Если женщина позволила тебе
Снять с себя последние одежды,
Это важный шаг в ее судьбе.
Это боль, и радость, и надежда.

Ведь тебе она доверила себя,
Всю себя, без фальши, без остатка.
Сможешь уважать ее, любя?
Сможешь ли лелеять вне кроватки?

Зачастую женщин портишь ты.
Ты для них всегда прекрасно первый.
Но убьешь цинизмом их мечты,
А потом запишешь лихо в стервы.

Места нет наивным чудесам:
Женщин в жизни равных ты достоин,
Тех, каких заслуживаешь сам,
Мой беспечно-сексуальный воин.

Тихий шепот ночной 
Вдруг.
Жарких рук озорной
Круг.
В необъятных просторах
Тьмы
Не расцепим объятий
Мы.
Звезды прочь! Лишь сиянье
Глаз
Будет солнцем любви для
Нас.
Там, где полон любовью
Свет,
Счастью вовсе пределов
Нет.

Нарисую в ночи
Золотые узоры видений
Я теплом моих пальцев
На трепетной коже твоей.
Искупаю тебя
В неге сладкой и радостной лени
После жарких объятий
В стыдливом мерцаньи свечей.
Нежной лаской коснусь
Я уставших от счастья ресничек.
И с щеки уберу
Непокорную прядку волос.
Я хотел для тебя
Сделать ночь эту
Столь необычной.
И теперь вижу я
Твой ответ на
Безмолвный вопрос.
В уголках твоих губ
Засыпает с тобою улыбка.
И дыханье твое
Лучше всех песен мира сейчас.
Тени пляшут в ночи,
Извиваясь ажурно и гибко.
И счастливее нет
Никого на земле
Кроме нас.

Пересечешь раз Волгу - познаешь Россию.

Пересечешь Волгу несколько раз - полюбишь ее.

Я ехал из Энгельса в Саратов на автобусе по длиннющему мосту, а рядом со мной болтали о чем-то своем две местных девчонки. Говорили они быстро и вкусно, очень по-волжски, растягивая гласные. Какой-то особый покой вливался в мою душу от их словесной перестрелки. За окном автобуса глубоко внизу подо мной распростерлась водная гладь гордой реки. И я вдруг подумал, что у этот местного милого говорка есть какая-то неуловимая связь с Волгой. 

Уловить я ее никак не мог. Все же сбивали с мысли отдельные девчоночьи фразы о каком-то Валерке, который любит гонять на мотоцикле и о какой-то необыкновенно красивой изумрудного цвета блузочке...

Через два часа я добрался-таки до набережной, и посмотрел на ажурно взлетевший над рекой мост уже с берега Волги. Он казался тут каким-то нереальным, словно прилетевшим сюда из иной галактики. И в то же время он был своим, домашним, принадлежащим только этим двум берегам. 

И я на миг разделил звуки. Я иногда умею делать это, убирая прочь городской шум, чтобы услышать истинное звучание, настоящий земной трепет какого-нибудь места.

И я услышал, как Волга под опорами моста так же мило и славно растягивает свои гласные звуки, как и те две симпатичные девчонки, влюбившиеся в изумрудную блузочку...

Я улыбнулся услышанному и, взглянув на часы, включил городской шум, в который и полетел со всех ног, чтобы не опоздать на нужный мне поезд.

Этой статье уже полтора года. И что за это время изменилось? А что будет после выборов?

