Необходимость выбирать, будучи впервые осознана ещё в нежном возрасте, не отпускает человека всю его жизнь. Наделать в памперс сейчас или дождаться, когда поменяют? Выгнать кошку из-под кровати петардой или дымовушкой из неваляшки? Продолжить посиделки пивком или сгонять за водочкой? Презерватив надеть, или пронесёт? В прокуратуру или в ЗАГС? Какая деменция предпочтительней — сенильная или алкогольная?

 

Утверждать, что Василий (пусть его будут звать так) был дружен с алкоголем — всё равно что заявлять, будто губернатор имеет некоторые бонусы из областного бюджета, помимо официальной зарплаты. С закрытыми глазами, только лишь по послевкусию и надёжности зенитного действия выхлопа на пролетающих насекомых, он мог сказать, какой завод выпускал фанфурик с перцовкой, какова дата выпуска жидкости антисептической и в каком из гаражей бодяжили настойку боярышника (она же коньяк медицинский, расфасовка в пузырьках и пакетиках по 100 миллилитров, но последние — стопудовая палёнка).

Белая горячка посещала его раз пять или шесть, но потом заявила, что она женщина гордая, свободная, а визиты к Васе становятся подозрительно регулярными и скоро начнут смахивать на семейную жизнь, с постирушками и колотушками, что категорически претит её натуре. И ушла. Вася было обрадовался: всё, никаких рогатеньких и зелёненьких, никаких пожаров, цунами и стрельб в отдельно взятой квартире, уж теперь-то он оторвётся!

Отрывался долго, проявляя недюжинную смекалку в добывании средств на калдыр-вояж по местным аптекам и чудеса выносливости печени, которая стойко утилизировала упорно стремящиеся к летальным дозы спирта. Белая горячка оказалась дамой слова - так и не пришла. Зато под сводом черепа, перманентно гудящего от стремительно падающей концентрации алкоголя в крови, поселились два голоса.

Вначале Вася принял их за свои мысли, озвученные слишком ярко, и попытался напрячь пару извилин, чтобы это безобразие прекратить.

• Я те напрягу, гигант, блин, мысли! Напряжометр крякнет! - тут же пригрозил один из них, которого Вася окрестил Злюкой.

• Нет-нет, Вася, напрягай, дорогой, никак нельзя мозгу без напряжения, он от этого мягчеет! - возразил второй, Добряк.

• Етиловый спирт, вот же ж я попал... - подумал Вася.

• Пьянь подзаборная обыкновенная, - резюмировал Злюка. - работы нет, жены нет и, судя по отсутствию утренних поползновений воспрясть хоть чем-то — и не предвидится. Вася, ты жалкая, никчёмная личность! Догадайся, откуда цитата.

• «Золотой телёнок»? - робко предположил Вася.

• Ай молодец, ай красава! - возликовал Добряк — Надо бы по этому поводу грамм по семьдесят пять...

• А это мысль... - начал было Вася.

• Суицидальная по своей сути! - отрезал Злюка. - Хватит дразнить труповозку, они и так уже твой адресок на лобовом стекле держат, всё не дождутся случая!

• Да ну! - усомнился Вася.

• Ну да! - уверенно подтвердил Злюка — ты просто уже забыл, потому как от мозгов остались одни вдавления на черепе.

• Да ладно, не слушай его, Вася! Ты просто не злопамятный, вот и не помнишь плохого, правда?

• Да-да, и про диплом инженера тоже! А ведь учился! Учился? А теорему Коши помнишь? Можешь не доказывать, хотя бы черкни!

• Нее, я только это помню...Архимеда...про тело, впёрнутое в воду, во! - обрадовался Вася.

• Вася, я твой навеки! - возликовал Добряк. - За это надо выпить!

• Вася, не сметь!

• Вася, кого ты слушаешь — это мизантропическое чмо или всего такого филантропического меня?\

• Вася, фу!

• Вася, он тебя за человека не считает!

• Вы оба, ша!

• Вася, он нас не уважает!

Вася сдался через месяц. Он пришёл на приём нетвёрдой походкой, но в чистой рубашке и больших солнцезащитных очках — из этих, что так любят надевать за рулём юные барышни - по одному о...эээ...одной линзе на каждое полушарие — и попросил о помощи. Правда, просьба пациента звучала несколько необычно.

• Доктор, только все голоса убирать не надо, пожалуйста!

• Оставить Добряка, я правильно понял?

• Нет, Злюку.

• ???

• ЕСЛИ ОН УЙДЁТ, Я СОПЬЮСЬ!!! (Максим Иванович Малявин. Россия)

- Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли... Господи, я ведь к тебе по делу. Помнишь, я записочку тебе в Стене плача оставлял? Ты не поверишь — помогло! Бля бу... эээ, слово депутата! Замела прокуратура кандидата от конкурентов, так что с меня должок. Свечками возьмёшь, или подать кому сколько? У местного батюшки, уж извини, не спрашиваю — у него ещё от той золотой цепи (в полтора пальца, чтобы перед пацанами понты кидать) мозоль на шее не прошла, так насчитает, что никаким откатом не прикроешь, да ещё на счётчик пригрозит поставить. Хватка — её не пропьёшь. И не замолишь. Всё молчишь...

- Слушай сюдой, чадо, шо ты всё время опять недоволен? Ты просил шоби кандидатом стало меньше? Так им стало! Ты просил, шоби тибя при этом было ни причём? Так тибя было! И шо теперь, я интересуюсь понять? Тибе приспичило иметь беседу за дело. Ты думаешь, мине скучно? Вот шоби да так вообще нет. Если в первом разе, так зачем мине свечек? Если во втором разе, таки сколько насчитает батюшка? Потому шо теперь я стану думать, шо он мине брешет за своих процентов. И уже в этом разе я таки да возьму этих твоих свечек, потому шо уже крепко начинаю догадываться, куда именно я их засуну. И кому именно, шоби один поц ходил парафином и ныне, и присно, и во веки веков. Говори уже за батюшкиных гешефтов, чадо моё. У мине теперь всё равно бессонница через твои мансы.

