Лабиринты судьбы,

Тонкой нитью года.

Я пишу на стекле,

Дождь смывает слова.

Все мечты - сладкий сон,

Предрассветный обман…

А виски в серебре,

И душа тянет в Храм…

Я зайду, помолюсь,

У иконы склонюсь.

Мне себя бы найти,

Крест достойно нести,

Да с пути не свернуть,

И в туман не уйти…

Лабиринты судьбы,

Нитью вьються года,      

Перекрестки дорог,

И свечой купола…

Смахни слова с  листка бумаги,                 

Они - былого лепестки.

Сотри с души терзаний строки,

Видений прошлого огни,

Полеты ввысь и остановки,

Паденья, слезы и…Любовь.

Нет, нет, постой, ее не трогай,

Она невинна пред тобой.

                       * * *

Молчи…не надо оправданий,

Мы знаем все без лишних фраз,

Избитых, сотканных из боли,                   

Звучащих, словно в сотый раз…

                      * * *

Смотри - снежинка на ладони,

Дрожащий, нежный мотылек.

Души порыв, дыханье ветра,

Любви продрогший лепесток… 

Ты не молчи, давай согреем,     

Оттает в инее душа,                  

Мое оранжевое сердце,

Твои бездонные глаза….

Мой художник – лицо без масок,

Не имеет он ярких красок,

У него лишь листок бумаги,

Из альбома, последнего, рваный…

Карандаш у него заграничный,

Кох-и-Нор, но весьма нетипичный,

Он мечтал о таком в детстве,

С золочеными буквами в сердце.

И хотел, что бы был он твердым,

Пусть 2Н … что-то в этом роде…

Что бы линии были острыми,

А сюжеты как пазлы - сложными.

Им выводит он линии тонкие,

Пью взахлеб, но глотки неловкие.

А по венам течет – не вынести,

Не стереть их потом, не вывести.

Мой художник – лицо без масок,

Не имеет он ярких красок,

Карандаш, да листок белый,

Не рисуют по белому мелом.

                *     *     *

Чистый лист, карандаш отточенный,

Нарисуй то, что сам хочешь ты…

Давай станцуем мы с тобой

Под звук поющего дождя.

Возьмемся за руки, вдвоем,

И полетим за облака.

Пусть звезды нам укажут путь

Туда, где Ангелы парят,

Там покажу тебе весну,

И ветку сакуры в цветах.

Нам не нужны ничьи слова,

Для них - безмолвие ночи.

А наши жаркие сердца,

В них льется музыка любви.

Я загляну в твои глаза,

В них отблеск радуги живет.

Как после чистого дождя             

Душа искрится и поет.

Давай отбросим грусть-печаль,

И вместе скроемся вдали,

Подальше от мирских сует,

От черной зависти толпы.

Мы полетим с тобой туда,

Где нет предательства и лжи,

Где руки вольны от преград,

А серце бьется для любви.

               *  *   *                         

Возьмемся за руки с тобой,

Станцуем с каплями дождя,

Я покажу тебе весну,

И ветку сакуры в цветах...

Париж, Париж, мы встретились опять,

Под блеск твоих сияющих витрин,

Ты - привкус неба, отблеск синих глаз,

Каштанов запах в воздухе парит.

Давай пройдемся медленно, с тобой, 

Покажешь мне ты улицу мечты.       

Там крыш изломы память бередят,

И сердце снова ноет от любви.

Париж, Париж - веселый, озорной,

Ты нам когда-то голову вскружил,

Взахлеб мы пили терпкое вино,

И мир казался раем для двоих...

С тобой делили ночи пополам,

Кружились в танце огненных страстей,

Едва дышали в пламени зари,

И босиком…под крики малышни.

Да, город мой, ты как всегда хорош,

Немного грустный, мой ночной Париж.

Смешал в себе ты нежности порыв,

И бури страсть, в огнях своих витрин.

Я пью тебя под музыку дождя,

В одном дыханье слились мы с тобой.

Давай, гарсон, бокалы нам налей,

-За нашу встречу, город мой ночной...   

