Юра

Он случайно поздоровался, когда мы встретились взглядом. Я тоже вежливо кивнул.

Он поставил свой волкер и сел, решив покурить со мной — я сидел в Фейсбуке, но ладно, фиг с ним, почему не пообщаться?

— Я курю немного, — проинформировал меня он.

— А я много, — поддержал разговор я. — Но знаете... Сколько лет вы курите?

— Наверное, больше, чем тебе... С 49-го года.

— Тогда вам точно уже просто нельзя бросать — стресс будет больше, чем польза.

— Шо ты мне рассказываешь?! Я врач.

— А, тогда вам вообще не надо объяснять, -сказал я. — А какая специализация?

— Нейрохирург, — сказал он. — Ёбанные черепа и пули. Если бы за каждую пулю, которую я вынул, платили по одному центу, нам с тобой бы хватило на месяц в любых кабаках мира каждый день. Я 27-го года, — сообщил он.

Я пожелал ему здоровья — до ста двадцати.

— Я не хочу жить до ста двадцати, — сказал он. — Я хочу жить, сколько получится. Я и так чё-то задержался. Сколько твоим родителям лет? — спросил он.

— По сравнению с тобой они вообще дети, — сказал я. — Папе послезавтра 66.

— Пацан, — сказал он. — У меня старшему сыну 68.

— А младшему?

— А младший у меня бизнесмен от Бога. — ушёл от ответа он. — Веришь, однажды он пришёл ко мне и сказал: "Папа, мне надо триста тысяч". Я разделся, сука, и дал. Саня, но этот говнюк пришёл через три или четыре (я не помню) месяца и положил мне триста тысяч на стол. Вернул.

Он сверкнул фарфором во рту.

— Старший в Австралии, он тоже нейрохирург, как и я. У него своя клиника.

— Австралия — охренительная страна, — с чувством сказал я. — Я там был.

— ...но он раньше приедет, — сказал он.

— У меня правнуки уже совсем взрослые.

Он покопался в кармане и достал старенький телефон "Сименс".

— Вот, смотри...

На крохотном экране была очень красивая девочка и мальчик, на полторы головы выше её..

— Как её зовут? — спросил я.

— Саша, — сказал он.

— Моя тёзка, — сообщил я.

— Юра, — представился он.

Он снял флисовую перчатку и мы пожали руки.

— А ты сколько лет здесь, Юра? — спросил я.

— Много, — сказал он. — С 91-го. Меня сюда взяли со свистом.

— В 91-м — до или после? — спросил я.

— До, — сказал он. — После — меня бы просто не выпустили. Я был ректором 2-го медицинского. И хуй бы меня кто выпустил после всего этого. Я успел. Генерал-майор медслужбы - большие погоны. Я защитил докторскую в 27. 27 лет и подполковник... Слушай, я отказался от той пенсии из России — я был доктором наук в 27 лет. Тысячу сто долларов за всё. На хер мне нужен этот гембель? Здесь моя пенсия восемь двести. Ну, конечно, я 15 лет отработал...

— Тяжко? — спросил я.

— Не, — сказал он. — На максимуме — у меня здесь было 2 операции в месяц и 500 тысяч в год. А там 4-5 операционных дней в неделю. И ты учти, что у меня самая-самая лёгкая операция — это 6 часов. Стоя на ногах.

— Девочка очень красивая, — сказал я, разглядывая телефон.

— Сашка? — спросил он. — Я как-то приехал, забрал её со школы. Она говорит: «Дедушка, пошли в ресторан!». Я ей: «Мама же будет ругаться, что мы не дома!». Она: «Мы что-то придумаем». Ну, пришли в самый козырный ресторан в Майами. Сашка как так и надо с умным видом перешерстила меню — «Дедушка, что ты хочешь?» — «На твой вкус, дорогая». Поели, я достаю кредитку, она тормозит: «Дедушка, это же я тебя пригласила!». А ей 12 лет!.. Сейчас уже 15 - я вообще не знаю, шо это вырастет.

