Стоял поздний, осенний вечер. Вечер был поздний и осенний одновременно, по причине наступившего ноября и по причине неумолимо натикавшего времени. Время съело сегодняшнее утро, съело сегодняшний день, и теперь доедало вечер. Не знаю приятно ли было времени поедать часы и минуты с секундами, но оно их ело. Оно ело и времена года, да что там, оно ело года, столетия, миллионлетия. Вот это характер, ешь одно и тоже и не плюешься. Хотя говорят, времени как такового не существует, существует некое пространство-время, прибитое гвоздями к нашей вселенной, но не всегда одинаковое в той же нашей вселенной. Ну да Бог с ним, со временем, тем более что его не существует. А есть лишь абстракция удачно приспособленная человечеством, чтобы отмерять свой скорый бег по поверхности нашей планеты и сожалеть о нем, об упущенном...

            Давайте, как говорил Мопассан, будем ближе к телу. Оно теплое, пока живо, оно может радоваться удовлетворению своих нехитрых потребностей, в еде, питье, тепле, ласке и заботе. Оно любит прикосновения чужих рук, грубые и нежные, любит и шлепки с поцелуями, любит когда в него нечто проникает, через заботливо организованные в нем отверстия, или наоборот, любит проникать в отверстия других тел человеческих, и там пребывать некоторое время скользя и потираясь о тело. Тело, это такая единственная осознаваемая человеком собственность его самого. Причем настолько его самого, что он даже начинает считать, что тело - это он и есть. Это конечно заблуждение, тело человеческое это лишь собственность, которая на время презентована жизнью или высшими силами какими. Ну да мы не про объектно-субъектные отношения, мы про тело и его потребности, про уход и эксплуатацию.

            У тела есть один враг. Этот враг покоится в нем самом, он, как прошивка, обитает на одном из органов этой собственности и зовется этот враг - ум. Ум не есть частью тела, он некая надстройка выходящая за пределы физиологического, анатомического строения тела. Его нет, как части тела, но как пресловутый суслик, он есть. Мне крайне не хочется опошлять все это до приведения сравнения с неким программным обеспечением написанным на оборудование нашего тела. И я это не буду делать. Ум, как сообщают знающие источники есть некая совокупность функций, способностей по взаимодействию тела с окружающим миром, помимо еды, питья, тепла, сна и тыканью одной части тела в отверстия другого тела. Тут мне в голову, в ум, строго говоря, пришла недавняя фраза моей Любви, о том, что я де, всегда готов в нее, мою Любовь, потыкать. В тело ее конечно... Но, тем не менее, вернемся к уму. Он, в силу его интенций, естественных или привнесенных, по какой-то неведомой причине стремиться это тело, в котором он как паразит живет, угробить. Он гробит его наркотиками, он гробит его работой, он гробит его воспаляясь и вызывая при этом стресс. Он, ум, кричит: А так слабо? И хуярит тело, обо что угодно, лишь бы звонче его угробить. Зачем?! Я знаю зачем. Я знаю, зачем ум каждого, ну почти каждого, из нас стремиться вусмерть разъебашить тело в котором живет. Ум, будучи инструментом взаимодействия с внешним миром хочет отдыхать. Вернее не то чтобы хочет, ум это скорее функция, но настолько сложная, что смогла субъективироваться и обособится. И вот, эта развившаяся в самостоятельную сущность функция, желает замереть. Желает перестать взаимодействовать с миром, взаимодействовать с телом, в котором живет. Она желает небыть. Именно поэтому она толкает тело на наркотики, острые прореживания, доводит тело до изнеможения работой и всем, что подвернется под руку, ну и насколько у любого конкретного ума хватает фантазии...

            Не скажу, что я хотел написать что-то конкретное, или выразить какую-либо законченную мысль. Просто хотелось писать, раз потыкать в тело любимого человека сегодня не судьба. И я написал все то, что в ум взбрело. А ум, как я писал - есть главный враг тела....

