Георг Фридрих Гендель - оратория САУЛ
- 30.07.18, 17:04
- Мы выбираем - ЖИЗНЬ!
Сегодня с 13-30 до 16-30 на канале MEZZO транслировали мировой шедевр - ораторию "Саул" (Гендель). Глайндборнский фестиваль.
Вот эти симпатичные колокольчики – это и есть те самые библейские «торжественные кимвалы и тимпаны», с которыми женщины городов Израильских вышли поприветствовать Давида. К женщинам присоединяются и суровые израильские мужики, и все они вместе дружным хором распевают: «Саул победил тысячи, а Давид десятки тысяч».
Саул, конечно, сильно обижается: «What do I hear? <…>To him ten thousands, and to me but thousands!»- и начинает петь угрожающую арию «With rage I shall burst his praises to hear!».
В общем, понятно, что правитель впал в очередной психоз. Персонажи еще какое-то время обсуждают причины приступа, и в следующей сцене мы можем наконец-то получить представление о том, как проходил сеанс музыкотерапии при дворе душевнобольного царя Саула (вот меня, например, всегда интересовало, что же там такое Давид ему играл на гуслях, что «злой дух оставлял его»):
Здорово, правда? Теперь вы понимаете, насколько болен на голову был Саул, если даже такое на него не подействовало. А ведь не подействовало: Саул продолжает психовать, швыряет в Давида копьем, приказывает Ионафану убить наглого ублюдка, Ионафан отказывается, Мелхола переживает за возлюбленного, и даже гонористая Мерова приходит к выводу, что папа все-таки перегнул палку.
В этом же духе проходит еще полтора акта. Саул все пытается каким-нибудь образом прикончить Давида, Давид ударяется в бега (любящая Мелхола помогла парню скрыться), Ионафан пытается вразумить сумасшедшего папу, но безуспешно. Интересно, что при этом Давид, добрая душа, зла на Саула не держит. Согласно первоисточнику, у него было несколько возможностей угробить Саула, но он ими не воспользовался.
Кстати, а ведь на самом деле ситуация у Давида более чем пикантная: в оратории это никак не отражено, но еще до знакомства с Саулом Давид уже был помазанным царем Израиля. После того, как Саул разругался с пророком Самуилом, Господь разочаровался в Сауле и избрал нового царя - Давида, которого Самуил и помазал втайне на царство. В итоге у Израиля оказывается два царя: царь де-факто, который потихоньку съезжает крышей на троне, и царь де-юре, который вынужден молчать в тряпочку и играть царю де-факто на гуслях. Положение то еще: с одной стороны, Давид фактически вынужден врать Саулу (который, кстати, в своем нормальном состоянии очень неплохо к нему относился), а с другой – не мог же парень спорить с пророком и волей Всевышнего: вот тут один уже доспорился до психоза…
Однако, Давид Давидом, но у Саула есть и другие проблемы. В частности, очередная война с филистимлянами. Саулу плохо и тошно, у него в перспективе решающая битва, и он не знает, что делать и чем все это закончится. Господь ему давно перестал отвечать, поэтому царь решает обратиться за пророчеством, так сказать, к экстрасенсу. Учтем, что за несколько лет до этого всех местных экстрасенсов, колдунов и прочих черных магов Саул сам же и разогнал – в рамках борьбы с идолопоклонством. Но одна волшебница уцелела, и вот к ней-то царь и отправился – в пещеру в Аэндоре, где сия дама занималась «заклинанием мертвых», а проще говоря – некромантией.
Забавно, что волшебница здесь тенор – видимо, нормального женского контральто для такого мистического персонажа Генделю показалось мало.
Вот он, Саул, в пещере у волшебницы. Сцена потрясающая, все очень мрачно, таинственно и трагично:
По просьбе Саула волшебница вызывает дух покойного пророка Самуила, и тот предрекает царю, что на следующий день Саул вместе со всеми своими сыновьями погибнет.
Так оно и вышло. Израильтяне сокрушаются о поражении, Давид оплакивает Саула и его сыновей, особенно – своего друга Ионафана. Оплакивает и сольно, и вместе с хором, причем довольно долго. Вот отрывок:
Israelites:
O fatal day! How low the mighty lie!
David and Israelites:
O Jonathan! How nobly didst thou die,
For thy king and people slain.
David:
For thee, my brother Jonathan,
How great is my distress!
