Порок злобствует на кухне! Картофель шкворчит. Это сущий Голливуд, не напоказ; флюоресцентный свет то дрожит, то замирает, что жуткая мигрень. Робкие бумажные ленты вместо двери, сценичный занавес, вдовьи кудряшки. А я, любовь, я-- патологическая лгунья, а моё дитя смотрит на неё, на полу лицом вниз, обмякшая куколка, сучит ножками --как бы убегает, почему она шизофреничка, бледное лицо, в красных пятнах, паника, ты спрятала её котят там, за окном, в каком-то бетонном колодце, где они срут...

Читати далі...

Весь день за шахматами с миром-костяком: довольна, (а за окнами-- нахал дождь) улеглась на мягоньком клубком, грызёт, он под руку, бонбон греха. Жена, педант, грудь розова, она питает в детской сказок шоколад: где ухажёрам вовсе не должна, тепличным розам-- вечность исполать. Гранатовые* пальцы вперебор, кровь пролилась-- блестящий манускрипт; мечтает,-- с нею запах, сладок, хвор, гардений ,сгнивших в склепе, говорит,-- и в шёлк метафор пятится смелей от плача серых уличных детей...

Читати далі...

На рыночной площади они громоздят сушняк. Частокол теней-- худая одёжка. Я населяю восковый образ себя, кукольное тело. Чертовщина тут начинается: я-- доска для дротиков-ведьм. Лишь дьяволу съесть что* из дьявола. В месяц красной листвы я взбираюсь на ложе огня. Легко порицать темноту-- отвор двери, брюхо погреба. Они выдули мой искромёт. Дама в паре чёрных скорлупок** держит меня в клетке попугая. Какие у мервецов глазищи! Я накоротке с волосатым духом. Дым колёсами из этого порожнего...

Читати далі...

На этом лысом холме новый год обрывается. Безликое и бледное как фарфор округлое небо всё размышляет о своём деле. Ваше отсутствие неприметно; никто не скажет, чего мне недостаёт. Чайки давно проторили илистый плёс к этому гребню травы. За ним они спорят, присаживаясь или мельтеша как сдутые бумаги или руки калеки. Тусклое солнце изволит высекать такие латунные блики из союзных прудов, что глазах моих до дрожи наворачиваются слёзы; город тает что сахар. Вереница девочек сбивается в узелки ...

Читати далі...

Возвышенный монарх, Ум-Славен, в краине грубой, благороден, правил, пусть в горностаях, чрево тешил дичью-- любовью к Философии отличен: пока холопы голодали, ни копья, беседовал он с духами, пока уставшие от выходок монарших все как один восстали люди каши, сплеча воздав за все его уловки-- увидел крах свой Царь яйцеголовый, корона чья досталась бычьелбастым плебеям, стал монархом Принц Рукастый. перевод с английского Терджимана Кырымлы Natural History That lofty monarch, Monarch Mind, ...

Читати далі...

Мы сжились с ними после Рождества. Бесхитростые, чистые, домашние души-питомцы-друзья, чьи овалы вполкомнаты, снующие и ластящиеся на шёлковых неводимых воздушных помочах, визжащие и... хлоп-- только обидь их, и-- наутёк на отдых, ещё дрожа. Жёлтая кошачья голова, голубая рыба... ... ... Вот с какими чудны`ми лунами живали мы, не с дохлой мебелью! Соломенные циновки, белые стены и эти странствующие глобусы разреженного воздуха, красные, зелёные, чарующие сердце что желания или вольные...

Читати далі...

Дерево грёзы, Поллино дерево: частокол; всяк крапчатый прутик оканчивается узким листом, непохожим на любой другой, или-- заморский цветком, плоским, что бумажным, оттенка воздушного, что выдох на морозе, изысканнее всех шёлковых вееров, которыми дамы-китаянки волнуют воздух цвета яйца малиновки. Сребро- -власое семя молочая садится на эти жерди; тростник ореолом излучает окрест огонёк свечи, болотное марево, или клок облака, венчая её чудный канделябр. Бледно освещён "дунь...

Читати далі...

ОК, скажем, череп возьмёте, сломаете его как вы часики колете; сокрушили бы кость между стальными суставами прихоти-- ого, рассматривая рубины и металла ость. Останки женщины. Её уловки и люб(о)ви безгласной геометрией обнажены: колёсики; ужимок механизм обвит спиралью арготической, что годен для жены. Не муж, ни полубог не соберут хлам ржавой грёзости, зубцы из пошлости: погода, моды тут, политика, милёнки, подлецы. Идиотичен пьяной пташечки балет: чирикать час, ей всё тринадцать лет...

Читати далі...

Я повторилась. Раз в десять лет мне удаётся.......... Некий шаткий мираж; кожа сияет что наци-абажур*; правая ступня бумажно легка; лицо смазано, по-еврейски тонко очерчено. Облупи пелёнку, враг мой. Ужасаю? Нос, глазницы, зубы в сборе? Кислый выдох пропадёт во дне. Скоро, скоро плоть эту станет едой милой-могилы до`ма, а я-- женщина улыбчивая. Мне всего тридцать. Да ,по-кошачьи, моих смертей девять. Вот номер третий. Что за мерзость-- распадаться раз в десять лет. Что за миллион...

Читати далі...

Луна улыбнётся-- тебя напомнит. Ты оставляешь то же впечатленье чего-то прекрасного, но ничтожащего. Вы оба великие должники света. Её распахнутый рот горюет по миру, твой-- искренен. А твой первый дар-- обращение в камень всего. Со сна бреду в мавзолей: ты здесь, барабанишь пальцами по мраморному столу, ища сигареты, по-женски злобный, но не столь нервный, и страсть желающий молвить неопровержимое. Луна также третирует своих подданных, но днём она смешна. Твои нелады, с другой стороны...

Читати далі...