Речь, произнесённая в Prato della Marfisia, Феррара, 4 апреля 1921 года
Народ Феррары! И я преднамеренно говорю народ, ибо то, что я вижу сейчас перед собой, является изумительным собранием народа, в римском и итальянском смысле сего слова. Я вижу среди вас детей, вступающих на порог жизни, а совсем недавно я обменялся рукопожатием со старым гарибальдийцем, живым свидетелем той героической Италии, которая родилась в Ноле в 1821 году, когда двое кавалерийских офицеров подняли флаг свободы против Бурбонов, и одержанной под Виттторио-Венето* великой и великолепной победы итальянского народа. Также я вижу среди вас заводские руки и их братьев с полей.
Мы, фашисты, исполнены великой любовью к трудящимся классам. Но наша любовь к нему обращается к его чистоте, являясь любовью к чему-то бескорыстному и упорному. Наша любовь заключается не в горящем ладане и создании новых идолов и новых королей, но в оглашении при любом случае и в любом месте простой истины, и чем более горька эта истина, тем больше наше желание озвучивать её прямо.
Мы, фашисты, на которых по настоящие время клевещут и которых порочат, желали продолжить войну, чтобы заполучить свободу для движения в Италии, и, не вдаваясь в слабую демагогию, мы – первые, кто признали священными права трудящихся классов, и даже больше, если касаться прав тех, кто обрабатывает землю. Здесь я могу воздать сердечную похвалу фашистам Феррары, которые делами, а не бесполезными словами политиканов доказали, что аграрная революция должна постепенно предоставить крестьянам владение землёй. Я настоятельно призываю фашистов Феррары продолжить начатое ими, и стать авангардом фашистского аграрного движения во всей Италии.
Как произошло так, что мы, как говорят, оказались проданными средним классам, капитализму и правительству? Но теперь наши враги больше не посмеют предъявлять нам это обвинение, столь лживое и смешное. Сия впечатляющая встреча взбудоражило моё сердце сильней разрыва мины, убедив меня, что вы показали себя с лучшей стороны, отвечая на те бесстыжие наветы, запущенные в обращение людьми, которые верили в вечность своего благосостояния, хотя в действительности же они укрылись в замке, который падёт с первым дыханием фашистского восстания. И это фашистское восстание, к которому мы можем применить более священное и серьезное слово революция, вдохновлено нерушимыми и моральными побуждениями и не имеет ни малейшего отношения к стимулам материальной природы. Мы, фашисты, утверждаем, что превыше соперничества и тех, данных с рождения, различий, которые отделяют людей от друг друга и которые мы можем назвать естественными и неизбежными, не позволяющими настать чрезвычайной скуке, при которой все мыслили бы одним и тем же образом; превыше всего этого – единственное бытие нации и страны, с которым мы связаны, также как дерево связано с корнями и почвой, питающей его.
Таким образом, нравится вам это или нет, но страна – это неразрушимое, вечное и бессмертное единство, которое как и все идеи, образования и чувства в этом мире может затмиться на некоторое время, но которое вновь возрождается в глубинах души словно семя, брошенное в почву и превратившееся в цветок с приходом весеннего тепла. Итак, нашими разъярёнными ударами сломана презренная корка, под которой таилась, заточённая в темницу, душа пролетариата. Среди пролетариата встречались и те, кто стыдился быть итальянцем, те, кто, ожесточившись пропагандой, кричал «Добро пожаловать, немцы!» или «Да здравствует Австрия!». По большей части они были безответственны, а иногда нечестивы! Мы же, фашисты, хотим принести в каждый город, в каждый уголок страны, даже самый отдалённый, гордость и страсть за принадлежность к самой благородной итальянской расе; расе, которая произвела Данте, которая дала миру Галилея, величайшие шедевры искусства, Верди, Мадзини, Гарибальди и Д’Аннуцио, которая произвела людей, победивших при Витторио-Венето.
