Не дождавшись ласкового рая,
Что цветёт улыбкой на губах,
Я по капле нежностью стекаю,
Спрятанной в измученных словах.
Дня уносит солнца колесница
И скрывает в ночи глубине,
Счастье не пытается вселиться,
Чтоб дожить последнее во мне.
Мысль, пугаясь смелости, краснеет:
Где-то, среди пасмурных людей,
Есть душа, которая владеет
Вечною бессонницей моей.
Что со мною делать – знать не знает,
Буду ли я нужен, для чего,
Но вернуть меня не помышляет,
Да и я не требую того.
В расцвете дня обильного,
В закате века зяблого,
Молчать – призванье сильного,
Делиться – выход слабого.
И мало мира целого,
И неба звёздно-топкого,
Идти – призванье смелого,
Мечтать – отрада робкого.
Спешу в массовке тысячной
К чему-то очень важному,
И наслаждаюсь истиной –
Любить – дано не каждому.
Догорает путь в потоке звёздном,
Тая пеплом горьким на губах,
Серебрятся инеем морозным
Годы в непослушных волосах.
Там, где всё вертелось и кипело,
Продолжает лишь местами тлеть,
Но душа моя не отболела,
Да и вряд ли сможет отболеть.
Не уйти, ни бросить, не забыться,
Не развеять приторный мираж,
Тихий день давно уже не снится,
Тихий век – несбыточная блажь.
И желать другого слишком поздно
Странному покою моему,
Догорает путь в потоке звёздном,
Но не светит больше никому.
Я хладнокровным быть пытался,
Носить рассудок на руках,
Но с ним в итоге разругался,
И с богом тоже на ножах.
В объятьях замкнутого круга
Мы с богом больше не семья,
Не понимаем мы друг друга,
А может быть один лишь я.
Надежд и счастья не стараюсь
Уже услышать голоса.
И я тону. Я – рассыпаюсь,
И волком вою в небеса.
Ты спросишь, где мой яркий свет,
Куда ушли мои улыбки?
И где я был сто тысяч лет?
А я скажу – творил ошибки.
Ты спросишь, что же я молчал,
Когда была возможность с нами?
А я отвечу, что стучал
В твой мир несмелыми словами.
Ты спросишь, может впереди
Судьба тебе пошлёт другую?
Но прошепчу – не уходи,
Без восхищенья не смогу я.
День сна срывает оболочку,
Летят события толпой,
Жаль, и печаль не одиночка,
Она меня берёт с собой.
Когда советуют другие
Приободриться хоть чуток,
Печаль ведёт в края глухие,
Короткий дёрнув поводок.
Я был бы рад прогнать мученья,
И жить на светлой стороне,
Да только радость, к сожаленью,
Не вспоминает обо мне.
Лаской слова немного согретый,
В полуночной черничной тиши,
Я тебя напишу лунным светом,
Что течёт из разбитой души.
Ты получишься лучше, чем чудо,
Не сочти за несносную лесть,
Приукрашивать даже не буду,
Ты такою, по правде, и есть.
Позавидует мир поднебесный
Филигранной работе моей,
Оберну я тебя в бархат песни,
Защищая от праздности дней.
Пусть хохочут созвездья надменно,
Пусть твердят, что не мной решено,
Я тебя напишу, непременно,
Даже если тебе всё равно.
Мельтешит за годом год
И жизнь играет со мной:
Есть на свете, но не ждёт,
Человек дорогой.
Монотонный диалог
Веду я с домами опять,
Город тоже одинок,
Ему есть, что сказать.
Одинокий город мой
С тобою та же беда,
Одинокий город мой,
Поймём мы друг друга всегда.
Хоть твой полон людей мирок,
Ужасных, прекрасных, любых,
Только всё же ты одинок,
И я не знаю других.
Приблизившись к неведомому краю
На тонкий, невесомый волосок,
Я песенный шедевр сочиняю,
Просеивая ноты как песок.
В мелодию, поддавшись странным чарам,
Вторя потусторонним голосам,
Вплетаются диезы и бекары,
Акценты расставляя по местам.
С мелодией, на небо поднимаясь,
Хочу я к счастью мчать во весь опор,
Но сколько я не бьюсь и не стараюсь,
Всё время получается минор.
Грустью день стекает уходя
И скребётся в мыслях серой кошкой,
Песней одинокого дождя
Я стучусь в закрытое окошко.
Тихо время в прошлое течёт,
В памяти неспешно затираясь,
За окном печаль моя живёт,
Замечать меня не собираясь.
Знаю, что не вовремя пришёл
И мои слова тебе не сладки,
Но, поверь, в душе мне хорошо
Оттого, что у тебя всё гладко.
Жаль, что всё давно предрешено
И менять не дало небо власти,
Вот я и стучусь в твоё окно,
Чтоб увидеть, что такое счастье.
