Человек вышел из Бога, развивается на пути к Богу и, в  итоге, погрузится в Бога. Таким образом, осознаёте ли вы это полностью или нет,вы - это история Бога. Ваша жизнь - история эволюции. В этой книге данная  история становится более сознательной и осмысленной, чем когда либо ранее.

Внутренне люди интуитивно знают, что они особые. Это правда.Они, возможно не вполне сознательно, но точно знают, что в жизни есть глубокий  смысл, глубокое предназначение жизни на Земле. Редко кто находит эту цель осознанно и начинает воспринимать путь жизни как великое духовное приключение.Вы можете быть одной из этих счастливых, достаточно развитых душ, которые знакомы с различными видами йоги, для которых внутренний свет и внутренние звуки  - как старые друзья, а материальные возможности мира - словно песок, который никогда не удовлетворит голода голодного крестьянина. В своем путешествии во  внутрь вы можете быть такой душой. Если это так, то эта книга, возможно,навсегда изменит вашу жизнь. Описанный в ней духовный опыт изменили и мою жизнь!

Нет ничего более замечетельного, чем знание о себе, которое  повышает самооценку. У каждого человека этот вопрос почти всегда стоит напервом месте в повестке дня. Тем не менее есть люди, которые согласны навсегда  оставаться с тем, чему их научили. Это разделение между теми, кто находится на  духовном пути к просветлению, и теми, кто не вступил на него, существовало, насколько  я помню, всегда, и об этом много сказано.

Как нам узнать, находится ли человек "на пути" или  нет? Есть указатели, из которых самым большим и очевидным является следующее:люди на духовном пути не спорят. Они будут принимать, медитировать и приходить к своим собственным выводам. Те, кто еще не стали на путь, встретившись с трудными идеями, которые можно доказать личной реализацией и трансформацией,буду пытаться их оспорить и опровергнуть. Это люди, которые сопротивляются какому-либо бескорыстному служению, у которых всегда готовы оправдания, почему  они не могут этого сделать.

Реализация - это свидетельство совершенности.

«Смирение есть одеяние Божества» (Прп. Исаак Сирин) «Простоте и смирению наиболее является Бог» (Прп. Иоанн Лествичник)

На основе нищеты духа в христианине зарождается и начинает вырастать — как Божий дар — добродетель смирения.

Что такое смирение? Этот вопрос задавал многим духовным отцам св.Иоанн Лествичник, игумен горы Синайской. И в ответ на этот вопрос, св.Иоанн получил от отцов ряд определений смирения.Один сказал: «Смирение состоит в постоянном забвении о своих добрых делах». Другой — «В признании себя из всех последним и всех более грешным». Третий — «В мысленном признании своей немощи и бессилия».

Четвертый — «В чувстве души сокрушенной и отречения от собственной воли»и др.

Но ни одно из полученных определений не удовлетворило св. Иоанна, и он дал свое следующее решение этого вопроса:

«Смирение есть не именуемая благодать в душе, теми только именуемая, которые изведали ее опытом. Это — неизреченное богатство, Божие именование и подаяние».

По существу, св. Иоанн и сам не дал полного объяснения, в чем заключается смирение, но он указал, что по его мнению этого нельзя сделать, поскольку оно является Божиим именованием.Близко к этому определению и определение смирения, данное прп.Исааком Сириянином. Он пишет: «Смирение есть одеяние Божества: в него облеклость вочеловечившееся Слово и через него приобщилось нам в теле нашем.

И всякий, облеченный в смирение, уподобляется нисшедшему с высоты Своей…

Смирение есть некая таинственная сила, которую по совершении всего Божественного бытия, воспринимают совершенно святые. И не иначе, как только одним совершенным в добродетели, сила эта дается силою благодати,поскольку они естеством могут принять ее по определению Божию: потому что добродетель эта заключает в себе все. Как тень следует за телом, так и милость Божия за смирением».