Далеко не всегда спрос рождает предложение. Вот я, например, хотел бы видеть на наших голубых экранах что-то доброе, умное, вечное и далеко не среднего пошиба, а вот, увы, украинское телевидение моему спросу просто тычет фигу в глаза и упрямо заставляет смотреть тупую тележвачку, рассчитанную на потребление ее толпою или, как модно сейчас говорить, электоратом. Я, как и некоторые представители моего подвида, все-таки стараюсь думать во время процесса потребления. И потому догадываюсь, что для существования телевидения нужны деньги, и немалые причем, а такие деньги сегодня находятся, к сожалению, не в руках таких же, как я. Ими владеют люди очень богатые и очень практичные. Если они вкладывают деньги в такой далеко не высокоприбыльный бизнес, значит, у них есть на то свои причины, и причины веские. В нашей стране эти причины не назовет разве что грудной младенец. В Украине борьба за власть подобна океану: отчаянные штормы избирательных кампаний вперемежку с кратковременными штилями межсезонья. И телевидение наше является ярким отражением этой борьбы, поскольку владельцы украинских телеканалов принимают в ней весьма активное участие. При этом и межсезонье, и штормы на наших телеэкранах имеют свои неповторимые черты хронической двухполюсности. В украинской политике нет деления по регионам или по языкам, Украина разделена на власть и оппозицию. Правда, есть еще и народ, но для представителей двух лагерей политиков народ становится нужным лишь тогда, когда приходит час их баталий за государственную кормушку. В остальное же время народ должен жить в покое, но при этом быть в состоянии моментально поддержать ту или иную силу. И телевидение в этом процессе играет едва ли не важнейшую роль. Мудрое житейское наблюдение «хотели, как лучше, а получилось, как всегда» можно спроецировать на любое изобретение человечества. То же самое можно сказать и в отношении телевидения. Его создатели давным-давно наивно полагали, что их детище станет мощным познавательным ресурсом, обогащающим людей знаниями, стимулирующим их к саморазвитию и делающим наш мир в силу вышеуказанного лучше, чище и добрее. Увы, благим помыслам изобретателей волшебства голубых экранов не суждено было сбыться: телевидение стало придатком к ужину. Пришедший домой с работы трудяга хочет сбросить с себя стресс и хорошо отдохнуть перед новым рабочим днем. И не суть важно, кто он, рабочий или служащий, работник умственного или физического труда. Он включает телевизор и начинает отдыхать. И вот тут именно наступает время властителей человеческих душ. Потому что в этот момент человек наиболее восприимчив к вкладываемому в его сознание контенту. Телевидение обладает мощной воспитательной функцией, и при умелом пользовании ею вполне можно добиться успеха в манипулировании сознанием. Самое главное при этом – не дать человеку ни секунды на размышления, информация должна быть съедена и переварена как можно быстрее. А чтобы размышления не возникли после употребления информации, необходимо отвлечь внимание зрителя и, желательно, информацией второстепенной, отупляющей сознание и усыпляющей его до новой порции необходимой информации. Рецепты современного украинского телевидения просты. Берем дешевые и не очень новые американские фильмы, чуть больше боевиков и ужастиков, чуть меньше комедий и мелодрам. Дорогие и умные фильмы нам не понадобятся: накладно и заставляют людей думать. Обильно разбавляем это варево разного рода сериалами. Пусть и с примитивной игрой актеров, пусть с некачественным сценарием, но ведь «пипл хавает»! К этому блюду кровавого месива и жалкого слезоточительства добавим гарнир из сомнительного юмора (кривляния «новых русских бабок» сотоварищи ничуть не лучше разудалого гогота молодых пошляков из «ComedyClub»). Посыплем хорошенько различными шоу с обязательным участием звезд. Подбросим парочку игровых программ, создающих у зрителя иллюзию силы собственного интеллекта (вопросы участникам таких шоу специально готовятся с таким умыслом, чтобы и по ту сторону экрана люди могли знать ответы на них). На десерт подадим откровенный телевизионный лохотрон типа «Окон с Нагиевым» или «Гипноза» плюс ночные игры-викторины по вытягиванию денег из дураков. Вот вам блюдо в целом и готово! При этом свой, национальный продукт создавать никто не будет. Проще взять уже обкатанные в России проекты и переделать их на украинский манер. Не думаю, что так делается из-за удешевления расходов. Просто мы боимся, а потому - не умеем, создавать свое, оригинальное и удивительное. Наше телевидение состоит не