Джон Генри Маккей, "Чередование"

Я вижу, утро покидает склеп
ночи`-- и но`чи, вижу, погибают.
Дитя лучей зовёт отцов, но лет
надев ярмо, родителей бросает.

Я вижу, век находок и потерь
ребёнок торит не дивя`сь вслепую:
уже былой непобедимый зверь,
гляжу, им бит-- и милости взыску`ет.

Дубы вали`т ночная буря. Те
растут густы` часам в укор сплочённым,
а всё ж покорна червю масса тел
за сотни лет: убийца малый-- чёрным.

Я видел в гибели сухой зерно
нежданно новой необычной жизни:
из гнили забытья, отринув дно,
оно ростком из сил последних брызжет.

Погаснув, искра вдруг блеснёт порой
подобно памяти-- она бессмертна.
Последнему-- когда избит весь рой--
стать первым: чья ещё победа?

Один живёт-- другому помирать.
Моё не трожь, твой "здрав будь" мне что кара.
Молчу. Рот сух, а благодать--
из сердца счастье, спешные удары.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 


Wechsel

Ich seh den Morgen steigen aus der Gruft
Der Nacht, und seh die Naechte niederfallen –
Ein Sonnenkind, das lebenheischend ruft
Die Eltern, welche alternd weiterwallen.

Ich seh dies ewige Finden, ewige Fliehn
Nicht mehr mit den erstaunten, blinden Blicken
Des Kindes jetzt: was unbesiegbar schien,
Sah ich erliegen feindlichen Geschicken.

Es stuerzt die Eiche in der Nacht der Sturm.
Sie wuchs empor im Ebenmass der Stunden,
Und doch: sie unterliegt dem Moerder Wurm,
Erst wenn Jahrhunderte sie ueberwunden.

Ich sah, was dalag in erstarrtem Tod,
Aufstehn zu neuem, ungeahntem Leben.
Aus Faeulnis und Verwesung, Angst und Not
Mit letzter Kraft gebrochene Kraft sich heben.

Der Funke, welcher schon verloschen war,
Glimmt weiter gleich unsterblichen Gedanken.
Der Letzte in der kampfgeweihten Schar
Wird Erster, wenn die Anderen sterbend sanken.

Es lebe der Eine; und der Andere stirbt.
Mein Glueck dein Unglueck; Fluch fuer mich dein Segen.
Ich schweige. Doch mein bleicher Mund umwirbt
Das Glueck mit dieses Herzens hastigen Schlaegen.

John Henry Mackay