Из других формулировок сущности смирения ниже приведем определение епископа Вениамина (Милова): «Смирение есть радостно-печальное самоуничижение души перед Богом и людьми по благодати Святой Троицы —  выражаемое мысленно молитвою и зрением грехов своих, сердечно-сокрушенными чувствами, действенно всецелой покорностью Божией воле и усердным служением людям ради Бога.

 Смиренные удивительно смягчаются сердечно, имеют согретость души и  теплоту любви ко всем людям без исключения по какому-то дару свыше».Старец Силуан, видевший Господа еще при жизни, так пишет про смирение Христово: «Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она и сама смиряется до конца, и ничего так не желает, как смирения

Христова; и сколько бы ни жила душа на земле, она все будет желать и искать это непостижимое смирение, которое невозможно забыть. Смирение есть великое благо, с ним легко и радостно жить, и все бывает мило сердцу. Только смиренным являет Себя Господь Духом Святым, и если не смиримся, то Бога не узрим. Смирение есть свет, в котором мы можем узреть свет Бога, как поется: „Во свете Твоем узрим свет“.

Смиренная душа, хотя бы Господь брал ее на небо каждый день и показывал всю небесную славу, в которой пребывает Он, и любовь Серафимов и Херувимов, и всех святых,-то и тогда, наученная опытом, будет говорить: „Ты, Господи, показываешь мне Свою славу, потому что Ты любишь  создание Свое, но мне дай плач и силу благодарить Тебя. Тебе подобает слава на небе и на земле, а мне подобает плакать о грехах моих. Иначе не сохранишь благодать Святого Духа, которую дал Господь туне, по милости  Своей.Господь много пожалел меня и дал мне разуметь, что всю жизнь надо плакать. Таков путь Господень.В смирении Христовом и любовь есть, и мир, и кротость, и воздержание,и послушание, и долготерпение заключены в нем.Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (l Пет. 5, 5).

И чем больше смиришь себя, тем больше получишь дар от Бога. И вот теперь пишу, жалея тех людей, которые, подобно мне горделивы и потому страдают. Пишу, чтобы усилились в смирении и обрели покой в Боге. Так как мы страдаем только до тех пор, пока не смиримся, а как только смиримся, так конец скорбям, ибо Дух Божий за смирение извещает душу, что она спасена. За один смиренный помысел опять приходит благодать“.

Бог в лице Иисуса Христа — второго Лица Святой Троицы — призывает нас  учиться смирению от Него Самого: Придите… и научитесь от Меня, ибо Якроток и смирен сердцем (Мф. 11, 28–29).

Поскольку смирение есть свойство Христа, то вместе со смирением Он Сам вселяется в душу христианина, или смирение лишь тогда воцарится в душе, когда в ней изобразится Христос (Гал. 4, 19).

Всеми святыми отцами смирение почитается как основа всех добродетелей. При наличии смирения в душе легко развиваются все другиедобродетели. Но если нет смирения, то добродетель перестает быть добродетелью; святость переходит в прелесть; дела милосердия, подвиги поста, умерщвления плоти и т. д. совершаются из-за тщеславия и т. п.

Как говорит архиепископ Иоанн: „Смиренность духа человеческого есть не слабость, а необычайная сила человека“. Эту истину подтверждает рассказ Тургенева „Живые мощи“.

О том же пишет о. Александр Ельчанинов: „Как велика сила смирения!Как обессиливает отсутствие его! Если в проповеднике, ораторе чувствуется хоть тень самодовольства — это не только зачеркивает все его действительные достоинства, но и вооружает против него. Наоборот,смиренный, даже при отсутствии большого ума, талантов, берет в плен все сердца.Сущность гордости — замкнуться для Бога, сущность смирения — дать Богу жить в себе“.

Вместе с тем, как пишет прп. Исаак Сириянин: „Смирение и без подвигов многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и подвиги бесполезны, даже уготовляют нам много худого. Смирением соделай беззакония твои простительными. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели; оно может сокрушить крепость многих грехов.

