Брюсова В.Г.

Искусство Андрея Рублева принадлежит к высшим достижениям мировой художественной культуры, имя великого русского живописца пользуется заслуженной славой. Прошло более 500 лет с тех пор, как жил и творил Андрей Рублев.

За последние полвека благодаря реставрационным работам восстановлен подлинный облик ряда произведений Андрея Рублева. Возрастает внимание к его жизни и творчеству. Сведения о нем немногочисленны и противоречивы, имя его издавна окружено легендами, в биографии пока многое не ясно. Между тем каждая деталь в жизни такого человека, каким был Рублев, драгоценна для нас, ибо в них раскрываются живые связи художника со своим временем, наполнявшие творчество живописца глубоким содержанием.

Споры возникают уже о раннем периоде жизни Андрея Рублева: где он принял постриг, чтобы посвятить свою жизнь служению искусству, где жил и приобретал свое мастерство? Большинство исследователей полагает, что таким местом был Троице-Сергиевский монастырь, о чем имеются записи в рукописях XVIII века1. Другая группа источников свидетельствует о том, что его жизнь протекала в стенах Андроникова монастыря2. До сих пор не установлено, была ли последней работой Рублева роспись собора Андроникова монастыря, как об этом свидетельствует житие Никона пространной редакции3, или «последним рукописанием» Андрея и его друга и «сопостника» Даниила стала роспись Троицкого собора Троице-Сергиевского монастыря, как об этом сообщается в краткой редакции жития4. Нельзя признать бесспорным и принятое в настоящее время мнение, что годом смерти художника был 1430-й. Этот год указан в месяцеслове5 и принят как достоверный после того, как П. Д. Барановский выступил 11 февраля 1948 г. с сообщением о том, что ему удалось разыскать в архивах и восстановить текст надписи с надгробной плиты Андрея Рублева, списанной якобы в XVIII в. в Андрониковой монастыре, на которой читалась точная дата смерти художника – 29 января 1430 года. Однако в житии Никона краткой редакции говорится о том, что Андрей и Даниил умерли раньше игумена Троице-Сергиевского монастыря Никона, скончавшегося в 1427 году6. Что касается места погребения художников, то об этом говорится лишь в «Сказании о св. иконописцах» и месяцесловах («положены быша во Андроникове монастыре»), с обшей ссылкой «чти о них в книге житии Сергия и Никона радунежских чюдотворцев». Но эти жития ничего не сообщают о месте погребения иконописцев Андрея и Даниила, отмечая лишь в одних случаях, что Андрей и Даниил умерли сразу после росписи Троицкого собора, а в других – что они скончались после росписи Спасской церкви Андроникова монастыря.

Противоречивость показании источников отмечалась и ранее, в частности в «Заметках о древнерусском иконописании» М. и В. Успенских (СПБ. 1901), где были собраны все известные сведения о Рублеве. Со времени публикации этой работы изучение источников почти не продвинулось вперед? Нередко, обращаясь к этой теме, авторы выбирают то, что им представляется наиболее достоверным. Но уяснить правильность одних данных и ошибочность других можно лишь путем текстологического исследования источников.

Сведения об Андрее Рублеве встречаются в летописных заметках, житиях Сергия и Никона, Духовном завещании Иосифа Волоцкого, «Сказании о св. иконописцах». Летописные упоминания о Рублеве были со всей тщательностью рассмотрены акад. М. Н. Тихомировым7. Мы подвергли анализу три других вида источников. Результаты такого анализа излагаются кратко в настоящей статье8.

Литературная история житий Сергия и Никона полностью не исследована. Что касается жития Сергия, то основные выводы, полученные в результате изучения этого источника, сводятся к следующему9. Житие Сергия Радонежского, основателя Троице-Сергиевского монастыря и одного из крупнейших деятелей русской церкви XIV в., было составлено впервые учеником Сергия, Епифанием Премудрым, около 1418 г., а впоследствии, между 1440 и 1459 гг., подвергалось неоднократной переработке Пахомием Сербом. Цель переработки состояла в том чтобы сократить текст для удобства чтения при богослужении, дать некоторым событиям иную политическую окраску, а кроме того, дополнить житие новыми чудесами у гробя Сергия после открытия мощей и сведениями о деятельности учеников Сергия10.

Параллельно с переработкой жития Сергия Пахомий трудился над составлением жития Никона, ученика и преемника Сергия. Некоторые исследователи считают житие Никона первой работой Пахомия по прибытии его в Троице-Сергиевский монастырь11. При переработке жития Сергия некоторые главы были дополнены теми сведениями, которые Пахомий собрал, работая над житием Никона, благодаря чему история текста этих двух агиографических памятников тесно переплетается.

Одной из наиболее полных записей об иконописцах Андрее и Данииле является текст, включенный в главу «О строении монастыря» жития Никона. Здесь говорится о том, как после обретения мощей Сергия (в 1421–1422 гг.) Никон задумал построить каменную церковь, а построив ее и украсив «разными добротами», «сбирает живописцев изрядных всех превосходящих в добродетели», «Даниила именем и Андрея спостника его и некых с ними». Это было их «конечное рукоделие», и вскоре умер Андрей, а затем т Даниил. Перед смертью Даниила ему якобы явился в видении «прежде отшедший Андрей», призывая его к себе. Вслед за Даниилом умер и Никон12. В пространной редакции жития Никона воспроизводится этот же рассказ, но с дополнением-вставкой о том, что Андрей и Даниил после росписи Троицкого собора отошли в Андроников монастырь, где также расписали церковь и после этого, «мало пребывше, смиренный Андрей оставлъ сию жизнь, ко господу отиде; таже и спостникъ его Данил».