What language can my grief express?
Great was the pleasure I enjoy'd in thee,
And more than woman's love thy wondrous love to me!
David and Israelites:
O fatal day! How low the mighty lie!
Where, Israel, is thy glory fled?
Spoil'd of thy arms, and sunk in infamy,
How canst thou raise again thy drooping head!
На самом деле, мне тоже жалко Саула. Несчастный мужик, которого психическое заболевание превратило черт-те во что, он на протяжении всей этой истории разрывается между психотической ненавистью к Давиду и вполне разумным осознанием того, что он, Саул, не прав. Ему нельзя было быть царем, его избрали свыше, хотя сам он этого не хотел и даже прятался от избрания «между повозками» - а потом ему объявили, что более он не угоден Господу. Есть от чего сойти с ума.
Ну и Ионафана тоже жалко. Симпатичный положительный персонаж, и спет неплохо, хотя из соображений экономии места Ионафановы арии я тут не выкладываю. Не выкладываю и похоронный марш, хотя, в общем-то, это самая известная вещь из всей оратории: гениальная штука, но меня от него жуткая тоска пробирает. Так что обойдемся без марша.
Тем не менее, конец у оратории счастливый. Когда все всласть поплакали над погибшими, первосвященник объявляет народу, что Давид – любимец Господа, и намекает, что филистимлян они в конце концов победят. Народ бурно радуется, звучит ликующий хор, и на этом действие заканчивается.
P. S.
Качала я все это вот отсюда. Кстати, к раздаче припаяно либретто с русским переводом, но перевод корявый и изобилует идиотскими ошибками, так что лучше на него не ориентироваться. Я минут пять пыталась вкурить, что это за «начальник войска – друг Давида», пока до меня не дошло, что «начальник войска» - это Lord of Hosts.
Сдохнуть можно, ей-богу. :-))))
- Реквизиты оратории на канале MEZZO:
Saul, by Georg Friedrich Haendel
Libretto by Charles Jennens
Orchestra of the Age of Enlightenment, Ivor Bolton (Conductor)
Glyndebourne Festival Chorus
Barrie Kosky (Stage Direction)
Katrin Lea Tag (Sets), Otto Pichler (Choreography), Joachim Klein (Lighting)
Lucy Crowe (Merab)
Sophie Bevan (Michal)
Christopher Purves (Saul)
Iestyn Davies (David)
Paul Appleby (Jonathan)
Benjamin Hulett (High Priest)
John Graham-Hall (Witch of Endor)
Recorded on August 20 & 22, 2015 at the Glyndebourne Festival
Directed by Franois Roussillon
---------------------------------
на русском:
на фестивале в Глайндборне
оратория-опера "Саул"
Георг Фридрих Гендель
Либретто Чарльз Дженнинс Оркестр эпохи Просвещения, Айвор Болтон (дирижер) Хор Глайндборнского Фестиваля Барри Коски (Режиссура) Катрин Леа Таг (Декорации), Отто Пихлер (Хореография), Иоахим Кляйн (Освещение) Люси Кроу (Мераб) Софи Беван (Михаль) Кристофер Пурвес (Саулl) Иестин Дэвис (Дэвид) Пол Эпплби (Йонафан) Бенджамин Хулетт (Первосвященник) Джон Грэм-Холл (ведьма Эндора) Записано 20 и 22 августа 2015 года на Глайндборнском фестивале Режиссер Франсуа Руссильон
============
общее время трансляции 02:50:42
следующая трансляция на канале MEZZO состоится
в субботу 7.08 в 17-30 по киевскому времени
Даю ссылку на Одноклассники, где можно посмотреть ВИДЕО оперы - https://ok.ru/video/642327448222
Либретто я скопипастила из сети - http://www.diary.ru/~kurufin-castle/p164268351.htm?oam
* * *
Saul (Саул) - Neal Davies
David (Давид) - Andreas Scholl
Jonathan (Ионафан) - Mark Padmore
Michal (Мелхола) - Nancy Argenta
Merab (Мерова) - Susan Gritton
Ghost of Samuel (дух Самуила) - Jonathan Arnold
Doeg (Доик) - Julian Clarkson
Abner (Авенир) - Tom Philips
Amelekite (амаликитянин) - Angus Smith
Witch (волшебница) - Matthew Vine
The Gabrieli Consort & Players, director Paul McCreesh
У меня скачался очень хороший «Саул». Мне давно хотелось переслушать его полностью и по нескольку раз в каком-нибудь приличном исполнении – теперь он у меня есть, и я буду им хвастаться :-).