К приобретению смирения надо стремиться непрестанно. И если приобретаем его, то смирение соделает нас сынами Божиими, и без добрыхдел представит Богу, потому что без смирения — напрасны все дела наши,всякие добродетели и всякое делание“.Об этом в истории Церкви имеется следующий рассказ: одна христианка попала на необитаемый остров и там пробыла сорок лет в подвигах молитвы,поста и всяких лишений. С приставшим к острову кораблем она вернулась на материк. Найдя одного из великих старцев, она рассказала ему про свои пустынные подвиги.

Выслушав, старец спросил ее: „А можешь ли ты принимать поношения, как благовония?“ — „Нет, отче“, — ответила смущенная подвижница. — „Тогда ты ничего не приобрела за все 40 лет твоих подвигов“.

„Смирение и одно может ввести нас в Царствие Божие, хотя и медленно“,— пишет и прп. Авва Дорофей.

В связи с этим утверждением П. Иванов пишет:„Силой, необходимой для совершения больших подвигов, обладает не всякий,а смирение может иметь каждый христианин. В этом смысле сказано об уподоблении в совершенстве Отцу Небесному. Ведь и Он беспредельно смиряет Себя, чтобы снизойти до нас, до каждого нашего дела.

Поэтому неправы те, которые думают, что христианский идеал непостижим, так как требует Божественного совершенства. Он требует совершенства смирения, а не совершенства дел, что было бы,действительно, невозможно“.

При отсутствии же смирения, даже дарования могут быть во вред христианину. Об этом так пишет прп. Исаак Сириянин: „Дарование без искушений — погибель для приемлющих его. Если делаешь доброе дело пред Богом, и Он даст тебе дарование, умоли Его дать тебе познание или взять у тебя дарование, чтобы оно не было для тебя причиною погибели. Ибо не для всех безвредно хранить богатство“.

Имеется рассказ об одном из отцов, что он в течение семи лет просил Бога о некоем даре, и ему он был дан. После этого он пошел к одному великому старцу и возвестил его о даре. Старец, услышав, опечалился,говоря: „Великий труд“. И сказал ему: „Поди другие семь лет моли Бога,чтобы дар твой был отнят у тебя: он тебе не полезен“. Пошедши, тот сделал так, пока дар не был отнят у него.Прп. Антоний Великий говорил: „Если не будет в человеке крайнего смирения, смирения всем сердцем, всем умом, всею душою и телом-то он Царствия Божия не наследует“.

Смирение ненавистно диаволу, как свойство Иисуса Христа, и он не выносит его, как и Крест Господень.

Про оптинского старца Макария имеется такой рассказ. В Оптину привезли бесноватого и пригласили к нему старца. Больной, не слыхавший о старце никогда, стал беспокоиться и заговорил: „Макарий идет, Макарий идет“. Как только вошел старец, больной бросился и ударил его по щеке.Старец употребил против него сильнейшее оружие — смирение — и подставил другую щеку. Больной упал в оцепенении, долго лежал у ног старца, апотом встал совершенно здоровым, не помня о своем поступке.Отсюда понятно, что прп. Исаак Сириянин пишет: „Приближается ли смиренный к людям — и внимают ему, как Господу. И что говорю о людях?Даже демоны, при всей наглости и злобе своей, при всей высоковыйности гордыни своей, приближаясь к нему, делаются, как прах; вся злоба их теряет силу, разрушаются козни их, бедственными остаются злоухищрения их“.

Духовным очам прп. Антония Великого были открыты все сети диавола, которые он распростер над миром для уловления и соблазна ко греху людей.

