Продолжение. Начало:

1 ч. http://blog.i.ua/community/2998/1939255/

2 ч. http://blog.i.ua/user/709801/1939262/ 

Жизнь Константина Ивановича Масика отличалась от моей значимостью и масштабом деятельности. Она была несоизмеримо трудней и ответственнее. Он работал с выдающимися деятелями государств, вплоть до королей. В этих кругах свои «правила игры», которые не все могут принять и выдержать. Многое здесь не соответствовало его натуре, нравственным и морально-этическим убеждениям – было нелегко. Его бросали на самые проблемные участки работы, где надо было поднимать и вытягивать на новый уровень огромные территории со сложной промышленной и народно-хозяйственной инфраструктурой. Вот некоторые этапы:

1972–1974 годы – 1-й секретарь Дарницкого райкома КПУ, г. Киев. Затем Одесская область – сложнейший «объект». Результат работы показал, что может и больше. Дальше, с 1981 года – Зампред Совмина УССР. 26 апреля 1986 года во время взрыва Чернобыльской АЭС Масик был в Донецке, где проводил совещание с металлургами, угольщиками и железнодорожниками. Возвращаясь в Киев, узнал об «аварии» – без подробностей! Даже от него скрывали правду. По телефону председатель Совета министров Ляшко поручил ему заняться вопросом эвакуации ста пятидесяти тысяч человек – это город Припять и Чернобыльская зона. Дальше все было как на войне. Уже из машины по дороге в Совмин он собирал людей и давал поручения. В его приемной 50 руководителей разных ведомств получили приказ немедленно мобилизовать водителей, милиционеров и в сопровождении замминистров вывозить людей из зоны поражения. Ровно в 10:43 (фиксировали поминутно) 2364 автобуса были в Чернобыле. Через пять минут четыре поезда (две электрички и два пассажирских состава) стояли на станциях готовые к вывозу людей. Требовалось разрешение Горбачева, но связь с ним была только через КГБ, а те в выходные боялись его беспокоить.

Вот слова Константина Масика из одного интервью: «И только в понедельник начали эвакуировать людей. К тому времени они получили уже очень большие дозы. Я знал о событиях каждого часа. Спал в кабинете. Получал множество разноречивых распоряжений… Но никто никому, в том числе и мне, не сказал, что произошла глобальная катастрофа! И это спустя три дня! Я занимался ликвидацией этой катастрофы и не знал что произошло. Я, заместитель председателя Совета министров Украины!»

С начальником Юго-западной железной дороги Б.Олейником приехал на Киевский вокзал, там тысяч 80 народу штурмуют кассы, визг, плач, беременные, женщины с детьми на руках. Такую панику он видел в 1941 году. Позвонил в Москву Гейдару Алиеву вице премьер-министру Союза, секретарю ЦК Долгих, сказал, что надо сорок пять поездов и сорок самолетов в Крым и на юг России и Украины. Ответ: «Будет сделано». И в тот же день в Киев пошел транспорт. Даже Щербицкий не мог этого сделать.

А вот из другого интервью:

– Вы провели сорок пять дней возле разрушенного реактора. Это как-то сказалось на вашем здоровье?

– Я инвалид второй группы, у меня поражение в 95 бэр. Впервые я узнал об этом, находясь в Японии, когда приехал туда за документацией по Хиросиме и Нагасаки и за гуманитарной помощью. Меня проверили на компьютере. Позже в Киеве диагноз подтвердили, но чернобыльскую пенсию я не получал, поскольку не мог себе позволить, работая послом, получать еще и пенсию из нищенского Чернобыльского фонда. Это стыдно! Дозу я хватанул приличную, потому что 100 бэр – это уже белокровие. Один депутат-юморист (кстати, неудавшийся политик и писатель) как-то сказал мне в парламенте: «Масику не хватило каких-то 5 бэр». Эти слова я запомнил на всю жизнь.

Через Чернобыль прошли 680 тысяч человек.

Была попытка забрать его в Москву, где он проработал 1986–1987 гг. инспектором ЦК КПСС, но вернулся в Киев.

