Смерть и бессмертие поэта

Сегодня исполняется 10 лет со дня смерти Леонида Николаевича Вышеславского (14 марта 1914, Николаев – 26 декабря 2002, Киев) – поэта, литературоведа, переводчика, Председателя Земного шара.

В середине декабря 2002 года я позвонил Леониду Николаевичу (ЛН), чтобы справиться о здоровье и обменяться последними впечатлениями. Он был в прекрасном настроении, я бы сказал даже в творческом кураже, рассказал мне о подготовке изданий новых стихов, в том числе на украинском языке, чему был особенно рад.

Мы договорились о встрече в канун нового года, и я продолжал обдумывать, как и чем отметить приближающееся его 89-летие (18 марта 2003 года) и 90-летие, которое тоже не за горами. В план входила дальнейшая популяризация идей Института Председателей Земного шара – творцов нового образа жизни без войн в счастливом и правдивом мире среди наук и искусств. Я готовил новый материал о Председателях в развитие брошюры «Хлебников – первый Председатель Земного Шара», изданной в 2001 году к 87-летию Леонида Вышеславского с моим предисловием «Украина – родина Председателей ЗШ».

Однако наша встреча, увы, оказалась совсем не такой, как мы планировали.

20 декабря в Украинском Доме на Европейской площади состоялось очередное собрание Николаевского землячества города Киева. Встретили ЛН как всегда сердечно не только в силу того, что он старейшина, но и памятуя его настоящий триумф на предыдущем собрании, где он презентовал свою книгу стихов «Николаевская колыбель».

Собрание прошло по плану. Расходились в десятом часу вечера. ЛН предлагали отвезти домой, но он отказался, желая прогуляться пешком. Попутчиков и провожатых не оказалось, и домой ЛН… не пришел.

Внук Глеб рассказал мне по телефону, что обзванивал милиции и больницы пока не узнал, что в одну из больниц на окраине города доставлен неизвестный мужчина в бессознательном состоянии, подпадающий под описание Леонида Николаевича.

По скудным сведениям ЛН неизвестным образом оказался в районе Академгородка. Неизвестный человек вызвал скорую помощь, когда нашел его полураздетого явно нуждающегося в медицинской помощи. В больницу ЛН привезли уже без сознания и поместили в реанимацию с диагнозом инсульт. Фронтовику Вышеславскому не раз за его век приходилось выживать и от вражеских ран, и от коварных недугов. Но здесь все было иначе. Сердце работало, но с перебоями, врачи делали свое дело по обязанности, зная неутешительный прогноз. Оставалось надеяться на чудо. Чуда не произошло.

В 3-м часу ночи с 25 на 26 декабря ЛН скончался, не приходя в сознание.

Патологоанатом «не нашел» следов насилия, но отсутствие верхней одежды, денег и другие признаки убедили близких в криминальной причине этой смерти. В наши дни все возможно.

Случилось нечто, не укладывающееся в сознание. Трудно представить, с чем ему пришлось столкнуться. Что это были за чудовища, которые могли напасть на 90-летнего старика, ограбить, завезти за 20 километров и бросить полуголого на морозе. Как страшно должно быть столкновение поэта – носителя высоких идеалов, с бездонной мерзостью человекоподобных гнид. Так думали родные и близкие в порыве потрясения.

Мне тоже представлялась эта смерть явно преждевременной. Как бы там ни было, но милиция не нашла оснований для своего «беспокойства» и судебно-медицинская экспертиза не проводилась. 89 летний возраст считается достойной вершиной для ухода, доступной немногим. Поэтому и удивлялись в милиции дотошности родственников, какая, мол, разница от чего он умер.

28 декабря в Доме Писателей на ул. Банковской состоялась церемония прощания с поэтом. Я с трудом пристроил рядом с большим портретом ЛН (кисти его дочери Ирины) знамя ПЗШ. Кое-кто подходил и спрашивал, чье это знамя. Я объяснял, что это знамя Председателя Земного Шара, придуманное первым ПЗШ Хлебниковым, принадлежит оно сейчас 3-му ПЗШ Вышеславскому и провожает его в последний путь.

Малое фойе не могло вместить всех желающих. От имени Правления Союза писателей траурный митинг вел Петр Осадчук. На его плечи в последнее время легла нелегкая ноша проведения многих писательских юбилеев и похорон, но, несмотря на «навык» в подобных речах, чувствовались в его словах и искренняя скорбь, и глубокое знание творчества Вышеславского. Затем выступил поэт Иван Драч. После оценки литературного наследия в первой части своего выступления Иван Федорович вдруг, широко разведя руки, заговорил о том, что мы хороним Председателя Земного шара! Примечательно то, что, выступая на украинском языке, он не переводил этот титул в Голову Земної кулі, а просто произносил русские слова, которыми, кстати, изобиловала его речь, с украинской фонетической окраской. Потом выступали поэты Рауль Чилачава, Юрий Каплан, Олекса Ющенко, переводчик стихов ЛН поэт Мыкола Карпенко, Алла Потапова и многие другие. Выступали от Министерства культуры и еще откуда-то, говорили о его вкладе в международное литературоведение и дружбу народов. Но еще больше было людей, которые молча стояли в истинной скорби, и их молчание и склоненные головы говорили больше, чем ораторы.