Таким образом, согласно краткой редакции жития Никона, последней работой Андрея Рублева была роспись Троицкой церкви, а чтение пространной редакции свидетельствует о том, что после Троицкого собора Андреем Рублевым была расписана церковь Андроникова монастыря. Какое сообщение более достоверно? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо установить происхождение дополнения-вставки в пространной редакции жития Никона путем выяснения взаимоотношения между краткой и пространной редакциями в соответствии с историей текста этого жития.

И. Некрасов и В. Яблонский13 полагают, что пространная и краткая редакции составлены Пахомием, причем Некрасов считал первой по времени пространную редакцию. В.О. Ключевский утверждал, что Пахомию принадлежит краткая редакция жития Никона, а пространная является переработкой макарьевского времени после канонизации Никона как общерусского святого14. Вслед за И. Некрасовым и В. Яблонским мы считаем, что пространная редакция жития Никона составлена Пахомием, но написана она после первого вида краткой редакции. По нашему мнению, краткая редакция сохранилась в двух видах, не считая проложной. Тот вид краткой редакции, который имеет вначале указание: «яко же ми повела ученик его (то есть Никона.– В. Б.) присни Игнатие, ведий исперва»15, должен быть признан первоначальным и предшествующим пространной редакции. Второй вид краткой редакции, также широко распространенный в списках XV в.16, составлен после первого вида; выяснение взаимоотношений второго вида краткой редакции с пространной требует дополнительных исследований.

Ученик Никона Игнатий, со слов которого Пахомий написал житие Никона, – фигура, известная в Троице-Сергиевском монастыре (впоследствии он стал келарем монастыря). Рассказ Игнатия, составивший, основное содержание краткой редакции жития Никона и записанный уже спустя 10–15 лет после смерти Никона, следует признать, по-видимому, наиболее надежным и достоверным источником. Какие же подлинные факты в нем сообщаются? Никон, обеспокоенный предчувствием своей скорой кончины, а также предвидя «скорое отхождение от мира сего» Андрея и Даниила, «приглашает» иконописцев. Как отмечают летописи, в 1425–1427 гг. в Средней России и в Москве несколько лет подряд были мор и голод17. У Никона, следовательно, было основание беспокоиться за свою жизнь и за жизнь иконописцев – если не от голода, то от морового поветрия, тем более что все трое были уже в преклонном возрасте.

М. Н. Тихомиров справедливо расценивал выражение, будто Никон «умолил» и «скоро собрал» иконописцев, как несомненное свидетельство того, что Андреи и Даниил не были иноками Троице-Сергиевского монастыря, вопреки указанию позднего источника – «Сказания о св. иконописцах» о том, что Андрей жил «в послушании у Никона». В краткой редакции жития Никона говорится далее о том, что Андрей умер тотчас («абие») после росписи Троицкого собора, а вскоре после него умер и Даниил и что оба иконописца преставились раньше Никона18. Слова текста «абие» и «по мале времени» не позволяют растянуть срок между окончанием росписи Троицкого собора, смертью иконописцев и смертью Никона на год и даже на полгода. Если Никон умер 17 ноября 1427 г., то Андрей и Даниил могли умереть за один-два-три месяца до этого19. Таким образом, чтение древнейшего и наиболее достоверного источник; о Рублеве позволяет установить дату его смерти не позднее, чем август – октябрь 1427 года.

Краткий рассказ в главе жития Сергия о построении Никоном каменной церкви Троицы и подписании ее Андреем и Даниилом в основном совпадает с подробным изложением этого рассказа в краткой редакции жития Никона. Есть все основания рассматривать его как сокращенное изложение рассказа, впервые записанного в житии Никона и позднее включенного в житие Сергия20.

В противоречии с показаниями этих двух источников пространная редакция жития Никона, как отмечалось выше, называет последней работой иконописцев роспись не Троицкого собора, а Спасского собора Андроникова монастыря. Уже В. О. Ключевский указывал, что запись о переходе иконописцев в Андроников монастырь является позднейшей вставкой в первоначальный текст21. Это очевидно не только из сопоставления текстов (выделенная курсивом часть текста является типичной интерполяцией), но и из всего рассказа этой части жития Никона, которая в краткой редакции отмечена единством времени и места действия, а в пространной – имеет сбивчивый и запутанный вид. По наблюдению М. Н. Тихомирова, легенда о видении Даниилу Андрея была записана в Троице-Сергиевском монастыре22 и непосредственно связана с событиями именно этого монастыря. Вставка нарушает логику и смысл изложения. Древнейший источник – краткая редакция жития Никона – не оставляет ни места, ни времени для перехода Андрея и Даниила после росписи Троицкого собора в Андроников монастырь, чтобы там еще расписать церковь. Для выяснения причины появления этой вставки необходимо рассмотреть запись о построении и росписи собора Андроникова монастыря в главе «О составлении Андроникова монастыря» жития Сергия.

Страницы: 1 2

Родиной святителя Иннокентия была Иркутская губерния, село Ангинское.

