"Ну вот. С прибытием, что ли." -- Третий ангел оглянулся, рассматривая место, куда его закинуло волей судеб и собственного авантюризма. -- Жил, почти никого не трогал, развлекался по мере умственных способностей. Был неоднократно послан, возвращался загорелый и с магнитиками. Друзей не обижал, врагов не забывал..... И на кой он мне сдался, этот отпуск, проведённый в другом мире по собственному желанию? Ладно. Приехал -- не ной. Вещи в зубы и пошёл. Квартира забронирована, активы переведены, так что тащи пожитки."

Мирно беседуя сам с собой Третий старательно запихивал довольно объёмный саквояж а багажник старенького корыта, которое представилось, как городское такси. Если бы он знал истинные габариты Города, то пошёл бы пешком. Но всю дорогу он проспал, как сурок, и открыл глаза только когда стукнулся носом в дверь вокзала.

Вокзал был монументален и торжественен, как мавзолей. Не хватало только идола, но он вполне мог быть ещё живым или на реставрации. Таксист старательно возил Третьего кругами, а Третий так же старательно делал вид, что видит блог Camillы каждый раз впервые. Таковы были условности игры и оба их ритуально соблюдали. Наконец такси затормозило у парадного крыльца небольшого особнячка и Третий, возблагодарив всех и за всё, выбрался и потопал осматривать своё новое жильё.

Ещё по дороге он дал себе честное слово, что весь отпуск будет вести дневник и так же честно собирался его сдержать. Первая фраза уютно легла на дорогую веленевую бумагу -- "Ну вот. С прибытием, что ли..."

..............................

Третий растерянно оглядывался по сторонам. Особнячок, перед которым его высадил таксист, казавшийся таким милым, при ближайшем рассмотрении оказался весьма не прост. Начать с того, что то, что Третий принял за дверь, оказалось муляжом, как и звонок рядом с ней. Третий настойчиво нажимал на кнопочку, но заветные двери не открывались.

"Запаролено" -- подумал Третий.

"Сам ты запаролено" -- подумала администрация.

Третий не привык сдаваться и решил обойти особнячок кругом. Была, конечно, опаска, что особнячок построен по принципу его родного дома -- куда не пойди, конца-края не видно и проще вернуться назад, чем обойти. Он решил рискнуть.

На удивление он довольно скоро оказался снова перед той же дверью. Утерев испарину бейсболкой, Третий почти безнадёжно автоматически ткнул в звонок и.... двери незамедлительно открылись и приятный голос сообщил, что все очень рады его приезду.

После всех мытарств Третий в этом здорово сомневался, но решил не спорить -- жильё дороже. Номер, как ни странно, оказался забронирован и оформление с поселением не заняли и получаса.

Окрылённый такой победой Третий наскоро забросив вещи в комнату решил прогуляться по окрестностям.

Первое, что бросилось ему в глаза, это странность построения Города. Вся центральная улица состояла из огромных стендов, похожих на рекламные щиты. Ещё едя в такси Третий обратил внимание, что каждый щит начинался с вопроса, и только подойдя поближе, он рассмотрел, что скраю от каждого щита была небольшая арка, ведущая куда-то вглубь.

Третий воровато оглянулся и нырнул в первую же арочку. За ней оказалась довольно уютная терраса с парочкой столиков, за которыми с видом завсегдатаев сидели посетители. Велась непринуждённая беседа, но сколько Третий не прислушивался, так и не смог уловить единой темы. Все говорили со всеми, при этом каждый с кем-то. Третий вынырнул обратно и прочитал надпись на щите : "Способна ли водка сделать из человека ГЕРОЯ?". В голове слегка прояснилось. "Тематические кафе -- подумал он -- по принципу объединяющего вопроса". Он ещё немножко послушал и вернулся на улицу.

Пожалуй для первого раза впечатлений было достаточно.....

..........................................

Нозеньки, мои нозеньки.......... Третий заполз в комнату и рухнул поперёк кровати. 

"Это не день, это неделя была. Вот всегда знал, что время относительно, но что бы до такой степени..." -- Третьему очень захотелось пожалеть себя, но он передумал. Публики вокруг не наблюдалось, а сам с собой он уже давно наигрался.

Всё началось с того, что он просто решил прогуляться, пройтись по парку, пару часиков посидеть в кафешке и немножко подумать... Куда вы там говорили выстелена благими намерениями дорога? Вот-вот...  

Городок оказался именно таким, каким показался Третьему по приезду: тихим, неторопливым, чем-то неуловимо похожим на провинциально-уездный городок позапрошлого века. Все были заняты своими делами строго по раписанию. Утром, спеша в присутствие, меж тем, никто не забывал поздороваться и приветливо перекинуться парой-тройкой слов. 