- Твою же ж... эээ, в смысле — Пресвятая Богородица! Услышал! Ответил! Сам, б... эээ, лично! Отойди, старая, не видишь — переговоры у меня. Важные. Иди, иди, девок вон гоняй, которые без платочка или только что от станка, не переодемшись. Господи! Это ж какие перспективы! Это ж какой потенциал! А батюшка — тот ещё гонобобель. Помнишь, реставрация была, два года церковь в лесах стояла, что твой «Прогресс» на Байконуре? Вот два года он себе фазенду строил. Миксер бетона к храму, два — на дачу. Гастарбайтеров поверх тюбетеек окрестил (ещё приговаривал — мол, кусочек Аллаху, остальное нам) — и вперёд, одну смену в храме, другую — в хоромах. Вот и с процентами, я думаю, та же арифметика.

- А ну-ка, скоренько вернись за кусочек. Недопонято - какому Аллаху-шмаллаху? Этот шмок за миня так выражался, шо ли? Таки батюшка шпринцает мозгами! В законе хочет быть, аферист задрипанный. Ты бы переспросил, чадо моё, а? Не, мине не сложно, но обрезанный поп - это таки да фокус, по воде не ходи. И обратно, пока я не сделал дикий шухер, а ты не заработал сибе кадухес на весь задний анфас, наговори бекицер за этих перспектив, которых ты мине тут упомянул всуе?

- Что, вот так вот и переспросить? Боязно как-то. Он, вишь, и так на меня из-за алтаря косится — а ну как кадилом промеж глаз благословит? Да с правой добавит? Сноровку-то, небось, не замолишь да не прокадишь. Переспросить... А ты точно Господь? Да! Совсем же забыл уточнить, а то как бы потом неувязочки не вышло. Вдруг ты этот, как его... Буцефал... имбецил... а! Люцифер, вот! Ты, Господи, конечно, извиняй, но кабы я всем верил на слово, то носил бы не значок депутата, а полкуба бетона на ногах и паяльник там, куда ты батюшке прочишь свечки. Яви чудо! Приголубь, что ли, святого отца чем по кумполу, а то у него что-то взгляд уж больно ласковый стал — не иначе, пакость задумал.

- Ты в мине не веришь? Или тибя таки смущает моим акцентом? Я хоть столичный, это ты просто ещё не слышал, как этот шлимазл Люцифер вечно имеет разговаривать. Он же совсем-совсем из дикой глубинки, так я и сам не всегда понимаю, за шо он там бэбает по-местечковому. Вот и с тобой я не очень понял - тибе паяльник или явить таки? Потому шо если явить, так я тут с батюшке цвай-драй слов поговорю на служебный идиш, постой нас тут пока тихенько. Слышь, мышь? Алё, ара, чо стало, э? Поп-моп, чо кислый такой, да? Тудым-сюдым, короче, алаверды прынёс, да нет? А то вон тот биджо в депутатский брошка просит тебе секир нефритовый палка, э! Говорит, ты меня через курдюк кидаешь, орешки-марешки прячешь, да нет? И таки шо ты имеешь сказать за бледный вид батюшки, чадо моё? Видел, как святой отец скоренько забыл за здоровые щёчки? А ты говоришь - по кумполу. Слово божье крепче кирпича, шоб ты так дожил живой до пенсии, как я вечно прав! Это не обещание, это я сбрехнул, шоби настроение тибе поднять абиселе. Или ты видишь, шо у миня тоже стало ласково в глазах? Видишь, да? Шо - вот прямо таки и видишь? Ну так вот тибе и чудо - и видишь, и слышишь. Хочешь, научу иметь шпацир по мокрому, аки таки посуху?

- Глянь-ка! Батюшка-то застыл — хоть вывози да на огороде ставь. Верую, Господи! Прости засранца! Так вот, насчёт перспектив: тут один не в меру шустрый депутат предложил священников госслужащими сделать — не твоя, кстати, идея? Так вот, моё мнение, что от такой благодати скорее у них треснет, чем тебе перепадёт. Я что предлагаю? Нет, президентом не хочу — хлопотно и в таких кругах надо вопрос утрясать, что твоего ангельского воинства не хватит. А вот банчишко забабахать — самое оно. Вроде «Православный коммерческий». Или «Божий капитал». И по церквям — банкоматы. Чтоб денежка напрямую капала. Молитва — стольник. Горячая молитва — пятьсот. Искренняя горячая молитва — тысяча. И я — коммерческий директор. Я всё равно много не сворую, меня меньше, чем их. Разница есть? Да мы бы с тобой... И по воде хочу аки пох... аки пофиг... хочу, короче!

- Ну вот и шо ты мелькал кверху тухес, как старый биндюжник в окне ларька? Сразу не мог говорить за свои дикие амбиции? Ходи сюдой, чадо, и не сопи за шиворот. Значит так, вошки таки топают боком, а мы с тобой имеем амушл за шикарный цимес - хочешь в ученики? По портрету вижу, шо таки-да да крепко хочешь. Стой тудой, где имеешь стоять, я сейчас ангелов за тобой отправлю. Доставят в лучшем виде, масло в шоколаде, шоб я так фаршировал одного рыбу на пять тысяч голодных ротов неблагодарной пятой графы.

- Упс. А вот ребята в белых халатах и с комплекцией отставных десантников здесь очень не вовремя. Нет, всё в порядке. Нет, ни с кем не разговариваю. Никого не трогаю, стою, ангелов жду. Нет, не в курсе, что с батюшкой. Свечки? Где? В...нет! Нет! Это не я! Господь свидетель! Слышишь?! Скажи им! Или дай божественного пенделя, тебе жалко, что ли?! А вы, черви — молчать! Перед вами казначей божий! На счёт раз подпрыгнули, на два —упали-покаялись! Боже, простри длань и яви им скорый коллективный трындец!