из гениев, зато в нем ремесленников несть числа. Но кому нужны гении в мире борьбы за электорат? Электорату, жующему перед голубыми экранами, это совершенно безразлично. Ему вполне достаточно отупляющего «смотрива», в котором уже все четко разжевано и расставлено на свои места. Пока нет новостей на экране, он будет поглощать тележвачку любого канала, и, согласитесь со мной, большего единства народа в Украине в эти часы и желать не надо. Но именно новости и политические программы разделяют стадо населения Украины по принципу привязанности к свом пастухам. Вот тут-то и начинается деление страны на друзей и врагов. Ну, никак мы не можем, понимаете ли, жить без врагов! Ведь если их не будет, представляете, какой хаос начнется? Страна рухнет! Я бы предложил провести любопытное исследование украинского телевидения. Дать возможность какому-то количеству телезрителей прослушать с завязанными глазами одну и те же новость в интерпретации разных каналов, с соответствующими интонациями и многозначительными паузами. Будьте уверены - большинство людей определит каналы практически со стопроцентной точностью. Интересы власти сегодня открыто представляет 5 канал, интересы оппозиции - ТРК «Украина» и НТН. Лояльны к власти «1+1» и «Тонис». Осторожно ведут себя «Интер» и пинчуковские ICTV, СТБ и Новый (они критикуют власть только тогда, когда это выгодно владельцу). ТРК «Киев» в силу зависимости от киевского мэра поет ему дифирамбы и очень агрессивен по отношению к Кабмину. Интересы социалистов представляет ТРК «Эра», имеющая эфир на Первом канале. У Блока Натальи Витренко есть свой, не очень популярный, телеканал КРТ. Первый национальный телеканал в силу своей принадлежности освещает деятельность власти. Сегодня все эти каналы говорят одно, каждый свое в зависимости от приближенности к Олимпу власти. И, если завтра власть в стране поменяется, ничего не изменится, точнее, изменится с точностью до наоборот. Просто произойдет рокировка каналов, и те, кто ругал предыдущую власть, начнут превозносить власть новую. А содержание тележвачки ничуть не изменится! Посмотрим, к примеру, на модные сегодня политические ток-шоу. Мне уже давно совсем не интересно смотреть на эти словесные никчемные баталии. Заметили их характерную особенность? Никто не предлагает ничего конкретного, зато все беды нашей страны бесстыдно валят на конкурентов, превознося себя хорошего при этом до заоблачных высот. Все это напоминает уже давно заезженные пьесы с трухлявыми декорациями, порядком надоевшими одними и теми же актерами и с этой хорошо срежиссированной иллюзией «народной поддержки», какая выражается в процентах и графиках. Как вы думаете, сильно ли изменятся эти передачи со сменой власти? Да нисколько! Потому что наше телевидение является отражением мышления его владельцев, а не отражением мышления народа. Если бы это было не так, мы бы давно уже смотрели реалити-шоу «СуперРада», в котором депутаты всех партий самого различного толка работали под прицелом телекамер в замурованном помещении и жили при этом на зарплату, равную размеру потребительской корзины самого бедного украинца. А пока на телевизионном фронте без перемен. Вялые перебранки в политическое межсезонье вскоре перейдут в раскаленные битвы, но оружие останется тем же: проблема русского языка, НАТО и статус УПА в сегодняшней Украине. Именно эти темы и есть инструментом науськивания граждан Украины друг на друга. И пока будут давиться от злости куском хлеба телезрители у голубых экранов, пока будут умиленно смотреть на такие родные новости телеканалов-защитников их правды, пока будут грозить кулаками да плеваться в сторону непонятно чьих оппонентов, наша страна будет оставаться такой, какова она есть сегодня. Страной боевой готовности борьбы одурманенных нищих за наполнение карманов одурманивающих богатых. Будут выборы – будет битва. Но ничего после нее не изменится. Ни народ, ни политики, ни телевидение. Поднимайся вся страна! Начинается война. Телевизор все покажет, Телевизор все расскажет, В чем противника вина. Тот, кто думает не так - Злостный враг! Тот, кто думает иначе - Без сомненья, враг тем паче. До заката до зари Наши новости смотри. Все тебе покажут в лицах, Что на свете всем творится И снаружи, и внутри. Посмотри на этот флаг - Это враг! Посмотри на эти рожи - Разве друг таким быть может? Враг уже сужает круг... Сделай только громче звук. Хочешь ты или не хочешь, Объясним подробно очень, Почему он нам не друг. Кто-то говорит не так - Это враг! Думать много вам не надо Для создания отрядов. Тверже шаг!