Ближе к обеду, как пологается, образовывался лёгкий перекус с моционом. Темы предлагались быстрые, дабы не задерживать праздного и порадовать постоянного посетителя. Дамы и господа чинно обсуждали новые и старые новости, делились впечатлениями и сетовали на некую замшелость тем. 

Кстати, Третий слегка ошибся с оценкой количества кафе. На самом деле их было не так уж и много, просто у одного и того же было несколько входов. Не имело значения, под какую арку ты зайдёшь, оказывался ты всё равно в одном и том же месте. Необычным было то, что Третьего нигде не гнали и даже не игнорировали. Всего один раз поинтересовались, давно ли он в Городе, за сим нездоровое любопытство себя не проявляло. Волей-неволей Третий был втянут в массу разговоров, выслушал и высказал всякоразных мнений и слегка обалдевший оказался таки в городском парке. 

Сидя на лавочке и предаваясь меланхоличному безделью Третий задремал. Ему снились смутные образы последней командировки, огромные глаза начальника канцелярии, метания собирающегося отпускника и спокойный рокочущий речитатив Пятого о том, что всё будет хорошо, а может даже лучше..... Кстати о Пятом.... 

Третий резко открыл глаза. За всей этой метушнёй он как-то упустил из вида, куда поделся этот самый Пятый. Ограничившись обзорной экскурсией, Пятый пропал так же неожиданно, как и появился. Нет, Третий конечно понимал, что это он в отпуске, а Пятый на работе, но он успел за несколько дней привязаться к нему и теперь почувствовал, что соскучился. Вообще-то скучать Третий не умел. Более того, считал скуку родственницей праздности и достойной порицания формой лени. Но так он называл потребность в общении. 

Третий удивился сам себе. Он и так еле приполз домой после цельного дня общения и ему ещё чего-то не хватает.... "Ладно, умываться, дневник, спать.... всё остальное завтра......" 

Огонь сыто урчал, поедая странички пожелтевшей от времени бумаги, которые аккуратно слизывал с пальцев Третьего. Скрытая мощь радовала и успокаивала. Вселяла надежду...Ну или её иллюзию. Чуть больше бумажек -- и огонь становился оживлённей. Чуть меньше -- и он угасал, растекаясь по съёжившимся воспоминаниям в поисках живительных крупиц обуглившихся чувств.

-- Ну и как долго ты собрался теребить прошлое? -- Пятый раздражённо клацал выключателем и Луна послушно вспыхивала и гасла за окном. -- До злости? Или до забвения?

Третий стартельно скормил огню очередную порцию памяти и необорачиваясь пробурчал:

-- Пока не станет чисто, пусто и просторно. Может тогда поумнею.

Пятый хмыкнул:

-- Ну и где логика? Сначала старательно записывать, а потом так же старательно жечь.

Третий наугад вытянул листочек из очередной стопки и неглядя процитировал:

-- Тяга к граффоманству неистребима. Это как воздух. Когда нечем дышать, 
нужно просто открыть окно. Или выбраться ночью на склоны Днепра. И очень
многое, что днём казалось ужасной катастрофой, покажется маленьким и
ничтожным по сравнению с жизнью. Хуже, когда ночами выползает то, что
 днём тщательно скрывается под косметикой улыбок и беспечности. Ты правильно заметил, растеребил. Только не до злости. Это как будто прививка. Я слишком долго не мог думать о некоторых вещах, слышать некоторую музыку, ходить по улицам... многого не мог... и старался избегать всего, что напоминало про боль. А потом понял, что жить так нельзя, и стал приучать себя потихоньку, маленькими инъекциями памяти иассоциаций к жизни и радости. Ладно, хорош о грустном. Мои тараканы, конечно, эксклюзивные, но это не повод совать их под нос собеседнику с противными воплями: "Посмотрите. Правда, они миленькие?"...

Листочек отправился в огонь и разлетелся миллионами искр.

-- И чито?

-- И ничего. Понимаешь, вообще ничего. Огонь горит только когда ты кормишь его эмоциями. Настоящими живыми эмоциями. И чем они сильнее, тем увереннее пламя. А на огрызках чувств далеко не уедешь. Ни теплее, ни светлее, ни сытнее не станет.

Пятый проигнорировал патетику Третьего, думая о чём-то своём.

....Сырой плотный туман за окном прочно скрывал бесшумного белого наблюдателя. Зверь устроился поудобней, ожидая продолжения...

-- Ох и противное же ты существо, Совесть. -- Третий удручённо ковырялся в рюкзаке.

-- А шо я?!! Чуть шо, сразу Совесть!!! Ты на себя посмотри. -- Совесть подорвалась, как ужаленная, и принялась иступлённо бегать по комнате.

-- Сядь, я тебя прошу, не мелькай, тебя и так столько, что не заметить сложно.

Совесть послушно уселась возле Третьего, вытащила циркуль и стала примеряться, куда бы штрыкнуть побольнее.