Митрополит Иннокентий Московский, Коломенский и Камчатский, апостол Америки и Сибири 

Вот что значится в метрической книге церкви села Ангинского: “26 августа 1797 года у пономаря церкви св.Илии пророка, Евсевия Попова, родился сын Иоанн”.

На пятом году от роду Иван Попов стал учиться грамоте у своего отца, который был в это время уже болен и через два года умер, оставив жену и четверых детей в крайней бедности. К счастью, дядя сирот, дьякон той же церкви, Дмитрий Попов, чтобы хотя немного помочь осиротевшей семье, взял маленького Ивана к себе и продолжал учить его. Мальчик понимал ученье так быстро, что уже на восьмом году читал в церкви апостол и своим толковым чтением доставлял утешение прихожанам. Мать, видя успехи сына, хотела для поддержки семьи определить его пономарем на отцовское место, но это не состоялось. Девяти лет Иван Попов был привезен в Иркутск и определен в тамошнюю духовную семинарию.

В семинарии Иван оставлял далеко за собой в науках всех своих товарищей. Высокий ростом, стройный, здоровый, он резко выделялся из их Среды. В то время, когда Иван Попов поступил в семинарию, дядя его, у которого он жил ранее, овдовел и, приняв монашество с именем Давида, был перемещен в Иркутск и поселился в архиерейском доме уже в сане иеромонаха. И здесь он по-прежнему не оставлял своего племянника, который часто ходил к нему. Отец Давид любил заниматься механикой; племянник, приходя к нему, часто заставал его за этим занятием, присматривался, помогал и наконец сам пристрастился к механике.

В семинарии в свободное от учения время Иван всегда находил для себя дело: уйдет куда-нибудь подальше от товарищей и займется чтением или же мастерит какое-нибудь изделие. Так в одной из комнат семинарии он устроил водяные часы. Станок и колеса сделаны были простым ножом и шилом, циферблат из писчей бумаги, стрелки из лучинок. Вода, налитая в берестяной бурак, капала на подвешенную ко дну бурака жестяную дощечку, что походило на стук маятника; через каждый час ударял колокольчик.

В 1814 году новый начальник семинарии, ректор, по некоторым причинам, вздумал переменить фамилии ученикам. При раздаче новых фамилий руководствовались тогда каким-либо заметным признаком ученика; так, если он был красив собой , ему давали фамилию Благовидова; обладающий тихим нравом получал прозвище Тихомирова, Миротворцева и т.д. Иван же Попов получил прозвание Вениаминова в честь умершего в том же году уважаемого всеми епископа Иркутского Вениамина. В 1817 году Иван Вениаминов вступил в брак и был посвящен в дьякона к Благовещенской Иркутской церкви.

По окончании курса семинарии Иван Вениаминов был определен учителем в приходское училище и через год был посвящен в священника той же Благовещенской церкви. В продолжение своего кратковременного священнического служения (всего два года с небольшим) он успел заслужить любовь и уважение своих прихожан.

Митрополит Иннокентий Московский, Коломенский и Камчатский

В 1823 году Св.Синод указал Иркутскому архиерею послать священника на остров Уналашку для просвещения светом Христовой веры тамошних инородцев. Уналашка и соседние с ней острова лежат весьма далеко за Сибирью, между Камчаткой и Америкой. Преосвященный объявил Иркутскому духовенству: не пожелает ли кто-либо принять предложение Святейшего Синода. Желающих не нашлось: никто не хотел отправляться в такую далекую страну. Епископ был в затруднении: исполнить предписание Синода надо, а между тем охотников не находилось, насильно же послать нельзя. В это время к преосвященному явился Благовещенский священник отец Иоанн Вениаминов и изъявил желание отправиться на Уналашку. Владыка был немало удивлен этим, ему жаль было отпустить от себя примерного священника.

Нужно заметить, что когда было послано Иркутскому духовенству предложение преосвященного, отец Вениаминов и не думал принять его так же, как и другие. Об Уналашке он слышал от одного выходца из тех мест, некоего Ивана Крюкова, который был в то время в Иркутске и познакомился с отцом Иоанном. Этот Крюков много рассказывал ему о тамошнем житье-бытье и даже убеждал его принять предложение преосвященного. Но убеждения не действовали. Насчет того, каким образом явилось у отца Иоанна отправиться в такую далекую страну, он сам писал много лет спустя. “Когда этот выходец, Иван Крюков, уже простившийся со мною совсем и на прощание все еще убеждавший меня ехать на Уналашку — в тот же самый день, при прощании своем с преосвященным (у которого и мне случилось быть в то время) стал рассказывать об усердии алеутов к молитве и слушанию слова Божия — то (да будет благословенно имя Господне) я вдруг и, можно сказать, весь загорелся желанием ехать к таким людям. Живо помню и теперь, как я мучился нетерпением, ожидая минуты объявить мое желание преосвященному, и он точно удивился этому, но сказал только: посмотрим”.

После долгого колебания преосвященный наконец согласился. Семейство отца Иоанна и не подозревало о такой быстрой перемене его решения. Отец Иоанн, прийдя домой ничего не говорил о своем намерении. Но, разумеется, такой быстрый поворот его судьбы не мог не отразиться на его душевном состоянии, и это сделалось заметным для окружающих. Во время семейной беседы к нему подошел его сын, которому был год с небольшим. Отец Иоанн взял его на руки. “Дитя мое, — сказал он, — где-то твои ноги скоро ходить будут”. Тут только догадалась его семья о случившемся, бросилась к нему со слезами и воплями, умоляя отменить свое решение. Но он остался непреклонен. Стали собираться в дальний неведомый путь.

