Уроборос

От самого Адама и Евы, вкусивших от древа познания добра и зла, человечество, став на путь материалистического познания мира, подобно блудному сыну,  надолго покинуло Отчий дом, сгорая в извечном желании самоутверждения. Сегодня уже никто не может быть в стороне от материалистического мировозрения, в той или иной степени приобщаясь к разделению мира на положительное и отрицательное, плохое и хорошее. Изначальная сущность этого материалистического разделения заключена не в жизни человека, а в его смерти, которая поставив жизнь в определённые рамки, изначально дала толчок к разделению единства на добро и зло, представившее жизнь - добром, а смерть - злом.

Всевозможные учения, пытаясь вырваться за рамки  так называемого уробороса и изменить ход воздействие материализма на человека, не раз переворачивали эти представления - представляя смерть добром, а жизнь - злом, тем самым доводя до абсурдности свои догматические учения. Отрекаясь от определенной роли материализма в мире, они опускались до самоубийственного определения того, что смерть, а значит и убийство, не является  злом. Эти сюрреалистические представления, как опухоли, доводили целые общества до гибели.  Выживали те, кто избирал иной путь, путь некоей избранности, путь отречения от самого разделения на добро и зло, в современном понятии сравнимый с буддизмом, который понимая неразрывную связь сознания человека с окружающей его действительностью, разделяющей мир на добро и зло, искал истины в отшельничестве и уединении. Общества, которые равнялись на избранников, достигающих опредёлённых успехов в этом, уже не так сильно ценили жизнь, и не так сильно стремились к смерти, чтобы научиться понимать, что как в жизни, так и в смерти нет ни добра ни зла (в христианском обществе, эта способность буддизма, успешно заменяется верой в Бога и сознательным подчинением определённым постулатам).

Вывод, который следует из этого однозначно говорит о том, что общественный путь буддизма, даосизма и подобных им учений, наиболее жизнеспособный путь познания добра и зла в этом мире, который можно было бы назвать наиболее совершенным путём уробороса, несмотря на то, что избранность в нём, в исключительных случаях, была способна вырываться из бесконечного кругооборота жизни и смерти, но не для спасения и сохранения своей сущности, а для растворения  её в мировом Я.

Но разве это может являться истинной целью жизни, той целью, которую дало человечеству христианство. Цель, которая предполагает не выход за пределы кругооборота жизни и смерти, с буддистски-осознанным состоянием небытия, а сознательным восхождением к состоянию бытия.