Третий прибывал в задумчивости. Он вывернул содержимое рюкзака на пол и стал методично складывать обратно. Совесть с ехидным любопытством заглянула через голову:

-- Что ищем?

-- Вчерашний день. -- буркнул Третий.

-- На столе лежит.

Третий поднялся и подошёл к столу. Действительно, прям на видном месте лежало объявление об экскурсиях с телефоном Пятого.

-- Теперь скажи, где телефон, и помолчи пять минут.

Совесть с шутовским поклоном протянула трубку и демонстративно отвернулась к окну.

-- Три-два-два...три-три....

-- Дырку протрёшь..

Третий от неожиданности выронил трубку. В дверях, улыбаясь, стоял Пятый.

-- Что за крик, а драки нет?

Третий не знал, как долго Пятый простоял в дверях и что успел услышать.

-- Да вот Оно мне уже дырку в мозгах проело. Всего искололо. Два часа поедом ест: человек тебя встретил, по городу поводил, время уделил, внимание, а ты....

-- И ничего не грызу. --обиженно пробурчала Совесть из-за шторы. -- Я правду говорю. И прекрати называть меня в третьем лице, это неприлично.

Пятый рассмеялся:

-- Всего-то. А я уж подумал, что мир рухнул.

Он решительно отодвинул Третьего и прошёл в комнату.

-- У меня есть предложение получше. Сегодня в Городе намечается небольшой карнавал. И я вас приглашаю составить мне компанию. Обещает быть весело. -- Совесть недоверчиво вынырнула из-за его плеча:

-- Что, и меня возьмёте?

"Предательница" -- подумал Третий.

-- Если обещаешь молчать -- он мстительно уставился на Совесть и она опять спряталась за Пятого. -- А то подарю...вон ему подарю тебя...

-- Брек!!! -- Пятый миролюбиво развёл собравшихся подраться. -- Одевайтесь и спускайтесь. Я внизу. -- И не дожидаясь ответов и возражений вышел.....

.....Пятый, как ледокол, врезался в толпу разноцветных маскарадных костюмов, смеющихся масок, клоунов, шутов, умников, зануд, придворных фрейлин и независимых леди. Толпа расступалась, пропуская его, и так же смыкалась за его спиной, как будто поглощая. Третий едва поспевал проскочить в сужающиеся ворота общего пространства. На это уходили все силы и внимание. Таким небольшим караванчиком они продвигались довольно долго.

Самой хитрой оказалась Совесть. Под предлогом клятвы верности и обета молчания она уютно устроилась на плече у Третьего и свесив ножки счасливо оглядывалась по сторонам. А по сторонам было на что посмотреть.

Основное событие, к которому было приурочено празднование, должно было начаться значительно позже, и Пятый хотел показать Третьему местный зоопарк. Ничего особо интересного, там, конечно, не было. Такие зоопарки уже давно стало принято заводить в каждом мало-мальски приличном городке. Пара-тройка лошадок, клонированные овцы, экзотические курицы, если повезёт, то чупакабра...ну и так...по мелочи... Местный зоопарк не был исключением, но горожане им страшно гордились. И особенно его достопримечательностью -- смотрителем Лексусом.

Смотритель, по слухам, был из пингвинов, спокоен, умён и образован. А его дисциплинированности могли позавидовать городские пожарные. Зоопарк он содержал в образцовом порядке. Любил вникать в суть вопроса и, если сделать скидку на его странности, был неплохим собеседником.

Вот этот-то зоопарк и был пунктом назначения, к которому направлялся Пятый. Неожиданно внимание Совести привлёк небольшой шатёр практически у самого входа в зоопарк. Шум веселящейся толпы сюда почти не долетал и казалось, что шатёр существует как бы сам по себе. Возле шатра долговязая фигура Арлекино дурашливо зазывала посетить непревзойдённого и умопомрачительного магистра торговых и прочих наук, исключительного знатока человеческой натуры и по совместительству прорицателя. Над входом красовалась неоновая табличка: ТОРГОВЕЦ МЕЧТАМИ........

бывают минуты, как гири,
тяжёлые капли свинца,
когда из-за собственной дури
гримаса не сходит с лица.
бывают минуты, как вата.
в них глохнет любая боль.
уходит назад "когда-то",
в туман уплывает "с тобой".
бывают минуты, как дождик
стакатто врываясь в ночь.
и тысячи мокрых дорожек
за окнами мчатся прочь.
а есть минуты, как шарик
или воздушный змей.
они нам улыбку дарят --
ты только возьми и поверь.
поверь, что есть в мире чудо.
поверь, что зимой весна...
и явится из ниоткуда
мечта... для тебя... твоя...