Седьмого мая 1823 года отец Иоанн выехал из Иркутска со всем своим семейством, которое состояло тогда из старушки-матери, жены, годовалого сына и брата.

Отправился он прежде всего на свою родину, в село Ангинское, а оттуда, отслужив молебен, поехал на павозке (судно вроде нашей баржи) по реке Лене до Якутска.

Лена, самая большая река в Сибири, впадает в Ледовитый океан.

Из Якутска отец Иоанн должен был ехать на город Охотск, лежащий на востоке Сибири, у Охотского моря. Расстояние это — тысяча верст, и весь этот путь отец Иоанн со всей своей семьей проехал верхом на лошадях. Дорога трудная — то приходилось ему ехать узкими тропинками через густые леса, то пробираться болотом, то взбираться на длинный косогор или на крутую каменистую гору и двигаться по ее скользкой, покрытой снегом вершине... Но с помощью Божией все эти трудности терпеливо преодолел отец Иоанн Вениаминов; путешественники услышали наконец глухой рев морских волн, бившихся о высокие морские скалы. Мало-помалу им стали показываться мачты судов, стоявших на реке Охоте, а потом уже и самый город Охотск. Из Охотска до острова Уналашки отец Вениаминов ехал на судне. 29 июля 1824 года он благополучно прибыл на место своего назначения.

Остров Уналашка принадлежит к числу островов, называемых Алеутскими. Эти острова лежат на Великом океане, между Камчаткой и Северной Америкой. Из Алеутских островов Уналашка по величине своей занимает чуть ли не первое место; в длину он тянется на 150 верст, в ширину более чем на 50.

Климат на Уналашке и вообще на всех Алеутских островах сырой и переменчивый. Пасмурная погода с туманами и ветрами стоит здесь большую часть года, ясных же безоблачных дней бывает очень немного, не более 50-ти во весь год. Летом здесь не особенно жарко, а зимой морозы бывают такие, что птица на лету мерзнет.

Кроме Алеутских к приходу отца Иоанна Вениаминова принадлежали некоторые другие острова, лежащие поблизости; так, например, Лисьи, получившие свои названия от того, что там водится много лисиц, острова Прибылова и другие.

Коренные жители всех этих островов, алеуты, занимаются охотой на пушных зверей и рыбной ловлей. Жили тогда деревнями в землянках тесных и грязных, которые назывались юртами и скорее похожи были на медвежью берлогу, чем на человеческое жилище. С виду алеуты некрасивы и неуклюжи, роста среднего. По нраву своему они добры и мягкосердечны. Так, во время голода, который случался у них нередко, особенно по зимам, если кто-либо из них успел раздобыть пищу, то он непременно поделится ею со всеми. Они оказывают большое почтение и любовь к родителям и старшим. Они очень выносливы и терпеливы. Кажется, невозможно придумать такой трудности, которой бы не перенес алеут, или такой горести, которая бы его сломила. В случае голода для него ничего не стоит три-четыре дня пробыть на одной только воде. В болезненном состоянии не услышите от него ни стона, ни крика при самой жестокой боли.

Алеуты до приезда отца Иоанна находились почти в диком состоянии и по вере были наполовину идолопоклонниками. По прибытии своем на Уналашку отец Иоанн нашел там только одну ветхую деревянную часовню. Первым его делом было построение нового храма. Будучи сам хорошим плотником и столяром он стал учить этим ремеслам и туземцев и, когда достаточно преуспел в этом, приступил к постройке церкви. При этом сам лично принимал живое участие в деле: так, престол, иконостас и позолоту его он сделал собственными руками. Церковь была освящена в честь Вознесения Господня. В то же время отец Иоанн Вениаминов принялся за великое , многотрудное дело — изучение инородческих языков. Он пожелал перевести для туземцев Евангелие и Литургию и, как мы увидим впоследствии, совершил этот подвиг. Мы говорим “подвиг“, потому что ему предстояло изобрести азбуку, которой не существовало. Изучая язык алеутов, отец Иоанн старался разузнать их обычаи, предания, чтобы быть более понятным им при преподавании слова Божия. Весьма часто можно было видеть отца Вениаминова беседующим с просвещенными еще до него, а равно и некрещеными инородцами о вере православной.

Он говорил им поучения, приспособленные к их понятиям, объяснял значение праздников, исповеди и св.причащения, твердил о посещении храма Божия.

Свидетели вспоминают его слово в неделю Сыропустную и в день святителя Иннокентия, Иркутского просветителя, сказанное 9 февраля 1828 года при многочисленном стечении народа и с таким чувством и смирением, что все слушатели были тронуты до слез. Сначала он объяснил значение поста и указал на разницу между нынешними и первыми христианами. “Прежние христиане, — говорил отец Иоанн Вениаминов, — с радостью и веселием ожидали и встречали святой пост, так как они знали силу и пользу поста и понимали, для чего он установлен, и знали не умом и не по слуху только, но самим опытом. Нынешние же многие христиане с прискорбием видят наступающий пост, потому что они не видят и не знают и хотят знать и видеть силы и пользы поста”. Затем проповедник предложил вопрос: “Для чего установлен пост, и как мы должны исполнять обязанности, им на нас возлагаемые?” И, ответив на этот вопрос, заключил свое слово так: “Наша Греко-Российская Церковь имеет обыкновение сегодня прощаться друг с другом, так как настает время великого поста, в которое должно просить прощения у Отца Небесного. Во исполнение сего святого обыкновения я, недостойный пастырь ваш, прошу у вас прощения, братия мои, во всем, чем согрешил пред вами, или словом, или делом, или житием; благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас.

