему пытается вторить.

Вторит и ветер, заплетаясь

Струёй в засохший лес травы,

Лишь я вторить и не пытаюсь.

Самодостаточен. Увы.

В колючках власти лихолетья,

Смакуя первородный страх,

Гремела слава грязной медью

И танцевала на гробах.

Рисуя контуры умело

Убитых самомненьем душ,

Сдувала с пальцев пудру мела,

Играя инфернальный туш.

Казалось, славы неуемность

Могла заполонить простор,

Но только серенькую скромность

Она боится до сих пор.

Застыв, словно муха в меду,

Толпа облаков бьёт баклуши,

Наводит октябрь красоту

И ветром кусает за уши.

Небесная чаша светла

И холод сжимает минуты,

Но тихое эхо тепла

Во мне не меняет маршрута.

Мне тихо печаль заглянула в лицо,

Ну что ж тебе снова не спится?

На горло надела удушья кольцо

И выжала сырость в ресницах.

Печаль, ну чего же ты? Мы ж не родня,

Тебе в моём доме не рады,

Зачем выбираешь ты только меня

И серые водишь парады?

Зачем ты тут царствуешь, слышишь? Зачем

Ты топчешься по дорогому?

А может, тебе нужен я лишь затем,

Чтоб ты не ходила к другому?

А может, ты бродишь в пустыне души

Чтоб строки текли в ней рекою?

Ну, коль тебе это так нужно – скажи,

А не развлекайся со мною.

Нас у полон взяли кайдани справ

Та звичок нездоланні каземати,

І я би віршів Вам не посилав,

Та як іще про себе нагадати?

Та як іще сказати, що я є,

Що дихаю багатими світами?

Що серце неприкаяне моє

Бринить та насолоджується Вами?

Що я ще не пішов в чужі краї,

Там Вас нема, там тільки смутку зливи,

Рядки очами випийте мої,

Зробіть мене хоч трішечки щасливим.

Каждый день любит сложности

Разной степени зубовного скрежета,

В одних вгрызается,

Другие – толстокожи.

Но я не болен равнодушием, увы.

Прийти человеком – проще простого,

Гораздо труднее им уйти.

И я до сих пор не знаю, кем остаюсь,

И зачем мне это нужно.

Он просыпается среди ночи, в поту от страха за ту что рядом. Целует мягко и тихо в очи, ласкает  нежно с любовью, взглядом. Она же спит чуть дрожат ресницы, во сне с улыбкой, его не слышит. Он поднимается и на кухню, скрипя паркетом и тяжко дышит.  Сердечных капель разбавил бренди, когда вернулся постель пустая. Стоит он в шоке не понимая, потом со временем вспоминает.  - Давно она умерла в больнице и нет ее и не будет рядом. Стоит согнувшийся в пояснице, с разбитым сердцем, с потухшим взглядом...

.....................................

Она проснулась от боли в сердце. Поднялась, села в своей постели. Тихонько гладит его по шее,  касаясь пальцами еле-еле. Тихонько шепчем ему на ушко - Окно открою родимый, ладно? Идет на кухню, воды налила, окно открыла, а там прохладно. Вернулась в спальню, наполнив кружку, быть может пить он захочет утром. Пуста постель и пуста подушка,  белеют простыни перламутром. Тут вспоминает - давно ведь умер, давно вдова она - не супруга. Она сползает тихонько на пол и тихо воет в ночи белугой...

.....................................

Уж сколько лет их пустует дом, зима и лето идут по кругу. Завяла вишня под их окном, они же как  прежде снятся друг-другу.