…Маленькая Женя вприпрыжку скакала по дорожке… Она вообще не умела ходить спокойно, и от этого ее коленки всегда горели ярко-зеленым цветом… Бантик, на ее пушистых кудрявых волосах, подпрыгивал в такт каждого шага… «Вот сей-час вый-дет ма-ма с ба-бу-лей, и мы по-е-дем в зо-о-парк», повторяла она как считалочку себе под нос…

Двери подъезда с грохотом распахнулись, спугнув всех собак и кошек, греющих свои бока на солнышке под балконами, стайки снующих воробьев и вальяжно клюющих накрошенный хлеб голубей… Так мог выходить гулять во двор только один товарищ – Витька, да и фамилия у него была соответствующая – Колбасенко. «Аааааааааа!!!!!!!!!», завыла в Женькиной голове сирена…Тревога!! СОС!!!! Ховайся, хто може!!!!»… Женька, на всякий случай, подбежала поближе к бабушкам, дремлющим на лавочке, хотя и знала, что для Витьки никаких авторитетов не существовало. Витек всегда выходил гулять со здоровенной деревянной саблей, тяжелый характер которой, в прямом смысле этого слова, она неоднократно испытывала на своих руках, ногах и спине.

Витька покрутил круглой, как футбольный мяч, головой и, увидев Женьку, бросился к ней, угрожающе размахивая страшным оружием… Женька вздохнув, остановилась, молча стянула с волос ярко-красный бант, засунула его в карман нового белого в красные горошины платья и приготовилась к драке. Витька был крупным и Женя едва доставала ему до плеча, но дралась отменно и если уж и вступала в драку, то дралась до тех пор, пока ее не оттаскивали взрослые. Мальчишки это знали и старались с ней дружить, даря при случае разные мелочи. Витька был другой, ему нравилось драться, чувствовать свое превосходство, и он старался предаваться своему любимому занятию как можно чаще.

Поэтому почти все население близ лежащих домов от 3 и до 10 лет неоднократно ощутило силу Витькиных кулаков…

Витька подошел к лавочке, около которой пришвартовалась Женька, сплюнул под ноги и полуспросил–полуприказал: «Ну, пошли?!» Она только молча кивнула в ответ. «Малая, а ты в этом году в школу идешь?» Женька снова молча покачала головой и сказала вдруг враз охрипшим голосом «Неа, на следующий. Мне только 6 будет осенью…».. «А зубы молочные выпали?» «Неа, один шатается..» «Покаж!» Женька раскрыла рот и ткнула пальцем в верхний зуб, который никак не мог выпасть, и держался только известно на чем самому зубу… Витек подошел близко-близко, заглянул в рот, как заправский дантист зажал зуб двумя пальцами-тисками, легко повернул, слегка дернул и вытянул его. Потом достал из кармана спичечный коробок, вытряхнул от туда огромного жука-носорога, положил вырванный зуб внутрь, и вручил коробочку ошалевшей от неожиданности Женьке. Потом ладошкой вытер кровь на ее щеке и сказал: «Иди, твоя бабушка и мама вышли». Женька вприпрыжку поскакала к маме и бабушке, тряся перед ухом коробочкой с зубом и стараясь приладить бант на растрепанные вихры.  С тех пор Витька стал лучшим Женькиным другом… А зуб до сих пор хранится в детском альбоме с фотографиями, куда ухитрилась его «присобачить» изобретательная Женька.

„Зеееень... а ты умеешь класиться?”, - заглядывая снизу вверх в глаза сестры, спросила трехлетняя Ирка. „Тю... конечно умею!”. Женька подошла к трюмо, на котором стояла мамина косметика, приблизила лицо вплотную к зеркалу, так близко, что коснулась курносым носом холодной поверхности… Потом открыла заветный мамин сундучок…

Чего там только не было… Помады, туши, разные коробочки с пудрой, блесками для губ, румянами, тенями… Отдельным ровным рядом выстроились бутылочки с духами, туалетной водой, лаками для ногтей, пенки, гели для укладки волос. 