Страницы: 1 2 3

Продолжение. Начало Здесь

Удовиченко Вера Федоровна
Савчук Анастасия Николаевна

В миру блаженная носила имя особо почитаемой ею святой — мученицы Агафии, с иконой которой она никогда не расставалась и всегда носила на спине. Житие этой мученицы удивительно и являет поразительную связь со святым апостолом Петром.

Когда святая Агафия, претерпев мучения, какие только могли изобрести тиранство и ненависть против христиан, была ввержена в глубокую и смрадную темницу, в полночь внезапно отверзлись сами собой двери, возблистал неизреченный свет, и явился пред нею святой апостол Петр со словами: «Аз есмь апостол Петр; вижду убо тебя исцеленною». И стал невидим. Святая исцелилась. Небесный свет всю ночь озарял темницу, стражи темницы разбежались, темница осталась не закрытой. Не случайно любовь к мученице Агафии и святому апостолу Петру матушка Алипия пронесла через всю свою жизнь.

Духовно укрепившись подвигом страданий, Матушка продолжала восходить от силы в силу по «лествице» христианских добродетелей.

Вскоре началась война, наступили крайне тяжелые времена, всё смешалось, превратилось в полнейший хаос, каждый устраивался, как мог. Многие мирные жители при наступлении немецких войск оказывались в плену и концлагерях, были угнаны в Германию или расстреляны. Война сметала все на своем пути. По некоторым отдельным замечаниям блаженной она также побывала в плену. Можно представить все ужасы пребывания в немецком концлагере, они известны из множества воспоминаний и исторических свидетельств очевидцев. Однако вскоре Матушке удается бежать, и она некоторое время проживает в Киевской области, в деревне Капитановка в одной многодетной семье.

Следующим моментом сокрытого перед Богом жизненного пути блаженной является паломничество Матушки в Чернигов на праздник святителя Феодосия Черниговского. Известен дошедший до нас случай, запечатлевший великое чудотворение Старицы.

Матушка путешествовала пешком, ночуя под открытым небом и не останавливаясь в деревнях. Придя в Чернигов, она поклонилась святым мощам святителя Феодосия Черниговского, и после вечерни попросилась на ночлег у старосты, закрывавшего храм на замок. Староста грубо ответил отказом и ушел, но Матушка последовала за ним. У калитки к старосте подбежала его заплаканная жена. Она сообщила мужу, что их дочь скончалась по недосмотру на печи от угарного газа. Услышав эту весть, он сразу же устремился к дому. Матушка последовала за ним. У дома староста хотел закрыть за собой калитку, но блаженная попросила пропустить и ее. Отчаявшиеся родители не сопротивлялись и Матушка, войдя в дом, сразу же поднялась на печь, где лежала девочка. Она достала флягу со святой водой, которую символически называла «живая» и окропила ею голову, лобик и рот девочки, потом влила ей немного в рот воды и девочка открыла глаза. Благодарные родители предлагали Матушке остаться у них, но, не изменявшая никогда своему подвигу и своему великому духовному такту, блаженная незаметно удалилась. Нужно отметить, что Старица прошла путь в Чернигов, ни разу не попросившись на ночлег, но в данном случае провидела надвигающуюся беду и сама устремилась к ней.

Следующее, дошедшее до нас известие о чудотворении Матушки, происшедшее в Белоруссии, свидетельствует о великом милосердии ее к нуждающимся и страждущим людям. Происходило оно в тяжелое послевоенное время, когда во многих областях свирепствовал голод, гибли тысячи людей. На рынок одного из городов приехала одна многодетная семья, надежда которой на пропитание заключалась в главном их богатстве: свинье, которую они привезли продавать. Но неожиданно вся их надежда погасла, они оказались обреченными на голод. Проходя мимо рынка и услышав плачь и крик, Матушка подошла и увидела, что на повозке лежало уже заметно посиневшее животное. В сильной горести хозяева стояли возле нее, окруженные образовавшейся толпой. Матушка расспросила плакавшую хозяйку, которая рассказала ей о своем горе: «Привезли продавать, а она погибает!» Матушка дала животному то, что было под рукой — деготь, желая скрыть дар Божий под этим видимым вещественным образом и приписать силу исцеления не себе, а «лекарству». Так она в дальнейшем пользовалась «мазью», обычный состав которой не имел никакой фармакологической ценности, так как все творит Сила Божия, для нашего удостоверения принимающая образы, знаки и символы. Господь Иисус Христос совершал чудотворения и исцеления одним словом Своим, но иногда прибегал к особенным предварительным действиям. Исцеляя слепца, Он сделал брение из плюновения, и помазал глаза слепому. В Деяниях Апостолов (19,12) говорится о использовании платков и опоясания с тела ап. Павла для исцеления болезней и изгнания злых духов. В пятой главе книги Деяний говорится, что больных выносили на улицы, чтобы хотя бы тень проходящего апостола Петра осенила их. «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех» (1 Кор.12,4-11)

Страницы: 1 2 3

Святитель Димитрій, митр. Ростовскій († 1709 г.)