Сюжет:
Сам по себе Саул как литературный герой интересен двумя вещами. Во-первых, тем, что это едва ли не первый описанный в мировой литературе персонаж, страдающий депрессивно-маниакальным психозом. А во-вторых, тем, что он был первым царем Израиля. До того царей у евреев не было, а было нечто вроде квазидемократии под предводительством так называемых Судей Израилевых. И евреи по этому поводу очень сильно переживали: как это, мол, у всех кругом есть цари, а у нас нет?
В итоге к очередному судье, пророку Самуилу отправилась народная делегация с ультиматумом: «Дай нам царя, и побыстрее». Самуил пытался честно предупредить, что ничего хорошего из этого не выйдет, но общественность продолжала упорствовать. Тогда Самуил решил посоветоваться с Господом. Господь, вопреки ожиданиям, отнесся к народным требованиям философски и ответил Самуилу в духе «ладно, дай им царя, только пусть потом не жалуются». И Самуил по указанию свыше выбрал в цари Саула из колена Вениаминова.
Поначалу у Саула все шло хорошо. Народу он понравился: красивый здоровый мужик («он от плеч своих был выше всего народа»), без снобистских замашек, а главное – хороший военачальник: при нем в Израиле наконец-то появилась регулярная армия, показавшая всем враждебным соседям, где раки зимуют. В общем, народ был доволен.
Но потом дело скисло. Саул вдребезги разругался с Самуилом (кому интересны подробности, может почитать Первую Книгу Царств, хотя могу сказать, что в этом конфликте я лично, скорее, на стороне Саула), после чего сделал вывод, что Господь его оставил. С этого времени у Саула начинается то, что психиатры называют распадом личности. Симпатичный разумный дядька постепенно превращается в натурального психопата, который в маниакальном периоде крушит все подряд, а в депрессивном хандрит и злобствует, мучимый «злым духом». От депрессии, как известно, его лечил Давид, сын Иессея, игравший на гуслях: «Давид, взяв гусли, играл, - и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него».
Однако Давид не только играл на гуслях, но и совершал всяческие военные подвиги. Собственно, с этого оратория и начинается: народ восхваляет Давида, победившего Голиафа. Саул тоже доволен: он хвалит Давида и обещает женить его на своей дочери. Дочерей у Саула две – старшая Мерова (Merab) и младшая Мелхола (Michal). Собственно, все эти матримониальные планы касаются Меровы, но она от них не в восторге: Давид, конечно, красавец и умница, но по происхождению не породистее любой дворняжки, так что принцесса скандализирована возможным мезальянсом. Зато сын Саула Ионафан и его младшая сестра Мелхола на стороне Давида: Ионафан его друг, а Мелхола в него влюблена. Кстати, вот она, Мелхола, она же Нэнси Арджента – сообщает о том, что “daughters of the land” прибыли приветствовать Давида:
Либретто здесь и далее
David (Давид) - Andreas Scholl
Jonathan (Ионафан) - Mark Padmore
Michal (Мелхола) - Nancy Argenta
Merab (Мерова) - Susan Gritton
Ghost of Samuel (дух Самуила) - Jonathan Arnold
Doeg (Доик) - Julian Clarkson
Abner (Авенир) - Tom Philips
Amelekite (амаликитянин) - Angus Smith
Witch (волшебница) - Matthew Vine
The Gabrieli Consort & Players, director Paul McCreesh
У меня скачался очень хороший «Саул». Мне давно хотелось переслушать его полностью и по нескольку раз в каком-нибудь приличном исполнении – теперь он у меня есть, и я буду им хвастаться :-).
Сюжет:
Сам по себе Саул как литературный герой интересен двумя вещами. Во-первых, тем, что это едва ли не первый описанный в мировой литературе персонаж, страдающий депрессивно-маниакальным психозом. А во-вторых, тем, что он был первым царем Израиля. До того царей у евреев не было, а было нечто вроде квазидемократии под предводительством так называемых Судей Израилевых. И евреи по этому поводу очень сильно переживали: как это, мол, у всех кругом есть цари, а у нас нет?