Вообще-то, им строго настрого было запрещено не только трогать то, что находилось на столике, но и близко к нему приближаться. Чтоб меньше было искушение, мама купила им детскую косметику, и у них была и своя помада, и лак для ногтей, и даже маленькие флакончики духов. Все это богатство хранилось в розовом ридикюльчике, подаренном Женьке на день рождение тетей-модницей.

Женька взяла в руки пудреницу и открыла коробочку… Пудра так вкусно пахла... Она тихонько окунула туда пушистый помпон и, копируя маму, слегка коснулась своих щек… Ирка протянула пухленькие ручки, и Женька передала красивую коробочку ей. Оттопырив мизинчик, как продавщица селедки в гастрономе, Ирка как следует, макнула помпон в пудру, потом зачем-то со всей силы дунула на него, и белое облачко рассыпалось-рассеялось не только на ее круглой и довольной мордахе, но и засыпало белым порошком зеркальную поверхность трюмо, пол и даже ее растоптанные красные сандалии. Женька уже успела подвести синей подводкой глаза и, открыв большой набор теней, специальной щеточкой намазывала, натирала веки ярко-фиолетовым цветом. Ирка в это время решила ладошкой смести пудру со своих ног, наклонилась, но, не удержавшись, шлепнулась на пятую точку, рассыпав содержимое коробочки на ковровую дорожку…

 Женька от неожиданности ткнула себе кисточкой в глаз, от чего он сразу покраснел и заслезился. Треснув Ирку по затылку и прошипев: «Вот, жир! Собирай все обратно!», тоже присела на корточки и быстро, щепоткой, стала помогать сестре собирать рассыпавшуюся пудру. Увидев, что дело продвигается очень медленно, а родители вот-вот должны были вернуться из гостей, и, остерегаясь очередного тумака от старшей сестры, Ирка побежала на кухню, и приволокла веник и совок. Женька задумку одобрила, и, сказав «Давай дальше сама...», кроваво-красной помадой стала докрашивать губы…  

Сопя и от напряжения высунув язык, Ирка домела пудру на совок, аккуратно пересыпала ее обратно в коробочку, утрамбовала ладошкой и водрузила на прежнее место. «Зеееень, а мне помадку и щечки?», - осторожно спросила Ирка, на всякий случай подальше отодвигаясь от сестры. «Давай, я сама», отрезала Женька, и, притянув за плечи сестру, широкими мазками художника абстракциониста раскрасила ее щеки и вытянутые трубочкой пухленькие губы.

Остался последний штрих, - и они стали по очереди брать флакончики, раскручивать, снимать крышечки и брызгаться духами. Потом еще они ровняли Иркину челку, которая ей давно лезла в глаза, натягивали мамины бусы и кольца, и, зажмурившись от страха, прищелкивали клипсами нежные мочки маленьких ушек… Услышав звук ключей в замке, девочки побежали встречать вернувшихся родителей…

 Первой на "родаков" налетела Женька. Мама застыла на пороге, а папа, не удержавшись, расхохотался как мальчишка: «Тань, она мне напоминает тех девочек, которые мне проходу не давали в Таиланде!». Но это были цветочки…

Папа и мама еще не видели, шмыгнувшую за спину сестры, Ирку, с бледным, как у Арлекина, раскрашенным всеми цветами радуги, лицом, с «ассиметричной», выстриженной почти под самый корень, челкой, клипсами, на красных ушах, припудренными ногами и сандалиями. Еще мама не заходила в свою спальню, не видела белое пятно на любимом ковре и, что самое главное, не открывала дорогущую пудру, привезенную в подарок, по случаю, подружкой француженкой…. 

Этого леса Женька не боялась. Разве вы боитесь улицу, на которой выросли? Ну, точно так же и у нее в лесу. Сюда ее возили на «дневной сон» совсем малюсенькой , еще в коляске. Здесь она училась ходить, подбирая сосновые шишки… Дед учил разбираться в деревьях, и слушать звуки  леса… Бабушка – названия трав и цветов, мама угощала шелковицей и купала в теплой воде лесных озер… А зимой –  она очень любила ходить в лес, чтоб покататься на лыжах. 