Память 10/23 февраля

Богатый въ щедротахъ и милосердый Господь часто посылаетъ бды на человка, дабы, чрезъ подобное наказаніе, привести его къ истин и привлечь на дла благія.Если Онъ и допускаетъ, чтобы люди мучились и страдали, то не замедлитъ и помиловать ихъ и даровать ихъ ранамъ исцленіе, — какъ это мы и видимъ изъ житія сего преподобнаго Прохора.

Во дни княженія Святополка Изяславича1 кіевляне много насилія претерпли отъ сего князя, который дом, даже и людей знатныхъ, безъ вины уничтожалъ, а имущество ихъ отнималъ; — вотъ почему Господь попустилъ, чтобы враги Руси возымли тогда такую силу: на Святополка возстали великія рати половцевъ2; къ тому же и между князьями вспыхнула междоусобная брань, — и настали тогда въ Русской земл великій голодъ и оскудніе.

Въ это время блаженный Прохоръ пришелъ изъ Смоленска въ Печерскій монастырь, къ игумену Іоанну3, и принялъ отъ него иноческій чинъ. Въ монастыр онъ сталъ усердно подвизаться въ добродтеляхъ и предалъ себя такому воздержанію, что даже отказывался отъ вкушенія обыкновеннаго хлба; онъ собиралъ траву лебеду и, протирая ее своими руками, длалъ себ изъ нея хлбъ и тмъ питался. Въ лтнее время онъ заготовлялъ такого хлба на весь годъ и, когда снова наступало лто, длалъ то же для слдующаго года, такъ что онъ совершенно не нуждался въ хлб, и потому онъ получилъ прозвище «лебедника»; кром просфоры, онъ ничего не вкушалъ, — онъ никогда не лъ даже овощей, но только лебеду, и не пилъ ничего иного, кром воды. Господь же, видя терпніе святаго въ столь великомъ воздержаніи, претворялъ для него горечь хлба, приготовленнаго изъ лебеды, въ пріятное услажденіе, и угодникъ Божій проводилъ вс дни своей жизни не въ печали и скудости, а въ радости: блаженный Прохоръ никогда не скорблъ, но всегда въ веселіи работалъ Господу. Онъ никогда не страшился набговъ вражіихъ, ибо жилъ какъ птица, не имя ничего, кром лебеды. Онъ не могъ похвалиться вмст съ Евангельскимъ богачемъ: душе, имаши многа блага, лежаща на лта многа: почивай, яждь, пій, веселися (Лук. 12, 19); но и за траву, заготовленную на годъ, онъ укорялъ себя, говоря: Прохоръ, въ сію нощь душу твою истяжутъ отъ тебе, а яже уготовалъ еси, кому будутъ (Лук. 12, 20)? Святый на дл исполнилъ сіе слово Господне: воззрит на птицы небесныя, яко не сютъ, ни жнутъ, ни собираютъ въ житницы, и Отецъ вашъ Небесный питаетъ ихъ (Лук. 6, 26). Подобно птицамъ, блаженный Прохоръ легко проходилъ на то мсто, гд росла лебеда, и оттуда приносилъ ее въ монастырь на плечахъ, какъ-бы на крыльяхъ. Такъ питался онъ, какъ птица небесная, ненасянною пищею, съ непахотной земли. Въ это время на Руси, отъ постоянныхъ браней, начался великій голодъ, такъ что людямъ угрожала смерть. Но Господь, желая прославить угодника Своего и спасти отъ смерти людей, въ этотъ годъ благословилъ урожай лебеды и ея выросло боле, чмъ въ прежніе годы. Тогда блаженный Прохоръ сталъ еще боле трудиться. Безпрестанно собирая эту траву, онъ смена ея растиралъ руками и, длая изъ подобной муки хлбы, раздавалъ ихъ бднымъ и умирающимъ отъ голода.

