Про любов.

(Из инета)
Когда я выходила замуж в 2000 году, не стала брать фамилию мужа

не только по причине феминистских взглядов,

но и потому, что социология уже тогда была частью меня, она сказывалась на образе мышления.

Статистика значила больше, чем суеверия, традиции и свадебные обычаи:
8 из 10 браков распадаются,
средняя продолжительность семейной жизни составляет 5-9 лет.

У меня не было иллюзий: семья в современном мире — скорее временный альянс, чем вечный союз.
Не хотелось менять документы ради чего-то, что, скорее всего, не продлится вечно.
Смысл?

Муж-математик верил в обратное: кто-то должен эту дряную статистику менять, и пусть этой парой будем мы.

Очень по-разному мы с ним смотрели на семью. Для меня совместная жизнь — уравнением с неизвестными, для мужа — аксиома.

Я исходила из, как мне казалось, рационального взгляда, муж отстаивал ценность проживания собственной жизни, без оглядки на удручающие социологические данные и бракоразводные процессы окружающих.

Соглашалась с ним, что пока отношения не начнут разрушать нас, мы будем вместе.

Так и жили. Не без кризисов, в двух словах — всякое бывало.

Упрямо отстаивала свободу и независимость на случай развода, а он — право на счастье быть вдвоем и в радости, и в горе.

На двадцать пять лет брака муж предложил, раз уж мы оказались в эмиграции в католической стране, пройти обряд «второго венчания», позвать трёх дочерей, новых родственников и друзей.

В ответ фыркнула. Статистически вторая половина жизни выглядит хуже первой, у мужчин хорошие шансы на новую семью и младенчиков от женщин помладше. Что уж, от моей подруги-ровесницы с шестью детьми муж ушел к той, которая на 15 лет моложе. Вокруг нас почти одна сплошная «серийная моногамия» (это когда люди за жизнь несколько раз состоят в моногамных отношениях по 5-10 лет)…

После стольких лет совместной жизни, занудничала я, разумнее дать друг другу свободу. Дети выращены. Зачем тянуть на себя новые обязательства вопреки социальным трендам?

Ответ самой близкой подруги на такие рассуждения был резкий: «Ты еще пуделю своему после 12 лет жизни в семье свободу дай и отпусти на волю. Совсем уже ку-ку, Аня».

Муж же ответил, что собственно ради той близости, которая бывает лишь после четверти века вместе, вся эта история жизни и писалась. И вообще, Аня, выходи уже из своего информационного пузыря, прекрати зацикливаться на негативной статистике. Давай жить нашу жизнь, нашим умом и хватит сомневаться в любви. Она существует.
Напомнил про Ингу и Стаса, Юлю и Сережу, Марианну и Женю, Кристину и Винни…

Оборачиваясь назад, понимаю, что я та, кто строил брак на случай его распада.

Супруг — тот, кто строил его на случай счастья. И в этом контексте немного жалко себя и мужа.

Строго говоря, всё в нашей жизни пошло не по плану: эмиграция, количество прожитых вместе лет... Всё указывает на то, что жизнь не совсем похожа на распределение вероятностей и математическую статистику.

В церкви священница одобрила затею второго венчания, пусть мы и не трушные англикане, не это главное в нашей истории.

На радостях я выбрала свадебное платье и договарилась о фотосессии.

Когда фотограф спросила, что такое любовь, немного зависла, для меня это
высшее из всех искусств, не формула, не контракт, не рецепт, не везение и не случайность. Это творчество, молитва и ответственность. А еще это выбор. Повторяемый ежедневно.

Олег ответил проще: любовь — это моя Анечка. И добавил, что как математик, в целом ратующий за четкую терминологию, считает важным оставить это чувство без четкого определения, ибо любовь неуловима, у каждого она своя.

Мне кажется, единственные верные слова на этот счет сказаны две тысячи лет назад:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».

Анна Кулешова