Ужаснулся преподобный этому множеству соблазнов и вопросил Бога: „Кто же избегает этих сетей?“ — и услышал голос: „Смирение избегает их — они даже и не прикасаются к нему“.Итак, наличие в человеке одного только смирения совершенно освобождает его от нападок и соблазнов и власти лукавого духа.Глубокую характеристику значения для человека смирения дает игумения Арсения Усть-Медведицкого монастыря: „Смирение — есть единственное состояние духа, через которое входят в человека все духовные дарования.Оно есть дверь, которая отворяет сердце и делает его способным к духовным ощущениям.Смирение доставляет человеку невозмутимый покой, уму — мир, помыслам — не мечтательность. Смирение есть сила, объемлющая сердце, отчуждающая его от всякого земного, дающая ему понятие о том ощущении вечной жизни,которое не может взойти на сердце плотского человека.Смирение дает ему его первоначальную чистоту. Он ясно начинает видеть различие добра и зла, а в себе, всякому своему состоянию и движению душевному знает имя, как первозданный Адам нарекал имена животным по тем свойствам, которые усматривал в них. Смирением налагается печать безмолвия на все, что есть в человеке человеческого, и дух человека в этом безмолвии, предстоя Господу в молитве, внемлет Его вещаниям…До ощущения сердцем смирения не может быть чистоты духовной молитвы.

Мир и радость — это плоды смирения. Вот пристань, где находили свой покой все добрые подвижники, все скорбящие душой, все жаждущие спасения.Не бойтесь потерять все для получения смирения.

Смирение — единственный выход и успокоение при всяком смущении и искушении. Только этою стезею приходит душа к истине, все разрешающей, к теплоте врачующей. Если потеряешь эту стезю, то окружают душу мрак и теснота“.

Как говорила игумении Арсении ее старица — схимонахиня Ардалиона: „Смирение — это та земля, на которую зерно должно упасть, чтобы умереть,— умереть, чтобы жить во Христе и оплодотвориться духом.

Душа получает свое совершенство во Христе, а не в себе самой. Тогда радоваться будет душа своей немощи. И захочет ли такая душа показать себя чем-то великим пред людьми. Напротив, она хочет, чтобы все видели ее немощь, ее низость, ее убожество и ничтожество“.Вот как говорит о всех плодах смирения архиепископ Арсений: „Возлюби смирение, ибо посмотри, как оно велико. Смирение привлекает благодать Божию. Смирение убивает гнев и раздражительность. Смирение избавляет душу от всякой страсти и всякого искушения. Смирение дает возможность спокойно переносить скорби и несчастия. Смирение облегчает самые тяжелые труды. Смирение возгревает молитвенный дар. Смирение предохраняет от нравственного падения и подвигает от падения тех, кто имели несчастье пасть.

Смирение ведет к покаянию. Смирение — это корень для духовного преуспеяния: оно воодушевляет к добродетели и умножает ее. Смирение располагает к себе людей. Смирение разрушает самомнение и бесовскую прелесть. Смирение порождает все дары Святого Духа: духовную опытность, мудрость, воздержание, терпение, любовь, благоразумие, обходительность, искренность, чистосердечие, милосердие. Смирение — путь к святости. Смирение наполняет душу радостию и покоем о Господе“.

А Достоевский пишет: „Смирись… гордый человек… победишь себя, и усмиришь себя, и начнешь великое дело, и других свободными сделаешь, и узришь счастье, ибо наполнится жизнь твоя“.