Нкоторые, видя, какъ святый Прохоръ собиралъ лебеду, начали также запасаться ею, чтобы пропитаться ею во время голода, но отъ горечи не могли сть такого хлба. Тогда вс нуждающіеся стали обращаться къ блаженному Прохору; святый никому не отказывалъ въ своемъ хлб изъ лебеды. И всмъ вкусъ сего хлба казался пріятнымъ, какъ будто онъ былъ смшанъ съ медомъ. Такимъ образомъ, хлбъ, испеченный изъ лебеды руками блаженнаго Прохора, народъ бралъ охотне, чмъ хлбъ, испеченный изъ пшеницы. И при всемъ этомъ вотъ чт казалось особенно чуднымъ — хлбъ сей казался чистымъ и сладкимъ на вкусъ только въ томъ случа, если давался блаженнымъ Прохоромъ съ благословеніемъ, но если кто бралъ его безъ благословенія святаго, — то онъ казался черенъ, какъ земля, и горекъ, какъ полынь. Такъ одинъ изъ братій взялъ у святаго его хлбъ тайно, безъ благословенія, и сталъ его сть. Но онъ оказался въ рукахъ его, какъ земля, и горькимъ настолько, что его нельзя было сть. И такъ случалось нсколько разъ. Но инокъ сей стыдился открыть блаженному свой грхъ и попросить у него хлба съ благословеніемъ. Однако, давно уже претерпвая большой голодъ, онъ больше не въ состояніи былъ переносить его и, видя предъ глазами своими неминуемую смерть, пришелъ къ игумену Іоанну и, разсказавъ ему все происшедшее, сталъ у него просить прощенія. Игуменъ, не повривъ этому, веллъ другому брату взять тайно хлбъ у святаго Прохора, чтобы убдиться, дйствительно ли это такъ. Когда хлбъ былъ принесенъ, подтвердилось то, что говорилъ первый братъ: отъ горечи никто его не могъ сть. Оставивъ сей хлбъ у себя, игуменъ снова послалъ къ святому испросить хлба съ его благословенія; «а отходя отъ него, сказалъ онъ, возьмите тайно и другой хлбъ». Посл того, какъ хлбы сіи были принесены, взятый тайно хлбъ измнился предъ ними и сталъ чернымъ, какъ земля и горькимъ, какъ полынь, подобно первому хлбу; а хлбъ, взятый съ благословенія святаго Прохора, оказался чистымъ и сладкимъ, какъ медъ. Вслдствіе сего чуда блаженный Прохоръ прославился повсюду и, питая многихъ, оказалъ тмъ большую пользу. Въ это время князь Кіевскій Святополкъ Изяславичъ вступилъ въ междоусобную брань съ Давидомъ Игоревичемъ, княземъ владиміро-волынскимъ. Онъ вступилъ съ нимъ въ борьбу за ослпленіе на Требовл князя Василько Ростиславича, котораго, по наговору Давида Игоревича, князь Святополкъ приказалъ ослпить. Въ то же время Святополкъ Изяславичъ началъ междоусобную борьбу и съ Владиміромъ Ростиславичемъ, братомъ Василько, княземъ Перемышльскимъ и даже съ самимъ Василько — за область отца своего Изяслава, которую захватили Ростиславичи4.

Князь Святополкъ прогналъ Давида къ ляхамъ и, посадивъ въ его город Владимір сына своего Мстислава, самъ возвратился изъ похода въ Кіевъ. Но онъ не могъ одолть Владиміра и Василько и послалъ на нихъ съ уграми Ярослава, другого сына своего. Во время этого великаго общественнаго нестроенія и беззаконнаго грабленія, запретили пропускать купцовъ изъ Галича и Перемышля въ Кіевъ, вслдствіе чего во всей почти южно-русской земл не стало соли, и для народа настало великое бдствіе.

Видя это бдствіе, блаженный Прохоръ собралъ въ келлію свою множество золы со всхъ келлій и, помолившись Господу, сталъ раздавать ее всмъ нуждающимся въ соли: по молитвамъ святаго, она оказалась чистою солію. И чмъ обильне онъ ее раздавалъ, тмъ боле она умножалась; ея въ изобилій доставало не только для монастыря, но и міряне, приходя къ блаженному Прохору во множеств, брали ее для себя. И за все это блаженный Прохоръ ничего не бралъ: онъ всмъ раздавалъ свою соль даромъ, — кто сколько требовалъ, такъ что часто можно было видть, что базаръ пустъ, а монастырь святаго полонъ народа, приходившаго для полученія соли.

Въ это время діаволъ воздвигъ великую ненависть къ Прохору со стороны тхъ людей, которые продавали соль на торжищ и теперь не получали ожидаемой прибыли. Они думали, что въ т дни за соль пріобртутъ громадныя богатства, но весьма ошиблись, ибо то, что они сначала продавали по большой цн, потомъ уже никто не сталъ покупать и за безцнокъ. Собравшись вмст, вс торговавшіе солью, явились къ князю Святополку и стали клеветать на блаженнаго, говоря:

— «Прохоръ, черноризецъ Печерскаго монастыря, отнялъ у насъ великое богатство, ибо онъ всхъ привлекъ къ себ за покупкою соли, а мы, платяшіе теб подати, не можемъ продать своей соли, и потому разорились».

Князь, выслушавъ ихъ, задумалъ — и прекратить среди продавцевъ ропотъ, и себ пріобрсти богатство. Онъ ршилъ съ совтниками своими поднять цну на соль, дабы, отнявъ ее у Прохора, самому продавать ее чрезъ своихъ слугъ. Князь сказалъ этимъ слугамъ-крамольникамъ:

— «За васъ и я ограблю этого монаха».

Желая, какъ-бы угодить торговцамъ, онъ таилъ въ себ мысль только о пріобртеніи; самому же ему изъ-за зависти хотлось только причинить имъ зло: вдь зависть не можетъ мириться съ тмъ, что полезно для другихъ.

Страницы: 1 2

Ксения Лученко

Явочная деканонизация в русской церкви

Иван Владимиров. Допрос в комитете бедноты

Изъяли мощи

Июньским вечером к Введенскому женскому монастырю в Иванове подъехала скромная черная машина. Из нее вышел игумен Дамаскин (Орловский), секретарь Синодальной комиссии по канонизации Русской православной церкви, который привез мощи святого Владимира Лежневского, умершего на Соловках в 1931 году.

Но ни монахини, ни их духовник, архимандрит Амвросий, в тот вечер особой радости по поводу прибытия новой святыни не испытали. Мощи приехали из Москвы вместе с бумагами из Патриархии, которые предписывали изъять из монастыря останки другого исповедника — святителя Василия Кинешемского. Мощи очень почитаемого в Иванове святителя Василия хранились в монастыре с самого его открытия в 1993 году.