......Третий решительно поволок Пятого к балаганчику. Арлекин, кривляясь и складываясь, как перочинный ножик, откинул и придержал полог, прикрывающий вход. Они оказались в полутёмном помещении, освещённом парой свечей. В глубине виднелась неясная фигура.

-- Вы обратились по адресу......

.....В помещении стало светлее. На встечу вошедшим поднялся высокий мужчина в камзоле. Его слегка вьющиеся волосы и острые черты лица силуэтом выделялись на фоне тёмной стены. Пламя свечей качнулось и тени, как театральные куклы, заскакали в разные стороны. В его голосе сквозило радушие, но Третий насторожился.

Где-то он уже видел этот орлиный профиль, карие, почти бездонные глаза, которые хозяин балаганчика тщательно скрывал прищуром, бородку клинышком....Что-то неуловимо-знакомое сквозило в самих жестах и мимике таинственного незнакомца.

-- Не стесняйтесь. -- Хозяин широким жестом пригласил их с Пятым проходить поближе к свету. Свечи были расставлены на столе, заваленном, как и полагается, различными предметами, призванными подтвердить любому вошедшему магическую суть происходящего и безграничные возможности, которые перед ним открываются. Всё было перемешано в хаотичном порядке: карты, шары, сушеные лапки, куклы, амулеты, книги и просто старинные свитки, чётки, какие-то пузырьки, скляночки и прочая мишура.

-- Я рад, что вы сочли необходимым посетить мой скромный салон. -- Взгляд вспыхнул и снова спрятался за прищуром -- Смею вас заверить, господа... -- он слегка замешкался -- и дамы, что время, проведённое здесь, не пройдёт для вас бесследно. По крайней мере, я сделаю для этого всё возможное.

"И всё таки, где я мог его видеть? -- У Третьего была одна плохая черта: он никогда не забывал человека, но очень редко мог сразу вспомнить, откуда он его знает. Обычно он не заморачивался, но сейчас ему показалось, что это очень важно: вспомнить, где и когда он его видел. Напрягая память Третий в пол-уха слушал разговор.

-- Ну конечно же, я не стану вас уверять, что могу творить чудеса. И вы и я слишком умны для того, что бы обманывать таким образом. -- Хозяин явно отвечал на поставленный Пятым вопрос. Самого вопроса Третий не слышал, но, зная Пятого, вполне догадывался о его содержании. Он стал прислушиваться.

-- Я не обещаю звёзд с неба или безбедное будущее. Это так пошло и примитивно, согласитесь? -- Хозяин как бы призывал их с Пятым в свидетели того, что все здесь взрослые образованные люди, которые не в бирюльки играют -- Я предлагаю просто окунуться в мир мечты... -- снова чёрная молния взгляда...

Третьему показалось, или на этот раз в нём промелькнуло настороженное удивление?

-- Прошу прощения, милостивые господа, я кажется, забыл представиться -- Хозяин церемонно сделал шаг вперёд -- Алекс Жантье. -- он слегка склонил голову, наблюдая . Третьему даже показалось, что он слышал, как звякнули невидимые шпоры, так нарочито-вежливо и изысканно-учтиво прозвучало имя.

-- Вы француз? -- Пятый неуклюже ушёл от необходимости представляться.

-- О, сударь. Кто из нас с точностью может сказать, кем он является. Если вы о рождении, то я его не помню, как, впрочем, и своего детства. А если о проживании, то... я много путешествую, нигде подолгу не задерживаюсь. Случалось и во Франции бывать..

При упоминании Франции, смутная догадка мелькнула у Третьего в голове, но так и не успела обрести форму с конкретным смыслом.

-- Разрешите мне вкратце ознакомить вас с возможностями, которые может предоставить вам мой салон. -- Жантье как будто не обратил внимание на то, что гости не пожелали представляться. -- Давайте присядем вооон в те удобные кресла. Вы уделите мне совсем немного вашего внимания, а затем я отвечу на все ваши вопросы.

"Нет, это просто невыносимо. Я точно его знаю. Но кто? С чем было связано наше знакомство? В каком из миров я его встречал и почему каждый раз, когда вспыхивает и меркнет этот взгляд, мне становится тревожно?"....Третий послушно опустился в предложенное кресло........

Третий озирался, пытаясь сообразить, туда ли он попал. Пятый молча стоял в сторнке, понимая, что помочь всё равно не сможет. Этот мир был для него абсолютно новым.

-- А почему он так называется? -- Пятый спросил первое, что пришло на ум.

-- Потому что он скрипит на зубах своей фальшивостью, притворством и обманом, который генерируют его жители в ужасающем количестве. Ты думаешь, что пластмасса -- это игрушки, одноразовая посуда и пакеты для мусора? Ничего подобного. Пластмасса -- это то, что получается в душе, если накормить её полуфабрикатами чувств.