Реализация гораздо глубже, чем вера, от которой тоже можно  отказаться. Однако личная реализация, особенно духовная, по прошествии лет  становится все крепче и является основанием для личного преображения. Атман, о котором мы говорим, является тонким и неуловимым.Для обычного человека это всего лишь выдумка. Для таких людей гораздо реальнее секс, деньги, пища и одежда. Для них эго является реальностью, которую  невозможно превзойти. Для них неописуемая, Абсолютная Истина во всех людях,которая является Источником всех вещей - просто глупость, фантазия, не реальнее  мультфильмов Диснея или спецэффектов в кинолентах Спилберга.Однако для тех, кто знает эту Истину, Она является Всем во  всём. Это суть жизни и любви. Спим мы или бодрствуем, само сердце каждым свом  ударом на долю секунды прикасается к Атману и благодаря этому продолжает  биться, поддерживая жизнь в теле. Если бы не было Атмана, не было бы ни мысли,ни чувства, ни звезд, ни времени, ни пространства. Он лежит в основе всего,безмолвно и незаметно поддерживает все. Благодаря Ему все существует.Этот Атман настолько тонок, что спрятан от всех, но Он самый деятельный. Как же он может оставаться таким неизвестным? Из-за простоты. Атман настолько прост, настолько неусложнен, что внешний разум его не видит. От рождения до смерти и снова к рождению мы живем в океане Бытия и видим лишь проплывающих перед нами рыб, в качестве которых выступают объекты восприятия. Мы не замечаем океана, в котором они плавают. Когда человек приходит к той точке, к которой он должен прийти, когда вещи этого мира привлекают его уже  меньше, чем путь к слиянию с Шивой, тогда он начинает отходить от внешнего мира  чтобы увидеть очевидное - Океан Сознания Шивы, который простирается со всех  сторон, как снаружи, так и внутри. Лишь тогда слияние, о котором мы говорим,обретет определенное значение. Лишь тогда человек сможет упростить свою жизнь и  свое мышление, свое восприятие, свой постоянный взгляд на вещи настолько, чтобы  успокоить разум, так как Атман можно познать лишь с успокоенным сознанием. Не останется ни одной мысли, чувства, надежды или вопроса. Чтобы прийти к этой реализации человек должен быть очень чистым. Атман раскрывает себя благодаря уникальной милости садгуру. Он раскрывает себя разуму, который мистически,однако очень прагматично, устранил себя. "Ты должен умереть до смерти", - говорил мой садгуру Шива Йогасвами. Это все, что необходимо сказать.

К одному старцу однажды пришел его ученик и с большой радостью сообщил ему: «Отче, я достиг того, что когда я молюсь, то мысленными очами вижу всегда перед собой Господа».«Не велико твое достижение и напрасно ты так радуешься, — отвечал ему старец, — вот, если бы ты стал видеть свои грехи, то это было бы для тебя великим приобретением».

То же утверждали и многие из великих святых.

Так св. Антоний Великий говорил: «Не великое дело — творить чудеса,не великое дело — видеть Ангелов; великое дело — видеть собственные грехи свои».Один египетский инок сказал преподобному Сисою Великому: «Вижу, что во мне пребывает непрестанная память Божия». Преподобный отвечал: «Это не велико, что мысль твоя при Боге: велико увидеть себя ниже всей твари».

О том же говорит и прп. Варсонофий Великий: «Блажен ты, брат, если действительно ощущаешь, что имеешь грехи, ибо кто ощущает их, тот гнушается ими и всячески удаляется от них». А прп. Исаак Сириянин пишет: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых».

Так же пишет и прав. Иоанн Кронштадтский: «Видеть свои грехи и их множество и во всей их гнусности, — действительно есть дар Божий,подаваемый вследствие усердной молитвы».

К сожалению, нужно сказать, что этот дар Божий, даже среди христиан с внешней стороны благочестивых, встречается далеко не часто.

Как пишет о том о. Александр Ельчанинов: «Люди многое способны понять в жизни, многое тонко подмечают в чужой душе, но какое редкое, почти несуществующее явление, чтобы человек умел видеть самого себя. Тут самыезоркие глаза становятся слепы и пристрастны.Мы бесконечно снисходительны ко всякому злу и безмерно преувеличиваемвсякий проблеск добра в себе. Я не говорю уже о том, чтобы быть к себе строже, чем к другим (что собственно и требуется), но если бы мы приложили к себе хотя бы те же мерки, как к другим — и то как на многое это открыло бы нам глаза.Но мы безнадежно не хотим этого, да и не умеем уже видеть себя, и так и живем в слепой успокоенности.Слепота к своим грехам, не видение их — естественное состояние природы падшего человека.Мы бессознательно утаиваем от себя наши грехи, забываем их, потому что так легче жить.А наша духовная жизнь даже и не начиналась, и не может начаться, пока  мы не сойдем с этой ложной позиции».Итак, лишь с возникновения у нас способности видеть свои грехи начинается просветление наших внутренних очей, начинается зарождение нищеты духа — основы нашего покаяния и спасения.

