Первая на моей памяти социалка. Журнал «Фитиль» не считается.


И слайды:

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.

Это был быстрый тест на что-нибудь.

«Да минет мя чаша сия.»

Или

«В объятиях твоих он сладко отдохнет;
Так буря мрачная минет!»

Пуля – дура, Поклонская тоже.


Бодрячком!

В детстве меня настораживало слово Гробки. Радуница по-нашему.
Несколько школьных одноклассников ее так называли, когда ездили с семьей на свои исторические сельские родины. От Гробков веяло чем-то нехорошим. Черная рука, гроб на колесиках и прочие пионерлагерные позитивные байки.

Чтобы довести ситуацию до абсурда, люблю это дело, я начал называть кладбища могильниками. Могилы есть? Есть! Значит могильники.
Потому как меня реально бесит вот это все: клумбы возле памятников, чтобы все, как у людей; прием пищи, да сама сакральность места.
С какого перепугу, вообще, могила считается святым местом? Для тех, кто верит в душу, сообщаю – души там точно нет. Гниющего трупа лет через десять – тоже. А после кремации, так прямо сразу нет ничего. Хоть картошку сажай.
Между прочим, православная церковь категорически порицает пищу на могилах. Есть, пить и оставлять еду нельзя, ибо это отголоски язычества.




У моей маменьки ПГМ с каждым годом усиливается. В прошлом году она была на кладбище восемь раз, хотя ей трудно ходить. По церковному расписанию. И я дважды, по ее настойчивой просьбе, убирал могильники. У меня их два – на Лукьяновском кладбище и на Берковцах. Сама она уже убирать не в силах. Кроме меня некому.

Вы спросите, причем тут Валентинки? Да так:






Я думаю, для того, чтобы молиться за усопших, не надо ни специального места, ни специального повода.
А память... У меня есть смутное подозрение, что некоторых умерших я вспоминаю чаще, чем их близкие родственники.

Для понимающих:

Долго раздумывал, как будет множественное число от слова пугало. Так и не придумал.

Насколько я могу судить, технология создания совсем несложная. А если в туда еще эолову арфу засунуть... Ух!

Удивительно сложно выбрать отдельные фотографии. Очень и очень, до пупырышных мурашек:
















Сам он родом из Луганска. Фотографирует свою Родину, Украину, людей. Майдан, война на Востоке, вот это все тоже есть.

Когда я был неформалом... А когда я был неформалом? Я был неформалом в юности.

Во всем неформальном движении меня больше привлекала эстетическая сторона. Гораздо больше, чем пиво, индимузыка, свободная любовь и иллюзия независимости.
Согласно негласному табелю о рангах, меня можно было бы отнести к металлистам, если бы не чистая одежда и помытые волосы.
Косуха, ковбои, хаер, черепа на пальцах, круглые очки, вот это все было. Не понимал я только кожаных штанов. Мой резонный вопрос: «А как вы их стираете?» натыкался на недоуменные взгляды. И правда – зачем?

А вот это вот стирать можно и нужно. Преет там в них все, наверное:

Трегинсы. Типа модно.
Это как черные легинсы под кожу, только с задними карманами (или имитацией) и другими элементами джинсового кроя. Одобряю.

И еще модненькое – пробор на бровях.
Блядь, я правда это пишу? Еще раз: пробор на бровях.
Извилины себе расчешите на пробор.
*Убегает, дебильно хохоча*