Вот и сегодня Женька решила покататься.. Взяв под мышку лыжи , она направилась по дороге к первому сосняку, где была пологая горка, с которой так любила кататься. По пути к ней в команду добавились друзья - два брата близнеца и их собака, со смешной кличкой Дембель. Снега в этом году насыпало вдоволь. Они шли по расчищенным дорожкам, и сугробы по бокам сверкали нереально красивым светом, отражая солнечные лучи и переливаясь тысячами огней, словно самые дорогие бриллианты… Вскоре они, одев лыжи прямо на сапоги, и закрепив жесткой тугой резинкой, не спеша катились по отутюженной десятками уже проехавших отдыхающих, лыжне… Женьке нравились горки, только с крутых кататься она еще боялась, поэтому выбирала горку с пологими склонами. Впереди весело бежал, высоко задирая лапы Дембель, за ним «рысачили» братья, а замыкала шествие пыхтящая и еле-еле поспевающая за ними Женька. 

Братья пошли кататься, на высокую гору, а Женька потрусила себе дальше и дальше выбирая ту, где было поменьше народу….  Наконец-то, вдалеке от дорог и тропинок, такую горку она нашла… Горка была замечательная, еще сюда никто не добрался и она стояла без единой дорожки, засыпанная поблескивающим снегом, такая как рисуют на Новогодних картинках. Женька каталась долго. Она не заметила, как солнышко потихоньку стало собираться укладываться спать , да и у нее совсем вылетело из головы, что зимой смеркается намного раньше, чем летом.  Темнота опустилась как-то совершенно внезапно. С грустью отряхивая куртку и штаны комбинезона, она подумала, что время пробежало быстро и надо возвращаться домой. Повертев по сторонам головой, Женька вдруг поняла, что в темноте не помнит, в какую сторону ей идти… Женька заволновалась. Вообще, она была не из робкого десятка…Но вот в темноте, деревья из знакомых и симпатичных стали превращаться в чудищ и монстров…Казалось, что за каждым кто-то прячется… Втянув голову в плечи, и, стараясь, не думать и не глядеть в их сторону, она побрела наугад. Шла долго…И должна была бы уже выйти к парковой дорожке, от которой до дома было уже рукой подать… Но знакомых мест все не было. Стукнув себя по лбу, Женька подумала, что надо было бы идти по старой лыжне, которую она проложила к горке… Повернувшись, она покатилась обратно… Стало совсем темно..И даже лыжню уже почти не было видно… Вдруг, за деревом мелькнула тень. «Волк», ахнула Женька и от страху уселась в снег. Ноги враз отказались ее слушаться… Хотелось заплакать, но вспомнив, как на морозе она приложилась лбом к металлической горке, Женька плакать передумала. «Волк» уже нахально перестал прятаться и уставился на нее черными глазами. «Дембель?» на всякий случай спросила Женька. По тому, как радостно завертелся, словно пропеллер Карлсона его хвост, она поняла – ДААА!!!! Её нашел ее верный друг. Вскоре показались и братья. Они, взяв ее за шкирку, поставили впереди себя на лыжню и уже до самого дома не спускали с Женьки глаз.

 Мама встречала ее на углу, и уже по тому, как она нервно ходила «туда-сюда, туда, сюда» Женька поняла, что сегодня –то она точно получит… 

Спас ситуацию, как всегда дед. Как только он увидел ее на пороге дома,  подхватил на руки и побежал растирать и без того красные щеки внучки…

Женька обиделась...

Она сидела  на лавочке под старой грушей, как всегда подвернув под себя левую ногу и раскачивая правой с разбитой и из-за этого густо намазанной зеленкой коленкой.... Ну почему так получается, не разберутся, сразу накричат, а еще чего доброго и больно перетянут по спине полотенцем... И из-за чего?? Она же хотела помочь!!!  Ну да, увидела, что кексы вылазят из своих формочек, открыла духовку и как следует ложкой вдавила непослушное тесто обратно...еще и чуть не пострадала - было очень горячо: от духовки шел такой жар, что ей пришлось на руку  намотать бабулин платок...она ж не знала, что это шарф от костюма и что он загорится совершенно случайно  коснувшись открытого огня  этой дурацкой духовки... 