- Так, я тибя умоляю, только не надо поднимать гвалт. Шо значит - "и ты тоже тут, Отец Небесный, не покинул партнёра на растление безбожникам"? А таки где я по-твоему должен быть, в хлябях небесных? Ой, какая удобная карета, прямо храм гостеприимства, и паства такая обходительная, прелесть! Нет, таки хорошо, шо я с тобой поехал, в церкви мине так приятно не было. Мы теперь всегда будем вместе, чадо. Ну, в хорошем разе. Или, худым концом, до первого галоперидола, а то от него у миня вечно дикий боль в голове проживания. Слушай, оставь в покое грызть смирительную плащаницу и плевать пеной в санитара, мине таки хватило бешеного хая невинно фаршированного свечками батюшки. Слушай мине сюдой, чадо, у нас дел за гланды. Сейчас доедем до дачи, раскидаем шматы, обустроимся. Потом перехватим маленькую капельку - ой-вэй, я таки не могу забыть за шикарный вкус канатчиковой мацы, мать моя женщина! А потом я тибя начну учить сотворять мир за неделю. У нас же есть хоть одна маленькая неделька, чадо моё? А то мине уже тошнит от этой вечной скачки по разным головам..(Максим Малявин совместно с Куртуазий. Россия) 

Прыг, ласточка, прыг, прямо на двор.

Прыг, ласточка, прыг, а в лапках топор.

© БГ




Всё-таки любовь народа к топору — это что-то генетическое, уступающее только привычке матерного оформления абсолютно любой мысли, будь это что-то конкретное, вроде кошки под ногой впотьмах, или же абстрактное, вроде теории относительности в собственном изложении. Наш человек топором умеет делать всё: от зачистки территории и возведения шедевров деревянного зодчества до аргументации собственной гражданской позиции. Вот у вас в хозяйстве топор есть? Нет? А вы точно в России живёте?

Виктор Петрович (скажем так, имя-отчество ничем не хуже прочих) уже успел разменять восьмой десяток и в жизни твёрдо усвоил одно правило: если позволить себе расслабиться, то рискуешь в одно прекрасное утро проснуться в уже совершенно другой стране. Один вон уже слетал в Крым, отдохнул. Да и другой тоже в Беловежской пуще не тем занимался. Кабы, минуя тосты, поцелуи и прочие предварительные ласки, сразу чётко обозначил, кому какую позу принять — глядишь, в школе до сих пор учили бы перечень союзных республик. Нет, терять бдительность преступно!

Вот взять, к примеру, соседей. Тот, что этажом ниже, уже третью машину за десять лет поменял. На какие шиши? А Виктор Петрович знает. И знание это его не радует. Тревожно, когда рядом живёт бандюган. Это он сейчас с тобой вежливо здоровается - усыпляет, приручает. А щёлкнешь клювом — и второй щелчок за тебя сделает патологоанатом, когда челюсть будет подвязывать.

Ну, ничего, ФСБ и прокуратура уже в курсе, с ними у Виктора Петровича давняя переписка и самые тёплые отношения. А то, что зубами скрипят — так это, наверное, глисты. Надо будет при случае пакет тыквенных семечек презентовать. Жаль, с мэрией и ЖЭКом нет того взаимопонимания — всё дурдомом грозят. Да кто ж сдавать-то будет? Дочери пригрозил: заикнётся о психиатре — будет искать хорошего зубного техника. Внучка, паскуда, огрызается, но что взять с бабы, которая меньше года как родила, у неё, поди, мозги ещё после беременности не отошли. Говорят, они при этом ссыхаются. Или всё-таки размокают? Дура, одним словом.

А тут ещё сосед затеял перепланировку. Грёбаный перфоратор, чтоб ему на том свете черти этой штукой каловые завалы разбирали - весь день покоя не даёт. И милиция почему-то не реагирует. Пришлось начать партизанские боевые действия. А ведь его работников-гастарбайтеров честно предупреждали: или кирдык шайтан-молоток, или секир башка!

… Спецбригаду вызвала внучка. Дед сначала потерял сон, не спал четыре ночи — всё вынашивал планы мести, точил два топора. Теперь, судя по всему, это блюдо остыло и было вполне готово к подаче — уж больно решительными стали его движения, а во взгляде стала проскакивать дьявольская хитринка. Всё бы ещё ничего, если бы не категорический запрет домочадцам выходить на улицу. В туалет — и то под конвоем — перед наступлением перебежчиков быть не должно! Хорошо, что сотовый удалось спрятать.

Ввиду нештатной ситуации, экипаж барбухайки срочно задружился с милицией и на вызов прибыл с огневой и правовой поддержкой. Встал вопрос — как сделать, чтобы дед открыл дверь сам? Ломать — это грубо и не по-европейски, да и жильцы могут оказаться в заложниках. Точнее, уже оказались, пусть дочь это и называет — мол, «папа на улицу не пускает».

Доктор решил применить военную хитрость. Он попросил милиционера встать в сторонку от двери, а работника из соседской квартиры — шумнуть перфоратором посильнее. Никто не ожидал, что эффект будет настолько ошеломителен. Было впечатление, что всё то время, что шли переговоры и приготовления, дед угрюмо-злобно косился на дверь, потягивая настойку из мухоморов. И, медленно стервенея, грыз косяк. За неимением боевого щита. Потому что ТАК вылетают на врага берсерки: чтобы хрясь — и просека. Хорошо, доктор успел толкнуть вопящее боевой клич чудо в сторону — иначе оба топора достались бы доблестной милиции, по самое топорище.

Пока вязали да отбирали топоры, за Виктора Петровича попыталась вступиться дочь — мол, моё, хоть дурное, да родное, не отдам, отпустите, демоны! Пока пытались подобрать нужные эвфемизмы в качестве аргументов, на выручку пришла внучка, которая рявкнула на мать так, что присели даже гастарбайтеры этажом ниже — дескать, неправы вы, маменька, а жалость свою можете либо проявлять визитами в дурдом и передачками вкусными, либо использовать вместо тампона, мне нужен покой, а дитю — тишина и возможность прогулок на свежем воздухе!

