Единственный русский государь, за которым в потомках закрепилось прозвание Мудрый, – великий князь киевский Ярослав, сын Владимира, Крестителя Руси.
Однако слово «мудрость» рядом с его именем в летописях встречается только раз – в публицистической вставке в Повести временных лет, когда под 1037 годом говорится, что Ярослав «заложи город великий», с Златыми вратами и церковью Благовещения на них, «заложи же и церковь Святую Софию» и другие храмы, «и при нём начала вера христианская плодиться и расширяться, и черноризцы множиться, и монастыри зачинаться». Отдельно отмечается любовь Ярослава к церковным уставам и «прилежание к книгам», которые «читал он часто в ночи и дни», и созданный им в Святой Софии центр русской книжности.
Этот фрагмент летописи историки выделили как «Похвалу Ярославу». Похвала в устах летописцев – дело редкое. Ключевое слово в тексте, идущем далее, – «мудрость».
Что определяет мудрость правителя? В «Похвале» об этом сказано вполне определённо – всё от Премудрости Божией. И ссылается летописец на ветхозаветную книгу Притчей Соломоновых, где от имени самой Божией Премудрости сказано: «Я, Премудрость, вселила свет и разум и смысл я призвала… Мои советы, моя мудрость, моё утвержденье, моя крепость. Мною цесари царствуют, а сильные пишут правду. Мною вельможи величаются, и властители держат землю. Я любящих меня люблю, ищущие меня обретут благодать».
Как же искать, дабы обрести? Ответ следует тут же, и столь же однозначный: «Если поищешь прилежно мудрости в книгах, то обретёшь великую пользу душе своей. Ибо кто книги часто читает, тот беседует с Богом или со святыми мужами. Читающий пророческие беседы и евангельския учения, и апостольские, и жития святых отцов воспримет душе великую пользу».
Не слишком ли ограничивает летописец источник мудрости, называя лишь Священное Писание и книги церковных учителей? А другие книги? А родительские наставления? А опыт исторический? А собственные шишки, набитые в обстоятельствах, прежде не случавшихся?
Разъяснение мы найдём в «Изборнике» 1076 года. В этой книге, составленной монахами на основе Ярославовой библиотеки, собраны библейские речения и поучения святых отцов (прославленных христианских богословов и устроителей Церкви), отрывки из житий святых – всё то, что названо источником Премудрости Божией в «Похвале Ярославу». «Изборник» был составлен в связи с интересом сыновей Ярослава к такого рода литературе и одновременно стал источником, питающим собственно русскую учительную (наставительную) литературу.
Слово «изборник» обычно переводят на современный язык как «сборник». Но в данном случае «изборник» ближе к современному понятию «избранное» – то есть книга, в которой самое главное, значимое, актуальное…
Так вот, в составе «Изборника», помимо переводов с греческого, есть два текста славянских – они прошли обработку в царстве Болгарском, то есть ближе по образу мысли и актуальности смыслов. Это «Слово некоего калугера (монаха) о чтении книг» (с тем же смыслом, что и «Похвала Ярославу»). И поучение, названное «Наказание богатым», – это квинтэссенция православного представления о праведной власти. Мерило всех мерил и всех времён. Всё прочее из неё выводится или к ней присовокупляется.
«Наказание богатым»
«Наказание» в русском языке тех времён звучало не так страшно, как сегодня. А как «наказ», «наставление». Слово «богатый» понималось шире: тот, кто изрядно наделён от Бога – не только имуществом, но и властью. И умом, и красотой. Вообще чем-то изрядно. Иронически-уничижительно человек той поры даже мог сказать о себе покаянно, что он «богат грехами».
«Наказание богатым» в «Изборнике» 1076 года – это по сути наставление правителям. Впрочем, власть и богатство всегда «ходили рука об руку».
Как же наставляют правителей монахи «от учения книжного»? Какой дают наказ?
«Сколь великим ты сподобился от Бога благом, столь же, и более того, ты должен воздать (то есть сотворить добра).
Сколько силою ты превзошёл всех, столько и делами добрыми просиять и потрудиться должен».
Почему непременно так? А потому что: «Если есть зависимые от нас, то и нам найдётся небесный Владыка.
Так будь со слугами своими, как молишь Бога быть с тобой.
Отвори уши свои нищим и страждущим, и к тебе Божий слух откроется».
Всё вроде бы понятно, но накладно для богатого. Истинное наказание, в современном смысле, – всё время соизмерять свою власть и состояние с ответственностью, полезными трудами и благотворительностью. Сподобился величия и богатства, так трудись, раздавай добро (во всех его разновидностях), делай другим то, чего сам бы желал для себя более всего… И главное, сколь ты властен, столь же и подвластен – небесному Владыке (как писал Лермонтов, «есть и Божий суд… он не доступен звону злата…»).
Основательно озадачив властителя таким христианским максимализмом, монахи добавили в «наказание» и нечто более понятное в смысле житейском, менее расточительное: «Если хочешь ото всех почёт иметь, будь сам для всех благодетелем». Здесь по крайней мере подсказано, что надо делать тому, кто «хочет иметь». И ещё есть такой совет психологического свойства: «Тогда наречётся тот истинным властелином, когда сам собою владеет и дурным страстям не даёт власти над собой».
Принципиальны для мудрого правителя советы «Наказания» о том, как суд вершить. «Разумей тяжбу медленно, рассуждение же твори не торопясь». И опять о том же: «Разумно судьям выслушивать (терпеливо) спор (сторон), не сподобишься ведь правду изобрести, спеша отбежать или отогнать». Мы приводим выражение «правду изобрести» без перевода – так в оригинале, – уж больно оно хорошо! Правду в суде надо именно «изобретать» – это как составление «изборников», труд подвижнический, проникновенный, а не холодная штамповка, глядя в соответствующую (а ведь это ещё вопрос, чему и насколько!) статью Судебника.
Здесь, однако, надо оговориться: у всякой настойчивой рекомендации есть обратная сторона, всему должна быть мера. И прения сторон нельзя выслушивать бесконечно. При Ярославе Мудром в отечественное законодательство, «Правду Русскую», была включена такая статья: уполномоченные князя, вершащие суд, и взиматели штрафов не должны задерживаться на месте суда и исполнения его решений вместе со своими помощниками более недели. И знаете почему? Да потому, что по закону содержание их возложено на местное население. Если пришлось ввести такую ограничительную статью – значит, были злоупотребления невольным гостеприимством! И вряд ли оттого, что судебные чиновники слишком увлекались чтением «Наказания богатым»...
Спустя несколько веков некто неизвестный из русских книжников вынужден был написать «Наказание князьям, которые дают власть и суд небогобоязненным и лукавым мужам». Князья всё более передоверяли судебное дело своим наместникам и тиунам (холопам, облечённым, однако, особыми полномочиями над подданными князя) – что, может быть, и неизбежно при росте населения, – но те, по словам автора «Наказания», проявляли и нерадение, и корысть. А князю от того – «беззаконная прибыль». Неизвестный книжник обращается к авторитету Ветхого и Нового Заветов, он даже приписывает (скорее, заимствует из некоего неканонического сказания) императору римскому Тиберию казнь Пилата и его жены за суд над Христом не по совести. К строгости он призывает и князей Руси. Причём главным злом от неправого суда он называет не сами его последствия для жизни людей, а надругательство над их душами, над их верой в истину.
Страницы: 1 2 3