Потом начались церковная панихида, прощание и возложение цветов. На подушечках были приколоты правительственные награды, полученные ЛН за боевые и трудовые заслуги. На отдельной подушечке экспонировался Знак ПЗШ. Его необычность особенно привлекала и задерживала взгляды.

Могила Вышеславского была приготовлена на Байковой горе в том месте, где захоронены актер Леонид Быков, дирижер Натан Рахлин, профессор микробиолог Сергей Дяченко, поэт Василь Стус и др. достойные сыны Отечества. Под траурную мелодию духового оркестра ЛН проплыл на руках к месту вечного пребывания. На могиле вновь выступили П. Осадчук и другие близкие и любившие ЛН люди. После выступлений была продолжена панихида с участием певчих. Я стоял во время всей церемонии, держа склоненным знамя Председателя Земного шара с траурными лентами. Ко мне подходили и гробокопатели, и другие люди спрашивая: какой партии принадлежит это знамя. Я всем объяснял, цитируя Хлебникова, а сам думал о том, что перерезанное красной молнией голубое знамя безволода ВПЕРВЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОДНЯТО И РАЗВИВАЕТСЯ НАД ЗЕМЛЕЙ! Впервые через восемьдесят пять лет после его описания Хлебниковым. Наибольший интерес к знамени и к моему рассказу проявили, как мне показалось гробокопатели, которых почему-то было больше обычного – человек десять. И благодарили они за рассказ не походя, не просто из вежливости, а как-то проникновенно, почти церемонно. Чем-то задела легенда Председателей Земшара этих простых людей, которых профессия нередко делает грубыми.

Поминки провели в кафе «Эней» под Домом Писателей. И здесь руководил уже Юрий Каплан. Опять было тесно, тем не менее, вечер памяти Леонида Вышеславского прошел под сенью его высокого духа с воспоминаниями и чтением его стихов и ему посвященных. Здесь уже больше было личного в воспоминаниях о поэте, учителе, друге… Это заговорили молчавшие на официальной церемонии.

9 дней выпали на 3 января 2003 года. С утра, невзирая на мороз, моросил легкий дождь, превращая тротуары и дороги в настоящие катки. В 9 часов утра мы собрались в старой церкви-ротонде с колоннадой на Аскольдовой могиле, возрожденной из паркового павильона в церквушку греко-католической конфессии. Молебен длился полтора часа при участии четырех священнослужителей и певческого хора, после чего на микроавтобусе и легковых машинах мы поехали на кладбище. С нами поехали и два священника продолжить панихиду. Главный из них был симпатичный и вел себя красиво, поддерживал людей на скользкой дороге на кладбищенской горе.

После кладбища в зеркальной гостиной квартиры Вышеславских его бас уже освящал поминальную трапезу. За ширмой Глеб поместил проигрыватель и дважды в процессе воспоминаний включал грампластинку с записью чтения Вышеславским его стихов. Это было потрясающе – ЛН как бы был с нами. Все молчали, а его голос читал и читал стихи…

Через пару дней я привез книги «Власть» и «Тая в улыбке грусть» для Ирины Леонидовны, пожелавшей иметь их во Франции. Мы пили чай и прощались. Передача знамени ПЗШ преемнику была назначена на 14 января.

Король умер! Да здравствует король!

Я вспоминаю слова Леонида Николаевича Вышеславского: «Может быть, меня признают пророком и поставят памятник!». И мне они уже не кажутся шуткой. Мне кажется это нашим долгом.

Мессия оставил мне завещание в предисловии к сборнику моих стихов:

«Мы вправе многого ожидать от союза поэзии и науки, чувственного и логического осмысления мира. Это основа созидания человека общества будущего и цель института Председателей Земного Шара. Анатолий Мозжухин добровольно взял на себя обязанности знаменосца Председателей, популяризируя рожденную великими поэтами традицию как моральный исток нового образа жизни без войн и насилия в красивом мире Счастья, Правды, Наук и Искусств. Пусть же не устанут его руки нести это знамя!».

Не устанут. Клянусь!

Он ушел «с надеждой, что таких знаменосцев будет много,

и они помогут Председателям выполнить их историческую миссию».

Религию делают не мессии, религию делают апостолы.

Новый образ жизни тоже не создается одним человеком.

Слово за нами.