Это они еще не знают, что одна формочка вместе с тестом выскользнула на пол и ей пришлось сначала тихонько носком сандалии подтолкнуть  ее к ножке плиты, чтоб потом поддеть ножом и поставить обратно. Она, эта формочка, еще два раза падала, пока не встала на свое место рядом с другими на железной решетке ... Вспомнив это Женька хрюкнула от смеха, но тут же насупила свои белесые бровки снова. Вспомнила, как на кухню прибежала бабушка с мамой, а за ними и толстая Ирка в сарафане, который делал ее еще больше похожей на круглую клумбу в цветочки... 

Почему взрослые сначала наказывают, а потом слушают объяснения... Нет бы - выслушали Женькины аргументы, так нет - сразу за полотенце... Женька вздохнула и задрав голову посмотрела на ветки груши...  Там, в пристроенном папой скворечнике галдели празднующие новоселье птички.. Хорошо вот им.. . Вон как родители о птенцах заботятся...таскают целый день еду, а те знай свой желтый клюв открывают... 

Да...когда-то и Женьке было хорошо..тогда не было этой Ирки и папа, мама, дедушка и бабушка были только ее. Они носили ее на руках, и кормили..только не червяками конечно (тут она хрюкнула второй раз), а кашей... Еще ей дарили игрушки, и красивые платья... После того, как появилась сестра - только и знают как ей восторгаться :"Ах, Ирочка, ах первый зубик, ах какая умничка, ах села, ах, пошла...тьфу.."  Женька сплюнула через дырку недавно выпавшего зуба и подперла щеку рукой...  Вот и сейчас... не успели выгнать Женьку с кухни, а Ирке, небось, уже дуют на кексик, чтоб отправить в рот этой и так толстой ябеде.... 

А она, Женька, вон какая худая, пальцы, - она выставила на солнышко свою пятерню с растопыренными пальчиками, вон как светятся… и ребра,  - Женька постучала себя костяшками - торчат..А ее полотенцем по спине...

И тут Женька услышала мамин голос: «Женюся, где ты доченька, иди скорей, обедать!». 

Женька спрыгнула со скамейки и не смотря на покалывания в занемевшей от сиденья ноге, поскакала по дорожке к дому: «Нееее, они меня все-таки люююююбят», зажмуривая хитрющие зеленые глаза с радостью подумала она… 

….Уличный фонарь горел тусклым голубоватым светом… Ну так и должны светиться волшебные фонари.. О том , что он сказочный Женьке по большому секрету сказала мама. Она заговорщицки подмигнула и так и прошептала ей на ушко:»А знаешь, дочка, ведь вот этот фонарь , который на углу, волшебный…все что ты попросишь на Новый Год, - услышит Дед Мороз»… Женька сначала не поверила, она, поскрипывая по снегу новыми сапожками, обошла его по кругу, но не увидела ничего особенного – фонарь как фонарь, таких воооон – целая дорожка…. Женька даже для порядка колупнула пару раз по столбу пальцем, но все было вовсе не сказочно… Она отвернулась и только хотела сказать об этом маме, как вдруг свет в лампочке замигал а потом и вовсе потух… «Вот», сказала мама, «Видишь? Чье-то желание уже услышано!». А сегодня сразу же, как только ее забрали из садика, Женька побежала к волшебному фонарю… и о чудо, теперь он светился голубоватым светом, и снежинки, которые казались совсем незаметными, светились тоже холодным синим цветом, точно как в сказке «Снежная королева»... Женька прижалась к фонарному столбу лбом,  так , что ее курносый нос свернулся набок и громким шепотом сказала: «Я хочу золотой браслетик, как у Таньки, только еще с  маленькой божьей коровкой, хочу новые фигурные коньки и лифчик с кружавчиками, как у мамы…»  После этого она отлипла от столба, вытерла намокшие от снега нос и лоб мохнатой варежкой и задрав голову посмотрела на плафон лампы…. Лампочка мигнула пару раз и погасла… «Уррррррррааааа», взвизгнула фальцетом Женька, перепугав вынырнувших из темной арки бабушку с собачкой… Маленький трясущийся как овечий хвост песик с визгом отпрыгнул в сторону, а за ним и бабушка, крикнувшая вслед  Женьке «Ось я тоби!»..Но этого она уже не слышала, потому, что неслась домой рассказать маме, что она попросила и как на это прореагировал волшебный фонарь!