Третий ещё раз оглянулся и сделал заключение, что они таки попали по назначению. Хотя они двигались довольно бодро, огибая нечто, что изначально Пятый принял за городскую свалку, но высокие дома Города, казалось, совершенно не приближаются.

-- Это парк. -- Третий неопределённо кивнул в сторону свалки.

-- Как парк? Я думал, это свалка. -- Пятый теперь уже внимательно присмотрелся к тому, что он принял за отбросы. Застывшая накипь пластиковых отходов образовывала причудливые фигуры, между которыми кое-где пробивалась чахлая зелень ранней весенней травы и кустарника.

Третий резко свернул вправо, уверенно лавируя между нагромождениями и через несколько минут они очутились на вполне узнаваемой аллее, которая огибала нечто похожее на постамент, в центре которого находился странный прибор, похожий на огромный рог, только квадратного сечения. Пятый трижды обошёл его, но так и не понял, что это.

-- Это памятник и символ -- заметил Третий, наблюдая с ближайшей лавочки за маневрами Пятого. -- Когда-то один очень талантливый человек изобрёл Рог изобилия, который из всяческого утиля создавал разные нужные и полезные для общества вещи. Очень полезное изобретение. Но человек был слишком талантлив и Рог получился реверсивного действия. Это даже очень полезно получилось....в теории. И вот когда талантливый человек демонстрировал своё изобретение счастливому обществу, другой, не менее талантливый в своей области человек, возжелал проверить обратное действие. То есть превращение нужного и полезного в утиль. То ли что-то там заклинило, то ли с напряжением что-то случилось....но в итоге мир так и остался владельцем чудного аппарата, который только и мог, что взять вещь и превратить её в дерьмо. Вот теперь стоит тут в назидание талантливым "не суй свой нос куда не просят", как напоминание о том, что испоганить гораздо проще, чем что-то создать... И очень сложно, если вообще возможно, вернуть, то, что утерено......Ладно, пошли в Город, а то мы так никогда не дойдём.

        Третий сидел на подоконнике своего маленького убежища в АнгелХаусе и бросал фантики от конфет в проплывающие под ногами облака. Облака проглатывали разноцветные бумажки с неотвратимостью и туманным безразличием. Интересно, а ведь кому-то в Городе на голову посыпятся пустые фантики, как символ бесполезности и обманутых ожиданий.... Мысль мелькнула и отправилась с очередным фантиком за окно. За спиной мерно плескалась вода и постукивал хронометр обратного времени, который Третий выменял у ангела-хранителя одного из фантастов прошлого века на сюжет для фильма ужасов по мотивам Пластмассового мира.       

       Хронометр был самый что ни на есть взаправдышний. И это веселило Третьего и одновременно удивляло. Как можно идти вперёд, при этом отсчитывая время назад? Мысли рассыпались бисером по подоконнику. Заскали весёлымм стакатто дождя по карнизу, вызывая воспоминания того, чего не было. Решительные сухие щелчки каменных чёток слились с гулким рокотом ударов хронометра.

       Бам...щёлк...бааамм...щщёёлк.... Двадцать один. То ли девять часов, то ли двадцать одно испытание до полного осознания...

       Совесть лениво выбралась из гамака и побрела к воде.

       -- Третий, ты лентяй, -- осторожно потрогала камни на берегу и не поворачиваясь продолжила давно начатый разговор. -- Траву давно нужно менять, воду освежить, облака отмыть вместе с окном и перестать жрать конфеты и играть в княжну Мэри и Печорина одновременно. То же мне, герой непонятно какого времени.

       Совесть презрительно фыркнула и бухнулась обратно в гамак.

       -- Нафига?

       -- Не "нафига", а зачем -- Совесть по привычке поправила Третьего.

       -- В том-то и дело, что именно "нафига?". Было бы "зачем", я бы сам давно понял. "Зачем" это ткогда есть цель и воля к её достижению. А "нафига" это когда ничего нет, кроме времени и пространства, которые прекрасно обходятся и без тебя.

       -- Ну завёл шарманку. -- Совесть демонстративно зевнула. -- Сейчас пойдёт тема усталости, бесперспективности и комплекса невостребованности. Не надоело?

       Третий рывком перекинул ноги в комнату и разозлился. От кого-от кого, но от Совести он такого не ожидал. Погрызть за неразумность, за лихачество, за жизнь на грани фола -- это да. Но упрекать в ненадобности, в страхе, в бездеятельности...И кто? Та, от которой только и слышно: "Это ты сам виноват", "Нужно было не торопиться и подумать", "Вечно ты со своими планами лезешь куда не просят"... Третий выдохнул первую волну возмущения и старательно досчитал до пяти по-французки. Больше он просто не знал.

       -- Иди ты...траву менять. 

Совесть ехидно скалилась из гамака.

       -- Мне и так сойдёт. Да и новую не за что обменивать. -- Третий запутался в собственных доводах.

