Не жена и не любовница,
А бездонность в глубине,
Осень, что с тобой здороваться?
Ты и так живёшь во мне.
Об итогах не волнуешься,
Ведь чужое – не своё,
Спишь где хочешь и столуешься,
Нос суешь в моё бельё.
Неудобное пророчится,
Обрывая нервов нить,
Мне прогнать тебя так хочется,
Да ведь не с кем говорить.
Твои взгляды жёлто-алые
Грусть подкрашивают дня.
Есть лишь ты. Весна – не балует,
Будто проклял кто меня.
Я мир когда-нибудь избавлю
От слов, рождённых в пустоте,
Поэтам умершим составлю
Компанию в аду. Прибавлю
Огня в котлы и позабавлю
Своей наивностью. Но травлю
Не ждите. Я и не лукавлю.
А вам, не слышащим, оставлю
Лишь пару строчек на плите.
Я без мечты и без желанья,
Без бьющей силы светлой дня,
И ночи чёрное дыханье
Струит печали на меня.
Суть лет моих укрылась где-то,
Пудовым дверь закрыв замком,
И я опять ищу ответы,
А нахожу вопросов ком.
Мы увлекаемся игрой,
Нося привычно маски,
И забываемся порой,
В свои же веря сказки.
Нередко маска прячет мрак
И паутину фальши,
Да и актёры мы – так-сяк,
Но продолжаем дальше.
А для кого? А для чего?
Зачем всё это надо?
Как-будто польза оттого
И в небе будут рады.
А, может, нас сжимает страх
Лицо подставить свету?
Свою я маску снял в стихах,
Да кто оценит это?
Что может быть скучней, чем люди,
Которых чувства не зовут?
Они не рвутся и не ждут
Огня в души своём сосуде.
Что может быть светлей, чем люди,
Которым не знаком покой,
Обворожительный, живой,
И цель видна в желанном чуде?
И кто же я?
Дней прошедших тают лица
Дымом надо мной,
Ими пройдена граница,
Вот и шепчут: «Стой».
Ну чего тем дням? Живое
Им же не болит,
Горечь их не беспокоит,
Не течёт навзрыд.
Превратить хотите песню
На такой же дым?
Дни, молчите! Бесполезно,
Я – неизлечим.
Топил любовь я в омуте забвенья,
Топтал, в грязи вываливал её,
Выдёргивал из строчек длинных звенья,
Науськивал чумное вороньё.
На улице забыть её пытался,
Пусть кто-нибудь возьмёт потом к себе,
На хриплый стон не шёл, не откликался,
Когда она звала меня в толпе.
Я ей кричал: «Тебя я знать не знаю!
Твои неинтересны чудеса!»
Она в ответ молчит, полуживая,
И с верностью глядит в мои глаза.
За гранью совестного права,
Что, в целом, каждый должен знать,
Людская страшная забава
Себе подобных поедать.
И ладно, если бы зубами
Драл на кусочки брата брат,
Так поедают и словами,
Что даже злее во сто крат.
Как странно то, что я ещё умею ждать,
И что от боли не рассыпался в крупицы,
И что собою продолжаю поливать
Давно уставшие от горечи страницы.
Как странно то, что жизнь подобна кораблю,
Сойти возможности в открытом море нету,
Как странно то, что до сих пор ещё люблю,
Хотя моя награда вечно ходит где-то.
Подарок нежно-светлых стай,
Манящий в поднебесье взглядом,
Ты – мой осенний терпкий чай,
С неповторимым ароматом.
К тому привык давно уже,
А сколько лет – не знаю счёта,
Я пью тебя, когда душе
Кричать от холода охота.
Один глоток – и в стороне
Что доедало в день постылый,
Как хорошо, что дали мне
Твоей коснуться тёплой силы.
Как хорошо, что у меня
Хоть это есть, пусть мало очень,
И я живу, тебя храня
Как средство от грызущей ночи.