И это не всё. Мы не собираемся отодвинуть назад трудящиеся классы. Всё, чего они добились и чего добьются, является священным. Но они должны приобрести эти завоевания, материально и морально усовершенствовавшись. Мы, фашисты, говорим не только о правах, мы говорим также и об обязанностях, как то сделал бы Мадзини. У нас нет одного глагола «взять», у нас также есть и глагол «дать», потому что иногда, когда страна зовёт, встав лицом к лицу перед угрозой внутреннего или внешнего врага, мы взыскиваем с наших сторонников и с тех, кто симпатизирует нам, готовность принести высшую жертву. И вы, фашисты Феррары, освятили фашистские идеалы мученичеством.
Если бы идея фашизма сама по себе не содержала бы великий потенциал, благородство и красоту, вы думаете, смог бы он распространиться таким невероятным темпом! Вы полагаете, что ему было дано семь жизней, которые указывают нам на путь настойчивости и победы? Недавно я посетил ваше кладбище. Один за другим мы осмотрели могилы и положили на них наши цветы. Те секунды тишины, которые мы испытали, были полны переживаний. Каждый из нас чувствовал, что в этих могилах лежали тела молодых людей в расцвете их дней, мужчин, которые, конечно же, были любимы и имели перед собой все возможности жизни. Они мертвы; они пали. Но мы, в сей великий час вашей истории, о народ Феррары, вспомним всех их на повестке дня; ибо они не мертвы, так как их прах преобразовался в бесконечную игру возможностей вселенной, и мы требуем чистой, яркой крови молодёжи Феррары, дабы она вдохновлялась нашими идеалами, дабы она была преданна нашей нации. И таким образом мы радуемся, что наши стяги, приветствуя мёртвых, улыбаются жизни, потому что рабочие Феррары и всей Италии нашли истинный путь, который позабыли, отбросили всех тех позорных политиканов, заполнявших их головы лживыми баснями.
У нас, о итальянцы Феррары, нет никакой нужды пересекать наши границы, моря в поисках слова мудрости и жизни. Мы не обязаны идти в Россию, и наблюдать там за уничтожением великих людей. Мы не обязаны переворачивать страницы московитских евангелий; евангелий, которые их же пророки поносят с тех пор, как поражённые действительностью жизни, они отказались от них. У нас нет никакой потребности подражать другим, ибо блестящие самобытные мысли должны искаться в Италии, во всех ветвях её цивилизации и наследия. И если это будет социализм, то не скотский и тиранический социализм прошлого, а лишь социализм Карло Пизакане*, Джузеппе Феррари* и Джузеппе Мадзини*.
Здесь, о народ Феррары, ваша история, ваша жизнь и ваше будущее. И мы, принявшие это тяжёлое сражение, которое стоило нам десятки и сотни жизней не требуем от вас подачек, не требуем от вас голосов. Мы требуем от вас только одной вещи, а именно того, чтобы вы кричали вместе с нами «Да здравствует Италия!».
Источник: “Mussolini as revealed in his political speeches, (November 1914 – August 1923)”, стр. 75-78.
Примечания
*Битва при Виттори-Венето (25 октября — 3 ноября 1918) – наступательная операция итальянской армии на заключительном этапе первой мировой войны, результатом которой стало полное уничтожение австро-венгерских войск на итальянском фронте
*Карло Пизакане (1818 -1857) – итальянский революционер, деятель Рисоджименто (период борьбы за национальное объединение Италии и освобождение от иностранной оккупации)
*Джузеппе Феррари (1811 – 1876) – итальянский революционный демократ, публицист эпохи Рисоджименто. Считая, что объединение Италии будет возможно лишь в далёком будущем, выступал с призывами к локальным революциям в пределах итальянских государств. Резко критиковал неогвельфилизм итальянских либералов и негативно относился к союзу итальянского национально-освободительного движения с католической церковью.
*Джузеппе Мадзини (1805 – 1872), – идеолог итальянского национализма, революционер, политик и философ.
Статья:
http://nsportal.org.ua/?p=1146 
