Я предлагал себя,

Только во время смутное

Люди любили мелочи,

Милые и уютные.

Каждый для них отвёл

Своё местечко укромное,

Руку лишь протяни –

Вот они разом, скромные.

С крошкой одной могли

Устроить себе пиршество,

Я же был больше неба

И это казалось излишеством…

Жизнь приближается к расплате

За беспокойствие в речах,

За лоскут неба в ярком взгляде,

За землянику на губах.

За краски песен вековечных,

За тайны милого лица,

За бесшабашность дел сердечных

И за надежды без конца.

За завидное постоянство,

Когда другой бы отступил,

И за врождённое упрямство,

Что придаёт немного сил.

Пришло рассветное расстройство,

Проснулись птицы-чудаки,

Ночь умирает в беспокойстве

И просит месяц: «Помоги!»

Но месяц, упиваясь властью,

Упрямо гонит звёзды в хлев,

И, улыбаясь красной пастью,

Зевает солнцу львиный зев.

Твоей души коснулся края

И заалел своей душою,

Я и не знал, что так бывает,

А оказалось – есть такое.

Обжёгся вихрем сердца танца,

Назад качнулся осторожно,

Навек пытаясь оторваться,

А оказалось – невозможно.

От одного сжимаюсь взгляда,

Хрипит прерывисто дыханье,

Я думал, ты моя награда,

А оказалось – наказанье.

А оказалось очень просто,

Как просто всё под небесами,

Что это захотелось звёздам

Меня вычерпывать словами.

Под давлением власти минора

Разбиваются вдребезги дни,

Близок век, у которого море

Жёлтой грусти колышат огни.

Близок век, у которого власти

Больше, чем у любого царя,

Не ищите сокрытого счастья

У осеннего календаря.

Лишь хандру…

Кто честный был, а кто – лукавый,

Кто мазал тьмой, а кто лил свет,

Ища в поступках смысл здравый,

Внутри живой, а не трухлявый,

А кто-то слог дарил шершавый,

Порою донельзя кровавый,

Но не молчал. Покой – отрава,

Молчанье – странная забава,

В которой выигравших нет.

Тебя тревожат редко,

Ты уж людей прости,

Мою возьми монетку,

С тобой мне по пути.

Сломалось что в природе

Иль кара то за грех,

Другие боги в моде,

Но только не для всех.

В попытке выгнать зверя

Звереют и они,

Чего тогда в них верить

И посвящать им дни?

А здесь всё как обычно,

Сюрпризов не найдёшь,

Пусть даже не отлично,

Да не обманет ложь.

Тут не нужны приметы,

От них-то проку нет,

Тут воды тёмной Леты

Страстей хоронят свет.

Там только грусть соседка,

Здесь – Гипноса игра,

Харон, возьми монетку,

Пора уже, пора.

Меня воистину немного.

Кто я такой, чтоб быть гигантом,

И заливать других талантом,

Который, может, не от бога?

Кто я такой, чтоб быть мерилом,

Поводырём других во мраке.

Вы так не думаете? Враки!

Как может в даль вести немилый?

Неинтересный интересам,

А только собственным словесам,

И то лишь ради развлеченья

Не своего…

Я с тобой обходил свои беды,

Находил смысл даже во сне,

А теперь не осталось и следа

Твоего на кирпичной стене,

У которой стою перед рядом

Оскалившихся игл штыков,

И спасённый не буду ни взглядом,

Ни великою силою слов.

Ну, давайте, стреляйте презреньем!

Добивайте прикладами дел!

Для меня всё равно нет спасенья,

Я – забыт, хоть того не хотел.

Пришёл рассвет, привычный и простой,

Поймав звезду последнюю на взлёте,

Стоят леса в кудрявой позолоте

И небо в речке серой полосой.

Комок тепла такой же, как мечта,

Желанный, но опять недостижимый,

И грусти холодок неумолимо

Несёт незамутнённая вода.