В машине дед пытался ещё раз подраться, но быстро прикинул соотношение сил и сделал неожиданный ход: он снял штаны и с натужным воплем: «Вот вам всем!» сделал кучу посреди салона. Водителю и доктору повезло больше: почуяв неладное, они задраили окошко в салон. Санитарам пришлось в срочном порядке прификсировать берсерка-засранца к сиденью и всю дорогу до диспансера любоваться зимним пейзажем, высунув головы в окна и судорожно глотая воздух.

Доктор приёмного покоя вначале даже не поверила: такой обходительный дед, внучкой называет, преданно смотрит в глаза, на санитаров жалуется — мол, накинулись на старого, побили, скрутили, в дурдом притащили — и за что? Внучке, видите ли, слова не скажи, а сама хахаля водит, вдвоём пенсионера обижают... Доктор уже было расслабилась, но на всякий случай спросила про топоры. Трудно сказать, тренировался ли Виктор Петрович на досуге, или же эти способности даются всем жалобщикам и кверулянтам в виде бонуса, но только вторую за день кучу на полу он оставил так легко и непринуждённо, что никто не успел среагировать: на раз вскочил, на два обозвал дурой и заголил зад, а на три уже отбомбился. Вопросы у доктора отшибло вместе с обонянием.

… Когда компания из вредного деда, спецбригады и милиции спускалась по лестнице, гастарбайтеры поинтересовались, долго ли болезному лечиться. Теперь у них задача — уложиться в месяц-полтора. Они смогут, ибо светлый образ Виктора Петровича о двух топорах так просто не забывается.


(Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Проблемы качественной связи с загробным миром волнуют многих, начиная от некромантов и заканчивая британскими учёными. Наши пациенты подходят к решению этого вопроса более практично — чего стоит одна только телефонизация гробов. Правда, зачастую они бывают более ограничены в средствах, и до «Скайпа», судя по всему, дело дойдёт ещё не скоро, но когда бы это их останавливало! Опять же, есть средства и понадёжнее, чем видеосвязь.



Юра (назовём его так) наблюдается в диспансере уже лет пятнадцать. На приём ходит довольно регулярно, но в подходе к амбулаторному лечению допускает вольности и склонность к соавторству с участковым психиатром, отчего не реже раза в год госпитализируется. Впрочем, это обстоятельство его не смущает и не особо чему учит. Вот и в этот раз, когда он пришёл на приём в растрёпанных чувствах и одном ботинке, Оксана Владимировна напрямую спросила, уж не сдаваться ли Юра собрался.

А как вы угадали, Оксана Владимировна?

Ты не поверишь, Юра: по выражению глаз. Отсутствие ботинка, как ты сам понимаешь, уже косвенный признак. Где, кстати, потерял?

Не потерял, доктор. Похоронил. На городском кладбище.

Смысл ритуала от меня ускользает. От чего сейчас так лечат?

Нет-нет, вы неправильно поняли! Это не с целью лечения, это для связи с загробным миром. Вроде как теперь я туда вхож. И выхож.

Какая любопытная ассоциация! То есть, если похоронить презерватив...

Не надо! Вот этого не надо! Мне хватило и ботинка! Такая связь попёрла, такая информация! А главное — чёрная магия! В общем, я и раньше был знатный колдун, а теперь — целый боевой некромант!

Окак! А какого уровня? А что умеешь?

Оо! Могу с мёртвыми мысленно разговаривать, только они всё больше посылают и издеваются над каждым шагом. Могу сказать, нет ли поблизости чьей души — вот прямо сейчас прислушаюсь...да...да...нет! Пошла вон! Это я не вам, Оксана Владимировна. Души здесь у вас какие-то бешеные обитают, просто дурдом какой-то.

Ну хорошо, Юра, вот обрёл ты свои способности, а зачем сдаваться-то пришёл? Ведь уже второй час по психбольнице круги нарезаешь, уже всех на уши своим экстравагантным внешним видом поставил, на тебя мне уже больные начали жаловаться — а это ведь надо ещё суметь, так их перепугать! Чего тебе с твоими способностями дома не хватает? Живи и радуйся. Мог бы, поди, открыть салон для спиритических сеансов, в газету объявления давать — мол, сеансы потусторонней связи, недорого, узнайте, где ваш дед прятал золотые червонцы!

А что, могут не положить? Нет, мне так не надо. Вы меня обязательно положите, я всё вам расскажу. Обещаете?

Зуб даю.

Замётано! Тут вот какое дело. Я когда ботиночек-то похоронил, мне сразу с того света информация-то и попёрла. Да сразу много, я даже поначалу растерялся. А растерялся — так и забыл основное правило техники безопасности чёрного колдуна.

Это какое, Юра?

Закрываться! Экранироваться! Лучше всего, конечно, шаровая или яйцеобразная сплошная защита, но тогда сам себя заизолируешь, и никакой информации извне не получишь. Так я и про обычные-то щиты забыл, не говоря о яйцах!

Про яйца забывать никак нельзя, с этим не поспоришь, да. И что в итоге?

В итоге, Оксана Владимировна, все некроманты в округе узнали, что появился конкурент. Причём очень высокого класса, - Юра подбоченился и выставил босую ногу вперёд, потом пошевелил чёрными от грязи пальцами, подумал и убрал её под стул.

Ну, узнали, и что с того? Вступил бы в региональную ассоциацию некромантов.

Ха! Как вы себе это представляете? Вы думаете, я не пытался? Да вы хоть в курсе, какой у них вступительный взнос для получения лицензии?

Нет, конечно, меня же никто не приглашал.

Девять невинных душ! Во-первых, я им колдун, а не живодёр, во-вторых, невинных в этом городе ещё поискать, а в-третьих — число девять мне не нравится, это число зла и зависти.

Словом, ты их знатно обломал. И что теперь?

Что, что... Объявили на меня охоту. Открытый контракт. А ну, кыш отсюда! Это я не вам, Оксана Владимировна. Просто уже обнаглели — при живом-то докторе подслушивают.

Да, это с их стороны наглость. А в больнице-то что — безопаснее?

