Подстреленные галифе

Когда я учился в школе, наша учительница русского языка и литературы, чтобы повысить интерес учеников к предмету, затеяла самодеятельный театр. Сегодня, с высоты накопившихся лет я понимаю, что она прежде всего хотела вывести интересы учеников за пределы школьной программы, чтобы юные артисты на практике познали то, что "мудрейшие" методисты минобразования не сочли необходимым для обучения.

Так что и мне удалось узнать русскую литературу через образы князя Валковского из "Униженных и оскорбленных", Вронского из "Анны Карениной", князя Трубецкого из "Русских Женщин", даже попытался осилить Алешу Карамазова...

Но были у нас и спектакли специальные, которые ставились во имя советского официоза.

Однажды к нам в школу пригласили Филиппа Поплавского, одного из героической четверки советских моряков, баржу с которыми унесло во время шторма в Тихий океан, где они провели 49 дней без еды, съели свои сапоги и гармонь и, наконец, оказались спасенными американскими моряками. Для такого мероприятия мы подготовили спектакль о Великой отечественной по катаевскому "Сыну полка", где мне досталась роль капитана Енакиева, пытавшегося сплавить юного Ваню Солнцева с линия фронта в тыл.

В самодеятельном театре все совсем не так, как в профессиональном. Там костюмеры тебя обмеряют, и через несколько дней твой сценический костюм готов. Никаких эмоций, никаких тревог. А у самодеятельных артистов процее подготовки сценического костюма не менее интересен, чем само выступление на сцене...

Вот так и я собирал костюм капитана времен войны. У отца моего еще сохранились полевые капитанские погоны, фуражка, портупея и сапоги, так что тут я был уже готов. Труднее было договориться с тремя людьми, которые должны были принести к выступлению настоящие галифе, гимнастерку, пилотку, кобуру от пистолета и даже самые настоящие фронтовые медали...

В день выступления все это было на столах в классе, где мы переодевались к выступлению. Кроме медалей мне принесли еще и орден Красной звезды, за который мы чуть не подрались с одноклассником, который играл старшину. В конце концов, договорились, что орден наден-таки он, зато мне достанутся все остальные медали...

Поэтому я по-брежневски залепил наградами едва ли не всю гимнастерку на груди, а одну медальку приспосбил для других целей... Я и сейчас не страдаю полнотой, так что особенности своей худобы пришлось учесть и в случае с принесенными галифе, в которые мог влезть еще один я. Так что я присобрал галифе не поясе и медалькой все это и заколол. Так что на сцену я вышел просто суперкапитаном полевой батареи...

Сценка близилась к концу, и в тот самый момент, когда я разрешил Ване Солнцеву остаться на батарее и хлопнул его по плечу, раздался странный звон...

Я судорожно схватился за грудь, полагая, что какая-то из наград случайно отцепилпсь, но они все был на месте...

И тут я спиной почувствовал оцепенение зала. Я метнул взгляд под ноги - там, несчастно сложившись, лежала та самая медалька, которой были доверены галифе, а чуть ближе к залу из опавших военных брюк торчали мои две голые ноги...

К счастью, я нашелся...

- Чего только на фронте не бывает... Проклятые фашисты! Стреляют... - как ни в чем не бывало сказал я, подхватил рукой галифе и повел юного героя за импровизированные кулисы...

Наверное, это были самые громкие аплодисменты в моей актерской биографии...

Мораль: В любой неприятной ситуации есть точка для твоей победы, ищи быстрее выход и избежишь позора...