Как пишет П. В. Никольский: «Самые незначительные проступки и даже  малейшие движения душевные, на которые и внимания не обращает мирской человек, в сознании строгого к себе христианина возрастают до степени преступлений, тогда как все его достоинства бывают ему невидимы, при созерцании вечной красоты нравственного идеала, осуществить который он призван».

Глубокая нищета духа может даже заменить у христианина телесные подвиги (поста, поклонов, длительных молитвословий), если христианин по немощи тела неспособен к ним.Об этом так пишет прп. Исаак Сириянин: «Сердце, исполненное печали о немощи и бессилии в подвигах телесных, заменяет собой все телесные  подвиги. Подвиги телесные без печали ума-то же, что и тело неодушевленное».Нищета духовная есть совершенно ясное осознание своей греховности и глубины своего падения. Это чувство нищего, одетого в жалкое и грязное рубище, когда он видит рядом других в прекрасных и чистых одеждах.Вместе с тем, это чувство своего бессилия, своей беспомощности, слабости и ограниченности.

Как говорит прп. Петр Дамаскин: «Нет ничего лучше, как знать свою немощь и неведение, и ничего хуже — как не знать этого. Когда ум начинает видеть свои согрешения — как песок морской, лишь тогда начинается просвещение души и начинается ее выздоровление».

«Главное величие человека заключается в том, что он сознает себя жалким», — пишет Блез Паскаль. То же утверждает свт. Феофан Затворник:«Преуспеяние в духовной жизни означается все большим и большим сознанием своей негодности».

А прп. Варсонофий Великий заповедует своим ученикам: «Унижай себя день и ночь, понуждая себя ниже всякого человека увидеть. Это есть истинный путь, и кроме него нет другого желающему спастись»

Как пишет прав. Иоанн Кронштадтский: «Нищий есть тот, кто ничего своего не имеет, кто всего ожидает только от милосердия других: хлеба,крова, денег, одежды. А если кто имеет одежду, то ветхую, грязную,негодную… от всех он в пренебрежении.Нищий духом признает себя духовным бедняком, всего ожидает от милосердия Божия: он убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать ничего доброго, если Бог не даст ему ни мысли благой, ни желания  доброго; он считает себя грешнее всех, всегда себя укоряет и никого не осуждает. Он просит Спасителя просветить одеяние души его, он  непрестанно прибегает под кров крыл Божиих; все свое состояние он  считает Божиим дарованием».

Нищета духовная, однако, не должна вести к унынию, об этом так пишет митрополит Филарет Московский: «Чувство собственной немощи не на то употреблять должно, чтобы тяготиться и упасть духом, но чтобы, оставлять надежду на себя, и через молитву о помощи переходить к надежде на Бога».

– "Не говорите, что вы есте храм Божий", –
говорит пророк Иеремия (Иер. 7, 4). Не говори и ты: одна
вера в Господа нашего Иисуса Христа может спасти меня. Ибо
это невозможно, если не стяжаешь и любви к Нему, делами
свидетельствуемой. Что же касается до голой веры, то и
беси веруют и трепещут (Иак. 2,19).

Максим Исповедник

"Я часто видел свет, - говорит святой Симеон Новый.

Богослов, - и иной раз он являлся внутрь меня, когда душа моя имела мир и тишину, а иной раз являлся он мне вдали, или даже совсем скрывался, и, когда скрывался, причинял мне чрезмерную скорбь, потому что тогда думалось мне, что верно он совсем не хочет уже более являться. Но когда я начинал проливать слезы и показывать всякую отчужденность от всего и всякое послушание и смирение,тогда он являлся опять, как солнце, когда оно разгоняет густоту облака и мало-помалу выказывается радостотворное... Так, наконец, Ты, неизреченный,невидимый, неосязаемый, приснодвижный, везде, всегда и во всем присущий и всеисполняющий, видимый и скрывающийся каждый час... и днем и ночью, удаляющийся и приходящий, мало-помалу прогнал бывшую во мне тьму, рассеял покрывавший меня облак, очистил зеницу умных очей моих, открыл душевный слух мой... Сделав меня таковым, Ты очистил от всякого облака небо мое, то есть душу мою очищенную, в которую, приходя невидимо, не знаю каким образом и откуда, Ты, вездесущий, внезапно обретаешься в ней и являешься как другое солнце. О неизреченное снисхождение...". Эти слова показывают нам, что сухость души есть явление преходящее, которое не может стать постоянным состоянием. И действительно, героическое борение, которое мы видим у великих святых западного христианства, охваченных скорбью от трагического разлучения с Богом,"мистическая ночь", как путь, как духовная необходимость, незнакомы подвижникам Восточной Церкви. Два предания разошлись в одном таинственном пункте учения, относящегося к Святому Духу - источнику святости. Два различных догматических воззрения соответствуют двум опытам, двум путям святости,совершенно непохожим друг на друга. Пути, ведущие к ней. неодинаковы для Востока и для Запада после разделения Церквей. Одни свидетельствуют о своей преданности Христу в одиночестве и оставленности Гефсиманской ночи,другие стяжали уверенность в своем соединении с Богом в свете Преображения.