В точку! У вас меня ещё ни разу никто не побеспокоил. Что бандиты, что ФСБ, что тогда — ну, помните, эти, с орбиты — ни разу! И ещё это... кушать очень хочется.

Убедил, Юра. Будет тебе магическое убежище и трёхразовое питание.

В отделение Юра бодро шёл в одном ботинке, не задействованном в обряде похорон, но на всякий случай держался между двумя санитарами: региональные некроманты — они такие, от них всего можно ожидать. (Малявин Максим Иванович. блог добрых психиатров. Россия)

Логика — занятная штука. У женщины она особенная (хотя жена утверждает, что правильная), у шизофреника она кривая. Причём «кривая» - это я не для красного словца. Есть и другое, более политкорректное определение: паралогичность. То есть, мысль у такого человека, вместо нахоженной проторённой дороги, бродит тропами зайцев и контрабандистов. Заблудившихся. Поэтому выводы из рядового, в общем-то, события следуют такие, что некоторое время стараешься собрать всю свою смекалку в кучу, чтобы хоть приблизительно понять: с чего он это взял? То же касается и способов достичь цели. А уж если цель себе поставила женщина, страдающая шизофренией... Впрочем, лучше расскажу одну историю.

Марина Александровна (назовём её так) ходит на приём к психиатру уже много лет. Причём каждый её визит — это незабываемое зрелище для неподготовленного посетителя диспансера. Представьте себе фигуристую даму, которая уже десятый год медитирует на тему, что она ягодка-рецидивистка, и всячески старается эту мысль донести до окружающих посредством прямой визуальной стимуляции. Не знаю, как справляются с культурным шоком те, кто видит её впервые, но в таком наряде из какой-то невероятной ткани, сочетающей в себе свойства марлёвки и рыбацкой сети, да ещё и на голое тело, можно смело вставать на огороде: воронам просто глазки повышибает. Плюс контролечка — очки с пронзительно жёлтыми линзами, вроде поляризующего фильтра у фотоаппарата. Их Марина Александровна носит не просто так, а для того, чтобы лучше видеть ауру собеседника и подмечать, кто это ей всё время шепчет в голове всякие непристойности.

Супруг пациентки много лет стойко, как по уставу, сносил тяготы и лишения семейной жизни. Но у организма тоже есть ресурс, и в конце концов он был исчерпан. Приехала «скорая», отвезла его в реанимацию, а через несколько дней Марине Александровне позвонили и сообщили, что муж скончался, и теперь ей предстоит его забрать, чтобы похоронить.

-- Как это похоронить? - растерялась дама, - Я же не умею! У нас дачи отродясь не было, я не знаю, с какой стороны за лопату браться. Сами и хороните.

На том конце провода долго собирались с нужными выражениями, совершая титанические усилия в поиске цензурных выражений. Наконец предельно вежливо сообщили, что в инвентаре реаниматолога тоже нет лопат. Мол, просили, умоляли, писали письма — не выделяет минздрав, хоть ты тресни. И вообще есть такие специальные люди, которые приедут и всё сделают, можем даже телефончик по такому случаю продиктовать.

-- А зачем мне их телефон? - удивилась Марина Александровна. - Я их не знаю, мало ли что у людей на уме. Вдруг приедут и нагло, в извращённой форме, воспользуются моим беспомощным состоянием. Нет-нет, пусть лучше они едут к вам, вы же их знаете, раз телефон мне дали.

На этом цензурный фильтр сотрудников реанимации всхлипнул, собрал котомочку и пошёл лесом. Даме высказали всё, что наболело, и в категоричной форме обязали явиться немедленно.

А через несколько часов корпус, где располагалось отделение, был оцеплен полицией и сотрудниками ФСБ. Всех спешно эвакуировали: отделение было заминировано. Об этом полиции сообщила одна расстроенная дама. Даже уточнила, где спрятана бомба: мол, лежит у них там один труп, вот под ним-то и ищите. Персонал реанимации тут же припомнил недавний телефонный спор о том, кому копать, и сдал даму полиции с потрохами. Те ответили, что телефон уже пробивается по базе данных и что туда уже выехала отдельная группа, спасибо за гражданскую сознательность, но под трупом и в самом отделении мы всё-таки поищем — мало ли что. Выяснив, что мина была исключительно телефонной, дали отбой тревоги. Отделение, устало матерясь, вернулось на рабочие места, а полиция и ФСБ занялись отработкой адреса террористки.

Прибывшую на место оперативную группу ожидало то самое зрелище, к которому в психбольнице худо-бедно успели привыкнуть. Да-да, то самое сочетание марлёвки с рыбацкой сетью на голое тело и пронзительно жёлтые линзы. Ребята оказались крепкими, от потрясения оправились быстро и строго спросили: мол, вы звонили? Надо же, даже не скрываете. А какого...то есть, на... в смысле — зачем?

-- А чего они моего мужа не хоронят? И ещё кричат, ругаются — забирайте, хороните! А я не умею! Может, вы как-нибудь на них повлияете, раз уж приехали? Опять же, сапёры у вас есть, а у них лопатки такие специальные имеются.

-- Женщина. - старший группы нервно сглотнул. - Я понимаю, что этот вопрос прозвучит некорректно. И всё же я его задам. ВЫ ЧТО — ДУРА?

-- Да! - радостно подтвердила Марина Александровна. - У меня и справка есть. Красивая такая, розовая. Об инвалидности.

В итоге заниматься похоронами пришлось всё же реанимации. Точнее, больнице, к которой она относилась. Марине Александровне было страшно некогда: то допрос, к исходу которого следователь был готов биться головой о стопку уголовных дел, то судебно-психиатрическая экспертиза, то суд (пациентка свысока глянула на молоденькую секретаршу с декольтированным пупком и травмоопасным маникюром — дескать, прокачивай харизму, фифа!) - столько дел, столько дел...(Максим Малявин. Россия)

Эту историю рассказала наша с Оксаной хорошая знакомая, тоже врач-психиатр. Она сейчас, кстати, отдувается на работе за нас обоих — мы-то в отпуске.