В мое окно видно закатное киевское небо, шикарное киевское небо. В нем великолепно все: перьевые облака зигзагами прорезающие светло-голубое, прозрачное небо, ласточки скользящие на своих реактивноизогнутых тонких крыльях. Подсветка, бесплатно организованная наши светилом по случаю заката. И половинка луны, как вишенка на торте, дополняющая совершенство картины, которую я могу наблюдать сейчас в своем окне. И это мне так нравится, что я фотографирую это роскошное небо из окна на кухне, мне нравятся закаты. Уставший день клонится к ночи, и появляется некая легкость в воздухе, легкость которую нет днем, когда улицы и дома нашего города пропитаны зноем и струящимся потом. А сейчас, когда звучит Doors - This  is the end, так легко писать о замечательном закате, о легкости облаков и свежести вечернего ветра. 

            Про мир я писать не буду, че о нем писать-то? В нем жить надо, ну или не надо, тут каждый выбирает сам. Так о чем я хочу написать? Я хочу написать о воле и поэтому я выбрал такое название. Ну не то чтобы я хотел спорить с Артуром Шопенгауэром, Боже упаси. Нет конечно, просто родилась идея, которую, конечно, можно выразить одним предложением, но хотелось бы побольше предложений, объясниться, так сказать.

            Сам Шопенгауэр считал, как я только что прочел в простом и кратком толковании его философских воззрений "для чайников", что разум является ненадежным и крайне субъективным инструментом познания и взаимодействия с миром. А воля, есть суть объективное начало способное быть достоверным инструментом, да и вообще - это несознательная но мощная сила двигающая все в мире. Но воля эта лишена смысла. несмотря на все ее навороты. Это не мое мнение, это сам Шопенгауэр написал. Он посчитал, в заметке  "для чайников" пишут, что посчитал, что наш мир "худший из возможных" миров, и посему воля влечет за  собой лишь не нужные страдания. Уж не знаю, Шопенгауэр ли стал источником сакраментальной фразы про "Весь мир дерьмо...", либо столь легко приходящее при виде неурядиц частной и общественной жизни открытие, сделали до него. Как бы то ни было, воля есть, она крута, но в нашем мире с ней не развернуться.

            Оспаривать такую концепцию я не хочу. Ну какой в этом смысл? Каждый пусть сам выбирает, какой фонарь светит в его мире. Я же хочу про волю написать. Некое мое субъективное открытие, не сколько философского характера, сколько психологического.

             Давайте досыпим постмодернизма в текст. Я попытаюсь его досыпать. Короче, что про волю? Воля это инструмент, субъективный или объективный инструмент, мне без разницы, тут важно, что это мощный инструмент. Многочисленные примеры из истории, литературы и жизни это только подтверждают. Причем литература еще эту самую волю и героизирует переводя ее в разряд положительных качеств личности. Тут я вот считаю, что это полная херня. Инструмент он и есть инструмент, и быть хорошим или плохим он не может. Как сказал Абдула, позднесоветский философ попсовик из истерна: "Кинжал хорош для того у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется... В нужное время..." Эээээ, да, не ту цитату я выбрал для иллюстрации собственной мысли. Может показаться, что я хочу сказать, что наличие воли это хорошо, а ее отсутствие, плохо. Но нет. Это совсем не та цитата. Я ее все равно оставлю, даже если она иллюстрирует не мою мысль. Мне не жалко, и это такой себе плюрализм мнений, в одной отдельно взятой заметке. Да, я хотел сказать простую вещь - инструментом пользуются либо хорошо, либо плохо. А сам он нейтральный, лежит себе на ээээ....., ну я не знаю где обычно воля лежит. Где положили там и лежит.