В день Воскресения Христова, возлюбленные братия, нам нужно говорить о мире и любви, потому что в эти дни Христос особенно близок к нам, Он обитает среди нас. А для того, чтобы в душах наших пребывали мир и покой, нужны прежде всего смирение и  любовь. Без смирения невозможно достичь мира душевного. В наших сердцах царит теперь несогласие, никто не хочет смирить себя и подчиниться  другому, и потому нет в них мира и покоя, нет тихой радости. Смирения   достичь можно только тогда, когда будем мы снисходительны к поступкам других и носить скорби ближних.Чтобы смирить других, нужно смириться самим.

Когда человек сознает свои дурные поступки, он снисходительнее   смотрит на ближнего, а когда он смирит себя, то тем пробуждает смирение в  других. Ибо злоба никогда не победит злобу и вражда не уничтожит вражду. Злоба побеждается лишь смирением, а вражда — любовью. Сам   Господь сказал: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и   благотворите ненавидящим вас» (Мф. 5:44).

О том, как смиренные побеждают злобу, есть пример еще в библейской  истории. Исав ненавидел брата Иакова за то, что тот отнял у него  первенство, и вот как поступил Иаков, когда братьям надлежало встретиться. Он послал сначала Исаву богатые дары, а при встрече лицом к  лицу пал перед ним на колени и воскликнул: «Брат мой, твой образ подобен образу Божию». А Исав имел звероподобное лицо. И смирилось тогда сердце закореневшего во вражде человека, и пал Исав на шею брата

своего, со слезами лобызал его. Так смирение одного смиряет злобу другого.

Еще в древности один старец сказал: «Смиренный ответ побеждает ярость».

Софроний, Патриарх Александрийский, рассказывает такой случай. Один  богатый и жадный до денег епископ ненавидел другого, который жил в  бедности, но которого любил народ. И вот, когда надо было идти этим  епископам совершать службу на гробах святых мучеников, собирает бедный  епископ свой клир и говорит ему: «Смирение победит вражду, и если Господь даст мне силы, то водворится между нами покой».

И при встрече с богатым епископом бедный вместе со своим клиром падает на колени и восклицает: «Прости нас, Владыко святый, мы рабы твои». И в этот момент благодать Божественная коснулась жестокого сердца, и смирение растопило его. Он обнял ненавидимого им прежде человека и просил у него прощения. А после этого между ними водворились такая любовь, такой мир, что окружающие говорили: «Поистине здесь  действовала благодать Божия».

Так, смиряя себя, можно смирить других. Потом, говорили мы, нужно  утешать других. И апостол Павел говорит: «Друг друга бремена носите, и  таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Нужно облегчать тяжести других, потому что легче становится человеку, если кто-либо сочувствует его горю.

Вот таким образом, смиряясь и тем смиряя других и разделяя горести ближних, мы приобретаем мир в сердце и любовь, которая есть основа  заветов Христа. И тогда жив будет Господь в сердцах наших во веки веков.

Аминь.