       -- Ну что же ты? Продолжай. У тебя сегодня отлично получается. "Мне ничего не нужно, поэтому я не стану ничего делать. И основательно обосную всё минимализмом и довольством малым" -- передразнила Совесть Третьего -- Могу подарить лапти, суконную рубаху и пеньковую верёвку. Вы часом не из Толстых будете, ваше ничтожество?

       Совесть поняла, что слегка перехватила, и притаилась. Но Третий, казалось, даже не расслышал последнего выпада.

       -- Прошлое ему, видите ли, мешает. Петля времени его, понимаешь ли, беспокоит. А больше тебя ничего не беспокоит? Например собственные амбиции? На кой тебе крылья, если ты не хочешь летать?

       -- Я не могу, а не не хочу. Ты слышала, как вчера там внизу убеждали, что нас нет. Нет вообще. Ни меня, ни тебя. Это больше, чем ненужность. Это забвение...

       -- Не ври, -- Третий явно заводился и Совесть прервала его на полуфразе, сворачивая в прежнее русло -- ты не хочешь. Ты дополз до своего убежища на вершине мира, лёг животом на край и теперь просто лежишь зажмурившись, сочиняя сказки и придумывая причины. А петля у тебя не времени, а сомнений и лени...на шее. -- Совесть отвернулась, подводя итог и сворачивая дебаты.

        ......Баааммм...щёёллк....то ли время, то ли фарт, то ли просто шелест дождя принёс невесомые звуки Грига и Третий вдруг ощутил себя горным королём, в чьей пещере уже давно и основательно танцуют тролли. Звуки были прозрачные на вкус, кисло-сладкие на цвет и васильково-морские на запах. Как небо в мае. Хотя какой может быть май в АнгелХаусе, где нет ни времени, ни пространства, а есть только музыка и звуки за спиной...

       ...Бааамм...щёёллк.... 

В этом мире всего было слишком. Слишком много света, слишком много событий, слишком много эмоций и слишком много мыслей. Сначала Третий старательно пытался всему определить своё место. Но, как он не крутил, а выходило, что место для всего этого одно -- большой, слегка пахнущий нафталином, оббитый изнутри выцвевшим плюшем сундук, невесть откуда обнаружившийся в дальнем углу гардеробной.

Третий уже и не помнил, за каким чёртом его понесло в эту самую гардеробную. То ли прибрать мысли, вышедшие из моды. То ли поискать пару-тройку удачных метафор, которые подошли бы к сезонному образу мышления. Как бы там ни было, но пробравшись сквозь ворох старинных нарядов и клише, основательно начихавшись и пару раз прослезившись от воспоминаний, он вдруг обнаружил новый мир. И сундук. 

Третий машинально стал перебирать в памяти всё, что было связано с сундуками. В голову почему-то упорно лез ящик Пандоры и сундук-убийца Хичкока, охотящийся на алчных кладоискателей. Но тот, и другой предполагали доставание из, а не складывание.

Вооружившись длинным шестом из проверенных истин, Третий осторожно приоткрыл крышку сундука и прислушался. Не уловив никаких изменений во внешнем мире, он откинул крышку полностью и заглянул в пыльную пустоту. Пустота нагло ухмыльнулась.

"Не хочу" -- подумал Третий -- "Ничего не хочу. Ни новых красок, ни шквальных эмоций, ни вихрей событий, ни сказок, ни сказочников. Всех в один сундук и в прорубь. Куплю ведро серой краски, большой веник и всё в один цвет. Миленько и консервативно-благородно до атрофии лицевых нервов. В положении "улыбаемся и машем". Много должно быть только денежных знаков, имеющих хождение. Всего остального должно быть впроголодь. Что бы ценилась каждая крошка и капля. Иначе наступает девальвация и регрес, почти всегда заканчивающийся играми в ящик. И тут уж хоть складывай в него, хоть выпускай, итог один -- шаманский танец на три такта с фиксацией носка и унылым рефреном "всё будет хорошо". Не-хо-чу".

Мир избыточных мечтаний сопротивлялся и не желал умещаться в плюшевом нутре. Он взывал к совести и душевной широте, вытекал заманчивыми запахами и раздражал обоняние райскими звуками, вскидывался фонтанами сказочных обещаний и панорамами приключений.

Третий с усилием захлопнул крышку, подоткнув напоследок картинку всеобщего благоденствия и личного персонального счастья. Последний отзвук эхом застрял где-то между скукой и благоразумием. 

"Всё. Называться ты теперь будешь Ящиком Хичкока имени Пандоры. Надеюсь, что больше мы не встретимся" -- Третий решительно отвернулся и направился к выходу.

Но чем ближе он был к собственному миру, тем явственней оказывалось желание вернуться, открыть, посмотреть, а возможно, и попробовать на вкус всё то, что он с таким трудом вытолкал из своего мира.