— Наша школа, — сказал он. — Да и твоя, думаю.

— Я стараюсь, — растерялся я.

— Мой папа был замкомандующего Одесского военного округа по строительству.

— При Жукове? — спросил я.

— При Жукове тоже, — сказал он. — Тот уникальный сволочь был. Как и Вовка Филатов, говнюк. Этот же не захотел эвакуироваться, сказал, что глаза нужны всем. Его же не хоронил город, когда он сдох, его церковь эта их конченная хоронила. За фонтан.

— А кто ещё сволочь? — спросил я.

— Ну с Жуковым понятно, да?

— Да, — согласился я.

— Я у Столярского первые годы школы учился. Миля Гилельс — это мой одноклассник. Я был лучшим, ну а он такое. Столярский меня лично брал в школу — он же крайне херово говорил по-русски, в основном, на идиш... "Петя Соломонович, как школу назвать? - Назовите имени мине". Ты знаешь идиш, Саня?

— Я не знаю читать, Юра. Но я немного понимаю разговорное, и могу оно поддержать.

— Молодец, — сказал он.

— И я таки слышал, шо Жуков, шо Столярский, были ещё те шейгицы.

— Жуков был чисто гоныф, — помрачнел он. — До шейгица ему ещё страдать там. У меня был друг - Аркаша Полторак. Он, на секундочку, был секретарем Нюрнберга.

— Я знаю его внучку, — сказал я.

— Не, ты шо-то путаешь, — сказал он. — Аркаша даже не женился... Я тогда в июне 77-го к нему приехал, а он уже пять дней, как умер... А я ж врач - я понимаю, что это такое сладкое пахнет. Взломали... Я похоронил его на Новодевичьем.

Я вздохнул.

— Мы ж из гетто — мою бабушку расстреляли при мне, — раскрылся Юра.

— В каком гетто? — спросил я. — В пороховых?

— Нет, — сказал он. — В Доманёвке.

— Капец, — ничего лучше не смог сказать я.

— Да, — помолчал он. — Потом пришли румыны...

— Знаешь, Юра, — сказал я, — я, в силу нежного возраста не могу авторитетно судить про то время. Но моя родная бабушка говорила, что так, как при румынах, Одесса не жила никогда.

— Она права, — спокойно сказал он. — Круче и спокойнее вообще никогда не было. Если бы ещё убрать из истории тех евреев в моём лице... И мою бабушку. Я выжил в Доманёвке по одной причине. Меня не успели обрезать...

— Пиздец, — сказал я.

— Та нормально, — сказал он. — Я повоевал во всех войнах, которые тогда были. Последнее серьёзное место работы — это Афган, начальник военного госпиталя. Хочешь верь — хочешь не верь, по сорок часов в сутки. Приносят пацанов, блядь, с пулями в голове. И так круглосуточно. Я был недавно на концерте. Неприятно было — знаешь, такое ощущение, что на тебя кто-то смотрит. После концерта подошла женщина, говорит: «Извините, вас не Юрий зовут?». Я говорю: «Да. А вы кто?». Она мне: «Юра, я на вас молюсь 55 лет. Вы мне вырезали опухоль в голове»...

— Помнит, — сказал я.

— Моя жена — её зовут Фелиса, Фелиса Гольдгубер, мы 69 лет вместе. Ты посмотри в интернете, она уникальный человек, первый мастер спорта в Одессе!

— Да, я посмотрел, команда «Искра»... Так она же ещё в составе лучшей волейбольной команды ever.

— Да, она такая. Она родила мне двоих пацанов, в 1949-и и в 1956-м.

— 69 лет вместе! Я даже представить себе не могу!

— Саня, послушай доктора. Ты живой, только до тех пор, пока ты бегаешь по бабам... — сказал он.
Саша Осташко