Из книги «Крупицы Слова Божия»

«Пасха! Господня Пасха!.. Она у нас праздников праздник и торжество
торжеств — столько превосходит все торжества, не только человеческие и
земные, но даже Христовы и для Христа совершаемые, сколько солнце
превосходит звезды!» (Свт. Григорий Богослов)

Ноумен и феноменальные объекты, потенциальная энергия и энергия, пришедшая в движение, мысль и действие – все это, по сути, едино и существует лишь в феноменальности.

            Океан  остается одним и тем же, не зависимо от того, есть волны на его поверхности или нет. Океан словно развлекается и играет посредством волн.  Подобным образом и энергия, когда она желает увидеть себя в действии, активизирует свою потенциальность, превращая ее в действительность феноменальной жизни, но по сути своей это не два различных явления. Это одна и та же энергия, в потенциальной ли форме или приведенная в движении. Непроявленный Ноумен через взрыв энергии любви становится феноменальным проявлением – жизнью и существованием, как мы их знаем – но по сути это лишь Единственность. Когда игра любви окончена, проявленные феноменальные объекты сливаются в Единственности с непроявленным Ноуменом.

             Даже сказать, что Ноумен и феноменальные объекты, Нирвана и Сансара, едины, - значитпризнать их двойственность. Истина заключается в том, что они представляют  собой лишь два аспекта фундаментальной единственности, выраженной в  двойственности ля постижения этой фундаментальной единственности. Когда эта  концепция двойственности устраняется, остается истинное состояние,представляющее собой ни что иное, как единственность.            Майя – это  первая концепция единственности, выражающая себя в своих двойственных аспектах  непроявленного и проявленного. И чудо майи состоит в том, что единое  непроявленное видится множеством разнообразных феноменальных объектов, и в то  же время изначальная единственность остается незатронутой.            Сознание,не осознававшее себя, внезапно начинает осознавать себя, и в это мгновение  рождается вселенная с ее бесконечным разнообразием. В каждом атоме и в каждой частице атома присутствует Сознание и, чудо из чудес, в то же самое время оно  находится вне пределов проявленного мира и всех его составляющих.             Ноумен и  феноменальные объекты - непроявленное и проявленное – это, по сути, единое целое, разделившее себя в иллюзорности, для того, чтобы наслаждаться этой  двойственностью в виде жизни и существования.             Точно так  же, как может быть два (и больше) музыкальных инструмента, но один звук, две (и больше) лампы, но один и тот же свет, два глаза, но одно зрение, так и весь проявленный мир – это ни что иное, как выражение ноумена.

            Когда это  выражение подходит к своему завершению, когда подходит к своему концу  активизированная энергия, тогда весь проявленный мир возвращается обратно в непроявленное.

                 «Подобно тому, как паук плетет свою нить, вытягивая ее из собственного рта, 

                 играет  ею, а за тем втягивает ее обратно в себя, так и вечный, неподвластный

              изменениям Господь, не имеющий ни формы, ни атрибутов, представляющий   

                 собой  абсолютное знание и абсолютное блаженство, дает развитие всей             

                      вселенной из Самого Себя, играет с ней какое-то время и за тем

втягивает обратно в Себя».

                                                                                                                                 - Бхагаватам

Христос, говоришь ты, не мог пострадать, если не был рождён.

– Я отвечаю: Если Он был рождён, Он не мог быть Богом; или если Он мог и быть рождённым, и быть Богом, почему не мог Он быть рождённым и умереть? Ясно, что рассуждения и необходимые заключения неприменимы к этим предметам, когда поставлен вопрос о повествовании, рассказывающем об Иисусе. Ответ должен быть получен из Его собственных утверждений или из относящихся к Нему утверждений Его апостолов. Родословие должно быть исследовано, согласно ли оно с самим собой, вместо рассуждения от предположения, от смерти Христа к Его рождению, ибо Он мог страдать, не будучи рождён, или мог быть рождён и никогда не страдать; ведь вы и сами признаёте, что с Богом нет ничего невозможного, что несогласно с отрицанием того, что Христос мог страдать, не будучи рождённым.

Фауст Нумидийский