            Сейчас дам больше про волю. Про волю, как инструмент. Моему, богатому фантазией, как недра Саудовской Аравии нефтью, воображению, представляется, что воля  - это лом. Тяжелый и толстый лом из инструментальной стали, но существующий в мире идеального. И с помощью этого идеального лома можно поднять себя, свою жизнь и все что хочешь, как при помощи обычного лома, в нашем реальном мире, можно поднять что-либо использовав лом, как рычаг. В реальном мире ломом можно и раздолбать многое, можно также что то запереть подперев ломом. Так и в мире идеального. Единственное различие, в том, что идеальный лом делает сразу все то, что реальный может делать только отдельно. В реальности лом либо работает рычагом поднимая, либо подпирает нечто, выступая упором. Идеальный фигачит сразу по всем направлениям. Поднимая нечто, себя например, силой воли, этой же силой что-то и запирается. Это "что-то" остается подпертым, нереализованным, непрожитым, непроявленным, неизжитым. И сидит под спудом воли. До поры до времени, например до той поры пока воля не ослабеет, или ее за ненадобностью выкинут, не все же в жизни ломом махать. И тогда, весь подспуд выйдет наружу, и проявит себя....

            Я бы мог написать что надо делать в таких случаях. Но не напишу, каждый решает сам, что ему делать, и какие вокруг него женщины...

            Нам, людям, только дай повод и мы придумаем. Мы придумаем что угодно, начиная от "Войны и Мира" заканчивая бредом ревности. Хотя чего это я начал с "Войны и Мира" и противопоставил его, в конце, бреду ревности? Признаюсь, критерий выбора был сгенерирован мной, как и многое другое в моем сознании и жизни, под влиянием общепринятого мнения, которое мне транслировано обществом. Может в генерации бреда ревности было вложено больше сил души и мегаватт психической энергии, чем неким Толстым, графом, в кирпичи томов романа. Хороший роман, я его читал, мне было интересно, слов нет - литература, нет слов: Литература. Но она на бумаге, а бред ревнивца в реальности. Я охотно могу пережить и Литературу, читая романы сутки на пролет, хотя сейчас - хуй там, я уже много чего прочел, меня сейчас не заманишь на сюжет. А что до гладкости повествования, то гладко я и сам могу излагать, этим меня не проймешь. Короче, давайте остановимся на бреде ревности. На литературе остановятся интеллигентные и образованные критики, литературоведы, а на бреде ревности остановит свой взгляд психиатр или следователь, разве что. А я вот утверждаю, что по степени эмоциональной вовлеченности потребителей, бред имеет сто очков вперед перед литературой, и даже перед Литературой....

            Я знаком с обеими хуйнями. Литературой и бредом ревности. Но скажу как создатель-потребитель и того и другого литература не так интересна, как интересен бред ревности. Этот бред всегда обладает стопроцентной попадаемостью в свою целевую аудиторию. Этот бред создается самим реципиентом бреда, с учетом его индивидуальных особенностей психики. То есть это "литература", да нет, больше чем литература, это искусство создания новой реальности, абсолютно и индивидуально адаптированное под его потребителя. Поэтому литература, конечно, может пробудить некие порывы души у читателя, а бред ревности может очень даже легко своего потребителя подвести если не к убийству, то к депрессии или самоубийству. Я считаю, что как произведение человеческого воображения, бред ревности сильнее литературы для 9-го класса. И даже сильнее всей поэзии, и даже сильнее всей прозы. Для одного, для одного конкретного индивида, которого этот бред ревности обуял.

            Да, и кстати, я протестую против слова "бред". Это не больший бред, чем Франц Кафка, скажем честно, это меньший бред чем "кафка". Это реальность под новым преломлением. С реальными персонажами и развитием их черт и склонностей в определенном векторе. Это обыгрывание новой реальности, которое осуществляет мозг ревнивца или ревнивицы под воздействием собственных внутренних конфликтов и желания преодолеть их с помощью другого человека. Они по другому не могут, они могут только так. Вся их неуверенность в себе, вся их недолюбленность собой, проявляется в акте творения картин ревности. Я предлагаю их, картины ревности, "канонизировать", как поэзию боли и страдания, если их продуцент может изложить свои переживания и видения достаточно доступно. Ну вот Кармен литература, но я считаю, что тема ревности в ней не раскрыта, впрочем, как и тема сисек. Готов подать пример, раскрыв тему ревности и сисек одновременно. Итак читатель смотри, я оголяюсь...