Пришла к ней недавно на приём одна дама пенсионного возраста. Назовём её Анастасией Сергеевной. И не то чтобы она чувствовала себя психически нездоровой, просто батюшка велел — мол, пока консультацию у психиатра не получишь, чтобы ноги твоей в храме не было! А с чего всё началось? С бесноватых невидимок.

Поселились эти невидимки в квартире у Анастасии Сергеевны год назад. Поначалу вели себя прилично — ну, мелькнёт один-другой на краю поля зрения, да и исчезнет. Потом освоились и обнаглели. Стали за стол присаживаться, да не просто так, а чтобы вместе с хозяйкой откушать. Прямо из её тарелки. Уж она и в отдельную посуду им накладывала, и полотенцем гоняла, а то и ложкой в лоб припечатывала — бесполезно. Всё равно норовят из её посуды чем повкуснее поживиться.

Потом стали шарить в холодильнике: то молоко подменят на прокисшее, то колбасу утащат, а через неделю подкинут другую, уже подсохшую и заплесневевшую. А потом повадились шастать за ней в ванну, подглядывать и воровать мыло. И в туалет — посидеть на брудершафт, что стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Соседки, с которыми Анастасия Сергеевна поделилась своей бедой, уверенно сказали — в церковь. И даже посоветовали одну, там есть батюшка, он на зачистке квартир от вредных сущностей и недобрых эманаций специализируется. Как махнёт кадилом, как окропит святой водой, так не то что бесы — домовые разбегаются! Сходила, пожаловалась. Батюшка оказался человеком понимающим, с визитом затягивать не стал. Работал на совесть. Заодно заставил выбросить несколько безделушек, которые, оказывается, были вовсе не безобидными: колокольчик с красной кисточкой (нечего в доме делать сраму китайскому, фэн-шуй суть происки лукавого) и статуэтку жабы (гады — они и есть гады, вот пусть на болоте и обитают, а как в квартире поселишь хоть одного, так не успеешь глазом моргнуть, как задушит, вот, кстати, счёт за услуги).

Помогло где-то на неделю. Потом невидимки вернулись и снова принялись за своё. Пришла Анастасия Сергеевна к батюшке второй раз — мол, нельзя ли по гарантии сделать бесплатный повтор? Батюшка нахмурился, посуровел лицом, но, к чести его сказать, оказался сдержан. Ты, говорит, дочь моя, сначала в себе разберись. Господь, он гарантии направо-налево не раздаёт. И помогает тем, кто к нему душой тянется. В общем, сначала молитва и пост, а там посмотрим.

Ох, знал бы он, кого молиться заставил! В общем, через неделю всенощных бдений Анастасию Сергеевну озарило: так ведь она — не просто Анастасия Сергеевна, а святая Анастасия Узорешительница! Эти бесовы невидимки просто не в курсе, с кем связались! Ну, ничего, это дело поправимое. Уже на следующий день невидимкам был предъявлен паспорт с вклеенной вместо фотографии иконкой и ваучер со святой водой. Дескать, выбирайте: или убираетесь подобру-поздорову, или мы начинаем холивар. Ах, не верите? Ну, держитесь! Решив бить врага прицельно, Анастасия Сергеевна пустила в ход спринцовку. Загубила побелку на потолке, люстру и три розетки, осталась в обесточенной квартире, но ведь и бесы не убереглись!

Правда, наутро двое всё же снова появились — видимо, пришли забрать убитых и раненых. Заодно подменили колбасу и испортили молоко. Но настроение у Анастасии Сергеевны было боевое. Она направилась в церковь и попросила батюшку нацедить ей пять литров святой воды, вот в этот ваучер. Да посвятее, чтобы рвало в лоскуты! И не надо меня учить, как ей пользоваться, вот паспорт, вот спринцовка! И, кстати, где должное почтение и благоговение? А вот и схожу, и справку принесу, и пусть вам будет стыдно!

Ознакомившись с изменившимися паспортными данными, глянув мельком на спринцовку и пустой пятилитровый ваучер, доктор сказала, что в принципе не против написать справку. Только надо убедиться, а вдруг это были не бесы, а галлюцинации? А то перед батюшкой как-то неудобно будет. Как проверить? А ложитесь к нам: если окажется, что невидимки боятся лекарств — значит, это всё же галлюцинации. А на случай, если святая вода всё же потребуется, у нас есть и свой приход, и свой батюшка. Уж он не откажет. Согласилась Анастасия Сергеевна не сразу, но, когда доктор напомнила ей деяния Узорешительницы, все контраргументы были исчерпаны. (Максим Малявин. Россия)

 Эта леденящая кровь история произошла много лет назад, когда я ещё студентом подрабатывал на «Скорой помощи» Ленинского района города Самары. Как правило, на каждой «Скорой» любого района есть список нелюбимых адресов, как правило, негласный, но общеизвестный. Наша подстанция тоже не была исключением. Своих героев самых капризных и занудных пациентов мы знали в лицо. Некто Прасковья Филипповна терроризировала нашу неотложку еженедельно до трёх-четырёх раз в день. Выезжая на её «плохо с сердцем», приходилось в итоге убеждать болезную, что плюс-минус пять миллиметров ртутного столба в показаниях её артериального давления – это физиологическая  норма, что сегодняшнее аж девятичасовое отсутствие стула – это вовсе не признак каловых завалов, что кардиограмма вновь и в который раз не только инфаркта – даже аритмии-то не кажет. Ну и, естественно, учить наизусть географию и характер всяческих покалываний, бульканья, сжиманий и мурашек. Понятно, что от ипохондрика ждать чего-то иного не стоит, но когда эпидемия гриппа, бригады не вылезают из машин, а вызов на её адрес только за сегодня уже четвёртый…

 Вот на четвёртом-то вызове Василич, доктор от Бога, ветеран Афганской, и не удержался. Душа просила хохмы. Оставив фельдшера на станции и пошушукавшись с диспетчером, отчего та сделала большие глаза и быстро-быстро закивала, он заявил народу в курилке:

 - Спорим на коньяк, что Филипповна на этой неделе никого доставать не будет!