Именно таковы правила игры в ящик. Сначала ты рискуешь, заглядывая в него. Потом тратишь уйму сил на его упаковывание. А за тем всю оставшуюся жизнь тащишь ящик, разрываясь между желанием бросить его или бросить всё и открыть ящик снова.

"Хорошо быть Третьим. И сказка его, и отпуск его и даже миры -- и те все его" -- Пятый непереставая бурчать под нос все проклятия, которые он только знал, старательно открывал одну дверь за другой. Бесконечный коридор бесконечных дверей, за которыми ничего нет. 

Пятый и сам не мог себе ответить, для чего он это делает. Ищет Третьего? Какое ему дело до Третьего, Восьмого, Первого...У каждого в своём мире своё предназначение. В предназначенье Пятого точно не входили поиски и спасение Третьего.

Пятый открыл очередную дверь и увидел каминный зал. В дальнем углу, возле камина два человека в старинных одеждах что-то оживлённо обсуждали. Пятый осторожно приблизился, с некоторой радостью обнаружив, что для присутствующих в зале он невидим. Только котёнок, изогнувшись, зыркнул на него разноцветными глазами и став оранжево-огненным отпрыгнул куда-то в темноту.

-- И вы хотите мне доказать, что в этой крошечной старой коробке может таиться чуть ли не всё зло мира? -- насмешливый голос заставил Пятого внимательней всмотреться в лицо говорящего -- Увольте, мадам, но я ни за что не поверю в эту чушь. Эту коробку я не далее чем пол-часа назад отобрал у нелепого разноцветного котёнка, который вероятно просто стащил её где-то на чердаке и приспособил под игрушку.

Пятый непроизвольно протёр глаза и даже слегка ущипнул себя за руку...Сомнений не было, перед ним был Алекс Жантье собственной персоной, но почему-то в камзоле и коротком плаще. Его собеседница, невысокая изящная девушка, абсолютно не похожая на "мадам", безрезультатно пыталась отобрать у Жантье маленькую то ли шкатулку, то ли коробку...Пятый так и не рассмотрел, потому как в этот момент коробочка выпала из рук и раскрылась от удара о каменный пол зала.

Девушка зажмурилась и закрыла лицо ладонями. Жанье скептически смотрел на неё и молча ждал. Девушка провела ладонями к вискам, откинула волосы и незамечая Жантье направилась к креслу.

-- Жан, прикажите подать тёплого вина и заложить карету...  

Пятому казалось, что он смотрит фильм, из которого нагло вырезали несколько серий. Коробочка так и валялась на полу, котёнок расстроено выглядывал из-за кресла, девушка куда-то собиралась, а Алекс, которого она называла почему-то Жан, как ни в чём не бывало крикнул слугу и опустился во второе кресло.

-- Мадам, неужели вы нас покидаете? -- насмешливости в голосе Жантье явно уменьшилось -- Можно узнать, по какой причине? Мне казалось, что у вас здесь...у нас здесь... взаимные интересы...

-- Карета нужна не мне. Я собиралась послать Локи за Ричи. Он с утра собирался на охоту и боюсь, что обратно ему в седле уже не добраться.

Появившийся Локи прервал начатый было вопрос Жантье.

Пятый повторно испытал удивление, узнав в нём недавнего Арлекина.

-- Локи, будь любезен, разыщи месье Ричи и привези его в замок. Только обязательно разыщи, ты понял? -- девушка говорила с такой настойчивостью, что возражать было бессмысленно. Локи вопросительно посмотрел на Жантье. Тот кивком подтвердил приказ.

-- Может быть теперь вы мне хоть что-то объясните, мадам?

-- Не вижу смысла. В этой, как вы изволили выразиться, коробке, был страх. И только богу известно, где и с кем он сейчас. -- Девушка машинально потёрла виски. -- Вы своей глупостью и недоверием выпустили на волю самое сильное оружие в мире.

-- Но я ничего не чувствую. -- Скептицизма у Жантье тоже поубавилось.

-- Не многим дано чувствовать чужой страх. Но это не значит, что он безвреден для владельца. Тем более, выпущенный внезапно..... Жан, вы вообще понимаете, что играете чужими судьбами, даже не задумываясь, что может испытывать тот человек, который в конечном итоге будет отвечать за ваши игры? -- Девушка залпом допила вино и поставив бокал на столик порывисто встала. Вскочил и Жантье, поддаваясь учтивости то ли эпохи, то ли собственного образа. 

-- Я очень надеюсь, что за последнюю вашу выходку, Жан, вы сполна ответите единолично. И будте так любезны вернуть чётки, которые вы в очередной раз...ну конечно же совершенно случайно нашли где-нибудь в коридоре. Я сама верну их владелице -- Она протянула руку, в которую Жантье безропотно вложил чётки из какого-то тяжелого камня, и не прощаясь вышла из зала.