            Одну из своих возлюбленных я ревновал глубоко, основательно, страстно и долго. Это было так долго, что не преврати я свою чувство в некий терпкий, горький, пряный нектар, эта возлюбленная с ее замашками могла бы разделить судьбу какой-нибудь Дездемоны. Чтобы не умереть от ее распространенности на других мужчин, я сцену реализации своей ревности представлял визуально в виде изысканного сексуального пиршества. Моя возлюбленная лежала на круглом столе с вращающейся крышкой. Она полностью обнажена, ее глаза плотно закрыты черной повязкой, она лежит на спине держа свои колени руками. Голова и таз ее свешиваются за пределы стола, таким образом, что ее можно одновременно выебать в обе щели. Я и другие мужчины втянутые волею ее тщеславия в борьбу за обладание этим призом, стоим вокруг этого стола. Мы стоим и крутим ее как рулетку. И двоим из нас выпадают по одному из отверстий моей избранницы, и ее ебут, а потом крутят рулетку дальше. И выигрыш выебать достается другой паре претендентов. Так я это себе представлял. Это было достаточно интересно и заманчиво для моей поэтической души, чтобы оттенить боль происходящего. В конце концов у этого стола остался лишь я один. Остальные представляли себе это не так весело, либо просто не склонны были к групповому сексу. Короче я выиграл, ну я думал, что это выигрыш.

            Ладно, оставим мои сожаления про поводу того, что страстно желаемый мною приз, мне не подошел в результате. Я могу рассказать про другую ревность. Эта ревность происходила из некой душевной червивости, которую я в себе культивировал из соображений снобизма и общей неудовлетворенностью жизнью. На этом этапе, уже с совершенно другой женщиной, дамой сердца, ээээ усладой перца, ну узлом моего невроза.. Короче, чтобы хоть как-то добавить остроты, боли, ненависти, да просто жизни в конце концов, в отношениях, я придумывал себе поводы желать тела и души моей прекрасной дамы. В своих ревнивых фантазиях я ее продавал. Я продавал ее в ночных клубах Киева, как сутенер. Продавал почти за бесценок, с одним лишь условием - чтобы я мог наблюдать как ее ебут. Я искренне надеялся, что с ней будут предельно грубы и презрительны. Именно такое переживание будило во мне некую заинтересованность в этой милой барышне.

            Что же еще мне виделось в припадках ревности? В основном групповой секс с моими избранницами. Это видимо навязчивая тенденция у меня. Всегда была некая сладкая горечь от этого события. Душевные сожаления, что моя избранница ебется, да что там ебется, все гораздо возвышенней - берет в рот, не только у меня, а еще и у кого-то другого. Причем делает это на моих глазах, делает это при моем участии, делает это при моем согласии. И я не могу этому воспрепятствовать. Я могу лишь в этом учавствовать, иначе "Зайца" вычеркнут. От этого мой секс с ней, с текущей ревнуемой избранницей, для меня приобретает трагические ноты. Это одновременно и удовольствие, и извращение, и боль. И поэтому, я ебу ее с особым остервенением, которое превращает мою трагичность в ожесточенные фрикции. И барышня, с одной стороны, чувствует пиздой интенсивность ебли, а с другой, душой, интенсивность моих драматических переживаний. И я доставляю ей удовольствие сразу в два места: и в пизду, и в душу....

            Паранойя однако. И женоненавистничество, наверное. Хотя конечно нет, но про глубинное я писать не хочу. Это не зрелищно, а я хотел лишь зрелищности в этом стриптизе души. Честном конечно, но все-таки литературном....