Ударили по рукам, и доктор поехал. Вернулся он быстро. Через пять минут после его приезда в диспетчерской зазвонил телефон. Сняв трубку, диспетчер с минуту слушала, расплываясь в улыбке, кивала, а потом, нажав на рычаг отбоя, куда-то перезвонила. Коньяк Василичу проспорили, да ещё как! Никто с этого адреса не звонил месяца полтора. Василич и диспетчер молчали, как партизаны, поэтому на НАКОНЕЦ-ТО поступивший от Прасковьи Филипповны вызов чуть ли не жребий бросали, кому ехать – до того было любопытно узнать подробности из первых уст.

 Оказалось, что, открыв доктору дверь, больная опешила: эскулап стоял на четвереньках и держал в зубах ядерный чемоданчик. Выдержав театральную паузу, он поставил чемоданчик на пол и четыре раза на неё гавкнул. После этого оборотень в халате врач повернулся и на четвереньках потрусил вниз по лестнице. Когда прошло замешательство, Филипповна позвонила на «Скорую» вновь и пожаловалась, что доктор, гад, НА НЕЁ ЛАЯЛ. Диспетчер оказалась девушкой доброй и отзывчивой и обещала прислать нормальных медиков.

 Когда приехала другая бригада, «не в пример этим, все как на подбор, просто гренадёры!», врач участливо так спросил:

 - Так вы говорите, на четвереньках стоял?

 - Да, да!

 - И даже, простите, лаял, как собака?

 - Да, истинный крест!

 Надо сказать, что за все полтора месяца пребывания в психбольнице сердечко у Прасковьи Филипповны не болело ни разу. (Максим Малявин. Россия)

Мне очень нравятся народные прозвища, даваемые лекарствам: таблетки от головы, таблетки от живота, растирание от спины, глазная мазь, ушные капли... Можно продолжать аналогию, главное — не касаться таблеток для поднятия потенции, лечения простатита, а также суппозиториев. Любых. Чем думали те, кто придумал торговое название «Длянос» - лично для меня является загадкой из области топографической анатомии. А вообще идея неплоха, особенно если брать арсенал психиатра. «От чертей». «От зелёных человечков». «Выключатель канала прямой связи с космомом». «От слежки». «От смертоносных лучей». «От соседей», не путать с топором.

 

Марина (пусть её будут звать так) наблюдается уже лет восемь. Ежегодные госпитализации, инвалидность, ежемесячные визиты на приём — и почти каждый раз что-нибудь новенькое, чтобы доктор не расслаблялся. При этом порою складывается такое впечатление, будто любящий супруг и заботливая мать являются не стабилизирующими, а отягчающими факторами в клинической картине. Почему? Да потому, что процесс лечения — это такая же интимная вещь, как готовка, и соавторство здесь губительно для результата. В лучшем случае — коллегиальность.

Отжигают то по очереди, то все хором. То супруг решит, что лечить — так уж не миллиграммами, а мегатоннами, отчего потом вся токсикология стоит на ушах. То сама Марина устраивает себе чистку печени чуть ли не ёршиком для бутылок и запивая всё это безобразие стопкой масла. То мама устраивает дочери поездку к экзорцисту, в итоге тот получает один раз в глаз от изгнанного беса и два раза под зад от Марины, а потом дочь гоняет родительницу по церкви с воплями «ишь, чего удумала, у себя бесей поищи, грымза старая, я даже подскажу где!»

Вот и полтора месяца назад они пришли все втроём и заявили, что причина всех бед в очередной раз найдена и что лечиться Марина отныне будет покаянием, молитвой и постом. И никакой химии, ибо вся фарминдустрия — от лукавого и мастдай. От предложенной коллективной госпитализации дружно отказались, осенили доктора крестом и покинули приют скорбных головою.

Зачинщицей, видимо, всё же была мать, поскольку в этот раз Марина пришла только с мужем, оставив тяжёлую клерикальную артиллерию дома.

• Доктор, я к вам за таблетками.

• Хорошо, Марина, сейчас разберёмся, что да как, и что-нибудь тебе подберём.

• Только мне нужны таблетки от изнасилования.

• От чего?!

• От изнасилования.

• Мариночка, при всей моей богатой фантазии на ум приходят только вагинальные тротиловые суппозитории с детонаторами контактного действия, но это слишком радикально.

• Вы не поняли. Это всё голоса у меня в голове.

• Они тебе этим угрожают?

• Если бы! Те, которые со мной этими голосами разговаривают, невидимы. Но они существуют на самом деле. Вот они ко мне и приходят. Всё по-настоящему. И так кричат, так кричат в самом конце — громче меня. Я-то сдерживаюсь, а они нет. А муж обижается.

• А он что, их видит?

В разговор включился муж Марины:

• Нет, но слышу!

• То есть как?!

• А она стонет и раскачивается, а потом ходит вся виноватая и удовлетворённая.

• Не удовлетворённая, всё ты врёшь!

• Ах, тебе ещё и мало?!

• Мало! Конкретно тебя — мало! А свято место пусто не бывает!

• Это что это ты святым местом назвала? По полночи ни мне, ни матери спать не даёшь! А потом ещё и хвастаешь!

• Это я так жалуюсь, ты всё опять перепутал!

• В общем, лечите её, доктор, а то уже сил нет! Чувствую себя каким-то безмолвным свидетелем оргии, на которую мне не досталось пригласительного билета...

С этими словами он вышел из кабинета.

• Марина, так что же, всё-таки, с тобою происходит?

• Всё как я рассказала, доктор: те голоса, которые я обычно всегда слышу, раньше всё ругали меня и обидно обзывались. Потом мама заставила меня каждый день по часа четыре, а то и пять, молиться. Вот я и молилась — чтобы голоса или сгинули вовсе, или были хотя бы поласковее. Перестаралась я, короче. Как-то вечером, после молитвы, они мне и говорят — поласковее, мол? Сейчас будет тебе поласковее. С того раза всё и началось. И ведь так мастерски всё делают — мне как-то раз муж один фильм приносил, мать его потом выкинула и мы долго отмаливали — так вот, даже ещё лучше! Я не вижу, но чувствую.