По дороге из битых зеркал,
По пустыням забытых мечтаний
Он полжизни своей прошагал,
Чтоб уснуть на разбитом диване.

Все, что жизнь подарила ему,
Он растратил в пути понемногу.
И исчезли в табачном дыму
Люди, с кем разделил он дорогу.

Где-то он повернул не туда,
А с ним вместе и жизнь повернула.
Он растратил впустую года,
И ветрами мечты его сдуло.

Он шагнул не туда только раз.
Но вся жизнь изменилась навеки.
Ну, и кто пожалеет сейчас
Об убившем себя человеке?

Каждый раз на распутиях мы
Выбираем пути для свершений.
Сделав шаг, ты дойдешь до тюрьмы?
Или канешь с печалью в забвенье?

Если делаешь ты этот шаг,
Сохрани же любовь в своем сердце.
И тогда в днях грядущих душа
Будет счастьем и радостью греться.

Я всегда любил ставить спектакли с непрофессиональными артистами. Мне было очень интересно наблюдать, как раскрываются в театре по-новому люди, как делают в себе неожиданные открытия и как эти открытия изменяют их самих.

Самодеятельный театр тем и интересен, что в нем нет ремесленников. Прекрасен тем, что люди не работают здесь и за зарплату тоже, а живут тут в удивительном мире творчества, ощущая свою сопричастность к нему, наслаждаясь ею, горя глазами после успехов и горько рыдающие за кулисами от мелких неудач своей роли.

Я всегда после представлений поднимался на сцену и благодарил каждого из ребят, заглядывая в их глаза. Спектакль закончился, и они деловито убирали реквизит и костюмы, подметали сцену, а их взгляды сияли. Я знал, что овации зала для ребят были лишь подтверждением, что они донесли до людей нашу мысль, пусть даже она была изначально выписана моими словами. На сцене мы были все вместе, и спектакль от этого становился нашим общим достижением...

В мои театральные труппы постоянно приходили новички. И я сразу же бросал их в огонь спектаклей, иной раз прямо на передовую, в главные роли. Ребята-ветераны уже знали, что звезд я не воспитываю, а даю каждому свой звездный миг, поэтому даже были рады помочь советом новеньким, так как сами когда-то прошли через все это, с вдохновением погружаясь в атмосферу настоящего творчества.

Один раз пришла ко мне в труппу "Странные Люди" девушка, такая бойкая, стремительная, энергичная... И с ней за компанию пришла ее подружка, словно в контраст ей тихая, медлительная, очень спокойная. И говорила она очень тихо, что для сцены не самый лучший вариант. Я поставил ее для начала в мизансцену из комедии "Последний Мужчина", где компания обезумевших от желания женщин случайно разрывает на мельчайшие кусочки попавшегося ей мужичка. И вот этой девочке никак не удавалась фраза "Что же мы наделали, девочки? Такого мужичка разорвали...", когда толпа женщин разбегалась, и на месте только что улыбавшегося мужичка голо и одиноко лежали его носки.

И эту свою фразу она произносила настолько тихо и неубедительно, что сразу же летела в тартарары динамика действия и сама зрелищность этой сцены...

На нее уже стали довольно зло обижаться и другие девчонки, которые были задействованы в этой мизансцене. И только тогда я отвел ее, заплаканную,почти в конец зала.

- А теперь смотри! - сказал я и попросил девчонок показать ту же сцену так, чтобы одна так же тихо и неубедительно повторила слова моей заплаканной артистки.

Когда она увидела себя со стороны, глаза ее высохли. Но я не остановился на этом.

- Посмотри внимательно, ты видишь глаза играющих ребят?

- Нет, - покачала головой она.

Действительно, можно ли рассмотреть глаза человека с двадцати пяти метров...

- А взгляды их видишь?

- Да... - вдруг начала что-то понимать она.

- Видишь ли, - осторожно начал я. - Человеческий взгляд идет не только из глаз. Он идет из глубины души. И именно поэтому зритель их видит. Потому что артист не показывает взгляды, он живет ими. И они выражаются прежде всего в пластике, в жестах, в векторах движений. Потому они и такие большие эти взгляды, что идут изнутри...

- Я поняла, - вдруг сказала она. - Можно я попробую еще раз?

Я увидел, что она почувствовала, наконец, главное. Пусть на репетиции это еще было немного сыроватым, но за спектакль я не сомневался...

И когда на представлении она схватила рукой эти носки разорванного бедняги и чуть ли не шепотом произнесла свои слова, я почувствовал, что ее зал услышал! Это чувствовалось в той секундной паузе, после которой зал разразился смехом. И я тут же заметил, как счастливо блеснули ее глаза...

После спектакля я подошел к ней и улыбнулся ее сияющему счастьем взгляду. Она купалась в наслаждении от ощущения владения тысячным залом. Она почувствовала свою силу! Пусть даже и высказанную шепотом.

В следующем спектакле я дал ей роль позначительнее. И она отыграла ее на ура.

Я любовью своею наполню бокалы,
Я скажу тебе эту волшебную фразу,
Чтобы солнце тебе ярче всех засияло
Чтобы ты мне улыбкой ответила сразу.