В 1987–1989 – 1-й секретарь Киевского горкома КПУ – высший после Политбюро ЦК уровень. В этой должности Масик участвовал вместе со Щербицким в XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза, которая проходила в Москве 28 июня – 1 июля 1988 г. Здесь его настиг горбачевский план по углублению перестройки. Ожидалась перетасовка украинских кадров на более преданных Москве. Слишком многое уже тогда не нравилось Масику в политике руководства партии. Начались интриги. 22 июля 1989 года на пленуме Киевского городского комитета Коммунистической партии Украины Константин Иванович Масик обратился с просьбой об освобождении его от обязанностей первого секретаря горкома. Его просьба была удовлетворена (против 4 голоса).

С июля 1990 года – заместитель Председателя, с августа 1990 года – 1-й заместитель, в мае – октябре 1992 года – 1-й Вице-премьер-министр Украины. В этот период произошел распад СССР. 1 декабря 1991 был проведен референдум за независимость Украины. Вот что написал об этом Яворивский: «Помню, что мне позвонил Константин Масик, который тогда был вице-премьером Украины. Сказал, что уже проголосовала армия. 75 процентов – за. Тогда я понял, что нам это удалось. Мы в два часа ночи всей ватагой вышли на Майдан, но там никого не было. Стало как-то грустно. У Масика был какой-то фейерверк в кармане, вот мы его бахнули, сфотографировались и выпили коньяку. Все равно были счастливы». Он сказал «всё равно», потому что не было ликующей толпы. Евгений Кушнарев, который тогда был мэром в Харькове, так объяснил это событие: «На востоке мы рассматривали референдум как возможность отдалиться от непонятных процессов в России, и, во-вторых, это был единственный путь сделать президентские выборы в Украине реальными». Он тогда не мог предположить, что в независимой Украине его могут убить.

По указу Президента Украины Кравчука от 5 февраля 1992 года был создан Комитет ветеранов войны в Афганистане для возврата военнопленных и без вести пропавших после войны 1979-1989 годов. Но обстановка в Афганистане делала эту задачу почти невыполнимой. В 1992 году Константин Масик возглавил украинскую правительственную делегацию в Азербайджан и Иран. Об этом пресса не писала. Там обсуждалась задача освобождения наших военнопленных в Афганистане при посредничестве Ирана. Это касалось не только граждан Украины, а всех пленных и пропавших без вести в Афганистане, независимо от их гражданства и национальности. Эта работа Масика упоминалась в книге Аблазова В.И. "Долгий путь из афганского плена и безвестия". Обсуждалась и проблема поставки азербайджанско-иранской нефти и газа в Украину, а потом — через Украину в Европу. Уже тогда стоял вопрос об уменьшении энергозависимости от России! Иранская сторона пошла нам навстречу. Были созданы рабочие группы по направлениям, где Украина занимала 1-е место не только в Союзе, но и в Европе и мире. Иран интересовал космос, электроника, машиностроение.

В это же время конфликт  в молдавском Приднестровье (1991-1992) вызывал огромное количество беженцев на территорию Украины. Ответственным за решение и этой проблемы тоже назначили вице-премьера Константина Масика. Он выезжал туда неоднократно, чтобы решить проблемы этих людей. Украинцы составляли 1/3 населения Приднестровья.

Продолжение. Начало http://blog.i.ua/community/2998/1939255/

Первая встреча произошла случайно в 1963 году в Крыму в Мисхоре. Я плыл с невестой на водном велосипеде, когда нам повстречались Константин Иванович и его супруга. Были фотографии… была безуспешная попытка опытного ныряльщика, то есть моя, вернуть утонувшие очки студенческого друга… было все так, как бывает в подобных ситуациях.

Вторая встреча была телефонной. Когда в Киев приехали из Ленинграда фантастически популярные в те времена барды Кукин и Клячкин, концерт которых организовал горком комсомола, попасть на него было невозможно. Я позвонил Масику с просьбой помочь мне добыть два билета. Для него, как организатора мероприятия, это было легко. Он взял четыре билета: для себя с супругой и два для меня, но сам прийти не смог – куда-то вызвали. Мы были втроем, его место пустовало.

В следующий раз нас опять свел случай. В 1970 году я готовил экспедицию на тихий океан для поиска пушек Беринга, и у меня не хватало поддержки в ее организации со стороны Федерации подводного спорта. Мы с Константином Ивановичем столкнулись на площади Калинина (ныне Майдан Независимости). Масик шел пешком на какое-то совещание. Я пожаловался ему, и он, ссылаясь на уникальную занятость, посоветовал обратиться к помощнику, пообещав подключиться, если тот не справится. Но я сам решил эту проблему.