P.S. Все начиналось где-то там... http://blog.i.ua/user/570307/176872/              

Потрепанный автобус, до предела заполненный пассажирами, медленно полз по пыльной дороге под пристальным взглядом испепеляющего своими лучами полуденного солнца. Он, словно старенький мул изо дня в день везя свою поклажу, был изможден сам, и точно так же измучивал пассажиров, которые, чертыхаясь про себя, были вынуждены тянуться по дороге, извивающейся, словно хвост змеи. Автобус давно забыл о дорогах яркого Неаполя. Отправленный в захолустье, списанный временем, он, с облезшими боками, напоминал каждому входящему о реальности их жизни, о сложившейся нелегкой судьбе.           

Публика в салоне собралась разношерстная, и лишь наметанным взглядом можно было догадаться, какие жизненные истории скрываются в каждом из путников, вынужденных,  благодаря стечению обстоятельств, ехать вместе на юг страны. «Felice è colui, сhe non perde la speranza» [счастлив тот, кто не теряет надежду] - фраза, некогда украшающая одну из сторон автобуса, и служившая девизом компании, на которую он трудился, выцвела под течением времени, и едва различаемая среди надписей разбойников-мальчишек, усердно обцарапавших и обрисовавших  его бока своими незамысловатыми граффити, как ничто иное соответствовала реальному положению бытия пассажиров.

La speranza….для многих она оставалась последней из состояний души, последним настоящим чувством, уготовленным судьбой. Многие не задумывались об этом, а если и желали изменить реальность своего положения, то мысли о таком были настолько хрупкими и неуверенными, что сразу же исчезали, так и не успев превратиться в нечто настоящее и живое… Уже никто не мог изменить ту реальность, которая окружала этих людей. Но, не взирая на это, маленькая надежда все же теплилась в их душах, в душах, закрытых от посторонних глаз. Закрытых для всех, но не от него…

Он, как никто другой, мог долго и с любопытством изучать тех, кто невольно стал его попутчиком «на краткий миг». Ничто не скрывалось от его цепкого взора. Он источал уверенность, его одежда пахла чистотой и едва уловимым парфюмом. Как он оказался среди этой шумной и пестрой толпы, наполнявшей автобус, куда и зачем держал свой путь, не догадывался никто, но каким то шестым чувством все старались держаться от него как можно подальше. Мужчина посмотрел в окно - там проплывали разноцветные домики с фонтанами на центральных площадях городков. На таких остановках автобус, вдыхая порцию свежего воздуха наполненного запахом цветущих фиолетовыми цветами джакаранд, выплевывал из своих внутренностей очередную группку утомленных, но радостных путников. На одной из остановок мужчина, очнувшись от своих тайных мыслей, внезапно коснулся рукой стоящей перед ним пышной и неумолкающей всю дорогу пожилой итальянки, и тихо произнес: Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae [Вот место, где смерть охотно помогает жизни]…женщина на миг замолчала, пытаясь осмыслить произнесенное, но предпочла не ввязываться с расспросами. Она оттянула от выхода галдящих всю дорогу малышей, впитавших с кровью жгучий южный темперамент, не позволяющий ни минуту пребывать им в состоянии хотя бы видимого покоя. Мужчина вышел…

Уходит сон - мой призрачный туман,

И свет зари дорогу освещает,

Но в дымке серой кружится душа,    

В объятьях ночи утро я встречаю.

И в воздухе, соленом как слеза,

С души своей оковы я срываю.

На мостике влюбленный Капитан,

Судьбы печать безжалостно ломает.

О, жизнь моя  – одни полутона,

Люблю – живу, страдаю – умираю.

Срываясь в пропасть – Господу молюсь,

Потом смеюсь и снова отрекаюсь.

И в полудреме вновь зову Любовь,

И душу парус алый наполняет.

Летит она навстречу всем ветрам,

К своей мечте, преграды все сметая.

И ты сейчас вглядись за горизонт,

Замри, поверь, пусть оживет легенда.

С душой мятежной верный Капитан,

В лучах зари к Любви летит нетленной.

                                                        апрель 2010