Я любовью наполню прозрачные росы,
Я разбрызгаю их, как счастливые звуки,
Подарю их я самым божественным розам,
Тем, которых коснутся твои диво-руки.

Я любовью раскрашу дома на рассвете,
Напишу в небесах о любви облаками.
Я любовь подарю нашим будущим детям.
Пусть она управляет так радостно нами.

Я любовью согрею вселенной безбрежность,
Засверкает она в ослепительных стразах.
И собрав в свои чувства тончайшую нежность,
Я скажу тебе эту волшебную фразу.

Пожилой кюре, друг моих французских знакомых, привез нас сюда, к речке Эрё, что затерялась в горах Лангедока, чтобы рассказать нам старинную легенду. Этот мост строили здесь монахи-бенедектинцы в те же годы, когда Ярослав Мудрый возводил в Киеве Софийский собор. Мост этот должен был стать надежной переправой через бурную реку на дороге между двумя монастырями, затерянными в горах. Но строить мост монахам активно мешал дьявол, ломая по ночам построенное ими за день. В конце концов, монахи были вынуждены заключить союз с Дьяволом, который согласился помогать в возведении моста, если ему достанется душа первого странника, перешедшего по нему реку. А когда мост был готов, хитрые монахи первой пустили по мосту лохматую дворнягу, привязав ей к хвосту старую прохудившуюся сковороду. Как бы не гневался дьявол, но разрушить собой построенное не мог, потому и убрался навсегда из этих мест. Кюре продолжал рассказывать еще что-то, но я уже отключился, представив себе средневековых пилигримов, истово крестящихся перед мостом, опасаясь дьявольских проделок. И уже видел, как они с опаской делают первый шаг по этому мосту... И в этот момент собиравшийся закурить Поль, мой французский знакомый, уронил свою зажигалку в бурный поток воды под мостом. - Наверное, в аду спички закончились, - попытался пошутить он. Но никто не засмеялся, все молча смотрели вниз, где бурлила пенными бурунами вода, словно ожидая от местного дьявола новой пакости. Но он больше не шутил с нами. Видимо, ему было достаточно напомнить, что он прячется где-то здесь и может напакостить в любую минуту. Солнце над горами спряталось за здоровенным облаком, и все вокруг вмиг посерело. Сразу стало как-то неуютно и даже холодно. Мы поднимались вверх к машине, ожидавшей нас на трассе, а вслед нам из скоплений камней на дне реки хохотал и ворчал так и не показавшийся на глаза дьявол.

Ближе к вечеру, когда летняя римская жара пошла на убыль, я отправился к туда, где над водами Тибра застыла памятником тысячелетиям арка старинного древнеримского моста, прозванная итальянцами Сломанным мостом - Понте Ротто.  Я надеялся постоять на мосту в одиночестве и побыть наедине со своими фантазиями и ассоциациями. Но меня опередили. На краю моста сидела влюбленная парочка и о чем-то болтала мило и оживленно, и журчание их разговора сливалось с тихим плеском ленивых волн Тибра. Я остановился неподалеку, положив ладони на теплые камни парапета. Мост порос травой. Небольшие кусты даже примостились сбоку на опорах. Казалось, жизнь не ушла с умершего моста, а переселилась в его душу. Когда-то этот мост чем-то провинился перед Тибром, и, взбесившись в одном из наводнений, река унесла в никуда огромную часть моста, оставив для памяти людей лишь эту единственную арку. И не только для памяти, а еще и для любви. Эта парочка влюбленных неподалеку смотрелась тут так органично, что романтикой любви, как светлой аурой, переполнялось все вокруг. Я собирался уходить и зацепил ногой какой-то камушек. На звук этот парочка обернулась, и на меня хлынул поток доброжелательного света из глаз черноволосой южной красавицы. - Чао! - улыбнулась она и помахала мне рукой. Вослед ее приветствию полетела мне навстречу и белоснежная улыбка ее парня. Я тоже улыбнулся и помахал им в ответ рукой. Жизнь продолжалась. Она просто видоизменилась тут, на мосту, который теперь дает приют влюбленным. Сюда не приходит старость, здесь всегда царит молодость. И словно в подтверждение этой мысли из куста, что пророс из камней моста, вдруг вспорхнула в небо какая-то пичужка и полетела в украшенное закатными красками римское небо...