Заноза в памяти: я спотыкаюсь, бьюсь о всякое воспоминание. На руинах тогда вовсе не было никакой наждежды взаимно выговориться, пожелать хорошего, это началось позже, в то время, которое зовут началом восстановления. От каждого второго слова не дождёшься, вот как было. И это тоже было предательством. Я даже почти так себе внушила: вот стоит только затворить все двери и окна, как исчезнут груды мусора, а после мы оживём, и захочется жить ещё. Но с меня довольно уже одного того обстоятельства...

Читати далі...

Малина: Как ты жила тогда? Я: Около трёх утра лица не было, постепенно я доходила, меня сломал режим, я тогда изнемогала, выбилась из очень важного ритма, да так и не восстановилась с той поры. Я всегда пила "последний" кофе, ну ещё, "самый распоследний", часто руки дрожали, когда я печатала на машинке, а позже испортился мой почерк. Малина: И вот, наверное, я теперь единственный, кто его разбирает. Я: Вторая половина ночи с первой не имеет ничего общего: это две совершенно...

Читати далі...

Каждый день мы с Малиной фантазируем, иногда- весьма оживлённо, над тем, что страшное может стрястись в Вене грядущей ночью. Да сто`ит только поездить по городу, почитать газету- и, если только принять на веру пару сообщений, то твоё окрепшее воображение уже рисует картины дальних странствий,(в тексте оригинала "die Hochtouren"- прим. перев.)(выражение не моё, и не Малины, но Малина с наслаждением прибегает к нему, как к основному названию поездки, например, в Германию , ведь подобные ...

Читати далі...

Орфею подобно играю на Струнахжитейских Смерть, а Красоте наземной, а Глазам твоим, что Небо затмевают горазда лишь Тёмное сказать. Не забывай: и ты, внезапно, тем Утром, когда твой Ночлег ещё был росен, а Гвозди`ки спали` на Сердце у тебя, ты Лету тёмную видал, что мимо вдаль текла. Я, Струна Молчания, натянутая Волною Крови, поймала Сердце звучное твоё, чей Локон затерялся в Тенистойшевелюре Ночи. Тьмы Хлопие черно`е заснежило твой Лик. А я твоею не стала. Мы плачем и поём теперь. Но...

Читати далі...

Сады обрюхатил Морозец - В Печах догорели Хлебы- Пучку Прошлогоднейзанозы в Руке твоей Спичкою быть. Молчок! Береги свой Пожиток, Слова или Слёзныйпадёж под Холмом из Боя-Осколков что вечно Морщины кладёт. Когда все Горшки перебиты, где Слёзы, что слиты в Кувшин? Внизу Колосник незабитый, вверх тянутся Жар-языки. Вот грохнет подавленный Голос Водою, а также Огнём. Он- Слов Влагоносных мой Облак, которому вверен сей Холм! перевод с немецкого Терджимана Кырымлы Осколки Сад стал тяжел...

Читати далі...

Наша Пашня это Небо: в Поту Моторов видна, ввиду Ночи, под Вождеством Сна - выспанная на Токах Черепов и Копнах Волос, под Крышей Мира, чья Черепица снесена Ветром- и вот Дождь, Дождь, Дождь в нашем Доме, а в Мельницах- слепые Метанья Летучих Мышей. Кто жил там? Чьи Руки были чисты? Кто Архипризраком будучи бледным Ночью мелькал? В Стальномопереньи сокрыты, внимают Датчики Пространства, Хронометры, Шкалы Обла`чности, и простирается Любви Сердец наших забытый Язык: кратко и долго-долго... Лишь ...

Читати далі...

Однажды утром когда я устало слоняюсь и растерянно подаю завтрак, Малина ,например, способен заннтересоваться ребёнком, который живёт напротив нас на заднем дворе и уже год выкрикивает только два слова: "Алло, алло! олла, олла!" Я уже однажды было хотела подняться к ним, вмешаться, поговорить с матерью этого ребёнка, ибо она ,это заметно, не слова не говорит ему, и есть в этом нечто, отчего мне страшно за будущее, ведь всё-таки обременительно изо дня в день слышать это "алло...

Читати далі...

После процесса над Краневицером неожиданно многое во мне переменилось. Придётся мне объяснить это Малине, да вот уже объясняю. Я: С той поры ведомо мне почтовое таинство. Сегодня уж осилила я его, представила себе. После процесса над Краневицером я сожгла свою почту за многие годы, затем привыкла писать другие послания, чаще всего поздней ночью до пяти утра. Эти, все не отосланные мною письма, тяготят. За эти четыре или пять лет я написала ,пожалуй, десять тысяч посланий, ради себя, в них всё...

Читати далі...

Глава третья О последних вещах Крайний страх овладевает мною в момент прихода нашего почтальона. Малина знает, что кроме дорожных рабочих я особенно чувствительна к почтарю, по нескольким причинам. Хоть мне и стыдно за своё отношение к дорожным рабочим, хоть свидание с ними всегда оканчивается взаимными приветствиями или, же я ограничиваюсь прощальными взглядами из авто на группу загорелых , потеющих на солнце голых по пояс мужчин, которые разбрасывают щебень, разливают битум или поглощают...

Читати далі...

Was wahr ist... Was wahr ist, streut nicht Sand in deine Augen, was wahr ist, bitten Schlaf und Tod dir ab als eingefleischt, von jedem Schmerz beraten, was wahr ist, rueckt den Stein von deinem Grab. Was wahr ist, so entsunken, so verwaschen in Keim und Blatt, im faulen Zungenbett ein Jahr und noch ein Jahr und alle Jahre — was wahr ist, schafft nicht Zeit, es macht sie wett. Was wahr ist, zieht der Erde einen Scheitel, kaemmt Traum und Kranz und die Bestellung aus, es schwillt sein Kamm ...

Читати далі...