• Надо же, как молитва-то обернулась... С бонусом, я бы сказал. Ну да ладно. Давай подумаем, как это лечить.

• Доктор, - Марина перешла на шёпот — а может, лучше сделать так, чтобы муж их не слышал? А сами пусть остаются. Они мне не мешают, правда, просто пусть ведут себя потише, а? (Малявин Максим Иванович, блог добрых психиатров, Россия)

Большинству наших женщин можно смело ставить памятник за их самоотверженное стремление вынуть из лужи, отмыть, причесать и вернуть на путь истинный то, что лучше было бы там же и оставить. Ибо бывают случаи, когда симбиоз индивида и лужи настолько нерушим, что проще лечь рядом и хрюкотать на пару. И ведь вокруг столько более достойных партий, но... «Он же без меня пропадёт!» - и обязательно с особым грудным придыханием... Словом, не бережёте вы себя, барышни!  

 Паша (пусть будет Паша) с детства женской лаской был избалован. Ещё бы — мальчик-ангелочек, из которого, минуя сравнительно недолгий период локтей, коленок и прыщей, вырос очень симпатичный парень, просто звезда экрана, если б долетел. И, казалось бы, всё замечательно: любящие родители, вздыхающие девчонки, школьные учителя, отмечающие неплохой потенциал — но нет, не всё так просто.

Загвоздка в характере Паши. Мама с папой заметили это ещё с детства: попробуй только что-то не купить в магазине игрушек или не подарить на день рожденья! Слёзы, катание по полу и битие головой обо что ни попадя — это ещё ладно. У Паши тут же что-то начинает болеть. Или отниматься. А ещё он очень натурально готовится к суициду. Один раз даже процарапал до крови запястье, но организм возмутился и надавал по шее подсознанию — мол, ты чего творишь, паскуда, ЭТИМ не шутят! - и быстренько хлопнул Пашу в целебный обморок.

Как раз после этих царапин Паша и его родители познакомились с психиатром. Потом родители ещё не раз приходили, чтобы посоветоваться, что же делать, когда чадо грозится выброситься из окна. Или повеситься. В ходе бесед выяснилось, что самоубийственные настроения начинаются аккурат тогда, когда заканчиваются деньги на пиво и ночные клубы, либо если очередной экзамен в универе категорически завален, и надо что-то решать. А преподаватели все такие винторогие, с ними невозможно договориться! Не спасло даже переселение чада на съёмную квартиру: он либо названивал оттуда, либо приезжал устраивать шоу самурая-гемофоба с шёлковой удавкой к родителям.

Разок, выяснив, что транквилизаторы с пивом кроют лучше, чем то или другое по отдельности, Паша пытался пригрозить суицидом психиатру, но быстро просёк, что отделение общего профиля — не совсем то место, куда следует стремиться утончённой натуре. С тех пор визиты стали редки и формальны: Паша вздыхал о несчастной судьбе и тотальной недопонятости, доктор до омерзения бодрым тоном советовал найти в жизни такое, чтобы захватило всего, целиком и полностью, а также о роли мировоззрения в процессе превращения истерического психопата в человека — на том и расставались.

Из всех девушек, которыми Паша весьма вольно перебирал, задержалась было одна: красавица, умница и с общеженской уверенностью, что бриллианты просто россыпью встречаются в залежах гуано — надо только копнуть поглубже да отмыть почище. Уж как только она с ним не мучилась: то сорвётся среди ночи на очередную предсмертную СМС-ку, то рыдает, будучи послана и многоэтажно обложена, то мчится как на крыльях — ОН соизволил помириться!

И вдруг — пропала из Пашиного поля зрения. Он пару недель и не обращал внимания, поскольку был занят новой пассией и выколачиванием денег из родителей. Потом вспомнил, позвонил — А ОНА ПОСМЕЛА НАЙТИ СЕБЕ ДРУГОГО!!! Сопливого второкурсника, который, видите ли, наскрёб денег и даже взял кредит, чтобы свозить её в Турцию — ха! Да он мог бы... ну, если посильнее прижать предков... да хоть в Таиланд! Да как она вообще могла! Он тут третий день проводит в жестоком воздержании — а ту ли холку? В смысле — толку? В смысле — нафиг?

На две грозные СМС-ки ответа не было. Через час после третьей, самой отчаянной, с подробным описанием того, как именно он сейчас будет вешаться, в дверь позвонили. Это был её новый парень. Он привёз верёвку и мыло. А ещё уксус (кажется, в первой СМС-ке что-то такое было). Предложил помочь с этим нелёгким и явно последним в никчёмной Пашиной жизни решением. Потом была небольшая перепалка, потом Паша получил в глаз. И ещё инструкции — не звонить, не докучать, не появляться на горизонте даже случайно. Иначе второй глаз окажется на жопе.

Собственно, с фингалом-то он и пришёл на приём. Доктор посочувствовал и отправил в отделение неврозов — такое разочарование в жизни можно стереть только срочным появлением на горизонте новых самоотверженных подруг. (Максим Малявин).

В одной из заметок той школьной стенгазеты, которую Допплер называет своим блогом, он (не называя, правда, имён) обозвал меня сумасшедшим наркологом. Видимо, соединив в одном словосочетании комплимент с оскорблением, он решил, что в целом получится не так обидно. Вы жестоко просчитались, хайтечный Айболит! Всем (почти) известно, что я давно и решительно отмежевался от ошибок молодости и уже лет двадцать стою на прочных и солидных позициях юнгианского младобихевиоризма, и выставлять меня перед публикой бородатым толстым мужиком, который орёт перепуганным алкашам "Вас тошнит от вкуса водки!", а в промежутке между сеансами гипноза щиплет медсестёр и трындит про рыбалку - просто смешно и нелепо. Даже мой внешний вид свидетельствует о приверженности принципам динамической психологии и доказательной медицины.