Четвертый раз мы встретились уже в Банке «Надра» 1 марта 2004 года, где он, отойдя от всех государственных дел, был Председателем наблюдательного совета.

Мы прибыли по поручению Бориса Евгеньевича Патона (Б.Е.) вдвоем с Владимиром Львовичем Найдой – заведующим отделом и руководителем темы, по которой нам нужна была помощь. Прибыли с деловым письмом Б.Е.

В тесной приемной, устроенной, видимо, в бывшем коридоре, милая девушка-секретарь предложила нам выбрать между кофе и чаем. Найда отказался, а я выбрал кофе, клюнув на заверение, что он у них отличный.

Масик вошел, подчеркнув, что он не опоздал – привычка дипломата, бывшего посла в Финляндии (с представительством в королевствах Швеции, Норвегии и Дании!!). Здороваясь, Найда спросил, помнит ли Константин Иванович меня? Масику, не видевшему меня 34 года, за которые я сильно постарел и лишился своей пышной шевелюры, узнать меня было трудно. И глазом не моргнув, он сразу сказал, что помнит всех хороших людей. После ознакомления с моей визиткой, он долго рассматривал меня, а потом сказал: – «Сколько мы с вами знакомы, лет сорок?». Я уточнил: – сорок восемь. Сам Масик с моей точки зрения выглядел прекрасно: как в период, когда он возглавлял Совет Министров Украины.

О Патоне Масик сказал, что для него это святой человек, и он сделает все, чтобы решить нашу проблему. Я подарил ему две свои книги: «Власть» и «Тая в улыбке грусть». Прежде чем попрощаться с нами он убедился, что я допил свой кофе, и, провожая нас, пообещал позвонить.

В тот же день Масик позвонил Найде и сказал, что он переговорил с Председателем банка и своей жизнью гарантировал выполнение нами обязательств. Ему пообещали подготовить необходимые документы и передать нам.

Банкиры, увы, подвели, но вместо банка частное лицо поручилось за нас, гарантировав выплату, а мы, в свою очередь, блестяще выполнили договор.

15 марта Масик звонил мне на работу несколько раз, спрашивая Анатолия Александровича, но не заставал, т.к. я был очень загружен и мотался со второго этажа на седьмой, а также обратно, со скоростью молодого курьера. Наконец с третьей попытки он поймал меня и начал с того, что не пристало мне по этажам скакать. Выговор был дружелюбным, а голос почти незнакомым (я не говорил с ним по телефону 35 лет). Я так же дружелюбно ответил, мол, жизнь такая. Тут-то он и представился. Я полувопросительно, но радостно воскликнул: – Константин Иванович?! Реакция ему пришлась по душе, и он сказал, что звонит, потому что прочел мои книги. Спешит сообщить, что очень понравилось все. Некоторые места он перечитывал, читал своей семье и полностью согласен с моими выводами. Назвал меня академиком-философом, шутливо уточнив, что сам всего лишь кандидат наук. Говорил еще разные, весьма приятные слова обо мне. Как бы между прочим заметил, что книгу «Власть» должны прочесть все, поскольку меркантильное болото затягивает быстро. Предложил позвонить ему через неделю, чтобы попить вместе кофе. Я заметил, что для того чтобы книгу читали, ее надо издать соответствующим тиражом. Вот об этом, – ответил он, – и можно поговорить за кофе. Еще раз велел позвонить и попрощался. Я прошелся по комнате зигзагом. Весь разговор был «на Вы» и только однажды у моего студенческого друга проскочило: «понимаешь»… и опять была фраза о нашем тридцатилетнем знакомстве. Тридцать или сорок восемь лет, какая разница?

Два или три раза я звонил ему, но его или не было, или не соединяли. Но однажды, когда я опять отсутствовал на рабочем месте, оставив по привычке на столе мобильник, вернувшись узнал, что дважды звонил Масик и просил ему срочно перезвонить. Я набрал его номер, но секретарь сказала, что он уехал в английское посольство. Я подумал, что он хотел, видимо, подарить посольству мою книгу. Я сам об этом подумывал, но с посольством связи не имел.

Вот и вся история нашего знакомства. Вероятно, мы больше не увидимся. Но я храню о нем воспоминания как об одном из самых значительных и приятных людей, с которыми мне пришлось общаться.