 

Я помню, как мама  Ирину учила детским стишкам. Поскольку Ирка только научилась говорить, стишки были соответствующие (гггг):Сел мышонок на масленок,
а масленок липкий гриб,
посидел на нем мышонок,
и - прилип.
"ооойййооойййоойй, аайааййаай,
мама, мама, выручай!

Сеструха  добросовестно все повторяла..уже тогда она отличалась отменной памятю... вот только последняя строчка вызывала у нее неадекватную реакцию...  У нее в глазах появлялись слезы,  начинал дрожать подбородок и трястить нижняя губа..видно было, что ей безумно жалко эту  прилипшую  задницей к грибу мышь..

Я ж, заметив это дело, старалась прочитать последнюю строчку еще жалобней...Заламывая руки..., билась в конвульсиях и театрально подвывая я читала "Мама!!!!!!!!!!!!!! Мамммммааааааааааааа!!выручааааааааай!!!", тут Ирка уже не могла удержать слез..и ревела басом, размазывая слезы по щекам, сворачивая набок курносый нос...

Прибегала мама, налетала на меня - типа, что случилось, Женька, я ж в ответку пожимала плечиками и говорила "Мам мы учим стишки, а она - не хочет!"

ТОлько мама уходила, успокоив Ирину, я снова начинала заламывать себе руки, закатывать глаза и трагическим голосом, почти плача повторяла:"Мама..мама!" Ирка опять начинала дрожать подбородком..Так продолжалось довольно долго, пока мама не просекла, в чем дело

Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.

Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.

К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно-малодушны,
И перед властию — презренные рабы.

Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты — его паденья час!

Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.

И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.

И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.

Ни убавить, ни прибавить. Вот в чем заключается гениальность поэта - его стихи остаются актуальными и через 100 лет...

 

 

Зуб разболелся ночью. Женька встала и тихонько пошла в коридор, где стояло большое бабушкино трюмо, чтоб посмотреть, что это с ним такое случилось. Включила свет и чуть не закричала от ужаса. На нее смотрело чудовище, с раздувшимся, съехавшим на бок носом и толстенной щекой, глаз заплыл и стал похожим  на глаз  старого хитрого китайца.  Женька, взявшись рукой за щеку, побрела в комнату к маме. Сначала она просто постояла , привыкая к темноте, потом, тихонько заскулила: «Мааааа! Зууууб!»…..

Потом были недолгие сборы, папа сбегал за машиной, и вот они уже одни из первых стоят в поликлинике и ждут, когда откроется кабинет стоматолога.

Сердобольная бабуля надела внучке цветастую косынку и свои солнцезащитные очки, которые были ужасно велики и все время норовили съехать с Женькиного курносого носа.

Вскоре, к кабинету начал подтягиваться народ, таща за руку мальчиков и девочек. Некоторые были очень похожи на Женьку, почти как близнецы, с такими же щелочками глазами , носом картошкой и щекасты, как на подбор.

Появившийся доктор, глянув на  всю эту «футбольную команду», покачал головой «Эк вас!».

Первым к врачу  завели мальчика, намного старше Женьки. Двери закрылись, и не успела она подойти поближе, чтоб послушать, что там происходит, как тут же распахнулись, и мальчик громадными скачками спортсмена-легкоатлета побежал по коридору. Высочившая за ним мама успела только крикнуть «Вовочка!»