В итоге к очередному судье, пророку Самуилу отправилась народная делегация с ультиматумом: «Дай нам царя, и побыстрее». Самуил пытался честно предупредить, что ничего хорошего из этого не выйдет, но общественность продолжала упорствовать. Тогда Самуил решил посоветоваться с Господом. Господь, вопреки ожиданиям, отнесся к народным требованиям философски и ответил Самуилу в духе «ладно, дай им царя, только пусть потом не жалуются». И Самуил по указанию свыше выбрал в цари Саула из колена Вениаминова.
Поначалу у Саула все шло хорошо. Народу он понравился: красивый здоровый мужик («он от плеч своих был выше всего народа»), без снобистских замашек, а главное – хороший военачальник: при нем в Израиле наконец-то появилась регулярная армия, показавшая всем враждебным соседям, где раки зимуют. В общем, народ был доволен.
Но потом дело скисло. Саул вдребезги разругался с Самуилом (кому интересны подробности, может почитать Первую Книгу Царств, хотя могу сказать, что в этом конфликте я лично, скорее, на стороне Саула), после чего сделал вывод, что Господь его оставил. С этого времени у Саула начинается то, что психиатры называют распадом личности. Симпатичный разумный дядька постепенно превращается в натурального психопата, который в маниакальном периоде крушит все подряд, а в депрессивном хандрит и злобствует, мучимый «злым духом». От депрессии, как известно, его лечил Давид, сын Иессея, игравший на гуслях: «Давид, взяв гусли, играл, - и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него».
Однако Давид не только играл на гуслях, но и совершал всяческие военные подвиги. Собственно, с этого оратория и начинается: народ восхваляет Давида, победившего Голиафа. Саул тоже доволен: он хвалит Давида и обещает женить его на своей дочери. Дочерей у Саула две – старшая Мерова (Merab) и младшая Мелхола (Michal). Собственно, все эти матримониальные планы касаются Меровы, но она от них не в восторге: Давид, конечно, красавец и умница, но по происхождению не породистее любой дворняжки, так что принцесса скандализирована возможным мезальянсом. Зато сын Саула Ионафан и его младшая сестра Мелхола на стороне Давида: Ионафан его друг, а Мелхола в него влюблена. Кстати, вот она, Мелхола, она же Нэнси Арджента – сообщает о том, что “daughters of the land” прибыли приветствовать Давида:
Либретто здесь и далее
Вот эти симпатичные колокольчики – это и есть те самые библейские «торжественные кимвалы и тимпаны», с которыми женщины городов Израильских вышли поприветствовать Давида. К женщинам присоединяются и суровые израильские мужики, и все они вместе дружным хором распевают: «Саул победил тысячи, а Давид десятки тысяч».
Саул, конечно, сильно обижается: «What do I hear? <…>To him ten thousands, and to me but thousands!»- и начинает петь угрожающую арию «With rage I shall burst his praises to hear!».
В общем, понятно, что правитель впал в очередной психоз. Персонажи еще какое-то время обсуждают причины приступа, и в следующей сцене мы можем наконец-то получить представление о том, как проходил сеанс музыкотерапии при дворе душевнобольного царя Саула (вот меня, например, всегда интересовало, что же там такое Давид ему играл на гуслях, что «злой дух оставлял его»):
David:
O Lord, whose mercies numberless
O'er all thy works prevail:
Though daily man Thy law transgress,
Thy patience cannot fail.
If yet his sin be not too great,
The busy fiend control;
Yet longer for repentance wait,
And heal his wounded soul.
O Lord, whose mercies numberless
O'er all thy works prevail:
Though daily man Thy law transgress,
Thy patience cannot fail.
If yet his sin be not too great,
The busy fiend control;
Yet longer for repentance wait,
And heal his wounded soul.
Здорово, правда? Теперь вы понимаете, насколько болен на голову был Саул, если даже такое на него не подействовало. А ведь не подействовало: Саул продолжает психовать, швыряет в Давида копьем, приказывает Ионафану убить наглого ублюдка, Ионафан отказывается, Мелхола переживает за возлюбленного, и даже гонористая Мерова приходит к выводу, что папа все-таки перегнул палку.
В этом же духе проходит еще полтора акта. Саул все пытается каким-нибудь образом прикончить Давида, Давид ударяется в бега (любящая Мелхола помогла парню скрыться), Ионафан пытается вразумить сумасшедшего папу, но безуспешно. Интересно, что при этом Давид, добрая душа, зла на Саула не держит. Согласно первоисточнику, у него было несколько возможностей угробить Саула, но он ими не воспользовался.
