Traffic blog Маурицио Аскеро...

Traffic blog

Владелец компании Maas Market и директор по международному развитию Ukrainian Fashion Week Маурицио Аскеро застрял в пробке и возмущен...

Идет дождь, мать его. Я в пробке, черт подери. На час опаздываю на встречу, блин. Теряю драгоценное время.

Что делают вокруг все эти люди? Куда они все идут? Что держит их на киевских улицах в 5 вечера? Вот об этом я сегодня думаю. И не только я. Это именно то, что думают десятки тысяч людей, застрявших на дорогах, заключенных в свои машины, как в консервные банки. В одиночестве, с единственной точкой соприкосновения с внешним миром – мобильным. С единственным другом – радио. Ведь даже если рядом кто-то есть, в пробке пропадает всякое желание говорить. Хочется только ругаться и злиться на товарища по несчастью, который едет в машине рядом и тоже смотрит на тебя с ненавистью за то, что ты украл у него 4 драгоценных метра, необходимых для того, чтобы сдвинуться вперед.

Так что нет другого занятия, кроме как думать или слушать музыку по радио или на CD. Но CD – это всегда одни и те же песни, на радио тоже – эти дурацкие песенки, от которых совсем не становится лучше. И мы думаем, думаем. Смотрю на соседа, возвышающегося за рулем огромного джипа, и думаю «Вот видишь, было совсем необязательно тратить 100 тыс. евро на этот катафалк. Всё равно ведь ты стоишь в этой пробке, как и я». Он поворачиается, бросает взгляд в мою сторону и думает: «Подожди, пусть выпадет немного снега, вот тогда я послушаю твое ворчание, когда ты будешь не в силах пошевелиться, в то время как я просто проеду по тебе». Тогда я смотрю в другую сторону: вот очередная мурка, жующая огромную жвачку с открытым ртом, говорит по телефону (наверное, с сидящей рядом подругой), рассматривает свои 20-сантиметровые красные ногти, двигает головой в ритме музыки hip-hop-fuck и думает, о чем бы ещё подумать, но у нее не получается, ну совсем не получается, поэтому она начинает грустить и кладет голову на стекло, надувая пузырь из жвачки, который в результате размазывается по её лицу и по стеклу.

О, посмотрите-ка, прямо передо мной нарисовался умник с включенными «противотуманками». Засранец, видимость превышает 2 километра, а ты меня слепишь задними фарами, чтобы я не смог тебя не заметить. И объясни мне, зачем тебе этот голубой свет под машиной – чтобы все думали, что ты сидищь за рулем холодильника с открытой дверцей?

Каждый день 2 часа пробок. 60 часов в месяц. 720 часов в год. Черт возьми.

Да откуда же взялась эта пробка, откуда все эти проклятые машины? Ах вот оно что, мы все здесь собрались, чтобы дождаться, пока выйдет из Администрации один из мироых президентов. Сегодня в моде закрывать на 15 мин все примыкающие дороги, ведь властьимущие не могут опаздывать, и не могут стоять в пробках, которых бы не было, если бы они не ездили по городу. А почему бы не перенести Верховную Раду, Национальный банк, Администрацию Президента на Житомирскую трассу? Там места хоть отбавляй. И мешать их передвижения никому не будут. Теперь уже нельзя даже пешком ходить по дорогам рядом с Администрацией – не пропустит милиция в военной готовности. А может быть тебе надо домой, на улице дождь и холод, а тебя отправляют обратно – кто тебя знает, может, в твоем пакете из гастронома лежит кило тротила, или же ты не знаешь, чем себя занять, и собираешься немножно себя подорвать, чтобы скоротать время. Значит, думаю я, в то время как какой-то идиот меня подрезает, власть нас боится, раз не подпускает к себе.

Черт, эти пробки, этот дождь, эта жизнь, которая проходит в салоне машины, пока мир вокруг несется с бешенной скоростью: на Багамах просыпаются, на Фиджи тоже (но там уже наступило завтра), а ты стоишь в этом стаде, как овца, а у стоящего перед тобой как раз безвозвратно заглохла машина. Господи, только этого не хватало. Но могло бы быть и хуже, ведь на его месте мог быть ты. Или же ты мог быть тем, кто как раз ковыряется в носу на светофоре. Так что я думаю, что жизнь в Киеве могла быть и хуже, потому что здесь надо убеждать себя (чтобы чувствовать себя хорошо), что это не предел плохому. Никогда нельзя говорить, что в других местах лучше, или что надо стремиться к лучшему. Если ты скажешь такое здесь, то на тебя посмотрят искоса. И скажут: уезжай к себе домой, раз там лучше, а здесь всё могло бы быть и хуже. Потом мне скажут, что я негативный. В Италии это называется «хилое утешение».

Может быть они и правы, бывает хуже. Но ведь что может быть противнее засранца, который едет по встречной на твоей дороге с односторонним движением, а если ты ему крикнешь, что он дебил, он притворится, что ничего не услышал, как будто бы тебя не существует. Да где же стражи порядка? Вот один из моих друзей из ГАИ. Он смотрит в другую сторону, и делает вид, что ничего не видел. Он охотится на легкую добычу, а не на джип, который несется по встречной. А легкая добыча – это девочки за рулем, маленькие машинки, которые ведут простые люди, люди, которые не дадут тебе в нос, если ты их остановишь. Жизнь на дороге. Но проститутки хотя бы зарабатывают больше.

Пропустите меня, черт возьми, у меня дела, и я не могу сидеть в машине час, чтобы проехать 4 километра. Мой друг писатель говорил, что ад – это сидеть в новой двухместной Феррари. В бесконечной пробке. Вчетвером. И при этом один из четверых поет на полную глотку.

Значит, прав Леша, который мне говорит, что мне надо ходить пешком, чтобы не отращивать животик? Но на улице идет дождь, холодно, метро далеко, а я не могу ехать на маршрутке, чтобы не потерять статус, черт. К тому же, на самом деле, моя машина тепленькая, хотя у меня и нет подогрева сидений, и зимой, когда я в нее сажусь, у меня впечатление, что подо мной не кресло, а Финляндия, но это ничего, снаружи я выгляжу в ней очень хорошо.

Всё могло быть хуже. Вместо торчания в машине я мог бы находиться в Фуршете, как несколько дней назад, когда я купил там свежего лосося на 80 гривен, а дома обнаружил, что он был настолько испорченным, что не хватало только червей. А когда я его принес обратно, мне ничего не вернули, так как не было чека. Я попросил менеджера, чтобы он съел его сам, на моих глазах. Но, глядя на его физиономию, напоминавшую вареную рыбу, мне показалось, что это будет каннибализмом. Всё могло быть хуже, я мог быть один на темной холодной улице, полной оврагов, по которой я ездил на протяжении года (кто знает зачем?), чтобы добраться до дома за городом, до этой картонной псевдовиллы, такой грустной посреди черного ваккума.

Теперь меня, по крайней мере, окружают признаки жизни. Как, к примеру, идиот, который слушает музыку на полной громкости, словно глухой диск-жокей. Но ведь и он чувствует себя одиноким в пустыне этой кишащей дороги.

Мы – множество огоньков, которые в эти предрождественские дни выстроились в ожидании пространства, которое никогда не появится, потому что пространство занял стоящий впереди, справа, слева. Только наверху осталось свободное пространство, и мы все рано или поздно там будем.

С моей удачей, наверное, я попаду в пробку и в раю.

Au revoir