Про милицию и счастливый конец.

( окончание, начало здесь )

По пыльной сельской дороге уверенно шагал молодой но уже довольно опытный участковый милиционер. Голова была занята мыслями о философских категориях диалектического материализма, экзамен по которому предстояло сдавать молодому сержанту-заочнику через два месяца. Но зоркий глаз отмечал любую мелочь, любые самые незначительные изменения на вверенном ему участке.

Около Фросиного дома милиционера насторожила необычная для этого времени тишина, и, как оказалось, не зря. Открытая калитка и открытая дверь сарая привела сержанта прямо на место проишествия. В сарае перед ним предстала известная нам картина: две женщины без чувств лежали на полу, а под потолком сарая висел с петлей на шее мужчина.

Быстро оценив обстановку, участковый принял единственно верное решение: бросился к повешенному, выхватил подаренный отцом нож и несколькими быстрыми движениями превосходной трофейной финской стали перерезал веревку...

Участковый милиционер был сознательным комсомольцем и убежденным атеистом, и во всякую ерунду про загробную жизнь и оживших мертвецов решительно не верил. Но когда падающий покойник неожиданно обхватил его шею руками, комсомольская сознательность вместе с комсомольским сознанием покинула его, и милиционер вместе с обнявшим его покойником рухнул на пол...

Так на полу и нашли всех четверых, прибежавшие на шум падающего тела соседи.

Муж Евфросинии, бывший балтийский матрос, знал толк в узлах. Одну петлю он для вида накинул на шею, вторую пропустил под мышками, в третью, более длинную, пропущенную в штанину он вдел свою ступню. Потом натянул сапог и фуфайку, спрятав, таким образом весь такелаж.

С того самого дня Фрося и ее муж больше не ругались и жили, как говорят в народе, душа в душу. Уж не знаю, какого компромисса они достигли. Или Фрося стала регулярнее выдавать мужу деньги, или муж стал пить меньше, а может, то и другое вместе.