Второй в кабине пошла, крепко держа за руку бабушку, тихая светловолосая девочка, похожая на мышку …

Раздавшийся визг заставил  Женьку вцепиться  руками в кресло. Её  слишком развитое воображение  рисовало картинки  одна ужаснее другой. Крики не прекращались и Женька уже было намылилась последовать примеру так быстро испарившегося Вовочки, но мама была начеку, она взяла ее за руку и сказала: «Ты ж не боялась проехать на ногах с ледяной горки? Помнишь? И соседского Мухтара кормила, а он всех кусал. Ты ж смелая, Женька! Так что надо послушать, что скажет врач!».

Честно говоря, врач ничего не сказал, он быстро достал щипцы и выдернул зуб, не дав ей даже опомниться и ойкнуть для порядка. Потом внимательно посмотрел на нее и сказал: «Я всегда знал, что ты самая смелая  девочки на свете!” и подарил Женьке красивую бутылочку от лекарств.

Было немного больно, но Женька гордо вышла из кабинета и увидев, как мама тянет за руку упирающегося всеми четыремя конечностями Вовочку сказала, «Там не страшно,  только я скорей всего, больше сюда не приду!»

Когда только нам поставили телефон, почти весь частный сектор стал ходить к нам  на “позвонить”. “Позвонить” растягивалось надолго – пили чай с жареными пирожками, эклерами, песочным печеньем (все это приносили соседи, у которых телефона не было). Женька очень любила такие “чаепития”. Она садилась за детский столик, брала блюдце, ставила на растопыренные пальчики, и прихлебывая пила чай  маленькими глоточками. Так чаевничать  ее научила дедушкина сестра, когда они гостили у нее летом. За столом взрослые вели долгие разговоры. Женьке эти разговоры  очень  нравились – потому она садилась поближе, чтоб все хорошо слышать. Так она слышала, что скоро к ним приезжает из Молдавии родственница Надя с хахалем. Что такое этот “хахаль” Женька не знала, поэтому не успела Надя переступить порог  их дома, Женька сразу же спросила “Тетя Надя, а где ж твой хахаль?”, почему-то этим  заставив густо покраснеть маму и бабушку.

Однажды, когда все взрослые разошлись по своим делам, Женька тоже решила устроить чаепитие. Она пригласила своих друзей по 16-этажному дому, вытащила перламутровый сервиз с красивыми обнаженными женщинами, поставила кипятиться электросамовар и, на завершение, достала припрятанные в жестяной банке  мамой на “всякий случай” сладости. Классно они тогда посидели!!! Пили чай с блюдечек (Женька  всем показала преимущества такого пития), ели печенье, намазывая его маслом и скрепляя по два, а то и три штучки, потом Женька вспомнила о сгущенке, спрятанной в кладовке на “ноябрьские”. Открываться  банка не хотела, поэтому старший Андрей, пробил в банке две дырочки, и они, по очереди,  передавая ее из рук в руки – пили вкуснотищу  прямо из банки… Когда пришли взрослые, они увидели перемытую посуду, пустые банки из-под сгущенки, пустую жестяную коробочку, и сладко спящую на диване, улыбающуюся во сне чему-то,  Женьку….

...как тебе там живется?... Я рассказывала, что ты мне приснился ? Да, ты махал рукой, улыбался и с удивлением говорил, что вас "там " уже очень много - и все свои... Потом добавил, что это бабушка тебя забрала, сказав "хватит, старый тебе куралесить".......ага...в этих словах я узнала свою бабушку, она у нас была такая)) Прошло 10 лет, 10 долгих лет без тебя и 10 мгновений моей жизни... Думала, что с годами будет легче, боль утраты пройдет...Но мне все так же не хватате твоих глаз, твоих мудрых советов и разговоров по душам. Почему-то, ни с кем так говорить у меня не получалось... Дед, тебе б исполнилось 79..Ты всегда смеялся, что я никогда не ошибусь в твоем возрасте, потому, что у нас разница ровно 50 лет).. Наверное ты б оставался таким же неугомонным, спортивным, сильным и выносливым... Я помню, как ты говорил, что самое страшное для тебя быть кому-то обузой... Поэтому ты и ушел так неожиданно, застав нас всех врасплох, заставляя не верить в случившееся еще долгое долгое время... Я очень люблю тебе, дед...очень...

с днем рождения, дорогой....