Кстати, а ведь на самом деле ситуация у Давида более чем пикантная: в оратории это никак не отражено, но еще до знакомства с Саулом Давид уже был помазанным царем Израиля. После того, как Саул разругался с пророком Самуилом, Господь разочаровался в Сауле и избрал нового царя - Давида, которого Самуил и помазал втайне на царство. В итоге у Израиля оказывается два царя: царь де-факто, который потихоньку съезжает крышей на троне, и царь де-юре, который вынужден молчать в тряпочку и играть царю де-факто на гуслях. Положение то еще: с одной стороны, Давид фактически вынужден врать Саулу (который, кстати, в своем нормальном состоянии очень неплохо к нему относился), а с другой – не мог же парень спорить с пророком и волей Всевышнего: вот тут один уже доспорился до психоза…
Однако, Давид Давидом, но у Саула есть и другие проблемы. В частности, очередная война с филистимлянами. Саулу плохо и тошно, у него в перспективе решающая битва, и он не знает, что делать и чем все это закончится. Господь ему давно перестал отвечать, поэтому царь решает обратиться за пророчеством, так сказать, к экстрасенсу. Учтем, что за несколько лет до этого всех местных экстрасенсов, колдунов и прочих черных магов Саул сам же и разогнал – в рамках борьбы с идолопоклонством. Но одна волшебница уцелела, и вот к ней-то царь и отправился – в пещеру в Аэндоре, где сия дама занималась «заклинанием мертвых», а проще говоря – некромантией.
Забавно, что волшебница здесь тенор – видимо, нормального женского контральто для такого мистического персонажа Генделю показалось мало.
Вот он, Саул, в пещере у волшебницы. Сцена потрясающая, все очень мрачно, таинственно и трагично:
По просьбе Саула волшебница вызывает дух покойного пророка Самуила, и тот предрекает царю, что на следующий день Саул вместе со всеми своими сыновьями погибнет.
Так оно и вышло. Израильтяне сокрушаются о поражении, Давид оплакивает Саула и его сыновей, особенно – своего друга Ионафана. Оплакивает и сольно, и вместе с хором, причем довольно долго. Вот отрывок:
Israelites:
O fatal day! How low the mighty lie!
David and Israelites:
O Jonathan! How nobly didst thou die,
For thy king and people slain.
David:
For thee, my brother Jonathan,
How great is my distress!
What language can my grief express?
Great was the pleasure I enjoy'd in thee,
And more than woman's love thy wondrous love to me!
David and Israelites:
O fatal day! How low the mighty lie!
Where, Israel, is thy glory fled?
Spoil'd of thy arms, and sunk in infamy,
How canst thou raise again thy drooping head!
На самом деле, мне тоже жалко Саула. Несчастный мужик, которого психическое заболевание превратило черт-те во что, он на протяжении всей этой истории разрывается между психотической ненавистью к Давиду и вполне разумным осознанием того, что он, Саул, не прав. Ему нельзя было быть царем, его избрали свыше, хотя сам он этого не хотел и даже прятался от избрания «между повозками» - а потом ему объявили, что более он не угоден Господу. Есть от чего сойти с ума.
Ну и Ионафана тоже жалко. Симпатичный положительный персонаж, и спет неплохо, хотя из соображений экономии места Ионафановы арии я тут не выкладываю. Не выкладываю и похоронный марш, хотя, в общем-то, это самая известная вещь из всей оратории: гениальная штука, но меня от него жуткая тоска пробирает. Так что обойдемся без марша.
Тем не менее, конец у оратории счастливый. Когда все всласть поплакали над погибшими, первосвященник объявляет народу, что Давид – любимец Господа, и намекает, что филистимлян они в конце концов победят. Народ бурно радуется, звучит ликующий хор, и на этом действие заканчивается.
P. S.
Качала я все это вот отсюда. Кстати, к раздаче припаяно либретто с русским переводом, но перевод корявый и изобилует идиотскими ошибками, так что лучше на него не ориентироваться. Я минут пять пыталась вкурить, что это за «начальник войска – друг Давида», пока до меня не дошло, что «начальник войска» - это Lord of Hosts.
Сдохнуть можно, ей-богу. :-))))
* * *
===========
1