Жантье дождался, пока дверь за ней закрылась, и опустился обратно в кресло. Полуприкрыв глаза он задумчиво отбивал пальцами по подлокотнику какой-то сложный такт....

"Ричи...Где-то я уже слышал это имя" -- Пятый, воспльзовавшись неожиданным затишьем подошёл к коробочке, присел и взял её в руки. Ничего особенного, коробка, как коробка. Вмеру старинная, много повидавшая...Пятый, решившись, захлопнул её и положил в карман. -- "Нужно отсюда выбираться. Неизвестно, сколько продлится невидимость, а мне как-то не улыбается оказаться вдруг в чужом мире, среди чужих людей и с чужим имуществом в кармане". 

Он попятился к дверям и снова оказался в пустом коридоре. Следом за ним проскочил котёнок, но Пятый этого уже не заметил. Раздался лёгкий щелчок, свет сжался в точку и Пятый опять куда-то провалился....

                                                    "Мышьяк при некоторых болезнях очень                                                         полезное средство; но если человека                                                               заставить проглотить столовую ложку                                                               мышьяка -- оба бесцельно погибнут. И                                                            человек и мышьяк..."

...Виолетта Сигизмундовна и Катерина Акакиевна сидели на лавочке, что ровно против входа в зоосад, и сокрушенно предавались воспоминаниям. Томный предвечерний закат клубился за оградой, а липкие тягучие запахи приклеивались к губам вместе с семачковой шелухой и неслышно отваливались им под ноги.

Катерина Акакиевна, дама моложавая, с лицом, на котором отражалась уверенность в себе, и с голосом, в котором иногда пробивались нотки снисходительно-покровительного характера, окровенно скучала, подумывая, куда бы применить свои нерастраченные таланты.

-- Нет, ну вот скажите, Виолетточка, откуда берутся все эти писаки? И пишут, и пишут....-- она закинула новую порцию семашек в рот и смачно захрустела.

Виолетта Сигизмундовна, хоть и выглядела тщедушно до субтильности, была дамой проницательной и даже, как она считала, несколько коварной. Будучи слабо заметной на фоне своей монументальной приятельницы, она мастерски научилась пользоваться сим положением, нисколько им не тяготясь, а напротив, извлекая из него максимум приятностей.

-- Ну так понятное дело. Больше ничего не умеют, вот и пишут без конца...-- Она тактично уставилась на Катерину Акакиевну, пытаясь определить настроение и успеть подхватить направление разговора.

-- Взять к примеру этих юмористов. Весёлый народец. Высосут какую-то ситуацию из пальца и давай её перекручивать, али того хуже, на аглицкий манер толковать. Вы вот можете ответить мне, к чему нашему человеку эти толкования? -- Катерина Акакиевна меж тем обстреливала пространство в поисках новых слушателей.

-- Ну как же-с. Взять, к примеру, этого щелкопёра Аркашку. Что ни рассказец, то лицо. Судьба, так сказать; традиция; участь... я бы рискнула....

-- Да какая участь? Ну помилуйте, какая такая судьба и участь может быть у серого человека? Чтоб личностью быть сила нужна, стремление, полёт мысли...-- Катерина Акакиевна перевела дух и голос её стал активно набирать модуляции. -- Что такого видели эти "личности", что бы о них рассказы писать? Рассказывать должно о самостоятельных, независимых, гордых. Только их, я считаю, ...а с моим мнением считается сам городовой, должно ставить в пример и оставлять на память потомкам... 

На этой фразе она выдохлась и вспомнила о семашках.

-- Как правильно вы подметили, Катерина Акакиевна. Истинно прямо самую суть ухватили. Этак если дело дальше пойдёт, то скоро о каждой зверушке в зоосаде писать начнут. Как жила, чем питалась...А что? Зверушке, оно понятно, ни к чему эти рекламации, ну а автор с того гонорарчик получит. Опять таки, паёк, внимание, славу, так сказать...

-- Вы, Виолетточка, иногда такая дура, вы уж простите мою откровенность. Ну какая слава? Обломают такого автора. Как пить дать в первой же редакции обломают. Нет теперь моды на зверушок. А раз моды нет, то и писать нечего. Только бумагу зря марать. -- Катерина Акакиевна поставила жирную точку под собственным неоспоримым мнением, выплюнула подгоревшую семашку, с сожалением потрясла опустевший пакетик и, убедившись, что он пуст окончательно и бесповоротно, дала понять, что тема сия её больше не заботит...

.....Уставший висеть над оградой закат, словно дождавшись вердикта, бесшумно скатился в полусонные улочки опустевшего Города. Звуки пустынно разлетались эхом, оседая отрывками в памяти ангелов и разгоняя голубей, уютно умостившихся на замшелых памятниках.....