Киевская русь и болгаро-византийская война

Однако русская летопись говорит о том, что в 968 году под Киев пришли печенеги, Святославу пришлось срочно отправиться на выручку своего стольного града. Причем киевляне послали к нему гонцов со словами: «Ты, княже, чюжея земли ищещи и блюдеши, своея ся охабив...» Летописец далее сообщает, что Святослав вернулся в Киев, а затем «собравохи, и прогна печенеги в поли, бысть миръ». Летопись содержит и другие сведения относительно намерений Святослава в отношении Болгарии. Известная фраза, приписываемая Святославу, сказанная им своей матери, легендарной княгине Ольге в ответ на укоры: «Не любо ми есть в Киеве быта, хочю жити в Переяславови, яко то есть середина земли моей яко ту вся благая сходятся: оть грекъ злато, поволоки, вина к овощеве разноличные изъ Чехъ же, из Угорь серебро и комони, из Руси же скора и воскъ, медъ и челядь». В 970 году Святослав разделил Киевскую землю между сыновьями — Киев отдал старшему Ярополку, в Древлянской земле посадил Олега, а новгородцам, по их просьбе, отдал на княжение Владимира.

Под 971 годом «Повесть временных лет» сообщает, что Святослав вновь пришел в Болгарию, взял Переяславец штурмом, а затем объявил грекам: «Хочю на вы ити и взяти градъ вашь яко и сей». Лев Диакон сохранил сведения о переговорах Святослава с послами императора Цимисхия, во время которых князь также заявил, что он намерен взять Константинополь. Однако переговоры, на которых греки хотели заключить с руссами мир, закончились провалом. Русский летописец видит причину этого провала в том, что греки не собирались выплачивать дань, а лишь хотели выяснить количество русских воинов. «И поиде Святославъ на греки», — рассказывает далее летопись, повествуя о битве, умалчиваемой в византийских источниках: «И одале Святославъ и бежаша греци. И поиде Святославъ по граду волоя и грады разбивая».

Затем рассказывается о втором посольстве греков к руссам. Теперь посмотрим, какие цели, согласно «Повести временных лет», ставило перед собой второе посольство Цимисхия к Святославу. Император через послов просил передать русскому князю: «Не ходи къ граду, возми дань, еже хощеши за маломъ бо бе не дошелъ Царяграда. И даша ему дань, и машеть же за убьенья, глаголя, яко «Род его возметь». Взяже и дары многы и возратися в Переясловець с похвалою великою».

Очевидно, удар русского войска был настолько мощен и стремителен, да и расстояние, оставшееся до столицы Византии, столь незначительное, что греки в панике вынуждены были пойти на все мыслимые уступки славянам. В данном случае красноречивые сведения Льва Диакона объясняют почти годичную паузу в боевых действиях между руссами и греками, и то, что империя вновь согласилась платить дань Руси.

Однако дальнейший ход событий показал ошибочность стратегии Святослава — вернуть Византию в русло послушного данника. Она была еще сильна, поход греков через Балканы, взятие Преславы, сражение под Доростолом, тяжелое положение русских войск на Дунае ускорили начало мирных переговоров между воюющими странами.

На предложение Святослава о мире император Иоанн Цимисхий откликнулся немедленно и с радостью, что находит подтверждение в хронике Льва Диакона.

Причину стремления руссов к миру можно объяснить словами Святослава, обращенными к дружине: «А руська земля далече, а печенеги с нами ратни, а кто ны поможеть?..» И вновь, в который раз, вопрос о дани выходит на первый план русско-византийских переговоров. Греки дрогнули, поскольку руссы могли быть приняты в число «друзей» и «союзников» империи лишь в случае уплаты Византией «варварам» регулярной дани. Это событие произошло в 971 году.

В «Повести временных лет» помещен текст договора Киевской Руси с Византией. Он, без сомнения, является венцом заключенных документов такого рода языческой эпохи. Смысл договора 971 года состоит в восстановлении между Русью и Византией status quo, сложившегося к 966 году, то есть к началу первой балканской кампании Святослава. На это согласились обе стороны, хотя грамота составлена была лишь от имени русского великого князя, что само по себе несет элемент определенного ущемления государственного престижа Киевской Руси и еще более подчеркивает военную неудачу Святослава в 971 году. Конечно, позиции Руси на Балканах были утрачены, но зато были закреплены завоевания в жизненно важных районах Северного Причерноморья, в Приазовье и Нижнем Поволжье. Святослав обязался соблюдать прежние соглашения, новые же политические реалии были в нем отражены в полной мере. В данной военно-политической ситуации это удовлетворяло греков, и они согласились с формой и содержанием выработанного обеими сторонами договора.

С осени 971 по весну 972 года был разыгран последний, трагический акт политической борьбы между Киевской Русью и Византийской империей. Из сообщения Скилицы становится ясно, что посол греков, сообщив печенегам о возвращении Киевского князя на родину и попросив их обеспечить безопасный проход руссов через свои владения, получил отказ.

Однако Святославу об этом отказе сообщено не было, и он двинулся вверх по Днепру в полной уверенности, что его просьба о посредничество будет исполнена. Сложно сказать, организовал ли епископ Евпалитский нападение на русское войско, оплачена ли была византийским золотом гибель Святослава, но факт дипломатического вероломства греков здесь налицо. В этом решающем дипломатическом единоборстве последнее слово осталось за византийским императором.

Чего стоили заверения императора, видно из последующих событий. После заключения мира Святослав с войском выступил домой. Тем временем к печенегам был срочно отправлен посланец Цимисхия Феофил Евхаитский, сообщивший им о возвращении из Болгарии Святослава с малым войском. В районе Днепровских порогов печенеги устроили засаду. Подойдя к порогам и увидев многочисленного врага, Святослав повернул к устью Днепра, в так называемое Белобережье, чтобы перезимовать там. Однако зимой начался голод, что заставило Святослава ускорить возвращение домой. У порогов его опять ждали печенеги. В 972 году произошла битва, в которой Святослав погиб.

Сегодня по-разному оценивают деятельность Святослава, ведь мотивы и результаты его действий не были однозначны. Заботясь о высоком международном авторитете Киевской Руси, а также об укреплении ее экономических позиций на черноморских рынках, Святослав не проявлял такого же интереса к внутренним делам страны. Не случайно киевляне говорили ему: «Ты, княже, чюжея земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабивъ». Будучи талантливым полководцем, одержавшим ряд блестящих побед, он, однако, не смог должным образом оценить опасность для Руси со стороны печенегов. Не купись он на уговоры византийцев, не нарушив ПОКОН Рода Славянского («Не ходить на земли других, но беречь и приумножать свои»), возможно, совершенно по-другому сложилась бы история Киевской Руси, и к власти не были допущены те силы, из-за которых произошло стремительное разрушение вековых основ славянской духовности и нравственности. Что привело к ужасающим последствиям — проклятию Богами руссов за их измену на последнюю тысячу лет. Оглянитесь вокруг, надо ли говорить, как мы живем?

Дипломатия Киевской Руси в своей истории имела и такие повороты, которые смогут стать серьезным предупреждением нынешним политикам, отстаивающим позиции столь древнего славянского государства на международной арене. Важен осознанный выбор друзей и достойных союзников, помнящих не только о своих политических, зачастую окрашенных в имперские тона, интересах, но и готовых учитывать интересы Киевской Руси — Украины.