В последний раз сестры собрались на молебен у мощей, отслужили его наскоро: московские гости явно торопились. Раку открыли, игумен Дамаскин с помощницей вынесли мощи из храма и погрузили в багажник своего автомобиля. Тем же вечером машина уехала обратно в сторону Москвы. Один из ивановских церковных управленцев, руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Иваново-Вознесенской епархии игумен Виталий (Уткин) сразу сделал запись в своем твиттере, из которой следует, что мощи были вывезены по личному благословению Патриарха, а представители Иваново-Вознесенской епархии при изъятии не присутствовали. «Игумен Дамаскин с мощами святителя Василия покинул пределы Ивановской области с тем, чтобы доставить святыню в то место, которое будет для нее определено Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом», — закончил свою запись Уткин. С тех пор ни монахиням, ни другим жителям Иванове о судьбе святыни ничего не известно.

Стерли из календаря

Спустя три месяца, в сентябре, преподаватель Московской Духовной Академии священник Федор Людоговский купил свежеизданный календарь Московской Патриархии на 2013 год. Отец Федор, будучи специалистом по богослужебным текстам, каждый год по заказу небольшого издательства делает свою версию календаря с добавлением чтений из Священного Писания на каждый день. Так же поступают многие церковные и околоцерковные издательства: берут за основу официальный календарь, выпущенный Патриархией, и делают разные вставки — проповеди, картинки, рецепты постных блюд. Официальный календарь — расписание богослужебной жизни всей Русской православной церкви на год.

«Я открыл календарь, — рассказывает отец Федор, — и понял, что по сравнению с моей прошлогодней сеткой чего-то не хватает. Отсутствовали имена многих святых новомучеников, хотя в целом в представлении святых XX века произошли изменения к лучшему. В общем алфавитном указателе святых в приложениях к календарю я исчезнувших имен тоже не нашел».

Отец Федор написал о своем открытии в сообщество «Устав» на сайте livejournal.com, где собираются специалисты по церковному праву и богослужению. Так факт исчезновения из святцев Русской православной церкви нескольких десятков имен святых стал известен специалистам. Сотрудники календарного отдела Издательства Московской Патриархии, которые тоже участвуют в дискуссиях на «Уставе», сразу опровергли предположение о техническом сбое. По их словам, все сведения о новомучениках внесены в календарь строго в соответствии с документами, которые им передали из Синодальной комиссии по канонизации. Спустя несколько дней на «Уставе» был опубликован сводный список «потерь» — 36 имен. Самым почитаемым и известным из вычеркнутых святых оказался Василий Кинешемский.

Святитель Василий

Биография епископа Василия (в миру — Вениамина Сергеевича Преображенского) поначалу строилась довольно типично для духовного сословия. Родился в семье священника провинциального города Кинешмы в 1876 году, окончил там духовное училище, Костромскую семинарию и Киевскую академию. Занимался богословием, преподавал в Воронежской семинарии.

Затем начинается интересное: в 1910–1911годах жил в Англии, где изучал современные европейские языки. Там он попал на лекцию основателя скаутского движения Роберта Баден-Пауэлла, которая произвела на него столь сильное впечатление, что, вернувшись в Россию, он устроился работать в гимназию — сначала в Миргороде, потом в Москве — и закончил педагогический институт. В 1914 году он еще раз съездил в Англию специально для изучения скаутизма, побывал в летних лагерях. После этой поездки начал работать над книгой «Бой-скауты. Руководство самовоспитания молодежи по системе “скаутинг” сэра Роберта Баден-Пауэлла применительно к условиям русской жизни и природы», которая вышла в 1917 году. «Необходимость воспитания воли и моральных эмоций особенно остро чувствуется в русском обществе, и все попытки, идущие в том направлении, заслуживают самого серьезного внимания, как бы ни были они несовершенны», — написано в этой книге.

Революцию он встретил в Москве и был настолько ею потрясен, что ушел с должности преподавателя и уехал в родную Кинешму. Там он прислуживал в храме у своего старого отца и преподавал детям Закон Божий. В 1920 году в возрасте 45 лет он стал священником, вскоре его постригли в монашество с именем Василий и еще через год рукоположили в епископа Кинешемского.

Дальше начинается житие. Отказался от всякой собственности, жил в бане, спал на голом полу, положив под голову полено, проповедовал, исповедовал и помогал. Когда в Ивановскую область стали привозить детей из голодающего Поволжья, сказал в проповеди: «Вскоре наступят праздничные дни пасхального торжества. Когда вы придете от праздничной службы и сядете за стол, то вспомните тогда о голодающих детях». По свидетельствам очевидцев, многие крестьяне усовестились и приняли детей в свои семьи.

Дальше биография вновь становится типичной: епископ Василий разделил судьбу большинства архиереев Российской православной церкви. В 1923 году его в первый раз сослали — в Зырянский край на два года. Кратковременные возвращения на свободу чередовались со ссылками и отсидками и сопровождались назначениями в новые епархии (он успел побывать епископом Вязниковским, викарием Владимирской епархии, и Ивановским). К началу войны на свободе оставалось всего четыре православных архиерея, и епископ Василий не входил в их число. В ссылках он тайно совершал богослужения и даже организовывал подпольные кружки по изучению Евангелия. Во время войны побывал в Ярославской тюрьме, московской внутренней тюрьме НКВД и Бутырке. Умер в 1945 году в селе Бирилюссы Красноярского края.

Страницы: 1 2 3 4 5 6